Введение

В начале ХХ века Россия оставалась аграрно-индустриальной страной. Главную роль в экономике по-прежнему играло сельское хозяйство, в котором было занято подавляющее большинство населения. Малоземелье крестьян и сохранявшиеся в деревне общинные порядки и традиции препятствовали росту сельскохозяйственного производства, консервировали низкий уровень жизни и сужали спрос на промышленные товары. Даже в результате столыпинской реформы из общины вышло немногим более одной пятой дворов. Наиболее сильные и самостоятельные хозяева переходили на отруба и хутора и вели хозяйство по-своему, не оглядываясь на остальных. Но в массе крестьян, привыкших к общинной уравнительности, это вызывало недоброжелательство, порой переходившее в прямые расправы с хуторянами. Столыпинская реформа, предпринятая в целях экономического укрепления и политического успокоения деревни, увы, запоздала: стране уже не было отпущено тех двадцати лет покоя, о которых просил П.А. Столыпин, обещая «перевернуть Россию».

В первые годы ХХ века Россия, как и другие страны, пережила серьезный экономический кризис. В результате проигранной войны с Японией и первой российской революции кризис сменился не экономическим подъемом, а депрессией, продолжавшейся вплоть до 1909 г. Только с 1910-х гг. начался новый, очень быстрый промышленный подъем. В последние предвоенные годы Россия по темпам экономического роста вышла на первое место в мире, однако все еще далеко отставала от развитых стран по объему производства на душу населения.

Исследователи относят Россию к странам «второго эшелона модернизации» вместе с Германией, Японией, государствами Восточной Европы. Для этих стран характерно позднее начало модернизации, ее очень высокие темпы, объясняющиеся активным участием государства. Стремление ускорить модернизацию обычно диктуется опасениями потери обороноспособности перед лицом быстрого технического прогресса в странах «первого эшелона», к которым относятся Западная Европа и США. В странах первого эшелона модернизация начиналась, как правило, с легкой промышленности, в которой легче получить прибыль и накопить средства для капиталовложений в тяжелую промышленность и транспорт. В странах же второго эшелона модернизация начиналась с железнодорожного строительства и тяжелой промышленности, в то время как легкая промышленность, не получая государственных субсидий, развивалась значительно медленнее. Так было и в России. Крупнейшие российские монополистические объединения сложились в угольной промышленности, черной металлургии и металлообработке, отчасти — в машиностроении, в то время как потребности населения в продукции легкой промышленности во многом все еще удовлетворялись за счет мануфактурного и даже ремесленного производства. Форсированный рост отдельных отраслей вел к диспропорциям в развитии народного хозяйства, лишая его прочности.

Для стран второго эшелона характерно сильное государство, не встречающее настоящего оппонента в лице общественных институтов. Вплоть до 1905 г. Россия оставалась самодержавной страной без какой бы то ни было представительной законодательной власти (земства, созданные в 1864 г., были заняты исключительно решением местных хозяйственных вопросов). В стране не существовало ни политических свобод, ни легально действующих политических партий.

Ситуация принципиально изменилась после 17 октября 1905 г., когда царь вынужден был уступить и провозгласить свободы слова, печати, совести, собраний и союзов, а вместе с тем пойти на созыв (впервые в российской истории) законодательной Государственной Думы. Это означало серьезный шаг к превращению России в конституционную монархию. Однако второго шага — формирования правительства, ответственного перед Думой («ответственного министерства») — власть так и не сделала. Напротив, 3 июня 1907 г. был введен новый избирательный закон, в соответствии с которым представительство в Думе от крестьян и рабочих было резко сокращено. В результате в третьей и четвертой Государственных Думах большинство принадлежало правым монархическим партиям и «Союзу 17 октября», представлявшему интересы крупного капитала. Наиболее заметными лидерами правых были Н.Е. Марков, В.М. Пуришкевич, В.В. Шульгин, октябристов — М.В. Родзянко и А.И. Гучков.

