1 Психическое состояние психотика характеризуется серьезным и устойчивым дефектом, вследствие которого его связь с реальной действительностью значительно искажена или полностью утрачена.— Прим, перев.

распространение наркотиков ограничено «источниками, недоступными для обычных людей. Для того, чтобы начать употреблять марихуану 1, человек должен стать участником группы, через которую он сможет получить доступ к этим источникам» 2.

Из-за этих ограничений в доступе к источникам получения наркотиков начинающие наркоманы должны установить связь со старыми наркоманами. Они должны изучить науку об употреблении наркотиков, овладеть приемами установления соответствующих «связей», изучить систему контроля, регулирующего приобретение наркотиков (например, лицо, как правило, не может приобрести наркотики, пока оно не будет определено в качестве «человека, которому можно безопасно доверить приобретение наркотиков, не подвергая опасности кого бы то ни было») и т. п. По мере развития этого процесса лицо «завоевывает большее доверие, и тогда ему становятся доступными необходимые сведения и контакты с дельцами». Как говорит Беккер. «процесс, при помощи которого люди освобождаются от более широкого контроля и подпадают под контроль соответствующей субкультуры», представляет собой «важный фактор в генезисе отклоняющегося от нормы поведения» 3.

Другими словами, то обстоятельство, что человек становится наркоманом, объясняется не только чертами личности и особенностями социальной структуры, предрасполагающей его к употреблению наркотиков, но также новыми связями и воздействием новых ценностей, которому он подвергается, пытаясь найти доступ к наркотикам. Чем более человек опутан этими связями, тем более вероятно, что он будет и дальше употреблять наркотики, так как он включился в субкультуру, контролирующую его поведение.

Несмотря на это давление, направленное на формирование субкультуры, возможно также, что связи, возникающие в результате между наркоманами, не столь устойчивы, как связи, возникающие между участниками преступной и конфликтной субкультуры. Наркомания во многих отношениях представляет собой форму индивидуальной адаптации, ибо «эффект», испытываемый от приема наркотиков, является по существу личным переживанием. Повелительная тяга к наркотикам представляет собой также разъединяющую силу, так как она порождает интенсивную конкуренцию между наркоманами в их стремлении достать деньги на покупку наркотиков. Подобного рода силы, следовательно, ограничивают относительные связи, которые могут развиться среди наркоманов.

«Двойная неудача» и потребление наркотиков. Обратимся теперь к обсуждению тех социальных условий, которые определяют возникновение таких ретритистских реакций, как потребление наркотиков подростками. Как говорит Мертон, ретритизм возникает в ре-

1 Вид наркотика.— Прим. перев.

2 Н. S. Becker, Marihuana Use and Social Control, Social Problems,

3, 1, July 1955, p. 36—37.

3 Ibid., p. 35.

зультате того, что лицо не может приблизиться к цели с помощью законных средств и неспособно использовать незаконные пути вследствие внутренне воспринятого запрета, причем этот процесс происходит в то время, когда еще не отвергнута высшая ценность достижения цели успеха. «Конфликт разрешается путем устранения обоих воздействующих элементов — как целей, так и средств. Бегство завершено, конфликт устранен, индивидуум приспособился к требованиям общества» 1.

Мертон, следовательно, выделяет два основных фактора, влияющих на возникновение ретритистского приспособления: 1) длительная неудача в стремлении достигнуть апробированных культурой целей с помощью законных средств и 2) неспособность прибегнуть к незаконным альтернативам вследствие внутренне воспринятого запрета. Мы исходим из того, что «осознанный запрет» имеет своим содержанием отношение лица к нормам поведения. Ретритисты, по мнению Мертона, не ставят под сомнение законность существующих институционных правил; иная позиция могла бы привести к использованию незаконных альтернатив. Они скорее ставят под сомнение свою собственную пригодность, объясняя свои трудности собственными недостатками. Один из способов избавиться от возникающего в результате гнетущего беспокойства и чувства вины — это самоустранение, бегство, отказ от борьбы.

Подобное определение процесса, вызывающего к жизни ретри-тистское поведение, может быть с пользой применено для объяснения некоторых разновидностей ретритизма, однако, как мы полагаем, оно не подходит для объяснения потребления наркотиков несовершеннолетними из низших классов. Верно, что некоторые юные наркоманы настроены против использования незаконных средств; однако для подавляющего большинства наркоманов характерны, длительные периоды делинквентности, предшествующие их превращению в наркоманов. В этих случаях очевидна отрицательная позиция в отношении общепризнанных норм. Отсюда мы заключаем, что наличие внутренне воспринятых запретов либо положительного отношения к общепризнанным нормам может и не быть обязательным условием возникновения ретритистского

поведения.

