Вопросы и задания.

1. Почему провалились попытки Краснова—Керенского и «Союза спасения родины и революции» свергнуть власть большевиков в первые же дни ее существования?

2. Чем было вызвано требование Викжеля создать коалиционное «однородное социалистическое правительство»?

3. Почему за создание «однородного социалистического правительства» выступила часть большевистских лидеров?

4. Чем объясняются различные пути прихода большевиков к власти в России?

5. Охарактеризуйте программные установки и практическую политику большевиков по национальному вопросу.

§8. Становление большевистской государственности

1. Формирование нового государственного аппарата

Придя к власти, большевики столкнулись с необходимостью формирования нового аппарата власти. Секретарь Совнаркома Н.П. Горбунов так вспоминал о тех днях: «Где-то конфисковал пишущую машинку, на которой мне довольно долго приходилось самому выстукивать бумаги, т.к. машинистку найти было невозможно, где-то отвоевал комнатку и начал “формировать аппарат”, который первые дни состоял из меня одного, а потом возрос до трех-четырех человек».

Служащие и интеллигенция в подавляющем большинстве отказались сотрудничать с большевистским режимом. Отчасти это объяснялось неверием в то, что новая власть продержится хотя бы несколько месяцев. По призыву Петроградского союза государственных служащих забастовали министерства, Государственный и частные банки, телефонные и телеграфные станции столиц и многих провинциальных городов. В помещениях министерств народные комиссары обнаружили лишь сторожей и швейцаров.

Новое правительство нуждалось в средствах, а Государственный банк и Государственное казначейство, не признавая власть Совнаркома, отказывали ему в деньгах. Лишь 17 ноября заместитель наркома финансов В.Р. Менжинский под угрозой расстрела заставил правление Госбанка выдать 5 млн. рублей, которые и привез в Смольный.

Организаторы и участники забастовки служащих рассчитывали, что большевики, не сумев наладить работу, согласятся разделить власть с другими партиями. Еще в канун Октября правая газета «Новое время» саркастически писала: «Допустим на минуту, что большевики победят. Кто будет управлять нами тогда? Может быть, повара? Или пожарные? Конюхи, кочегары? Или няньки побегут на заседания Государственного совета в промежутке между стиркой пеленок? Кто же? Кто они, эти государственные деятели? Может, слесари будут заботиться о театрах, водопроводчики — о дипломатии, столяры — о почте и телеграфе? Будет ли это? Нет! Возможно ли это? На такой сумасшедший вопрос большевикам властно ответит история».

Правда, Ленин предлагал предельно простой путь решения данной проблемы: «У нас есть чудесное средство сразу, одним ударом удесятерить наш государственный аппарат, средство, которым ни одно буржуазное государство никогда не обладало и располагать не может. Это чудесное дело — привлечение трудящихся, привлечение бедноты к управлению государством».

Более того, до прихода к власти вождь большевиков искренне полагал, что «при социализме все будут управлять по очереди и быстро привыкнут к тому, чтобы никто не управлял».

Однако на практике руководить страной без опытных специалистов оказалось невозможно. В первую очередь это относилось к финансовым и экономическим ведомствам. Поэтому большевики упорно добивались выхода чиновников на работу. Они объявили, что «саботажники» будут уволены со службы и лишены пенсий. Это была серьезная угроза, так как большинство служащих не имели иных средств к существованию, кроме жалования. Никто еще не мог предположить, что вскоре о пенсиях, заслуженных в царское время, не придется и вспоминать. Окончательно забастовка прекратилась лишь в январе, после разгона Учредительного собрания, когда рассеялись надежды на скорое падение большевистского режима.

Летом 1918 г. дореволюционные чиновники составляли более половины служащих центрального государственного аппарата Советской России, а в хозяйственных ведомствах — от 70 до 100%. В Высшем Совете Народного Хозяйства, осуществлявшем общее руководство советской экономикой, даже в 1922 г. лишь 2,8% работников происходили из рабочих, а 97,2% — из служащих.