2.3. Суицид как проблема социальной работы

В 2000 году во всем мире примерно 815 000 человек покончило с собой. Это дает ежегодный уровень смертности по всему миру около 14, 5 случаев на 100 000 человек или одно самоубийство каждые 40 секунд. В Докладе Всемирной организации здравоохранения, опубликованном в 2003 году, утверждается, что самоубийство является 13-й по счету причиной смерти во всем мире. А среди тех, кому от 15 до 44 лет, нанесение себе повреждений – четвертая по значимости причина смерти и шестая – плохого здоровья и потери трудоспособности (5, с.191).

Смертность в результате суицида является только частью этой очень серьезной проблемы. Кроме того, множество людей пытаются покончить с жизнью или нанести себе ущерб, часто довольно серьезный, который требует медицинской помощи. Более того, каждый человек, убивающий себя, оставляет семью и друзей, на чьи жизни его поступок влияет эмоционально, социально и экономически. Экономический ущерб от суицида и телесных повреждений, наносимых человеком самому себе, как установлено ВОЗ, составляет миллиарды американских долларов (5, с.191).

Уровень самоубийств в разных странах сильно различается, по данным на 1998-1999 годы, он выше всего в восточно-европейских странах (например, Белоруссия – 41,5 случаев на 100 000 населения, Эстония – 37, 9, Литва – 51,6 , Российская Федерация – 43,2 на 100 000 человек (причем, российские мужчины уходят из жизни по собственной воле в 6 раз чаще, чем женщины). Низкий уровень наблюдается в основном в странах Латинской Америки (4,5 в Колумбии и 4,2 на 100 000 населения в Парагвае), а также в Армении (2,3) и Грузии (5,3 на 100 000 человек). В других странах мира этот уровень колеблется между этими крайними показателями. Например, Австралия – 17,9; Канада – 15,0; Финляндия – 28,4; Франция – 20,0; Германия – 14, 3; Япония – 19, 5; США – 13, 9 на 100 000 (5, с. 192 - 193).

Несмотря на то, что цифры высоки, есть основания полагать, что уровень зарегистрированных самоубийств остается заниженным приблизительно на 20%, а в некоторых странах – на все 100% в результате преобладающих социальных или религиозных взглядов на суицид.

И это понятно, ведь история человечества доносит до нас различные трактовки суицида: ритуальное самоубийство на Востоке, понятие о суициде как о “легкой” смерти периода родоплеменных и некоторых этапов античной истории. В Древнем Карфагене самоубийства женщин пресекали, угрожая выставить на всеобщее обозрение их мертвые обнаженные тела. В Древнем Риме при императоре Тарквинии Приске трупы самоубийц распинали и отдавали на съедение диким животным. Затем при Адриане суицид приравнивался к преступлению, за которым следовала конфискация имущества, запрет на траур и захоронение. В ХIY веке Триединый Собор признает официально суицид убийством. Трупы самоубийц стали подвергать всевозможным надругательствам: тела с позором хоронили вместе с падалью, вешали за ноги на центральных улицах, закапывали на перекрестках с вбитым в сердце колом и даже выкапывали из могил трупы людей, всего лишь заподозренных в “преступлении”.

Христианский взгляд на смерть и человеческую свободу принес нечто совершенно новое в оценку суицидального акта. Христианство осуждает самоубийство как следствие впадения в смертный грех уныния, а также как форму убийства в нарушении заповеди “не убий”. По мнению Н. Бердяева, жизнь есть “величайшее благо, дарованное Творцом. Смерть же есть величайшее и последнее зло. Но смерть есть не только зло. Вольное принятие смерти, вольная жертва жизнью есть добро и благо. Христос смертью смерть попрал. ... Самоубийство прямо противоположно кресту Христову, Голгофе, но есть отказ от креста, измена Христу. Поэтому оно глубоко противоположно христианству. Образ самоубийцы противоположен образу распятого за правду. И психология самоубийства совсем не есть психология искупительной жертвы. Искупительная жертва основана на свободе. Самоубийца же не знает свободы, он не победил мир, а побежден миром. Христос победил мир и уготовил путь к всеобщей победе над смертью и воскресению. Вольная крестная жертва есть путь к вечной жизни. Самоубийство же есть путь к вечной смерти, оно отказывается от воскресения...Христианская церковь твердо стоит на том, что убийство всегда страшнее страдания, что лучше страдать, чем убивать из сострадания…Только христианство и учит тому, что страдание выносимо и имеет смысл” (2).