Однако, если наличие осознанных запретов — не необходимый компонент процесса, порождающего ретритизм, то каким образом можем мы объяснить такое поведение? Ранее мы отмечали, что существуют различия в степени доступности как незаконных, так и законных средств; далеко не все, кто стремится к достижению цели успеха запретными способами, получают возможность действовать таким образом. Возможно, есть немало подростков из низшего класса, ориентированных на успех в преступном мире, которые

1 R.К. Мегtоn, Social Theory and Social Structure, Glencoe, p. 153—154.

потерпели неудачу в этом; подобно этому, терпят неудачу и многие из тех, кто пытался извлечь пользу из применения насилия. Мы, следовательно, можем поставить вопрос, какой же будет реакция тех, кто потерпел неудачу в своих попытках использовать как законные, так и незаконные средства. Мы полагаем, что лица, испытавшие подобную «двойную неудачу», скорее всего перейдут к ретритистскому типу поведения. Иными словами, ретритистское поведение может явиться результатом ограничений в использовании незаконных средств, независимо от того, вытекают ли эти ограничения из наличия осознанных запретов либо определяются социально обусловленными барьерами. Для наших целей оба типа ограничений функционально равны. Вследствие этого мы можем дополнить данное Мертоном определение следующим образом:

«Ретритизм возникает в результате того, что лицо не может приблизиться к цели с помощью законных средств и неспособно использовать незаконные пути вследствие внутренне воспринятого запрета либо социально обусловленных барьеров, причем этот процесс происходит в то время, когда еще не отвергнута высшая ценность достижения цели успеха».

Эта гипотеза позволяет нам выделить два главных типа ретри-тистов: тех, кто подвержен действию внутренне воспринятого запрета, и тех, кто стремится к достижению цели успеха запретными способами, но терпит неудачу. Если мы, далее, учтем различие между структурами незаконных возможностей, основанными на использовании насилия, и структурами, основанными на использовании преступных по существу средств, таких, как обман, кража и вымогательство, мы сможем выявить четыре категории ретри-тистов.

Типы I и II возникают по способу, описанному Мертоном, в результате внутренне воспринятых ограничений в использовании незаконных средств. Эти типы отличаются друг от друга только по содержанию внутренне воспринятых ограничений. Для типа II исключается использование преступных средств, для типа I—использование насилия. Обращение к незаконным средствам, будь то насилие или преступные средства, порождает у лиц этой категории острое чувство вины и беспокойства; поэтому это лицо эффек-

РЕТРИТИСТСКИЕ ПРИСПОСОБЛЕНИЯ

Ограничения в использовании незаконных средств

Основа структуры незаконных возможностей внутренне воспринятые обусловлен запреты социальные барьеры

Насилие

Преступное средство I II III IV

тивно изолировано от обращения к преступным или насильственным способам достижения более высокого статуса. Для лиц III и IV типов доступ к незаконным средствам ограничен социально-обусловленными барьерами. Они не ограничены внутренне воспринятыми запретами; если бы им были доступны незаконные средства, они использовали бы их.

Вообще говоря, было установлено, что большинство наркоманов занималось делинквентной деятельностью в период, предшествовавший переходу к потреблению наркотиков. В исследовании Кобрина, проведенном в Чикаго, говорится: «Оказалось, что лица, употребляющие героин, были связаны с делинквентностью в групповой и привычной форме либо до перехода к потреблению наркотиков, либо одновременно с появлением интереса к ним»1. То же и в исследовании наркоманов в Калифорнии: «Был получен весьма знаменательный предварительный вывод, а именно: употребление наркотиков следует за преступной карьерой и преступными объединениями, а не наоборот, как это часто думают»2. Иными словами, несовершеннолетние, вовлеченные в групповую делинквентность преступного либо конфликтного типа, могут в конце концов обратиться к употреблению наркотиков. В самом деле, иногда целые шайки переходят от преступного или конфликтного приспособления к ретритистскому.

