1. Характеристика германского феодализма в X в. И особенности феодального развития германии

Германия как феодальное государство средневековой Европы выделилась из состава бывшей Каролингской империи к началу X в. Процесс ее выделения и обособления, представляющий собой одну из сторон общего процесса распадения Каролингского государства, начался еще в 40-х го­дах IX в. Но вся вторая половина IX в., как и начало X в., заполнены непрерывной борьбой составных частей будущей феодальной Германии — разных герцогств — друг с другом. Прекращение Каролингской династии в Восточнофранкском государстве со смертью Людовика Дитяти, считаю­щееся обычно началом обособления Германии как самостоятельного фео­дального государства, не представляет собою действительно решающего поворотного пункта в ее истории; 911 год — скорее формально-династп-ческая дата, чем крупное историческое событие. Лишь после кратковре­менного правления Конрада I, герцога Франконского (911—919), при его преемнике Генрихе I Птицелове (919—936), первом представителе сак­сонской династии, намечается ряд явлений, составляющих поворотный этап в истории Германии и позволяющих говорить о начале ее эволю­ции как феодального государства. Однако и в этот период внутренний строй этой страны отличается некоторыми весьма существенными особен­ностями, анализ которых вскрывает условность самого понятия единого феодального государства в применении к Германии X в.

Германия выступает на арену истории в виде совокупности герцогств, еще не утративших свой племенной характер и в сущности слабо свя­занных друг с другом. Как мы узнаем из хроник, Генрих I Птицелов был избран королем «с согласия франков, алеманнов, баваров, тюрингов и саксов» ', т. е. ко времени его избрания Германия состояла из пяти основ­ных герцогств: Франконии, Швабии, Баварии, Тюрингии и Саксонии; на северо-западе к ним примыкала Фрисландия. Из всех этих герцогств только Франкония принадлежала к числу исконных областей, издавна

¹ Continuator Reginonis ad a. 919—920.—MGH, SS, in us. schol., 1890: Heinricus dux consensu Francorum, Alamannorum, Bavariorum, Thuringorum et Saxonum rex eligitur.

234

занятых франками: Алеманния и Бавария, а отчасти Тюрингия, хотя и были завоеваны еще при Меровингах (часть Алеманнии — при Хлодвиге, часть Тюрингии и Бавария при его преемниках), в сущности недоста­точно прочно вошли в состав Франкского государства. Позднее всех вошла в него Саксония, которая была покорена лишь в результате длительных войн Карла Великого.

Герцогства, из совокупности которых сложилась Германия X в., гораз­до слабее были связаны с судьбами Франкского государства, чем запад­ная часть последнего, вошедшая в его состав уже при Хлодвиге и его преемниках. К тому же территория, представлявшая собою Германию X в., т. е. область между Рейном, Эльбой и средним течением Дуная, в свое время мало была затронута римским влиянием, которое в некоторых ее частях, например в Саксонии, вообще почти не чувствовалось. Таким образом, слабость — а в ряде мест и полное отсутствие — римских хозяй­ственных и правовых институтов, а также позднее и недостаточно глу­бокое проникновение франкских учреждений (лишь в IX—X вв.) в жизнь зарейнских герцогств содействовали замедленности темпа их обществен­ного развития, и в частности — формирования в них феодальных отноше­ний. Эта замедленность усугублялась еще неравномерностью темпа об­щественной эволюции разных герцогств, например Саксонии, сохранив­шей еще до конца VIII — начала IX в. довольно архаический уклад, и Швабии, в которой феодальные отношения начали развиваться раньше. Все это вместе взятое и привело к двум рядам явлений, которые можно назвать «начальными фактами» истории средневековой Германии: во-пер­вых, к тому, что Германия X в. выступает перед нами как совокупность герцогств, отличающихся друг от друга и общественным строем, и пле­менным составом их населения, а во-вторых, к значительной незавершен­ности германского феодализма X в.

