24. «Ревизор» Гоголя: понятие «миражной» интриги. Хлестаков и хлестаковщина.

Основа "Ревизора" Гоголя - это не любовная интрига, не стремление достать выгодное ме-сто, чин; драматургическую ситуацию произведения формирует "самый ужас, страх ожидания, гроза идущего впереди закона", овладевающий чиновниками. Завязка пьесы состоит в первой же фразе Городничего ("Я пригласил вас, господа... "), и с этого момента страх начинает сковывать героев и нарастает от действия к действию. Из-за этого возникает множество комических ситуаций, мы видим, какие нравы царят в городе, какие чиновники козлы и так далее. При этом в комедии нет героя-идеолога, типа Чацкого, нет и героя, сознательно водящего всех за нос. Чиновники, обуреваемей страхом, затмевающим разум, навязывают Хлестакову роль значительного лица, принимают "сосульку", "тряпку" за ревизора. Герои устремляются вникуда, за пустотой, за миражом. Именно по-этому Юрий Манн назвал интригу в "Ревизоре" "миражной интригой". Она начинается с рассказа Бобчинского и Добчинского о том, как Хлестаков заглядывал им в такрелки и что он-то и есть ревизор. Мираж материализуется с появлением Хлестакова. Без этого героя не было бы и "миражной интриги". Она ведь заключается в пре-вращении его в государственногго человека - то есть наполнении полной пустоты вы-мышленным содержанием. За всем действием, всей интригой ощущается этот большой ноль, поставленный в при-вычную для героев и зрителей позицию единицы. Гоголь специально ставит в центр пьесы героя, не догадывающегося о положении, в которое он попал, и не пытающегося извлечь из этого положения выгоду. Не герой ведет действие, а действие ведет героя – так весьма условно, но емко можно обозначить главную особенность построения комедии. В этом состоит и своеобразие разработки Гоголем ходячего сюжета о мнимом ревизоре и суть понятия «миражная интрига».

Гоголь не раз предупреждал, что X - самый трудный образ в пьесе, потому что, сделавшись виновником всеобщего обмана, X никого не обманывал. Герой с успехом сыграл роль ревизора, не только не намереваясь её играть, но даже не поняв, что он её играет. Лишь к середине четвёртого действия в голове Х-ва начинают брезжить смутные догадки, что его принимают за «гос. чел-ка». Образ Хлестакова - один из самых ярких типов, созданных Г. Хар-р героя совершенно новаторский в русской и мировой драматургии. И до Г. в комедиях высмеивались обманщики и плуты, лгуны и хвастуны, моты и волокиты. При этом характеристика типов обычно исчерпывалась лишь одной какой-либо чертой. Характер Хлестакова же более сложен: ему не чужда ни одна из перечисленных черт, но все они обобщены в более сложном общ-ном явлении, получившем название хлестаковщины.

X - наивный баловень, пустейший дворянчик, прожигающий средства своего отца-помещика. Он самый обыкновенный человек и, «как говорится, без царя в голове», однако вместе с тем воплощение нахальства. У героя «лёгкость необыкновенная в мыслях». «Он просто глуп, - писал Г., - болтает потому только, что видит, что его расположены слушать; врёт, потому что плотно позавтракал и выпил порядочно вина. Вертляв он тогда только, когда подъезжает к дамам». Всеми поступками героя руководит мелкое тщеславие, желание пустить пыль в глаза и сыграть роль «чином выше своего собственного». Он, по характеристике автора, «и лгунишка, и подляшка, и трусишка, и щелкопёр во всех отношениях». X может совершить любую подлость просто потому, что он лишён каких-либо представлений о добре и зле. X лжёт без видимых причин, просто из пустого тщеславия, чтобы похвастаться воображаемым положением в высшем обществе. Герой и игрок, и пошлый волокита (ухаживает как за дочкой, так и за её маменькой одновременно), и взяточник, и трус, к тому же крайне недалёкий человек. Однако в обращении с крепостными слугами герой крайне груб и проявляет «недюжинную смелость». По отношению к Осипу герой не находит других слов, как «дурак», «скотина», «грубое животное»; трактирного слугу же герой называет «скверным поросёнком». В.отм., что хлестаковщина - явление типичное, а образ Х. носит обобщающий характер: черты хлестаковщины повторялись в тысячах людей и во множестве происшествий; многие из черт героя, по словам Г., «разбросаны в разных русских характерах... и ловкий гвардейский офицер окажется иногда Хлестаковым, и государственный муж окажется иногда Хлестаковым, и наш брат, грешный литератор, окажется подчас Хлестаковым».

Безусловно, X - гениальное открытие Гоголя. В заострённой форме раскрыты неумеренные и необоснованные претензии, способность блистать при полнейшей умственной и душевной пустоте и легкомыслии; «микроскопическая мелкость и гигантская пошлость» (Бел-ский) - черты, столь свойственные дворянской и бюрократической Р. В головокружительном превращении ничтожества в значительную «персону» сказалась бессмыслица общественных порядков, культ «чина». Хар-р существующих отношений в соединении со страхом, кот-ый испытывают чиновники, заставляет всех поверить нелепой логике Д и Б: «Помилуйте, как не он! И денег не платит, и не едет - кому же быть, как не ему?.. Ей-богу он...Такой наблюдательный: всё обсмотрел...и даже заглянул в тарелки наши полюбопытствовать, что едим?» Поэтому так глубок комизм сцены в гостинице, когда Городничий уверяется, что приезжий чиновник - «тонкая штучка». Но всё дело в том, что именно здесь X простодушно высказывает о себе всю правду. В дальнейшем Хлестаков никогда сознательно и специально не разыгрывает из себя ревизора – все делают за него, даже центральную сцену вранья ведет совсем не он, как может показаться вначале. В сцене вранья мираж вырастаетдо невероятных размеров. Его преувеличения, кстати, характеризуют скудость натуры: они носят чисто количественный характер. Собственно, и враньем все произносимое Хлестаковым как-то не очень хочется называть, поскольку за враньем всегда ощущается присутствие некоей цели, которой очень хочется достигнуть. Этой цели как раз нет у Хлестакова. Нельзя также в полном смысле называть подношения денежные и натуральные, которые берет Хлестаков в 4 действии, взятками. Хлестаков просто не понимает, что это взятки, поскольку уж он-то точно знает свое положение и не может даже представить, что все вручаемое ему дается с определенной целью. Происходящее воспринимается им как очередное проявление милых нравов этого чудесного города, населенного чрезвычайно приятными и учтивыми людьми. Характерно, что и сам Гоголь настойчиво подчеркивал, что не следует воспринимать Хлестакова как традиционного комедийного плута, пройдоху, поскольку в его поведении нет заведомого умысла; неслучайно он также сравнивал Хлестакова со щепкой, попавшей в водоворот.