В России до проведения реформ Петром Великим предусматривался только суд церкви и никакой уголовной наказуемости за покушение на самоубийство не было. Первые формы наказания суицида появились в Военном Уставе Петра I в 1716 г., который настойчиво рекомендовал мертвое тело добровольного смертника привязать к лошади и волочить по улицам, а затем подвесить за ноги, “дабы смотря на то, другие такого беззакония чинить не отваживались”. Уголовное Уложение 1754 года за попытку к суициду грозило плетьми и каторгой. Позже по русскому законодательству классифицировались два вида самоубийства. Суицид, совершенный в состоянии невменяемости, признавался ненаказуемым. Не подвергались в соответствии со ст. 1474 Уложения наказанию лица, которые пошли на смерть из-за патриотизма, ради сохранения государственной тайны или из желания сохранить честь и целомудрие (самоубийцы такого рода не лишались церковного погребения.) По Уголовному Уложению 1903 года самоубийство уже не считалось преступлением, а предусматривало ответственность только за доведение до самоубийства. В принятом советским правительством в 1922 году Уголовном Кодексе ст.148 совершенно исключается наказуемость самоубийства и покушения на него, карается лишь содействие или доведение до суицида.

Итак, в силу актуальности проблемы профилактическая и реабилитационная работа с суицидентами должна стать одним из направлений деятельности специалистов социальных служб.

Самоубийство, суицид, суицидальное поведение (лат.sui — само, caedere— убивать) — намеренное лишение себя жизни. Суицид – это осознанный акт устранения себя из жизни под воздействием острых психотравмирующих ситуаций, при которых собственно жизнь теряет свой смысл.

В самом широком смысле самоубийство — вид саморазрушительного, аутодеструктивного поведения (наряду с пьянством, курением, потреблением наркотиков, а также перееданием или же мотогонками). В более узком, медико-правовом смысле, самоубийство означает вид насильственной смерти с указанием ее причины. Следует помнить, что самоубийство граничит с несчастным случаем и убийством. Все эти три вида лишения жизни человека имеют сходные признаки и являются насильственной смертью. Не признается самоубийством лишение себя жизни лицом, не осознающим смысл своих действий или их последствий (невменяемые, дети в возрасте до пяти лет). При таких условиях фиксируется смерть от несчастного случая. Не является суицидом причинение смерти по неосторожности самого потерпевшего. Это относится и к тем случаям, когда лицо, совершая определенные аутоагрессивные действия, демонстрирующее самоубийство, предвидит возможность причинения себе смерти, но надеется остаться в живых. При наступлении смерти в таких случаях имеет место не самоубийство, а лишение себя жизни по неосторожности в своеобразной ситуации.

Английский ученый Р. Дж.Фрей различает суицид и смерть от самоповреждения. С его точки зрения, харакири - это, безусловно, самоубийство как самоисполнение задуманного заранее акта смерти. Но если человек бросился под поезд, то убивает его поезд, а он только поместил себя в рискованные обстоятельства, равносильно тому, как если бы он взял билет на самолет, который в полете разбился, хотя он об этом и не догадывался. Следовательно, последний случай - не суицид.

Э. Дюркгейм, автор первого фундаментального социологического труда, посвященного самоубийствам, писал, что “согласно обыденному представлению, самоубийство есть порыв отчаяния человека, который больше не дорожит жизнью, в действительности же человек привязан к жизни до самого последнего момента, но эта привязанность не мешает расстаться с жизнью”. Э. Дюркгейм в основу предложенной им типологии самоубийств положил социальную обусловленность мотивов:

1. эгоистические - являются результатом недостаточной интеграции общества, ослабления связей между индивидом и обществом. Этот тип связан с крайним развитием индивидуализма, имеет место в тех случаях, когда человек не ощущает себя частью какой-либо группы, думает преимущественно о самом себе, о своих несбывшихся желаниях, разочарованиях, обидах и не соотносит свои суицидальные намерения с их последствиями для других людей, с чувством долга по отношению к ним. А если и соотносит, то с сугубо эгоистических позиций: “вот умру, и пусть тогда она (он, они) всю свою оставшуюся жизнь терзаются раскаянием и жалеют о том, что не ценили меня при жизни так, как я того заслуживаю”;

1. альтруистические (ради действительного или мнимого блага других); “Я” не принадлежит самому человеку, центр деятельности человека находится вне его, внутри той группы, к которой относиться этот человек. Самоубийство этого типа – результат полного “растворения” индивида в коллективе, в интересах других людей; следствие готовности подавить свой инстинкт самосохранения ради определенных социальных требований. Примерами могут быть религиозные или ритуальные самоубийства, героическое самоубийство (к героическим причисляют публичные акты самосожжения, голодовки со смертельным исходом, если в их основе лежит социальный протест: человек сознательно приносит себя в жертву какой-либо социальной группе, рассчитывая вызвать потрясения в сердцах множества людей и принести пользу тому делу, которому он служил при жизни);

2. аномические. В кризисном обществе, находящемся в состоянии аномии, когда старые нормы не действуют, новые отсутствуют или не усвоены населением, существует конфликт норм, “нормативный вакуум” и т.п. Этот тип самоубийств связан с постоянной беспорядочной, нерегулируемой человеком деятельностью и страданиями, сопутствующими ей. Здесь решающую роль играют индивидуальные страсти, которые не встречают на своем пути никакой сдерживающей силы.

По основным психологическим механизмам Э. Дюркгейм выделял также такие типы самоубийств:

1. диалогический тип. Более распространен, когда в конфликт потенциального самоубийцы включено какое-либо лицо, являющееся причиной психического кризиса, приводящего к самоубийству. В этом случае самоубийство совершается, чтобы вызвать к себе сочувствие или собственной смертью наказать обидчика; оно адресуется конкретному лицу или общественному мнению. Обычно имеет смысл протеста, призыва о помощи, избегания страдания. Например, самоубийство В. Маяковского. Обращение его к товарищу-правительству, к любимым и нелюбимым женщинам, конфликт с самим собой и ближайшим окружением, сложное одиночество противоречивой личности – диалогический вариант самоубийства.

До конца доводится лишь небольшое количество таких самоубийств, и то чаще всего по стечению обстоятельств: собирался припугнуть, но совершил «передозировку»;

2) монологический тип. Это суицидальное поведение как результат внутреннего монолога и размышления о смысле жизни, здесь нет обращения к кому-либо и нет расчета на то, чтобы таким образом изменить что-то или добиться чего-либо от окружающих. В этих случаях нередких завершенных суицидов преобладает смысл самонаказания или отказа от жизни как полной капитуляции. Предсмертая записка М.Цветаевой содержит такие строки: “ Я год примеряю смерть. Все уродливо и страшно…Я не хочу умереть. Я хочу не быть… Моя жизнь плоха. Моя нежизнь.. Я сейчас убита, меня сейчас нет, не знаю, буду ли я когда-нибудь…”

В современной суицидологии принято говорить о суицидальном поведении, которое включает в себя завершенное самоубийство, суицидальные попытки (покушения) и намерения (идеи). Эти формы обычно рассматриваются как стадии или же проявления одного феномена. Однако некоторые авторы относят завершенный и незавершенный суицид к различным, относительно самостоятельным явлениям, исходя, в частности, из того, что в ряде случаев покушения носят шантажный характер при отсутствии умысла на реальный уход из жизни.

Внутренние суицидальные проявления:

1. суицидальные мысли, фантазии на тему смерти (“заснуть и не проснуться”, “если бы со мной что-нибудь случилось, и я бы умер”...);

1. суицидальные замыслы, продумывание способа, выбор средств и времени;

2. суицидальные намерения. К замыслу присоединяется волевой компонент, побуждающий к непосредственному переходу во внешнее действие (человек настраивает себя на действие).

