3. Поэзия 1830-х годов: общая характеристика. Основные течения. Анализ стихотворений (по выбору) в. Г. Бенедиктова, а. И. Одоевского, а. И. Полежаева

Надо знать три знаковых события, связанных с первой половиной 19 века, которые очень серьезно повлияли на мироощущение современников и предопределили ход истории. Это: война 1812 года, декабристское восстание 14 декабря 1825 года, польское восстание 1830-1831 годов.

Поэтическое мировоззрение 1830-х гг. в значительной степени противостояло рационализму предшествующего десятилетия, являясь своего рода романтической реакцией на него. Усиление лирического начала, примата «страсти», чувства над разумом было лишь одной стороной этого процесса. Другой стороной было стремление к самоанализу, к погружению в глубины человеческого сознания и духа, к осмыслению всеобщих законов природы и бытия. Это был всеобщий процесс, охвативший все роды романтического творчества — философию, эстетику, историю, литературу. В русской поэзии он сказался оживлением философских и религиозных мотивов. Противопоставление «существенности», материальности — идеальному; внешней, чувственной оболочки — духовным сущностям; «прозы» жизни — ее «поэзии» типично для лирики 1830-х гг. Новое поэтическое поколение меняет ориентацию — резко падает популярность французской поэзии XVIII в., зато входит в моду поэзия немецкая, вплоть до преромантической: ранний Шиллер, Гете, Клопшток. Воскресают библейские мотивы, но уже не только с аллюзионными целями; философско-религиозная аллегория выдвигается как особое жанровое образование.

Поэзия 30хгодов определяется именами Пушкина и Лермонтова. Прозаизация жизни, литературы. Удивительная популярность первых опубликованных произведений Лермонтова – Мцыри, Купец Калашников, Демон (не опубликован, но разошёлся в списках). Вершина романтической поэзии

Меняется социальный состав писателей. Гендерный вопрос сказывается на литературном процессе. От Карамзина пошло восприятие женщины как музы. Она читатель и судья. К женскому вкусу апеллируют как к утончённому и идеальному. Появляется женщина-автор. Каролина Яниш Павлова (Яниш — фамилия до замужества, Павлова — после замужества) — крупная поэтическая звезда. Это тоже к вопросу о расширении писательской группы. Не только люди из народа стали проникать в литературу, но и женщины. До этого в России тоже были поэтессы. Ей противостоит Евдокия Растопчина, напоминает противостояние Ахматовой и Цветаевой. «Женскую поэзию» часто именуют «мотыльковой поэзией», якобы женщины только о поверхностных и личных вещах пишут. Но с другой стороны, в отличие от этого стереотипа Каролина Павлова писала на очень серьезные темы, интересные и для нас. Например, «Разговор в Трианоне». В 1848 году оно было запрещено цензурой и было опубликовано Герценом в Лондоне в сборнике «Русская потаенная литература». Это тоже говорит о значимости этого стихотворения. Оно построено как спор двух исторических фигур. Смысл спора — что является движущей силой истории, кто определяет вектор развития страны. Позиция автора не является доминирующей. Разговор — открытая дискуссия, не требующая от автора согласия с той или иной точкой зрения, предлагает читателю присоединиться. Подумать, чья точка зрения ближе. Стихотворение — размышление о революциях 47-48 годов, в том числе буржуазно-демократической во Франции.

Несмотря на то, что в 30-е годы происходила прозаизация литературы, поэзия все еще была популярна, поэтов было много. Господствующим литературным направлением в поэзии был романтизм. Он делился на элегический и гражданский. К элегическому относятся отдельные стихотворения Лермонтова, к гражданскому – стихотворения Полежаева, Одоевского. А еще был так называемый «надутый», «вульгарный» романтизм. Несмотря на нелестные отзывы критиков (в частности, Белинского), стихотворения такого толка пользовались массовым спросом. Основной представитель – В. Г. Бенедиктов.