Мы рассматриваем такого рода смену форм приспособления как реакцию на ограничения в использовании незаконных средств. Подобные ограничения, как мы уже видели, всегда эффективны; не всем тем, кто был бы не прочь достигнуть успеха насильственными или преступными средствами, позволяется сделать это. Мы считаем, что ретритистское поведение развивается среди несовершеннолетних, принадлежащих к низшему классу, вследствие того, что им не удается найти себе места в системе преступной или конфликтной субкультуры. Рассмотрим случай, когда речь идет о соревновании за вступление в число членов конфликтных шаек. В тех пределах, в каких проявления конфликтной активности — «потасовки», драки на улицах, «свалки» и т. п.— признаются терпимыми, они представляют собой альтернативные средства, с помощью которых подростки во многих относительно дезорганизованных городских зонах могут обеспечить себе статус. Те, кто особенно отличился в использовании насилия, могут приобрести «репутацию» в группе, к которой они принадлежат, и завоевать уважение со стороны других групп подростков в пределах района и со стороны взрослых. В зонах, где преступные возможности отсутствуют, единственным путем приобретения престижа может оказаться при-

1S. К о b r i n, Drug Addiction Among Young Persons in Chicago, 1953, i. р. 6.

2 Narcotics in California, Board of Corrections, State of California, February.

18, 1959, p. 9.

менение насилия. Но престиж но самому смыслу этого слова — вещь редкая, такая же редкая среди несовершеннолетних, пытающихся завоевать его путем применения насилия, как и повсюду в обществе. Не только шайки подростков яростно соревнуются в этой области между собой, но и внутри каждой шайки идет непрерывная борьба за обладание положением, связанным с престижем. В результате некоторые шайки завоевывают «репутацию», другие терпят неудачу, некоторые лица продвигаются в конфликтных группах вверх, тогда как другие остаются на периферии.

Если несовершеннолетний «неудачник» обращается затем к наркотикам как к средству разрешения вставшей перед ним проблемы статуса, то в этом случае его связи со сверстниками еще более ослабляются. Привычное потребление наркотиков обычно невысоко оценивается среди юношеских шаек. Как правило, наркоман, если он упорствует в потреблении наркотиков, полностью отделяется от группы. Однажды отделившись, он может еще в большей степени обратиться к наркотикам в качестве выхода из положения, создавшегося на почве его неудовлетворенности своим статусом. Вследствие этого несовершеннолетний наркоман может стать «двойным неудачником», отстраненным от участия в других делин-квентных формах приспособления из-за ограничения доступа в эти незаконные структуры.

Наша гипотеза заключается в том, что подростки, потерпевшие такого рода двойную неудачу, более чем другие склонны к ретри-тистскому поведению; отсюда не вытекает, что все «двойные неудачники» становятся вследствие этого ретритистами. Некоторые из них реагируют на неудачу путем приспособления к законопослушному стилю жизни низшего класса — приспособления типа «уличный мальчишка». Возможно, что ретритистами становятся те, кто не в состоянии пересмотреть свои притязания и снизить их до уровня соответствия реальности. Некоторые из тех, кто перешел к приспособлению типа «уличный мальчишка», возможно, с самого начала не имели высоких притязаний. Часто отмечалось, что некоторые подростки присоединяются к группам делинквентов просто в поисках защиты в зонах, где имеется засилие шаек; их движущий мотив — не столько переживания от неудач, сколько «инстинкт самосохранения». В условиях менее враждебного окружения они могли бы с самого начала прибегнуть к приспособлению типа «уличный мальчишка». Однако для тех, кто продолжает обнаруживать высокие притязания в условиях двойной неудачи, ретритизм является ожидаемым результатом.

Последствия приспособления. По мере приближения подростка из низшего класса к зрелому возрасту доступ к цели успеха с помощью незаконных средств для него уменьшается. Незаконные пути достижения более высокого статуса, доступные в раннем возрасте, становятся более ограниченными для взрослого подростка. Эти новые ограничения усиливают чувство разочарования от неудач

и вследствие этого создают давление в направлении самоустранения или ретритистской реакции.