Внешние формы суицидального поведения:

1. суицидальные попытки – целенаправленные акты поведения по лишению себя жизни, но не закончившиеся смертью;

2. завершенный суицид – действия, заканчивающиеся гибелью человека.

Таким образом, собственно суицидальным поведением признается любая внутренняя и внешняя активность, направленная на лишение себя жизни.

Человек лишает себя жизни под влиянием тех или иных обстоятельств, когда:

• его существование утрачивает смысл (потеря жизненного смысла; депрессия, “когда разрушена душа уже нечего терять, кроме бренного тела” );

• происходит переоценка жизни и смерти: ничто не удерживает больше человека на Земле;

• наиболее сильный удар приходится на нравственные ценности личности;

• во время принятия суицидного решения делается морально-психологический выбор, когда в самоубийстве видится определенный смысл, происходит инверсия, перемещение смысла жизни на смысл смерти. Что и является последним толчком добровольного ухода из жизни.

Самоубийство - весьма сложный, многоаспектный (философский, психологический, нравственный, юридический, религиозный, культурологический, медицинский и пр.), междисциплинарный феномен.

Концептуальные подходы к объяснению причин суицида

Социологические теории рассматривают суицид как функцию роли и статуса индивида в рамках социальных систем. Представители: Э.Дюркгейм, А. Генри и др. Выдвинуто предположение, что суицид провоцируется взаимодействием индивида и окружающей среды, а не только обстоятельствами или намерениями.

Количество и уровень (обычно в расчете на 100 тыс. населения) самоубийств, как показал Э.Дюркгейм, находятся в обратной корреляционной зависимости от степени интеграции, сплоченности общества. Другими словами, в основе суицида – снижение и неустойчивость социальной интеграции. Частота суицидов зависит от того, в какой степени индивид интегрирован в общество. Так, во время войн снижается уровень самоубийств, поскольку происходит сплочение общества перед лицом общей опасности, общего врага.

Являясь следствием отсутствия или утраты смысла жизни (“экзистенциального вакуума”), по В. Франклу, самоубийства растут в годы идеологических кризисов, “смены вех”. Современной российской иллюстрацией этому могла бы стать статистика смертей в результате последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 г. Через 8 лет число умерших “ликвидаторов” достигло 6 тыс., из которых более 60% ушли из жизни добровольно. Главной причиной, толкнувшей этих далеко не слабовольных людей к принятию рокового решения, были не сами по себе физические страдания и даже не чувство обреченности, а горькое осознание того факта, что общество, погруженное в сегодняшние архисложные проблемы, отмахнулось от их трагедии и просто забыло о них, что их самопожертвование, возводившееся когда-то в ранг героизма, оказалось, в конечном счете, никому не нужным.

Уровень самоубийств повышается в годы экономических кризисов, депрессий и роста безработицы. Так, на протяжении почти всего XX столетия уровень самоубийств в США был весьма стабилен: 10-12 на 100 тыс. населения. И лишь в годы Великой депрессии в 1932 году этот уровень увеличился до 17,5. Как все виды социальных девиаций, самоубийства чутко реагируют на степень социальной и экономической дифференциации населения и темпы ее изменения. Чем выше степень дифференциации, тем выше показатели суицидального поведения. Особенно “самоубийственно” резкое снижение социального статуса (“комплекс короля Лира”). Поэтому относительно высок уровень самоубийств в первые месяцы у солдат срочной службы, среди демобилизованных офицеров, у лиц, взятых под стражу.

Вместе с тем, на уровень самоубийств влияет историко-культурологический фактор: насколько данная культура предлагает, подсказывает суицидальную модель возможного “разрешения” кризисной ситуации. Может быть, поэтому традиционно высок уровень самоубийств среди жителей стран угро-финской группы (Венгрия — 36, 1; Финляндия — 28, 4; Эстония — 37, 9; Литва – 51, 6; Латвия – 36, 5;Удмуртия — 41,1), а уровень самоубийств у черного населения США значительно ниже, чем у белого, хотя социально-экономические различия заставляют предположить обратное (20). В некоторых культурах сложился ритуал добровольного ухода из жизни; японское сэппуку (ошибочно именуемое харакири), сати индийских вдов и др. Наконец, неодинаковое распределение самоубийств среди различных социально-демографических групп населения также свидетельствует о социальной природе самоубийств.