Правда, в Думе сложилась специфическая ситуация, когда октябристы могли блокироваться то с правыми, то с конституционно-демократической («кадетской») партией, представлявшей интересы либеральной интеллигенции. Именно кадеты последовательно выступали за переход к ответственному министерству, то есть к конституционной монархии, в то время как октябристы довольствовались требованием «министерства доверия», то есть добивались формирования правительства из людей, пользующихся доверием общества. Лидерами кадетов были П.Н. Милюков, В.А. Маклаков, А.И. Шингарев и другие.

Место левее кадетов на российской политической сцене занимали революционные партии: социалисты-революционеры (эсеры), стоявшие на неонароднических позициях, и марксисты — социал-демократы. Эти партии добивались не реформирования, а уничтожения существовавшего в России политического строя. Деятельность в легальных организациях, в том числе в Думе, являлась, по мнению их лидеров, делом второстепенным, главным же была подготовка к массовым революционным выступлениям. В Думе социал-демократы создали отдельную фракцию, эсеры входили во фракцию трудовиков.

Самыми видными эсерами являлись Н.Д. Авксентьев, Б.В. Савинков, В.М. Чернов. Лидером трудовиков в IV Думе был А.Ф. Керенский, вступивший в эсеровскую партию лишь незадолго до падения монархии.

Социал-демократическая партия переживала после революции 1905–1907 гг. глубокий раскол. Более умеренная меньшевистская часть партии считала, что Россия, пройдя через буржуазно-демократическую революцию, еще долго должна будет оставаться капиталистической страной, а радикально настроенные большевики полагали, что окончание буржуазно-демократической революции должно стать началом революции социалистической. Если меньшевики были раздроблены на множество групп, то среди большевиков непререкаемым авторитетом обладал В.И. Ленин (Ульянов).

Трудно сказать, как развивались бы политические события в мирных условиях, но в августе 1914 г. разразилась Первая Мировая война. В 1914 г. русская армия потерпела неудачу в Восточной Пруссии, но заняла австрийскую Галицию, в 1915 г. ей пришлось покинуть не только Галицию, но и Польшу. В 1916 г. русские войска провели успешную операцию в Карпатах — Брусиловский прорыв. Однако развить успех не удалось из-за нехватки боеприпасов и военного снаряжения. Война потребовала массовой мобилизации и сосредоточения всех средств на нуждах фронта. Оборонные предприятия смогли даже увеличить производство, но отрасли, не связанные непосредственно с военными заказами, серьезно пострадали. Особенно тяжелое положение сложилось в сельском хозяйстве, лишившемся огромного количества рабочих рук и тягловой силы. Российский транспорт, занятый перевозками военных грузов, подкреплений, раненых и беженцев, не справлялся с хозяйственными нуждами, тем более, что из-за потери силезского угля ощущалась нехватка топлива. Цены на продовольствие в городах хлебопотребляющих нечерноземных губерниях стали быстро увеличиваться. Попытки правительства установить твердые цены на хлеб не помогли: в 1916 г. начались перебои в снабжении хлебом, появились очереди у булочных.

Все это происходило на фоне углубляющегося политического кризиса. Если вначале война вызвала колоссальный подъем патриотических чувств, то позднее военные неудачи подорвали авторитет режима, и без того скомпрометированного близостью к царской семье сектанта Г.Е. Распутина, который, как многим казалось, фактически управлял страной. В Думе все чаще раздавались требования создать ответственное министерство. В августе 1915 г. под этим лозунгом был создан «Прогрессивный блок», в который вошли все партии от кадетов слева до националистов справа. Вне блока остались только крайние левые — революционеры и крайние правые — черносотенцы. Теперь в Думе сложилось устойчивое оппозиционное большинство. Зажигательные речи думских ораторов, тиражируемые в газетах, еще больше осложняли и без того накаленную политическую обстановку в стране.

Во время войны большевики оказались единственной партией, которая не только не заняла патриотических позиций, но, руководствуясь интересами революции, провозгласила лозунг поражения своего правительства и превращения империалистической войны в гражданскую. Это привело к фактическому переходу партии на нелегальное положение, аресту и ссылке большевиков — депутатов Думы. Никому не могло бы и в голову прийти, что совсем скоро эта небольшая ультрарадикальная партия, лидеры которой находились большей частью в эмиграции или ссылке, окажется в России правящей.