2. Нарастание японской агрессии на Дальнем Востоке. Советско-японский военный конфликт

Еще до Мюнхенского соглашения, в 1937 г. Япония резко расширила масштабы своей агрессии против Китая. Началась японо-китайская война. В течение 1937–1938 гг. Япония захватила весь Северный и значительную часть Центрального Китая. В июле 1938 г. возник пограничный инцидент у озера Хасан, где, по мнению японцев, советские пограничники пересекли линию границы. После кровопролитных двухдневных боев части обеих сторон были отведены от гребня спорной высоты. Но советские граждане узнали из газет о поражении вторгшихся японцев.

В следующем году из-за пограничного спора у реки Халхин-Гол возник конфликт между Японией и Монгольской Народной Республикой²⁴⁷. СССР, связанный с Монголией договором о взаимопомощи 1921 г., бросил против японцев свои войска. Первой армейской группой, непосредственно сражавшейся против японских частей, командовал комкор Г.К. Жуков (будущий Маршал Советского Союза). Общее руководство советскими войсками на Дальнем Востоке осуществлял командующий фронтовой группой командарм второго ранга Ã.М. Штерн. Тяжелые бои, начавшиеся в конце мая, продолжались четыре месяца. В начале сентября Первая армейская группа перешла в наступление, окружила и уничтожила находившиеся на монгольской территории японские части. Потери японцев составили около 50 тыс. чел. Правда, и советские войска, обладавшие большим численным и техническим превосходством, понесли большие потери из-за упорного сопротивления японцев и недостатка боевого опыта.

9 сентября 1939 г. японский посол сообщил советскому правительству о готовности Японии заключить перемирие. 15 сентября перемирие было подписано²⁴⁸.

События на оз Хасан и на р. Халхин-Гол свидетельствовали о том, что тогда, в 1938–1939 гг. Япония еще не была готова к агрессии против Советского Союза. Конфликты возникли по обоюдной вине. Их масштабы позволяли говорить максимум о стремлении японцев провести своеобразную «разведку боем». Тем не менее напряжение на дальневосточных рубежах Советского Союза нарастало.

3. Англо-франко-советские переговоры в Москве

Провал мюнхенской стратегии и наращивание германской агрессии вынудили Запад к поиску контактов с СССР. Англия и Франция предложили Советскому правительству провести переговоры о коллективном противостоянии германской агрессии. 16 апреля Литвинов принял английского посла в Москве и высказался за подписание трехстороннего англо-франко-советского договора о взаимопомощи, к которому могла присоединиться также и Польша. Участники договора должны были предоставить гарантии всем странам Восточной и Центральной Европы, которым угрожала германская агрессия.

Франция выразила готовность заключить соглашение между тремя державами о немедленной помощи той из них, которая оказалась бы в состоянии войны с Германией «в результате действий, предпринятых с целью предупредить всякое насильственное изменение положения, существующего в Центральной или Восточной Европе». Но внешняя политика Парижа практически полностью зависела от Лондона. Между тем, Англия медлила с ответом. Сближение с Советским Союзом глубоко претило Чемберлену, который еще в марте 1939 г. писал в частном письме: «Должен признаться, что Россия внушает мне глубокое недоверие. Я нисколько не верю в ее способность провести действенное наступление, даже если бы она этого хотела. Я не доверяю ее мотивам, которые имеют мало общего с нашими идеями свободы… Кроме того, многие из малых государств, особенно Польша, Румыния и Финляндия, относятся к ней с ненавистью и подозрением».

