Вопросы и задания

1. Охарактеризуйте военно-политическое положение Японии к лету 1945 г.

2. Выскажите и обоснуйте собственное мнение: допустимо ли было применение атомного оружия в августе 1945 г.

3. Проследите боевые действия советских войск против Квантунской армии.

§53. Цена Победы

1. Победа «большой кровью»

«А нынче нам нужна одна победа. Одна на всех, мы за ценой не постоим»,— писал Булат Окуджава. И действительно, за победу в Великой Отечественной войне никакая цена не могла быть чрезмерной — поражение обернулось бы всеобщим порабощением и гибелью. Победив фашизм, Сîветский Союз вместе с союзниками спас мир от человеконенавистнического «нового порядка», от печей Освенцима и Дахау. Подвиг тех, кто сокрушил гитлеровский рейх, бессмертен и нет ему цены.

Но задаваться вопросом о «цене» необходимо. Правду о том, как была добыта победа, нужно знать для того, чтобы ошибки и промахи не повторялись, а пропагандистские мифы не подменяли историю.

К сожалению, точные цифры советских потерь в Великой Отечественной войне не установлены. До сих пор еще не все павшие похоронены, о судьбе многих пропавших без вести родные так ничего и не узнали. В первое послевоенное десятилетие утверждалось, что в годы войны погибло 8 миллионов советских граждан. После смерти Сталина была обнародована иная цифра — 20 миллионов. Однако и она оказалась неполной. В настоящее время большинство специалистов говорит о 27 миллионах погибших, хотя иногда называются и значительно большие цифры³⁴⁷.

Значительная часть погибших (до 40%) — мирные жители, пострадавшие от бомбежек и артиллерийских обстрелов, умершие от голода и холода, расстрелянные или замученные гитлеровцами на оккупированной территории и в концентрационных лагерях.

Однако самые тяжелые потери советский народ понес на фронте. Увы, и здесь приходится пользоваться приблизительными подсчетами, результаты которых очень сильно различаются у разных исследователей. Авторы книги «Гриф секретности снят» считают, что общее число погибших на поле боя, в плену, умерших от ран и болезней советских военнослужащих составило 8,7 млн. чел., в т.ч. 12 тыс. — в войне с Японией. Однако историки пишут и о 10 млн., 14 млн. и даже 26,4 млн. чел.

Потери вермахта подсчитаны значительно точнее, так как у немцев был лучше налажен персональный учет. Во Второй Мировой войне с 1 сентября 1939 г. по 9 мая 1945 г. погибло, умерло от ран и плену около 4 млн. военнослужащих германской армии, в т.ч. на советско-германском фронте — приблизительно 2,6–2,8 млн. Кроме того, на советско-германском фронте погибли около полумиллиона солдат из стран — союзников Германии: румын, итальянцев, венгров. Таким образом общие потери противника на советско-германском фронте составили 3,1—3,3 млн. чел.

Получается, что даже по самым благоприятным для Красной Армии подсчетам соотношение потерь составляет 1:2,6 в пользу Германии, а по самым неблагоприятным — 1:8,5. Многие авторы называют соотношение 1:3,2 или 1:5³⁴⁸.

Очевидно, что особенно тяжелы были потери Красной Армии в первые месяцы боев, когда в окружении и плену оказывались целые части и соединения. Но советские потери значительно превышали немецкие на протяжении всей войны, за исключением, может быть, ее самых последних дней, когда началась массовая сдача солдат вермахта в плен. Чем же это объяснялось?

Прежде всего, Красная Армия уступала вермахту в уровне обученности личного состава. Из-за экономии топлива советские механики-водители в 1941–1942 гг. шли в бой, имея практику вождения танка 5–10 часов при минимальной норме 25 часов. В результате советские танки выходили из строя в среднем после одной-трех атак, немецкие — после пяти-пятнадцати. Не лучше было и положение в авиации. В вермахте пилота выпускали из училища и направляли на фронт лишь после того, как он налетает 450 тренировочных часов (в конце войны норму сократили до 150 часов). Летная же подготовка советских молодых пилотов накануне войны ограничивалась 15,5 часами. Из 45 тыс. сбитых в бою советских самолетов 24 тыс. уничтожили всего 300 немецких пилотов, т.е. в среднем по 80 самолетов каждый. Рекордсменом среди них был Э. Хартман, сбивший 352 самолета, Советский же летчик, сбивший 20 самолетов противника, получал звание Героя Советского Союза. Прославленные асы И.Н. Кожедуб и А.И. Покрышкин, ставшие трижды Героями Советского Союза, сбили соответственно 62 и 59 вражеских самолетов.