Эта незавершенность дает себя знать в двух направлениях: с одной стороны, процесс поглощения мелкой земельной собственности крупным вотчинным землевладением в Германии начала X в. еще не привел к полному исчезновению слоя свободных мелких землевладельцев крестьян­ ского типа, а с другой стороны, в соответствии с этим, структура гос­ подствующего феодального класса еще не во всех отношениях приобрела характерные для сложившегося феодализма формы.

Сборники дарственных грамот (картулярии), оформлявших земель­ные вклады и дарения монастырям, а также описи земельных владений монастырей и аббатств (полиптики), относящиеся к Германии, рисуют быстрый рост крупного землевладения в конце VIII, IX и X вв. и его повсеместное распространение, но в то же время указывают на наличие мелкой свободной собственности, которая частично только еще втягивает­ся в зависимость от вотчинников. Процесс ее поглощения в больших раз­мерах начинается с конца VIII в., особенно бурно идет в IX в., но к началу X в. во многих местностях Германии все еще далек от заверше­ния, в то время как в западной части Франкского государства, на тер­ритории будущей Франции, он уже в начале IX в. привел к таким ре­зультатам, как господство вотчинного хозяйства со строго разработан­ной системой тягловых держаний, барщинных и натуральных повинностей.

235

В Германии VIII и IX вв.— эпоха возникновения целого ряда мона­стырей и аббатств и обильного притока вкладов и дарений в их пользу; во Франции (т. е. в Западнофранкском государстве) этот процесс на­чался раньше и в начале IX в. уже дал определенные результаты². Но и самые эти результаты, а не только быстрота и ход указанного про­цесса,— весьма различны в Западнофранкском государстве и в пределах будущей Германии. По данным источника, представляющего собою отчасти реальные описи церковных и королевских владений в Каролингском го­сударстве начала IX в., а отчасти формулы для составления этих опи­сей, можно получить достаточно ясное представление о разнице в системе повинностей закрепощаемого свободного населения во владениях Аугсбург-ского епископства в Баварии и в королевских фисках во Франции, осо­бенно если сопоставить эти описи с данными полиптика Сен-Жерменского монастыря близ Парижа, тоже начала IX в. В то время как фиксирован­ная барщина со свободных маисов на землях Аугсбургского епископства не превышает 6 недель в году, она достигает в поместьях Сен-Жермен­ского аббатства 2—3 дней в неделю ³.

Однако в разных герцогствах будущей Германии процесс феодализа­ции и роста крупного вотчинного землевладения шел неодднаковыми темпами: например, в Саксонии он значительно подвинулся вперед лишь после франкского завоевания, тем более что лишь оно создало условия для христианизации Саксонни и, следовательно, для роста в этом герцог­стве крупного церковного землевладения; оно же способствовало и усиле­нию светских вотчинников — путем насаждения в Саксонии франкского института графов, постройки бургов и раздачи земель в бенефиции ко­ролевским должностным лицам и вассалам.

Но еще в середине IX в. торжество крупного вотчинного землевладе­ния в Саксонии было далеко не полным, о чем свидетельствует ход восстания Стеллинга в 841—843 гг.: в этом восстании наряду с полусво­бодными саксами (lazzi) приняли участие и свободные (frilingi), кото­рые частично уже впали в зависимость от эделингов; против этих по­следних, как против господ и крупных землевладельцев, и было направ­лено восстание. Его характер и ход указывают, таким образом, на наличие

²Чтобы убедиться в замедленности процесса поглощения мелкой земельной соб­ ственности крупным землевладением в Германии сравнительно с Францией, доста­ точно сопоставить картулярии и полиптики Южной и Западной Германии (как раз областей с более развитыми феодальными отношениями, чем, например, Саксония) с соответствующими западнофранкскими источниками того же периода: например, Лоршские, Фульдские, Вейсенбургские, Сен-Галленские грамоты конца VIII — начала IX в. с данными Реймсского или Сен-Жерменского полиптика (в частности, его гл. XII). К тем же выводам приводит и сопоставление различных сборников формул, отражающих поземельные отношения разных местностей Галлии (гал- ло-римская и салическая группа), а также Алеманнии и Баварии. Ср. G. Саго. Die Landgiiter in den frankischen Formelsammlungen.— «Historische Vierteljahrschrift», 1903, IV.