Говоря о культурологических условиях, сопутствующих суициду, следует не забыть и о влиянии определенного вероисповедания. Страны мусульманского (Азербайджан, 1999 г. – 1,1), иудейского вероисповедания (Израиль, 1997 г. – 8,7), а также католические представляют меньшую опасность для возникновения массовых очагов суицида, чем страны других вероисповеданий и конфессий, например, страны с преобладающим в них протестантизмом.

Современный российский представитель социологического направления в объяснении причин суицидов Я.И.Гилинский утверждает, что самоубийство обусловлено противоречиями общественного развития:

1. между универсальностью человеческой жизнедеятельности, ее конкретной социальной формой и системой общественных отношений;

2. между индивидуальными задатками, дарованиями, способностями членов общества и социальной структурой, совокупностью социальных позиций;

3. между потребностями людей и возможностями их удовлетворения. Особое значение имеет неудовлетворенная потребность в самоутверждении, самореализации. Подобную ситуацию человек может осознавать как утрату смысла жизни. По мнению Я.И.Гилинского, в период застоя, социальной апатии, господства позиции “не высовывайся” возникает повышенная суицидальная опасность.

На уровне индивидуального поведения источник отклонений заключается в несоответствии объективных личностных свойств индивида требованиям занимаемой им позиции “социальная неустроенность”; психологически она и проявляется как неудовлетворенность.

По мнению Я.И.Гилинского, самоубийство, равно как пьянство и наркотизм, относится к отклонениям социально-пассивного типа и представляет собой различные варианты ретритизма, ухода от бед и горестей, от самой жизни. Что объясняется так называемой двойной неудачей: невозможностью для субъекта проявить свою активность и в социально одобряемых формах, и через антиобщественную деятельность. “Помимо этого важную роль здесь играют характерологические особенности личности, а может быть, - высказывает предположение Я.И.Гилинский, - и недостаточная энергетическая “вооруженность” организма индивида. В последнем случае самоубийство, пьянство, наркомания – варианты адаптивного поведения при пониженном энергетическом уровне, а насильственные преступления – способ адаптации при высоком энергетическом потенциале” (3).

Таким образом, современные ученые не отрицают того, что социальные факторы занимают видное место среди причин суицидального поведения; но при этом уточняют, что объяснение всей проблемы самоубийств лишь с точки зрения влияния на человека социальной среды является односторонним. Главный недостаток классических социологических концепций – недооценка роли личности во взаимоотношениях с социальной средой.

Психиатрические концепции

Сторонники этого направления рассматривают самоубийство как выражение и результат психического заболевания. В момент самоубийства человек находится в состоянии психического расстройства. Когда психическое равновесие нарушено, происходит своеобразное сужение сознания личности. Функция различения реальности поражается, иерархия ценностей извращается; какая-нибудь ранее совсем не значительная ценность делается единственной и абсолютной. Сознание замутнено, память о важном в жизни парализована, удерживая лишь идею фикс самоубийцы.

Эскироль однозначно считал, что только в состоянии безумия человек способен покончить с собой и все самоубийцы – душевнобольные.

Интересно, что еще Э. Дюркгейм выделял такие виды самоубийств в состоянии психического расстройства:

• маниакальное самоубийство: присуще людям, страдающим галлюцинациями или бредовыми идеями. Больной убивает себя, чтобы избежать воображаемой опасности;

• самоубийства меланхоликов: встречаются у людей, находящихся в состоянии высшего упадка духа, глубочайшей скорби; в таком состоянии человек не может вполне здраво определить свое отношение к окружающим его лицам и предметам;

• самоубийства одержимых навязчивыми идеями. Человек одержим желанием покончить с собой, хотя он прекрасно знает, что у него нет к этому никакого разумного повода. Иногда данный вид самоубийства называют “самоубийством от тоски”;

• автоматическое, импульсивное самоубийство. Этот вид самоубийства совершается внезапно и совершено автоматически. Вид ножа, прогулка по краю пропасти и т.п. мгновенно порождают мысль о самоубийстве, а выполнение ее так стремительно, что больные часто совершенно не осознают того, что произошло.

