6. Преследование религии

С переходом к нэпу стремление большевистской власти искоренить религию не только не уменьшилось, но даже возросло. Предлогом для расправы с церковью стал голод в Поволжье.

26 февраля 1922 г. ВЦИК постановил изъять церковные ценности с тем, чтобы на вырученные от их реализации за границей средства закупить хлеб. Предложение патриарха Тихона о добровольной передаче части ценностей в фонд помощи голодающим было отвергнуто⁸⁴. Когда верующие из Вышнего Волочка обратились к властям с предложением вместо церковных ценностей сдать хлеб, им ответили: «Нужен не хлеб, а золото». В связи с этим руководство церкви предположило, что изъятые ценности будут потрачены не на помощь голодающим, а на другие цели. Позднее, в мае 1922 г., ВЦИК отверг и предложение Ватикана выкупить конфискуемые святыни за любые деньги.

Экономически изъятие ценностей провалилась. Большевики собрали лишь около 5 млн. золотых рублей, из которых на закупку семенного зерна потратили 1 млн. А само проведение реквизиций церковных ценностей обходилось в 1,5 млн. золотых рублей ежемесячно.

ИЗ ПОСЛАНИЯ ПАТРИАРХА К ВЕРУЮЩИМ

«После резких выпадов в правительственных газетах по отношению к духовным руководителям церкви… ВЦИК для оказания помощи голодающим постановил изъять из храмов все драгоценные церковные вещи, в том числе и священные сосуды и прочие богослужебные церковные предметы. С точки зрения церкви подобный акт является актом святотатства… Мы допустили, ввиду чрезвычайно тяжких обстоятельств, возможность пожертвовать церковные предметы, не освященные и не имеющие богослужебное употребление. Мы призываем верующих церкви и ныне к таковым пожертвованиям… Но мы не можем одобрить изъятие из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, освященных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской церкви и карается ею, как святотатство».

Изъятие ценностей из церквей повсеместно наталкивалось на ожесточенное сопротивление верующих. Поизошло свыше 1,5 тыс. кровавых столкновений. В марте 1922 г. в г. Шуе верующие не допустили представителей властей в собор, оказали сопротивление милиции. Вызванные войска дали по толпе два залпа. Четыре человека были убиты, десять — ранены. После проведенных арестов изъятие ценностей продолжилось. Узнав о происшедшем, Ленин направил секретарю ЦК Молотову секретное письмо для членов Политбюро, запретив снимать с него копии.

ИЗ ПИСЬМА:

«Происшествие в Шуе должно быть поставлено в связь с сообщением… о подготовлявшемся черносотенцами в Питере сопротивлении декрету об изъятии церковных ценностей…

Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей… Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности… совершенно немыслимы… А сделать это с успехом можно только теперь… Позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс…

В Шую послать одного из… членов ВЦИК…, причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше, чем несколько десятков, представителей местного духовенства, местного мещанства и местной буржуазии… Политбюро даст детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был поведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров… Изъятие ценностей… должно быть проведено с беспощадной решительностью… Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

По всей России развернулись суды над духовенством. К середине 1922 г. состоялся 231 процесс, осуждены были 732 чел. В общей сложности за 1921–1923 гг. были репрессированы свыше 10 тыс. священников и мирян, около 2 тыс. расстреляно. Патриарх Тихон был арестован, против него начато было следствие.

В ходе развернутой антирелигиозной кампании закрывались православные храмы, католические костелы, еврейские синагоги. Лишь в мусульманских районах, учитывая глубокую религиозность населения и боясь недовольства в странах Востока, власти не решились на репрессии против духовенства.

Борьба с церковью не ограничивалась только обвинениями в контрреволюционной деятельности. Стремясь уничтожить веру, государство запретило религиозное обучение детей⁸⁵.

Если в 1921 г., когда необходимо было справиться с крестьянским движением, Ленин требовал «избегать, безусловно, всякого оскорбления религии», то в январе 1923 г. в канун Рождества в Москве было устроено театрализованное шествие, участники которого жгли чучела, изображавшие Бога-отца, Христа, Будду, священнослужителей разных религий, и распевали частушки:

Долой, долой буржуев,

Раввинов и попов!

Мы на небо залезем,

Разгоним всех богов!

Философ Г.П. Федотов вспоминал: «Население, и не только верующие, наблюдали этот отвратительный карнавал в немом ужасе. На безмолвных улицах не слышно было возмущения — годы террора сделали свое,— но, сталкиваясь с этой невообразимой процессией, всякий спешил свернуть в сторону… Парад продвигался по пустынным улицам, и его попытки вызвать смех или гнев встречались мрачным молчанием со стороны случайных свидетелей».

Подобные «карнавалы» несколько лет устраивались во многих городах по случаю всех крупнейших религиозных праздников. С 1922 г. стала издаваться газета «Безбожник», грубо высмеивавшая религиозные взгляды. В 1925 г. был образован и «Союз воинствующих безбожников» во главе с Е. Ярославским.

Еще одним способом борьбы с церковью стало разложение ее изнутри с помощью так называемого «обновленческого движения», стремившегося реформировать церковное управление, упростить обряды, уничтожить монастыри. Обновленческое духовенство объявляло капитализм «противохристианским состоянием общественной жизни» и утверждало, что политика советского правительства ведет к осуществлению «идеалов Царства Божьего».

Сторонники обновленчества во главе с петроградским священником А. Введенским вынудили арестованного патриарха Тихона отказаться от полномочий предстоятеля церкви. Патриаршую власть присвоило обновленческое Высшее церковное управление (ВЦУ).

Однако серьезных реформаторских идей у обновленчества, порожденного, главным образом, стремлением получить поддержку властей, не было. В среде духовенства и верующих они были непопулярны. Вскоре и власть поняла, что опора на них ненадежна. В этих условиях патриарх Тихон, стремясь сохранить церковь от раскола и под давлением ГПУ, лåòîì 1923 ã. обратился в Верховный суд РСФСР с письмом: «Признавая правильность решения суда о привлечении меня к ответственности… за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих поступках против государственного строя и прошу Верховный суд изменить мне меру пресечения, то есть освободить меня из-под стражи. При этом я заявляю Верховному суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции».

После этого патриарх был освобожден и получил возможность вернуться к руководству церковью. Он призвал священнослужителей «являть примеры повиновения гражданской власти, в соответствии с заповедями Божиими». Заверив власть в своей лояльности, Тихон перешел в наступление на обновленцев. Решения обновленческого собора он объявил неканоническими и раскольническими. Большинство священников и епископов, поддержавших было обновленчество, вернулись в патриаршую церковь. Но вынужденное согласие патриарха Тихона на сотрудничество с властями не прошло даром для церкви и тяжело отразилось на ее дальнейшей истории⁸⁶.