2. Перемены в идеологии

В годы войны заметно усилился наметившийся уже в конце 30-х гг. идеологический поворот. На смену интернационалистским лозунгам пришли национальные, патриотические. Стремясь сплотить страну против агрессора, Сталин обратился к патриотическим чувствам русского народа и военным традициям старой России.

Уже в первом выступлении Сталина начавшаяся война была названа Отечественной. В докладе по случаю 24-й годовщины Октябрьской революции в ноябре 1941 г. Сталин произнес знаменательные слова о «великой русской нации, нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова». Имена царских полководцев впервые были поставлены в один ряд с именами революционных вождей. В военно-патриотическом воспитании стало широко использоваться прославление русского оружия. Появились апологетические произведения о самых жестоких русских царях — Иване Грозном и Петре Великом. В 1942–1944 гг. были учреждены ордена Суворова, Кутузова, Ушакова, Александра Невского, Богдана Хмельницкого.

В 1943 г. красные командиры вновь стали именоваться офицерами, были возрождены погоны (со времен гражданской войны был привычен образ врага —офицера-золотопогонника). Официальная пропаганда говорила о введении погон как о шаге, имеющем большое патриотическое значение, поднимающем советского офицера на новую высоту.

В 1943 г. был распущен Коминтерн. Официально принятое решение объяснялось невозможностью руководить коммунистическим движением из одного центра. Кроме того, Сталин подчеркивал, что ликвидация Коминтерна свидетельствует об отсутствии у Советского Союза намерения «большевизировать» другие страны. Вероятно, роспуск Коминтерна был вызван стремлением Сталина успокоить союзников, и, в то же время, избавиться от всего, напоминающего о прежней интернационалистской идеологии. Функции Коминтерна, давно превратившегося в инструмент советского партийного руководства, были просто переданы одному из отделов ЦК ВКП(б).

C 1944 г. на смену «Интернационалу» пришел новый гимн СССР, тяжеловесно-торжественную музыку которого написал А. Александров, а текст — С. Михалков и Г. Эль-Регистан³⁵². Вместо «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов» новый гимн начинался словами «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь».

3. Государство и православная церковь

Заметно изменилась и политика по отношению к Русской Православной церкви. Некоторое смягчение репрессий против духовенства и верующих произошло еще в 1939–1941 гг. в связи с начавшимся поворотом к национально-патриотическим традициям. Отказ от курса на окончательное уничтожение церкви был связан также с вхождением в состав СССР новых территорий. В Прибалтике и западных районах Украины и Белоруссии преобладали верующие, которых Советская власть в условиях военной опасности не хотела раздражать³⁵³. Кроме того, сотрудники НКВД сообщали, что преследования ведут не к изживанию религии, а лишь к распространению подпольных религиозных общин, контролировать которые было труднее, чем легальную церковь³⁵⁴. Однако в целом антирелигиозный курс сохранялся: продолжались, хотя и не так активно, как прежде, закрытие церквей и аресты священников, усиливалась атеистическая пропаганда в школах и вузах.

С началом Великой Отечественной войны церковь заняла патриотическую позицию. В проповедях и посланиях церковные иерархи призывали верующих защищать Родину, осуждали сотрудничество с оккупантами. Многие священники помогали партизанам. С другой стороны, лишения, потеря близких, опасность собственной гибели вызвали рост религиозности в стране. Власти не могли не учитывать, что на оккупированной немцами территории происходило массовое открытие ранее закрытых церквей.

В связи с этим в 1941 г. постепенно прекратились аресты духовных лиц, несколько десятков ранее репрессированных священников и архиереев были освобождены. Церкви возвратили несколько ранее закрытых храмов. Но решающие изменения произошли в 1943 г. В сентябре Сталин и Молотов приняли в Кремле трех митрополитов во главе с Местоблюстителем патриаршего престола Сергием (Страгородским). Сталин дал согласие на избрание патриарха, издание церковного журнала, восстановление церковных учебных заведений, открытие приходов. При правительстве был создан Совет по делам Русской Православной церкви³⁵⁵. Через несколько дней в Москве состоялся епископский собор, избравший митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси³⁵⁶. Началось возрождение церкви. Были рукоположены новые архиереи, стали открываться приходы. Правда, государство стремилось сдерживать этот процесс. Из почти 13 тыс. ходатайств об открытии приходов в 1944–1945 гг. было удовлетворено лишь немногим более 700. Однако церкви пришлось дорого заплатить за относительную благосклонность режима.

Из заявления Поместного Собора Русской Православной церкви (1945 г.)

«Никогда в России православие не подвергалось систематическим преследованиям, никогда не было убийств христиан… Ничего этого не было… Антирелигиозная работа никогда не получала непосредственной поддержки правительства… Говорить о нетерпимости и преследованиях религии в СССР — это значит идти против истины».

Эта явная ложь (хотя и во спасение) предназначалась для заграницы. Власть, отнюдь не прекратившая подавление свободы совести, начала использовать патриархию как орудие государственной пропаганды.