3. Создание Совета рабочих и солдатских депутатов

Уже 25 февраля в разгар волнений в Петрограде в кругах социал-демократов возникла идея организации Совета рабочих депутатов по образу и подобию 1905 г. Инициаторами выступили меньшевистская фракция IV Государственной Думы, Союз рабочих кооперативов, Рабочая группа Центрального военно - промышленного комитета. 27 февраля они создали Временный исполком Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов и организовали выборы по принципу — 1 депутат от тысячи рабочих и от роты солдат. В Совет вошли около 250 депутатов, большей частью меньшевиков и эсеров.

Незначительное представительство большевиков в Совете объяснялось тем, что их позиции были относительно слабы среди рабочих, недавно пришедших в города (во время войны число недавних выходцев из деревни значительно увеличилось), их пораженчество и крайний радикализм еще не приобрели в обществе популярности. К тому же большевики, вынужденные во время войны уйти в подполье, не имели возможности легально пропагандировать свои взгляды.

Председателем Совета стал меньшевик Н.С. Чхеидзе, его заместителями — меньшевик М.И. Скобелев и эсер А.Ф. Керенский².

4. Отречение Николая II

В Думе тем временем раздавалась яростная критика режима. Однако лидеры «Прогрессивного блока» по-прежнему собирались бороться с самодержавием «словом и только словом». Лидер националистов В.В. Шульгин позднее вспоминал, что расчеты думских лидеров строились на том, чтобы «признав справедливым нарастающее неудовольствие, попытаться ввести его в наименее резкие, в самые приемлемые формы… Другими словами, недовольство, которое легко могло перейти в революцию, подменить недовольством Думы. Наше цель была, чтоб массы оставались спокойными, так как за них говорит Дума».

26 февраля председатель IV Государственной Думы октябрист М.В. Родзянко направил царю в Могилев телеграмму, убеждая его пойти навстречу оппозиции и сформировать «ответственное министерство»³: «Положение серьезное. В столице анархия… Растет общественное недовольство. Часть войск стреляет друг в друга. Необходимо немедленно составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно».

Однако Николай II по-прежнему не желал уступить и пойти на преобразование самодержавной монархии в конституционную. Он, как и многие представители власти, не сразу осознал опасность и, по-видимому, все еще верил в правоту императрицы Александры Федоровны, писавшей ему: «Только, дорогой, будь тверд, покажи властную руку, вот что нужно русским. Ты никогда не упускал случая показать любовь и доброту,— дай им теперь почувствовать твой кулак. Они сами просят об этом — сколь многие недавно говорили мне: «Нам нужен кнут!» Они еще боятся тебя и должны бояться еще больше, так что, где бы ты ни был, их должен охватывать все тот же трепет».

Председатель Совета министров кн. Н.Д. Голицын объявил о роспуске Думы. Отвергнув предложения нескольких депутатов провозгласить себя Учредительным собранием, Дума подчинилась. Отныне собрания депутатов были не более, чем частными совещаниями. Однако уже на первом таком совещании 27 февраля был образован Временный Комитет Государственной Думы⁴. Возглавивший его Родзянко вновь телеграфировал Николаю II: «Положение ухудшается. Надо принять немедленные меры, ибо завтра будет поздно. Настал последний час, когда решается судьба Родины и династии».

27 февраля царь направил в столицу фронтовые части (несколько полков и батальон георгиевских кавалеров) во главе с генералом Н.И. Ивановым, назначенным командующим Петроградским военным округом с правом подвергать гражданских лиц военно-полевому суду. Однако экспедиция Иванова не достигла цели: 1 марта эшелоны остановились на станции Вырица неподалеку от Царского Села, где ожидали подкреплений.

Сам Николай II утром 28 февраля выехал в Царское Село. Однако в пути поступило сообщение (как впоследствии выяснилось, ложное), что станции Тосно и Любань захвачены бунтовщиками и дальнейшее движение небезопасно. «Литерный» царский поезд повернул и 1 марта прибыл в Псков, в штаб Северного фронта. К этому времени высший генералитет во главе с начальником штаба Ставки генералом М.В. Алексеевым пришел к выводу о необходимости поддержать думских лидеров и предложить царю даровать ответственное министерство. Командующий Северным фронтом генерал Н. Рузский с большим трудом добился согласия Николая II. Но когда он сообщил об этом Родзянко, тот ответил, что уступка царя опоздала и необходимо отречение.

Узнав о заявлении Родзянко, Алексеев и командующие фронтами единогласно просили царя «во имя спасения родины и династии принять решение, согласованное с заявлением председателя Государственной Думы, как единственно, видимо, способное прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии». Под давлением генералов царь согласился на отречение в пользу сына при регентстве своего брата — великого князя Михаила Александровича. Однако, когда 2 марта в Псков прибыли посланцы Думы А.И. Гучков и В.В. Шульгин, которые должны были принять отречение, Николай II сообщил им, что отрекается не только за себя, но и за наследника престола, и передает трон Михаилу.

С юридической точки зрения этот акт был абсолютно незаконным. Царь не имел права отрекаться за наследника. Однако вряд ли можно считать обоснованными предположения, что Николай II сознательно нарушал закон, рассчитывая в случае удачного поворота событий взять назад свое отречение как незаконное. Скорее всего он просто не хотел подвергать сына риску и боялся разлуки с ним. Тем более, что незаконным было бы любое отречение. Законы Российской империи в принципе не предусматривали возможности отречения от престола действующего императора, разрешая подобное лишь наследнику. Но в тот момент право отступило перед политической необходимостью.