Поэт переходной эпохи, Бенедиктов («ремесленник во славу красоты», как он себя называл) оказался примечателен и своей литературной судьбой. В короткое время он приобрел необыкновенную популярность, причем не только среди малоискушенных в литературном отношении читателей, но и в высокопрофессиональной среде. Его приняли такие поэты как Вяземский, Жуковский, Тютчев, Шевырев; в нем искали истинное воплощение «поэзии мысли», он представал как своеобразный символ воскресающей поэзии в эпоху ее упадка, в начавшуюся эру безраздельного господства прозы, в «железный век», уничтожающий «последнего поэта». 1835 – первый сборник Бенедиктова. Выдержал 3 издания. Пушкин промолчал. Жуковский приветствовал и оценил. Тургенев (тогда студент МГУ) вспоминал, что рядом с Пушкиным ставили Бенедиктова. 3 «Э» Бенедиктова: эпигон, эксперимент, эффект. Литературная репутация Бенедиктова была разрушена Белинским; в блестящей статье «Стихотворения Владимира Бенедиктова» (1835) критик вскрыл декламационно-риторическую основу его поэзии; не отрицая «твердости и упругости языка, великолепия и картинности выражений», Белинский решительно отказывал Бенедиктову в творческом начале. Статья Белинского определила последующую литературную судьбу Бенедиктова; начиная с 1840-х гг. волна подражаний ему спадает, и сам он сходит с литературной сцены. Однако и его появление, и его успех были закономерны; они были подготовлены романтическим движением 1830-х гг. Значение Бенедиктова в русской поэзии было более негативным, нежели позитивным. Его творчество обозначило кризис поэтической системы «гармонической точности» и явление на литературной арене новых поколений. Самая эклектичность и внутренняя неустойчивость его эстетики были явлением исторически плодотворным; в ее пределах рождались новые тенденции, которым предстояло еще развиться. П. П. Ершов, автор «Конька-горбунка», начинал как поэт «бенедиктовской школы»; ее прошли Кольцов и Некрасов. Эта демократическая тенденция в поэзии, расширявшая сферу эстетического, проявилась, между прочим, и в позднем творчестве самого Бенедиктова; что же касается ораторского, декламационного пафоса, принявшего в его творчестве индивидуальную гиперболическую и риторическую форму, то ему предстояло вновь явиться в поэзии Лермонтова в преображенном качестве целостной поэтической системы.

Стоит сказать о том, что в творчестве Б. отразились некоторые стороны романтизма. Например, стремление к природе («К полярной звезде»), мысли о назначении поэта («Пиши, поэт!»), мотив одиночества («Певец»). Но все это в его произведениях отражается поверхностно и неглубоко. Поэтому его так не любил Белинский. Вот, например, стихотворение «Певец».

Бездомный скиталец - пустынный певец -

Один, с непогодою в споре,

Он реет над бездной, певучий пловец

Безъякорный в жизненном море;

Всё в даль его манит неведомый свет:

Он к берегу рвётся, а берега нет.

Для элегического романтизма характерно как раз бегство от берега, вспомните «Парус» Лермонтова, «К морю» Пушкина. Бенедиктов сам не понимает своего героя, который пытается быть романтическим героем, а получается нечто совсем другое:

Он странен; исполнен несбыточных дум,

Бывает он весел - ошибкой;

Он к людям на праздник приходит - угрюм,

К гробам их подходит - с улыбкой;

Всеобщий кумир их ему не кумир; -

Недаром безумцем зовёт его мир!

Как видно, автор тоже читает своего героя безумцем и ни капли ему не сочувствует.

Повторение слов. Например, вот отрывок из стихотворения «Кудри»(1838).

Кудри девы - чародейки,

Кудри - блеск и аромат,

Кудри - кольца, струйки, змейки,

Кудри - шелковый каскад!

Эффект. Из стихотворения «Пиши, поэт!» (из сборника 1836 г.)

Изобретай неслыханные звуки,

Выдумывай неведомый язык!

Что касается назначения поэта, ни о каких глубоких мыслях и речи не идет. Главная задача – доставить наслаждение и удовольствие какой-нибудь симпатичной девушке, не одной – так другой.

Пиши, поэт! Слагай для милой девы

Симфонии сердечные свои!

Переливай в гремучие напевы

Несчастный жар страдальческой любви!

И, может быть, красавица другая

Прочувствует ее, не понимая,

Она ее бесчувственно поймет.

С улыбкою: "Как это мило!" - скажет

И, легкая, к забавам улетит.

Слог у Бенедиктова иногда сбивается, неровный. «К Полярной звезде», 1836.

Там его берег, где ты зажигаешься,

Горний маяк для очес!

Там его дно, где ты в небо впиваешься,

Сребреный якорь небес!