С точки зрения овладения преступными средствами достижения успеха переход подростка в старшую возрастную группу представляет собой критический период, ибо именно в течение этого периода происходит отбор кандидатов для стабильной преступной карьеры. По-видимому, число юношей, подвергающихся в подростковом возрасте воздействию окружения, способствующего усвоению преступных ценностей, больше, чем может поглотить структура преступности взрослых. Вследствие различий в личных характеристиках, пригодности к преступному ремеслу и умении устанавливать «нужные связи» либо просто по воле случая для одних эта дорога к более высокому статусу открыта, а для других — закрыта. В результате эти последние оказываются в тупике. Вследствие этого некоторые из делинквентов оказываются перед необходимостью внезапно прекратить подготовку к преступной деятельности и ее осуществлению, что может повлечь за собой ретритист-скую реакцию с их стороны.

Подобного же рода процесс имеет место, когда речь идет о конфликтном способе поведения. По мере того как подросток приближается к зрелому возрасту, выдающиеся способности в применении насилия не обеспечивают ему более высокого статуса. Напротив, это, как правило, влечет за собой крайне отрицательные санкции. То, что определялось как разрешаемое или терпимое в подростковом возрасте, строго запрещается во взрослом. Возникает ожидание того, что подросток_ «вырастет», что лицо примет на себя ответ- ] ственность взрослого в экономической, семейной и общественной областях. Об эффективности, с которой действуют эти факторы, свидетельствует развивающаяся среди враждующих шаек тенденция рассматривать существующий между ними конфликт в конечном счете просто как «мальчишество»:

«По мере того как члены группы становятся взрослыми, происходят две вещи. Спортивные занятия, скандалы и драки между шайками становятся «мальчишеством» и оставляются. При нормальном течении событий занятия подростков заменяются более индивидуальными заботами о работе, о будущем, о «постоянной» девушке и тому подобном» х.

Другими словами, возникают серьезные требования со стороны общества, вследствие чего закрывается доступ к ранее полезным средствам преодоления препятствий на пути к достижению статуса. Лицо испытывает на себе эти воздействия, и в результате может развиться ретритистское поведение.

Как мы отмечали ранее, несовершеннолетние, ощущающие на себе давление, ведущее к ретритистской реакции, часто удерживаются от этого своими сверстниками. Шайки подростков обычно перестают ценить употребление наркотиков (кроме случаев, когда это

1 Wilmer, op. cit., p. 409.

23 Социология преступности 353

делается в виде опыта или ради новизны) и налагают негативные санкции на тех, кто «свихнулся». Существование шайки само по себе сдерживает потенциального наркомана:

«Участие в шайке наделяет каждого из ее членов определенным статусом, разделяемым с другими членами шайки, обеспечивает безопасность и дает ощущение принадлежности к коллективу. Подростки не стоят перед необходимостью встретиться с жизнью один на один —• группа охраняет их. В бегстве от жизни с помощью наркотиков еще нет необходимости» 1.

В более зрелом возрасте, однако, сплоченность группы сверстников обычно ослабевает. Те, кто обладает требуемыми навыками и соответствующими возможностями, начинают переход в более зрелый возраст, принимая на себя общепризнанные профессиональные и семейные обязанности. По мере ослабления солидарности в группе она более не в состоянии удовлетворить нужды или .контролировать поведение тех, кто продолжает полагаться на нее. Эти члены группы могут попытаться предотвратить распад группы и, потерпев в этом неудачу, обратиться к наркотикам.

«Эта группа была организована пять лет тому назад для самозащиты от других враждующих групп в районе. В последнее время, по мере того как большинство стало терять интерес к дракам, группа из трех подростков откололась и вступила в открытый конфликт с вожаком; вскоре после этого эти трое стали употреблять героин. Они продолжают предпринимать усилия для того, чтобы вернуть шайку к дракам... Трое наркоманов все еще находятся вне группы, и непохоже, чтобы они были вновь приняты в нее» 2.

Для некоторых подростков группа сверстников представляет собой самое главное средство достижения статуса и служит главным источником ограничений, налагаемых на их поведение. Для этих юношей период, следующий за подростковым возрастом, в течение которого группа может распасться или изменить ориентацию, является тем периодом, когда социальный контроль ослабевает как раз в то самое время, когда нарастает оказываемое на них давление.

Мы полагаем, что, как в случае, когда приспособление перемещается из области преступного в область ретритистского, так и в случае, когда перемещение происходит из области конфликтного в область ретритистского приспособления, ограничения в доступе к законным и незаконным возможностям, взятые вместе, порождают сильное давление в сторону ретритистского способа поведения. В случае, когда доступ к обеим системам средств одновременно ограничивается, нет ничего странного в том, что некоторые лица отчуждаются от социальной структуры, отказываясь как от определяемых культурой целей, так и от попыток достичь их любыми средствами.

