3. Коллаборационисты — кто они?

Людей, в той или иной форме сотрудничавших с оккупантами, было много. Однако сотрудничество это принимало разные формы и было вызвано разными причинами. Проще всего — с теми, кто стал служить немцам, считая, что, раз они побеждают, быть на их стороне выгодно. Многие из таких людей становились старостами и бургомистрами, шли служить в полицию, принимали участие в облавах и массовых убийствах. Им нет и не может быть оправдания.

С другой стороны, среди старост были и такие, кто попал на эту должность по принуждению или рассчитывая облегчить жизнь односельчан, и не повинен ни в каких преступлениях. После войны советская власть безосновательно причислила их к пособникам фашистов.

Но многие пошли на службу к оккупантам потому, что видели в немцах избавителей от сталинского режима.

Из книги А.И. Солженицына «Ахипелаг Гулаг»

«Это прежде всего те, по чьим семьям и по ком самим прошлись гусеницы двадцатых и тридцатых годов. Кто потерял родителей, родных, любимых. Или сам тонул и выныривал по лагерям и ссылкам… И те, кому жестокие эти десятилетия перебили, перекромсали доступ к самому дорогому на земле,— к самой земле… Обо всех таких у нас говорят с презрительной пожимкой губ: «обиженные советской властью», «бывшие репрессированные», «кулацкие сынки», «затаившие черную злобу к советской власти». Как будто народная власть имеет право обижать своих граждан. Как будто в этом и есть исходный порок, главная язва: обиженные… затаившие…

При таком положении чему удивляться верней — тому ли, что приходу немцев было радо слишком много людей? Или еще слишком мало?»

Однако тот же А.И. Солженицын писал: «В помощь на собак волка не зови!» Люди, увидевшие в фашистах освободителей от сталинизма, жестоко просчитались. Гитлер лишь провозглашал в листовках, что задача германского солдата — освобождение русского народа «от ига жидов-коммунистов». На самом деле он нес русскому народу и всем народам Советского Союза жестокое рабство. И те, кто встал на сторону немцев, оказались не борцами за освобождение родины от тирании, а прислужниками палачей. Но даже осознавшим это уже не было пути назад.

Особенно сложной была ситуация в недавно присоединенных к Советскому Союзу районах. Здесь для значительной части населения одни оккупанты просто сменили других, причем немцы обращались с жителями Прибалтики (за исключением евреев) даже лучше, чем Советская власть. Именно этим объясняется появление национальных легионов СС в Эстонии, Латвии и Литве.

В Западной Украине на союз с гитлеровцами против Советской власти пошла Организация украинских националистов (ОУН) во главе со Степаном Бандерой. Правда, вскоре ОУН разочаровалась в Гитлере, поскольку стало ясно, что фашистский диктатор категорически против воссоздания украинской государственности. Созданное бандеровцами во Львове украинское правительство было арестовано немцами, а сам С. Бандера находился в заключении вплоть до октября 1944 г. С весны 1942 г. вооруженные отряды бандеровской Украинской повстанческой армии (УПА) боролись одновременно и против Советской власти, и против Германии. Только часть ОУН во главе с А. Мельником по-прежнему сотрудничала с нацистами. Именно из них была сформирована дивизия «Галичина», принимавшая участие в боях с Красной Армией. Оправдать сотрудничество с захватчиками невозможно, но не следует забывать, что оно было ответом на репрессии НКВД в Западной Украине в 1939–1941 гг.

Немцы активно вербовали советских военнопленных. Для многих из них согласие служить в вермахте оказывалось единственным шансом спастись от нечеловеческих условий существования. Следует иметь в виду, что советским военнопленным приходилось несопоставимо тяжелее, чем военнопленным из других стран, не только потому, что немцы относились к ним хуже, но и потому, что СССР был единственной страной, отказавшейся помогать своим попавшим в плен солдатам через Красный Крест. Сталин заявлял: «У нас нет военнопленных, у нас есть только предатели». К концу 1941 г. в качестве «добровольных помощников» в вермахте служили 200 тыс. чел., а к 1943 г. — до 1 млн. чел. Их использовали на вспомогательных работах, а иногда также на караульной и охранной службе в тылу.