Уровень подготовки командного состава Красной Армии, особенно в 1941–1943 гг., также был ниже немецкого. Отношения Гитлера с германским генералитетом были весьма напряженными, но все же фюрер понимал, что нельзя обезглавливать армию накануне большой войны. Да и существовал нацистский режим к началу Второй Мировой войны всего шесть лет. Поэтому вермахт сохранил военные традиции. Все немецкие генералы, командовавшие армиями и группами армий в годы Второй Мировой войны, имели офицерские звания еще в Первую Мировую войну. А Красная Армия дважды пережила разгром командных кадров: в годы революции и гражданской войны и в 1937–1941 гг. Даже среди командующих фронтами и армиями были люди, не имевшие систематического военного образования и вынужденные учиться в ходе боев, расплачиваясь за приобретенный опыт солдатскими жизнями. Слабая подготовка вынуждала командиров действовать шаблонно, не позволяла им брать инициативу на себя.

Недостаток квалификации офицеров и генералов был не единственной причиной непомерных потерь. Большую роль сыграло пренебрежение к жизни солдата. Только этим можно объяснить упрямые бессмысленные атаки густыми пехотными цепями на пулеметы, отправку в бой только что прибывшего на фронт пополнения, совершенно необученного, не получившего обмундирования и даже винтовок (получите в бою!). Пехоту систематически бросали в бой без поддержки артиллерии и авиации, причем не в начале войны, а в 1943–1944 гг. Писатели и историки справедливо прославили подвиг бойцов, бросавшихся со связкой гранат под вражеские танки в 1941 г. Но и в конце 1944 г. в Венгрии, когда Красная Армия обладала решающим превосходством в танках и артиллерии, у советских солдат часто не оказывалось иного способа остановить прорвавшиеся немецкие танки.

Весной 1942 г. Сталин раздраженно поучал командование Юго-Западного фронта: «Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а уменьем… Учтите это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь».

Но именно Верховный главнокомандующий требовал от подчиненных действовать, «не считаясь ни с какими жертвами». Редкий командир рисковал не выполнить бессмысленный приказ, обрекающий людей на гибель. Неподчинение приказу грозило трибуналом, а ответственность за чрезмерные потери приходилось нести только в самых исключительных случаях.

Особенно характерно безразличие к жертвам было для самого прославленного, но и самого безжалостного советского маршала — Г.К. Жукова. Именно он рассказывал ошеломленному Д. Эйзенхауэру о принятом в Красной Армии способе преодоления минных полей: «Когда мы подходим к минному полю, наша пехота проводит атаку так, как будто этого поля нет. Потери, которые наносят нам при этом противопехотные мины, мы считаем всего лишь равными тем, которые мы бы понесли от артиллерийского и пулеметного огня в том случае, если бы немцы прикрыли данный район не минными полями, а значительным количеством войск. Когда пехота достигает дальнего конца поля, она образует проход, по которому проходят саперы и делают, в свою очередь, проходы среди противотанковых мин, через которые может следовать техника».

Не уступали Жукову и другие полководцы. К.К. Рокоссовский, которого нередко считают наиболее интеллигентным и гуманным среди советских военачальников, осенью 1941 г. предпринял безумную кавалерийскую атаку в сомкнутом строю на вражеские пулеметы. Он же отличался особой любовью к использованию штрафных батальонов для самоубийственно-кровавой «разведки боем».

Дело было не в личной доброте или жестокости того или иного высокопоставленного генерала. Стремление воевать, «не считаясь с жертвами», порождалось советской общественно-политической системой. В стране, где за несколько подобранных на колхозном поле колосков приговаривали к 10 годам лагерей, трудно было ожидать бережного отношения к человеческой жизни. Человек был только «винтиком» государственной машины³⁴⁹. Людские ресурсы Советского Союза были велики, поэтому расходовали их, не скупясь. Другое дело — снаряды. К концу Берлинской операции 1-й Белорусский фронт сэкономил значительное количество артиллерийских боеприпасов. Кто знает, сколькими солдатскими жизнями была оплачена эта экономия?

Бросая солдат в губительные лобовые атаки, отправляя в бой необученных и безоружных людей, упрямо, невзирая на жертвы, отбивая у противника какую-нибудь незначительную высотку, советские командиры искренне полагали, что приближают победу. На деле они отдаляли ее, бессмысленно умножая счет потерь.