1 Wilmer, op. cit, p. 409.

2 Ibid., p. 405.

Льюис Яблонский*

Шайка делинквентов как промежуточная группа

Эта статья написана на основе четырехлетнего исследования и непосредственной работы примерно с 30 шайками делинквентов в Нью-Йорке.

Хотя сведения собирались в отношении 30 шаек, главное внимание было уделено двум из них —«балканцам» и «египетским королям». Эта последняя шайка совершила зверское убийство больного полиомиэлитом Майкла Фармера в западной части городского-парка Нью-Йорка. Процесс по этому делу длился более трех месяцев и привлек к себе внимание всей Америки. Члены обеих групп были подвергнуты интенсивному опросу, и результаты этого опроса внесли существенный вклад в формулирование теории промежуточной группы. В дополнение к анализу структуры шаек важный материал был получен в результате изучения большого числа эпизодов войны между шайками делинквентов.

Существует мало теорий, основанных на фактических данных,' которые объясняли бы структуру шаек делинквентов. Работы Трашера «Шайка» и Уайта «Уличное общество» представляют собой -два заметных явления в этой области. Несколько недавних публикаций и дискуссий сосредоточивают внимание на возникновении шайки и тех функциях, которые она выполняет в отношении своих членов. Профессор Коэн рассматривает эти шайки в качестве субкультуры, организованной подростками из рабочего класса в виде реакции на ценности среднего класса. В недавно вышедшей работе Блок и Недерхоффе рассматривают шайки в качестве организаций, предназначенных для удовлетворения стремления подростков к достижению статуса взрослых.

Хотя в социологической литературе о «группах», «сборищах» и «толпах» дискутируется вопрос о групповой структуре, предпри-

Источник: «The Delinquent Gang as a Near-Group», Social Problems. 7, Fall, 1959 p. 108—117.

23*

нятое мною изучение шаек показало, что коллективистские конструкции подобного рода не дают надлежащего описания и необходимого обобщения основных структурных характеристик шаек делинквентов. В соответствии с этим я попытался выработать формулу, которая объединяла бы различного рода уже описанные социальные измерения шаек в рамках одной теоретической схемы. Я называю эту формулу теорией промежуточной группы.

Теория промежуточной группы

Одним из способов изучения человеческих коллективов является их рассмотрение на основе преемственности присущих им организационных характеристик. На одной крайней точке мы имеем высоко организованный, сплоченный, функционирующий коллектив лиц как членов социальной группы. На противоположной крайней точке мы имеем сборище лиц, характеризующееся анонимностью, беспорядочным руководством, основывающим свои действия на эмоциях, и в некоторых случаях представляющее собой разрушительный элемент в рамках социальной системы, в которую оно входит. В случае, когда структуры подобного рода наблюдаются в крайних проявлениях, их форма очевидна для наблюдателя. Когда, однако, мы рассматриваем эти социальные структуры в аспекте преемственности, то те образования, которые не представляют собой ни совершенно сплоченные, интегрированные группы, ни беспорядочные, плохо функционирующие сборища или толпы, часто представляются наблюдателю в искаженном в том или ином отношении виде.

Центральным тезисом этой работы является положение о том, что на полпути от крайних точек преемственности «группа — толпа» находятся коллективы, не представляющие собой ни группу, ни толпу. Структуры подобного рода настолько распространены в социальной системе, что требуют и заслуживают внимания в качестве объекта социологического анализа. Такого рода промежуточные группы характеризуются некоторыми из следующих факторов: 1) расплывчатое определение роли, которую играют члены группы; 2) ограниченная сплоченность; 3) непостоянство; 4) минимальная согласованность норм поведения; 5) текучесть членов группы; 6) беспорядочное руководство; 7) ограниченность ожиданий в отношении членского состава. Эти факторы характеризуют «нормальную» структуру промежуточной группы.

Подлинные группы, если они подвергаются давлению, находятся в переходном периоде или временно дезорганизованы, могут проявить свойства, характеризующие структуру промежуточной группы; однако в любом из этих случаев они либо приближаются к своей нормальной, постоянной структуре, либо отдаляются от

нее. Промежуточная же группа проявляет свой гомеостазис * в соответствии с указанными факторами. Она никогда полностью не становится группой или толпой.