Особое место в истории коллаборационизма занимают власовцы. Генерал А.А. Власов, командующий 2-й Ударной армией, сдался в плен в мае 1942 г. на Ленинградском фронте. В плену он согласился сотрудничать с фашистами и приступил к созданию Русской освободительной армии (РОА). Вербовка в РОА велась, в основном, в лагерях военнопленных. Однако подавляющее большинство советских военнопленных не пожелали стать предателями: численность РОА не превысила 50 тыс. чел. Долгое время РОА только числилась армией, а на практике состояла из отдельных батальонов, подчиненных немецкому командованию. Дрались власовцы отчаянно: в плену их ждала немедленная расправа, в случае отступления немцы тоже не щадили.

Когда вермахт стал терпеть поражения, немецкие генералы поняли, что надо противопоставить Сталину хотя бы внешне политически самостоятельную русскую национальную силу. Но Гитлер был категорически против создания русской армии. Даже имевшиеся русские формирования он предпочитал использовать не на Восточном фронте, а в Северной Африке, позднее — в Италии и во Франции. Только осенью 1944 г. были сформированы две дивизии РОА. Теперь, когда Красная Армия уже вступила в Европу, главари рейха обещали Власову сохранить Россию в границах лета 1939 г. при условии предоставления автономии нерусским народам и казакам.

В последние годы распространилось представление о Власове как о человеке, перешедшем к немцам ради того, чтобы вести идейную борьбу за освобождение русского народа от большевизма. Вðÿä ли, однако, это соответствует действительности. Генерал-лейтенант А.А. Власов сделал блестящую карьеру в Красной Армии. Никаких сомнений в коммунистическом строе до плена не испытывал. В 1941 г. вышел из окружения в Киевском котле. Пытался прорваться к своим и в 1942 г. Голодная смерть в плену ему, как генералу, практически не угрожала. Но плен перечеркнул надежды Власова на военную карьеру. В лучшем случае его ждало разжалование, в худшем — расстрел. А перейдя на сторону немцев, рвавшихся в тот момент к Волге, он становился важной политической фигурой — главой «русского освободительного движения». В своих манифестах, да и в разговорах с окружающими, Власов стремился предстать в облике идейного борца за счастье России. Но едва ли в этом можно видеть что-либо, кроме пропагандистских усилий и самооправдания. Ведь никому не хочется даже перед самим собой признаваться в шкурничестве и предательстве.

Немцы пытались также формировать казачьи части, в которые привлекали как казаков-эмигрантов, так и советских военнопленных. Известны случаи, когда в донских и кубанских станицах, еще помнивших расказачивание, немцев поначалу встречали хлебом-солью. К концу войны в казачьем корпусе вермахта служило около 34 тыс. чел., в т.ч. около 5 тыс. немцев. Из остальных 29 тыс. 60% составляли военнопленные, но не все они были казаками по происхождению. Командовал ими немецкий генерал Г. фон Паннвиц. Казаков части широко привлекали для исполнения карательных функций. В 1944 г. они были отправлены в Югославию и Италию, т.к. Гитлер сомневался в готовности военнопленных сражаться против Красной Армии. Формированию казачьих частей активно помогали бывшие белые атаманы — генералы П.Н. Краснов и А.Г. Шкуро. Правда, командных постов в корпусе они не занимали и в боях не участвовали.

Большинство русской эмиграции заняло патриотическую позицию, отказавшись от сотрудничества с нацистами.

Из обращения генерала А.И. Деникина к эмиграции

«Мы — и в этом неизбежный трагизм нашего положения — не участники, а лишь свидетели событий, потрясавших нашу родину за последние годы. Мы могли лишь следить с глубокой скорбью за страданиями нашего народа и с гордостью — за величием его подвига. Мы испытывали боль в дни поражений армии, хотя она и зовется «Красной», а не Российской, и радость — в дни ее побед».

Лишь меньшая часть эмигрантов — лидеры так называемого Российского общевоинского союза (РОВСа) — пошли в услужение к фашистам и даже сформировали из эмигрантов корпус, брошенный гитлеровским командованием на подавление партизанского движения в Югославии.