4. Подготовка восстания

10 октября состоялось совещание большевистского ЦК. В нем впервые после длительного перерыва принимал участие Ленин, вернувшийся в начале октября в Петроград. Совещание проходило в квартире ничего не подозревавшего меньшевика Суханова на Петроградской стороне. Большевики рассчитывали, что здесь они будут в полной безопасности: никому не придет в голову, что в доме меньшевистского лидера могут конспиративно собираться большевики. Отсутствие Суханова обеспечила его жена Г. Флаксерман, большевичка с 1905 г.

Ленин, упрекая собравшихся за «равнодушие к вопросу о восстании», заявил, что ждать Учредительного собрания, в котором большевики окажутся в меньшинстве, бессмысленно, так как это лишь осложнит задачу партии. Он предлагал использовать для организации восстания намеченный на 11 октября съезд Советов Северной области²⁴.

Возражали Ленину Зиновьев и Каменев, полагавшие, что против большевиков выступит масса мелкой буржуазии. Солдаты, считали они, откажут большевикам в поддержке, если тем придется после взятия власти вести революционную войну. Оппоненты Ленина настаивали, что начинать пролетарскую революцию в крестьянской стране нельзя до победы пролетариата на Западе.

10 голосами против двух совещание поддержало Ленина, отметив в своем решении, что сложившаяся ситуация «ставит на очередь дня вооруженное восстание».

11–13 октября в Петрограде состоялся съезд Советов Северной области. Представлены на нем были, главным образом, Советы, находившиеся под влиянием большевиков. ЦИК заявил, что этот съезд является всего лишь «частным совещанием отдельных Советов». Призвать к восстанию прямо на съезде Советов Северной области большевики не решились, хотя по воспоминаниям одного из участников съезда, «было впечатление, что в любую минуту может быть сигнал о восстании». Но был создан Северный областной комитет (11 большевиков и 6 левых эсеров), который начал подготовку II Всероссийского съезда Советов. Хотя большинство местных Советов и армейских комитетов не видело необходимости в новом съезде²⁵, ЦИК согласился созвать его под давлением большевизированного Петроградского Совета. Рассылая приглашения на съезд, большевики обратились к полковым и дивизионным солдатским комитетам через голову армейских, где их влияние было слабее. Нарушены были и нормы представительства, поскольку от тех Советов, где преобладали большевики, приглашалось непропорционально много депутатов. ЦИК объявил готовящийся съезд непредставительным и незаконным, но все же дал согласие на его созыв 25 октября.

Несмотря на настойчивое требование Ленина не ждать съезда, большевики еще не были окончательно уверены в готовности гарнизона и рабочих восстать до начала Всероссийского съезда Советов, так как именно от него все левые партии и группы ожидали решения вопроса о власти. Позднее и Ленин признавал, что предлагал «слишком левый план». Сомнения разрешило расширенное совещание ЦК 16 октября. Предложив подтвердить резолюцию, принятую 10 октября, Ленин заявил: «Буржуазия хочет сдать Питер. От этого мы можем спасти, только взяв Петроград в свои руки. … Власть нужно брать тотчас, каждый потерянный день может оказаться гибельным. История не простит, если мы теперь не возьмем власти».

Совещание поддержало Ленина девятнадцатью голосами против двух при четырех воздержавшихся.

После совещания Зиновьев и Каменев потребовали немедленного созыва Пленума ЦК. Каменев заявил о выходе из ЦК. Газета «Рабочий путь» отказалась напечатать заявление Каменева. Тогда 18 октября Каменев от своего и Зиновьева имени опубликовал возражения против восстания в издававшейся М. Горьким, близким тогда к меньшевикам, газете «Новая жизнь». Ленин в ответ назвал Каменева и Зиновьева «штрейкбрехерами» и потребовал их исключения из партии. В советский период выступление Каменева считалось предательством, поскольку он «выдал сроки восстания». На самом же деле никакой тайны Каменев не выдал: было общеизвестно, что большевики выступят в канун Всероссийского съезда Советов. Эмоциональная реакция Ленина объясняется лишь тем, что Каменев нарушил жесткую дисциплину, лежавшую в основе существования большевистской партии и требовавшую безоговорочного соблюдения уже принятых решений. 20 октября ЦК большевиков, оставив Каменева и Зиновьева в партии, обязал их не выступать с заявлениями против ЦК.

На совещании 16 октября был избран партийный военно-революционный центр (ВРЦ). Однако большевики стремились вести восстание не под партийным знаменем, а под флагом Советов. Поэтому ВРЦ был включен в созданный Петросоветом Военно-революционный комитет (ВРК). В Бюро ВРК входили три большевика и два левых эсера. Председателем ВРК стал левый эсер Павел Лазимир, но фактически его возглавлял Троцкий.

21 октября ВРК провел совещание с представителями гарнизона. В воинские части вместо правительственных комиссаров стали направляться комиссары ВРК. В ночь на 22 октября представители ВРК потребовали от командующего Петроградским военным округом полковника Полковникова, чтобы все приказы скреплялись подписью комиссара ВРК. Тот ответил, что признает только ЦИК, а в случае нарушения комиссарами ВРК ими закона арестует их. После этого Троцкий обратился к гарнизону, объявляя штаб округа орудием контрреволюции и требуя не выполнять никаких распоряжений, не подписанных ВРК. 23 октября на сторону ВРК перешел гарнизон Петропавловской крепости.

Готовилось ли Временное правительство, знавшее о подготовке восстания, отразить покушения на свою власть? Оно предписало привести верные части в боевую готовность, ежедневно обращалось к населению с призывами сохранять спокойствие и порядок. Однако обстоятельства вынуждали Керенского отдавать инициативу в руки противника. «У правительства достаточно сил, чтобы подавить в начале беспорядки, а для наступления… силы недостаточны», — свидетельствовал Н.М. Кишкин на заседании Временного правительства 17 октября. И все же Керенский решил закрыть большевистские газеты «Рабочий путь» и «Солдат» и начать уголовное дело против ВРК по обвинению в подстрекательстве к мятежу.