2. Начало разложения армии

1 марта в обстановке революционной эйфории Петроградский Совет издал «Приказ №1 по гарнизону Петроградского округа». Он требовал от войск подчиняться только Совету и выполнять любые правительственные распоряжения лишь с его согласия. Одновременно предлагалось провести во всех частях выборы солдатских комитетов, которые должны были контролировать действия офицеров. Приказ запрещал выдавать офицерам оружие, отменял отдание чести. Стремясь привлечь солдатские массы на сторону Временного правительства, военный министр А.И. Гучков 5 марта отменил титулование офицеров и генералов «ваше благородие», «ваше превосходительство», запретил офицерам обращаться к солдатам на «ты» и именовать их «нижними чинами». Солдатам разрешалось участвовать в политических организациях. 11 мая А.Ф. Керенский, ставший к тому времени военным министром, узаконил в армии борьбу партий. Все эти меры были рассчитаны на демократизацию вооруженных сил, однако в условиях войны имели тяжелые последствия: сея недоверие к офицерам, провоцируя падение воинской дисциплины, они вели к разложению армии.

3. Аграрный и продовольственный вопросы

Временное правительство встретило большие трудности в решении продовольственного вопроса. Во многих городах хлеба не было совсем, голод угрожал фронту. Катастрофическая ситуация заставила правительство пойти в марте 1917 г. на введение государственной хлебной монополии. Все запасы хлеба, за вычетом необходимого минимума, и будущий урожай были объявлены собственностью государства. Хлеб полагалось сдавать государству по твердым ценам через местные продовольственные комитеты. Утаенные запасы подлежали изъятию по сниженной цене. Удвоив твердые цены, правительство рассчитывало на добровольную сдачу хлеба, широко прибегая к агитации и убеждению. Однако эти расчеты не оправдались, так как промышленные товары постоянно дорожали, обесценивая деньги, полученные за сданный по твердым ценам хлеб. Поэтому крестьяне предпочитали сбывать хлеб на черном рынке. Петроградский Совет предлагал перейти к установлению фиксированных цен на промышленные изделия, но это предложения были отвергнуты под давлением промышленных кругов. Радужные надежды на то, что «теперь всего будет много», преобладавшие в февральские дни, быстро рассеялись: очереди росли, деньги продолжали обесцениваться. Очередное повышение хлебных цен в конце августа вызвало лишь новый виток инфляции. Для принудительного изъятия хлеба и подавления сопротивления правительство не имело ни сил, ни решимости.

С продовольственным был тесно связан другой принципиальный вопрос российской жизни — аграрный. Свержение самодержавия подтолкнуло крестьян к захвату помещичьей земли и погромам имений. Временное правительство считало решение аграрного вопроса исключительной прерогативой Учредительного собрания, но крестьяне не хотели ждать и требовали земли немедленно. В мае министерство земледелия возглавил В.М. Чернов, автор эсеровской программы социализации земли, которая предусматривала изъятие частновладельческой земли и передачу ее местным органам самоуправления. Первым шагом к этому грандиозному преобразованию должен был стать запрет купли-продажи земли. Однако правительство решилось лишь передать сделки с землей на усмотрение местных земельных комитетов. Это компромиссное решение не удовлетворило ни землевладельцев, недовольных ущемлением своих прав, ни крестьян, требовавших полностью запретить торговлю землей.

В ответ на растущие аграрные беспорядки правительство объявило о намерении силой пресекать захваты земли, но выполнить эту угрозу не смогло из-за развала карательных органов и ненадежности воинских частей.