Сегодня установлено, что только 25-30% самоубийц страдали какими-либо психическими заболеваниями.

Психологические теории

По З. Фрейду, в бессознательном у человека живет не только мощный инстинкт жизни (Эрос), но и инстинкт смерти (Танатос). В момент кризиса у суицидента нарушается гармония сознания и бессознательного, и побеждает инстинкт смерти. Суицид и убийство представляют собой проявление импульсивного и разрушительного влияния Танатоса. При этом, убийство – агрессия, устремленная на других, а суицид – агрессия, направленная на себя. З.Фрейд подчеркивал, что убийство нельзя оправдать. Суицид, по сути, являясь убийством наизнанку, не должен быть оправдан и может быть преодолен.

Альфред Адлер. Быть человеком – означает ощущать свою неполноценность. Стремление разрешить определенные жизненные проблемы побуждает людей к преодолению своей неполноценности. Но, если некоторым индивидам это не удается, они начинают испытывать потребность уничтожить окружающих. Суицид в этом контексте становится скрытой атакой на других людей. Посредством саморазрушения человек стремится вызвать сочувствие к себе и осуждение тех, кто ответственен за его сниженную самооценку.

Карл Юнг указывал на бессознательное стремление человека к духовному перерождению, которое может стать важной причиной смерти от собственных рук. Люди не только желают уйти от невыносимых условий реальной жизни, совершая самоубийство, но и торопятся со своим метафорическим возвращением в лоно матери. Только после этого они превратятся в детей, вновь рожденных в безопасности. В образном языке символической мудрости («архетипах») есть знаменитое Распятие: после смерти человека ожидает награда в виде новой жизни вследствие воскресения.

Гарри Стек Салливен разработал теорию межличностного общения. Так же, как электроны приводятся в движение магнитным притяжением, человек реагирует на других значимых людей. Взаимоотношения индивида с другими людьми являются важнейшим моментом жизни. Каждый человек имеет три олицетворения «Я». Когда человек чувствует себя в безопасности, он является «хорошим Я»; в состоянии тревоги он становится «плохим Я»; в психотических кошмарах индивид превращается в «не-Я». Человек оценивает себя главным образом в соответствии с отношением к нему других людей. Если возникает угроза его безопасности из-за неразрешенного кризиса, то конфликт и тревога могут стать для человека невыносимыми. В этих обстоятельствах у него может возникнуть желание перевести свое «плохое Я» в «не-Я», то есть совершить суицид. В состоянии депрессии саморазрушение является привлекательной альтернативой для индивида. По мнению Салливена, суицид отражает переориентированное на себя враждебное отношение индивида к другим людям и внешнему миру.

А.Г.Амбрумова выдвинула концепцию самоубийства как социально-психологической дезадаптации личности в условиях микросоциального конфликта. Процесс социально-психологической адаптации протекает по четырем направлениям человеческой деятельности: познавательному, преобразовательному, ценностно-ориентационному и коммуникативному. В норме все эти направления адаптации образуют целостную динамичную систему, в которой каждое из них сочетается с остальными. С динамической и энергетической сторон процесс адаптации характеризуется пластичностью и интенсивностью. При этом значительная часть адаптационных возможностей не используется, образуя резервный фонд, который мобилизуется для адаптации в экстремальных ситуациях. Однако в экстремальных ситуациях не все люди одинаково перестраивают свою приспособительную тактику. Одни сохраняют прежний уровень адаптации, другие – снижают его, но без существенного искажения по всем четырем направлениям деятельности. В этих случаях может наступить временная, непатологическая дезадаптация. Другие люди оказываются в состоянии социально-психологической дезадаптации (патологической), которая проявляется в поведении широкой гаммой психоэмоциональных сдвигов. Такая дезадаптация проходит две фазы: предиспозиционную и суицидальную (1).

