4. Повседневный быт эпохи нэПа

Быстрое имущественное расслоение проявилось даже в облике уличной толпы. По центральным улицам крупных городов прохаживались «джентльмены в широких пальто и канареечных ботинках. Их спутницы в манто с модно подчеркнутыми торсами, прижимавшие к груди огромные лакированные сумки».

Обычный же российский горожанин первой половины 20-х гг. одевался преимущественно в гимнастерку или френч и брюки полувоенного покроя, носил фуражку и сапоги, а летом — сандалии. Девушки мечтали о плессированной юбке и лакированных туфельках. В первые годы после Гражданской войны распространены были «комиссарские» кожаные тужурки, которые носили и мужчины, и женщины. Постепенно в среде служащих на смену такому наряду стали приходить парусиновая толстовка или строгий костюм с галстуком, штиблеты и шляпа.⁷⁶ Непременным признаком принадлежности к служащему сословию был портфель.

Магазинные прилавки для большинства горожан выглядели скорее как собрание музейных экспонатов: цены были баснословно высоки, позволить себе хотя бы изредка купить что-либо, выходящее за пределы жизненно необходимого минимума, мог далеко не каждый.

Жилищные условия большинствà городского населения были крайне стесненными. После революции, стремясь облегчить быт рабочих, Советская власть начала вселять их в квартиры буржуазии, «уплотняя» хозяев. Прежним жильцам оставляли одну-две комнаты, остальные передавали другим семьям. Так возникли коммунальные квартиры. Постепенно, по мере роста численности горожан, в те же квартиры въезжали все новые и новые люди, «плотность населения» коммуналок увеличивалась. В особенности тяжело пришлось жильцам прежних огромных барских квартир, состоявших из 10–15 больших комнат, которые иногда еще и делили перегородками. Хозяйки одновременно готовили на общей кухне на примусах или керосинках. Очередь к единственному умывальнику утром занимали за полтора часа. О том, чтобы принять ванну, чаще всего не могло быть и речи. Тонкие перегородки, отделявшие соседей друг от друга, не позволяли по-настоящему уединиться: в коммунальной квартире все знали друг про друга все. Предполагалось, что коммунальные квартиры — явление временное. Однако массовое переселение граждан в отдельные квартиры началось лишь в конце 50-х гг., а полностью разрешить проблему коммуналок не удалось по сей день. Впрочем, и получить отдельную комнату было нелегко. Так, в 1925 г. в Краснопресненском районе Москвы в очереди на получение комнаты стояли 27 тыс. чел., а предоставлялось ежемесячно не более 50–60 комнат. Молодые семьи вынуждены были по много лет жить в одной комнате с родителями, здесь же заводили детей.

«Уплотнение» не уничтожило ни бараков, ни рабочих казарм. В 1925 г. в одной комнате мужского общежития Краснохолмской фабрики в Москве на шестидесяти кроватях жили 80 жильцов, в том числе несколько жен рабочих с детьми. Спали, не раздеваясь и не снимая сапог, вентиляция отсутствовала, а об уровне шума и антисанитарии можно лишь догадываться. Не случайны слова булгаковского Воланда: «квартирный вопрос только испортил их».