Англичане ответили на советскую ноту только 8 мая. К этому времени в советском внешнеполитическом ведомстве произошли принципиальные изменения. 3 мая Литвинов был отстранен от занимаемого поста. Новым наркомом иностранных дел стал, сохраняя одновременно пост главы правительства, В.М. Молотов²⁴⁹. СССР счел английские предложения неприемлемыми. Англия настаивала на том, чтобы Советский Союз обязался прийти на помощь западным державам, если они окажутся вовлечены в войну с Германией в связи со своими гарантиями Польше и Румынии, но не упоминала об обязательстве Запада помогать СССР, если он будет вовлечен в войну в связи со своими обязательствами по отношению к какой-либо восточноевропейской стране. Беспокоило Москву и то, что англо-французские гарантии не распространялись на страны Прибалтики. Получалось, что в случае нападения Германии на СССР через их территорию Англия и Франция не были обязаны помогать Советскому Союзу. Поэтому СССР настаивал на том, чтобы три державы совместно предоставили гарантии безопасности Прибалтике. Проблема, однако, состояла в том, что Финляндия, Эстония и Латвия категорически отказывались от советских гарантий. Министр иностранных дел Эстонии заявил даже, что его страна будет рассматривать всякую гарантию, предоставленную без ее согласия, как посягательство на свой суверенитет, а советские предложения назвал «превентивной агрессией»²⁵⁰. 7 èþíÿ Эстония и Латвия заключили с Германией секретное соглашение о ненападении.

С 15 июня переговоры продолжились в Москве. С советской стороны их вел Молотов, с англо-французской — дипломаты второстепенных рангов, что воспринималось советским руководством как свидетельство несерьезного отношения Запада к переговорам. Переговоры проходили в крайне напряженной обстановке, их участники явно не доверяли друг другу. Среди английских консерваторов было немало противников какого бы то ни было соглашения с СССР. Британский посол в Берлине Гендерсон уверял свое правительство в возможности достичь соглашения с Германией, если «положение не будет осложнено участием России» и призывал «прекратить переговоры [с СССР] любым путем возможно скорее». Нападки на партнеров по переговорам раздавались и в Москве. Член Политбюро А.А. Жданов 29 июня писал в «Правде»: «Английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР… Англичане и французы хотят… только лишь разговоров о договоре для того, чтобы, спекулируя на мнимой неуступчивости СССР перед общественным мнением своих стран, облегчить себе путь к сделке с агрессорами»

К концу июля на переговорах был все же достигнут определенный прогресс: стороны согласились на одновременное подписание политического и военного соглашения (ранее Англия предлагала подписать сначала политический договор, а затем вести переговоры о заключении военной конвенции). Было также решено начать военные переговоры.

12 августа начались переговоры военных миссий. От Советского Союза их вел нарком обороны К.Е. Ворошилов, от Англии — адмирал Дракс, от Франции — генерал Думенк. Правительства Англии и Франции невысоко оценивали Красную Армию и считали ее неспособной на активные наступательные действия. В связи с этим они не верили в эффективность союза с СССР. Обе западные делегации получили инструкции максимально затягивать переговоры, рассчитывая, что сам факт их проведения окажет психологическое воздействие на Гитлера. Главным камнем преткновения на переговорах стал вопрос о согласии Польши и Румынии на проход советских войск через их территорию в случае его вступления в войну (СССР не имел общей границы с Германией). Поляки и румыны категорически отказывались согласиться на это, боясь советской оккупации²⁵¹. Только 23 августа польское правительство несколько смягчило свою позицию, согласившись, чтобы французский представитель в Москве заявил от его имени: «В случае общих действий против немецкой агрессии сотрудничество между Польшей и СССР на технических условиях, подлежащих согласованию, не исключается». Начальник польского генштаба пояснил также, что «принцип Пилсудского», категорически запрещавший вступление иностранных войск на польскую территорию, не будет иметь «первоначального значения», как только начнутся военные действия. Таким образом возможность добиться от Польши согласия на пропуск советских войск через ее территорию, не была еще утрачена безвозвратно. Ясно также, что поляки постепенно склонялись к уступкам под давлением западной дипломатии²⁵². При наличии доброй воли с обеих сторон переговоры, вероятно, еще можно было довести до успешного завершения. Однако взаимное недоверие между сторонами уничтожило такую возможность. 17 августа Ворошилов временно прервал переговоры и объявил, что дальнейший их ход зависит от ответа Англии и Франции на поставленные советской военной миссией вопросы. Он предупредил, что, если в течение двух дней ответы получены не будут, переговоры придется прекратить окончательно. 21 августа западные делегации предложили отложить заседание еще на 3–4 дня. Однако к этому времени Советский Союз уже принял решение о коренном изменении своей внешней политики.