Таким образом, А.Г.Амбрумова связывает феномен суицида с представлением о психологическом кризисе личности, под которым понимается острое эмоциональное состояние, вызванное какими-то особыми, личностно значимыми психотравмирующими событиями. Причем, это – кризис такого масштаба, такой интенсивности, что весь предыдущий жизненный опыт человека не может подсказать ему позитивного выхода из ситуации, которую он считает невыносимой. Такой психологический кризис может возникнуть внезапно (под влиянием сильного аффекта). Но чаще внутренняя душевная напряженность накапливается постепенно, сочетая в себе разнородные негативные эмоции. Они накладываются одна на другую. Озабоченность переходит в тревогу, тревога сменяется безнадежностью, появляется ощущение “потери смысла жизни”. Происходит деформация, разрушение личности, что провоцирует самоубийство.

Среди психологов распространено мнение, что к суициду более склонны люди мягкие, застенчивые, интеллектуально развитые, порядочные, отзывчивые, добрые; им трудно преодолевать внешние раздражающие факторы, и они совершают серьезные попытки самоубийства. Особенно тяжелы и опасны по своим последствиям бывают кризисы у чувствительных людей, которыми аффект владеет безраздельно. Кризисы проходят легче у индивидов, эмоциональный элемент которых серьезно уравновешен элементом интеллектуальным и волевым.

Определенную провоцирующую роль в зарождении и осуществлении суицидального акта играет сочетание таких субъективных, психологических элементов, как:

• сниженная толерантность к эмоциональным нагрузкам;

• своеобразие интеллекта;

• неблагополучие, неполноценность коммуникативных систем;

• неадекватная самооценка;

• слабость личностной психологической защиты;

• снижение или утрата ценности и смысла жизни.

К данным факторам присоединяется еще и внешняя ситуация, выступающая в роли фона, провоцирующего проявления тех или иных личностных свойств и реакций, что с высокой вероятностью создает суицидогенный комплекс.

Биогенетические теории акцентируют внимание на предрасположенности к суициду, передающейся по наследству. Биохимические изменения в организме ускоряют стремление к суициду. Американский ученый, профессор Колумбийского университета Дж. Манн считает, что пониженный уровень серотонина в коре головного мозга является фактором риска, своего рода “предсказателем” суицидального поведения. Однако, по мнению ученого, “успеха” добиваются не импульсивно действующие личности с разбалансированной системой, а те самоубийцы, которые “заботливо планируют” самонасилие.

Подтверждением обоснованности генных теорий выступает исследование современных российских ученых, обнаруживших практически у всех самоубийц удмуртской национальности глубокую патологию надпочечников и гипофиза – органов, активнейшим образом реагирующих на стрессы, определяющих поведенческие реакции человека. Патологическая перестройка структуры органов влечет за собой патологию психики.

Эниологи (эниология – наука, исследующая влияние на человека совокупных полей – техногенных, геопатогенных, биополей, создаваемых людьми в общении друг с другом, социополей) говорят о провоцирующем суицид влиянии географических мест на земле с повышенной концентрацией совокупных полей.

При прочих равных условиях уровень и динамика суицидального поведения могут зависеть и от космических факторов (солнечная активность, геомагнитные бури и т. п.). В работе “Земля в объятиях солнца” выдающийся русский космист А.Л. Чижевский делает вывод о предрасположенности живого организма в периоды сезонной солнечной активности к резким и бурным переживаниям, включая суицид.

Заканчивая краткий обзор суицидологических теорий, следует сказать, что в практике социальной работы необходимо иметь в виду, что суицид почти никогда не бывает результатом какой-либо одной причины, а в абсолютном большинстве случаев – целой совокупности действовавших в разное время факторов.

Основные направления социальной работы по профилактике суицида

Важнейшими концептуальными моделями профилактики суицида являются модели медицинская, социологическая и экологии человека.

Согласно медицинской модели, заболевание – мишень для превентивного действия – является результатом взаимодействия определенного фактора (причины), хозяина (человека) и окружающей среды (физических, психологических и социальных условий). Поэтому для осуществления профилактики прежде всего требуется определение специфической этиологии, условий окружающей среды или состояния человека, при которых начался болезненный процесс.

Согласно медицинской модели, психическое расстройство личности действует в качестве этиологического фактора, а самоубийство - его результат, мишень для превентивного действия. Следовательно, успешное лечение человека от психической болезни приведет к снижению вероятности или предотвращению самоубийства (6).