³Ср. «Образцы описей земель церковных и королевских» (Brevium exempla ad discribendas res ecclesiasticas et fiscales.— Capitularia regum Francorum, ed. A. Bore- tius, t. I. Hannoverae, 1883, № 128). Повинности рабских мансов в «Полиптике» и в образцах описей аналогичны. Но в качестве показателя стадий закрепощения свобод­ ных собственников важна именно разница в повинностях свободных мансов.

236

резкого социального расслоения в саксонском обществе середины IX в. и на рост крупного землевладения (факты и явления, несомненно имев­шие место еще до франкского завоевания). В то же время самая воз­можность восстания Стеллинга и социальный состав его участников гово­рят о том, что этот процесс находился еще в стадии становления и что слой равноправных свободных саксов, составлявший когда-то ядро саксон­ского племени, еще не целиком и не окончательно превратился в сово­купность зависимых держателей крупных вотчинников. Во Франконии, Баварии и Алеманнии (Швабии) этот процесс зашел более далеко, но и там отнюдь не достиг своего завершения.

Наряду с этим в Германии IX — начала X в. наблюдается недоразви­тость тех феодальных отношений, которые в эпоху торжества феодализма оформляют структуру самого господствующего класса и закрепляют его господство над зависимыми держателями: речь идет о ленной системе и иммунитете. В то время как в Западнофранкском государстве королевская власть в лице Карла Лысого уже в середине и второй половине IX в. (в 847 и 877 гг.) вынуждена была признать торжество сеньората и наслед­ственность должности графа, т. е. фактическое ее превращение в феод, лен, в Германии еще в начале X в. ни ленная система, ни иммунитет не достигают полного развития. Конечно, и во Франции полнота имму­нитета и торжество ленной системы не везде были достигнуты в одина­ковой мере ⁴. Иммунитетные пожалования IX — начала X в. предостав­ляют крупным церковным и светским вотчинникам право низшей юрис­дикции над их несвободными держателями, но в делах, касающихся свободных держателей, а тем более в тяжбах между держателями данной вотчины и посторонними ей лицами (extranei) вотчинный суд является лишь первой (а для посторонних данной вотчине элементов и необяза­тельной) инстанцией, а второй и решающей остается суд королевского должностного лица — графа. «Крупные судебные дела» (убийство, раз­бой, изнасилование, так называемые causae majores) тоже изъяты из ве­дения иммуниста.

Иммунитетные привилегии запрещают графу и его помощникам лично являться на территорию иммунитетной вотчины без разрешения ее вла­дельца; они суживают права графа в области взимания налогов и созыва военного ополчения в пределах иммунитетной территории. Вотчинник на­чинает в силу иммунитета получать и ряд судебных доходов, а кроме того, приобретает и политическую власть над своими держателями. Од­нако эта власть остается в Германии вплоть до первой половины X в. весьма неполной, и рост иммунитета не приводит еще в это время к вы­делению иммунитетной вотчины из состава графского судебно-админист-ративного округа.

Правда, уже в IX в. германский иммунитет обнаруживает тенденцию к расширению и усложнению. С одной стороны, он распространяется тер­риториально за пределы самой вотчины, с другой стороны, видоизменяет-

⁴ Но в целом указанный процесс в IX—X вв. зашел во Франции гораздо дальше, чем в Германии.

237

ся его характер. В IX в. в Германии уже складываются округа господ­ства в силу социальной мощи данного вотчинника (его potestas или mithio); в пределах такого округа обитатели соседних с данной вотчиной территорий привлекались постепенно к несению вотчинных повинностей, хотя они и не были держателями данного вотчинника. Возникновение таких округов приводило иногда к распространению иммунитетных прав и привилегий на целые обширные сплошные территории и тем самым косвенно содействовало округлению вотчинного землевладения и поглоще­нию мелкой свободной земельной собственности. К тому же некоторые — правда, пока очень немногочисленные — вотчинники-иммунисты стреми­лись приобрести и высшую юрисдикцию (право разбора крупных судеб­ных дел, causae majores). Но это до конца X в. было скорее исключе­нием, чем правилом, а расширение иммунитета за рамки вотчины далеко не всегда приводило к округлению вотчинных владений, так как имму­нитет часто соответствовал границам вотчинной чересполосицы.

Таким образом, несмотря на совершенно очевидную тенденцию к рос­ту иммунитета вглубь и вширь, он в начале X в. еще не привел к пол­ной политической самостоятельности германских вотчиннико^в-иммуни-стов. Это явление тесно связано с неполнотой торжества ленной системы: тот факт, что далеко не все вотчины приобрели полную политическую самостоятельность, означает, что не вся страна распалась на вотчины-сеньории и что недостаточно строго и точно была проведена феодальная иерархия от вассалов через сеньоров к верховному сюзерену-королю. Это сказалось, во-первых, в несоблюдении принципа условности ленных дер­жаний и в сохранении аллодиальных земельных владений наряду с ле­нами, а во-вторых, в отсутствие феодализации должности графа. Правда, в X в. многие графы уже стремятся стать обладателями иммунитетов и превратить в наследственные лены как свои земельные владения (бе­нефиции), так и свою должность. Но отнюдь не всем графам удавалось добиться осуществления этих стремлений.

Борьба церковного землевладения со светским в IX—X вв., борьба герцогов, графов и светских феодалов за обладание церковными земля­ми — симптом роста феодальных тенденций, но в то же время и признак незавершенности феодального процесса в Германии начала X в. Эта неза­вершенность, которая характеризуется неполным поглощением мелкой свободной земельной собственности крупными вотчинами, неполнотой тор­жества ленной системы и феодализации должности графа и частичной невыделенностью иммунитетной вотчины из графского судебного округа, предполагает возможность и необходимость дальнейшего роста феодаль­ных отношений. Вопрос только в том, на какой основе этот рост проис­ходил в Германии X в. Как увидим, он шел вначале в направлении усиления и количественного расширения слоя вассалов и министериалов герцогов и короля; эти вассалы, наделяемые бенефициями из церковных земель, продолжали внешнюю экспансию, начатую еще Каролингами, но в то же время участвовали и в борьбе герцогств с королевской

властью.

Таким образом, военная экспансия первых германских королей сак­сонской династии в значительной мере покоилась на том же фундаменте.

238

что и завоевательная политика первых Каролингов (вплоть до Карла Великого), т. е. на тенденции одаряемых земельными пожалованиями королевских вассалов к расширению своих земельных владений путем военных захватов. Да и уровень развития феодальных отношений в Гер­мании начала X в. немного выше уровня феодализации Западнофранк-ского государства при Карле Великом. Но за время усобиц IX в. сильно возросла роль и мощь церковного землевладения в Германии, и герцоги, которых Карл Великий тщетно стремился превратить в должностных лиц, вернули себе в Германии положение самостоятельных племенных госуда­рей. Поэтому политика феодальной военной экспансии, опирающейся на раздачу вассалам земельных пожалований (в значительной мере из цер­ковных земель), привела уже в первой половине X в. к стремлению королевской власти господствовать над церковью; это стремление еще усугублялось необходимостью борьбы с герцогами — этими сильными конкурентами королевской власти в деле создания центров военно-фео­дальной экспансии широких слоев вассалов-бенефицариев. Борьба коро­лей с герцогами, завоевательные тенденции королевской власти и гер­цогств, церковная политика — вот основные движущие силы политической истории Германии при Генрихе Птицелове и Оттоне I.