Шайка как тип промежуточной группы

Недостаток ряда современных социологических теорий и дискуссий относительно шаек заключается в искажении структуры шайки с приближением в результате шайки к характеристике подлинной, а не промежуточной группы. Большинство теоретических концепций шайки строится на автоматическом предположении, что шайка — это определенная социологическая группа. Многие из этих неправильных теорий, излагаемых в социологических трактатах, основаны на популярном и традиционном представлении о шайках, разделяемом общественным мнением, которое пользуется информацией, преподносимой прессой, а не на эмпирическом научном исследовании. Приводимые ниже материалы вскрывают несоответствие между популярными представлениями о деятельности шаек в междоусобной войне и теми сведениями об их организации, которые получены в ходе более систематического изучения.

Официальный отчет о столкновениях между шайками, занявший видное место в газетных заголовках в Нью-Йорке в качестве самого крупного события подобного рода в истории этого города, содержит детальное описание войны между шестью шайками, возникшей на почве территориального спора. Исследование этой междоусобицы, основанное на концепции шайки как промежуточной группы, дает другую картину.

Подобный опрос 40 подростков — членов шаек, большинство которых было арестовано на месте, вскрыло наличие самых разнообразных причин их нахождения там.

Выявилось также разное понимание событий и характера шаек — того, о чем в прессе упоминалось просто, как о «драке между шайками за обладание территорией».

Многочисленные данные свидетельствуют о том, что все, что произошло, не было военным столкновением двух организованных групп. Пресса, публика, полиция, социальные работники и другие подогнали под концепцию подлинной группы то, что на самом деле было промежуточной группой. По существу же большая часть подростков на месте столкновения представляла собой толпу. У большинства не было представления о том, что они принадлежат к какой-либо шайке или группе; они, однако, проявляли

1 Относительно стабильное состояние равновесия или тенденция в направлении достижения равновесия между различными, но взаимосвязанными элементами или группами элементов определенного организма или' группы.— Прим. перев.

ч

интерес к ситуации, которая могла их взбудоражить и, возможно, послужить поводом для выражения агрессивности и враждебности. Хотя это и не была война в собственном смысле, все же вполне могла произойти поножовщина, убийство; ведь несколько сот возбужденных и испуганных мальчишек металось взад и вперед в неопределенной ситуации. Война между шайками представляла собой не социальную ситуацию — встречу на поле боя двух армий подростков для того, чтобы разрешить определенную проблему; это был случай столкновения двух промежуточных групп.

Структуру войны между шайками раскрывает далее рассказ об участии в ней одного из подростков. В вечер драки ему было нечего делать, он услышал об этом событии и решил пойти посмотреть, что происходит. По дороге к тому месту, где, по слухам, должна была произойти стычка, он подумал, что было бы не плохо взять с собой нескольких друзей — «просто на всякий случай, для безопасности». Это привело к увеличению числа подростков, прибывших на место драки, так как другие поступили также. Он отрицал (и у меня нет оснований не верить ему), что он принадлежит к какой-либо из двух шаек, то же говорили и его друзья. Его арестовали на месте «сражения» за нарушение порядка и ношение оружия.

Я спросил его, почему, когда он отправился к месту драки, у него был с собой нож и самодельный пистолет, если он не принадлежал ни к одной из шаек и намеревался просто быть «мирным наблюдателем». Его ответ: «Слушай, парень, туда, где драка, я не хожу без поклажи». Подросток взял с собой оружие для самозащиты на случай, если на него нападут. Возможность того, что на пего нападут в подобного рода истерической ситуации, в которой участвуют сотни мальчишек без ясного представления о том, что они делают на месте драки, без сомнения, была велика.

Следовательно, он был прав (в рамках привычной для него социальной ситуации), что захватил с собой оружие для самозащиты.

Эти характерные примеры реакции на ситуацию, помноженные на число лиц, вовлеченных в нее, в своей совокупности образовывают проблему. То, что, возможно, представляет собой пример ситуации, в которую вовлечено много агрессивных юношей (принадлежащих к промежуточным группам), часто обозначается как сражение между двумя высоко дисциплинированными и организованными шайками, ясно определившими свои цели.

В другом «случае войны между шайками», о котором писали газеты, психотический подросток в состоянии синдрома 1 ранил ножом другого юношу. Когда его арестовали и задали вопрос о совершенном деянии, он заявил, что он — член шайки, мстящей другой шайке, которая хотела убить его. Он связал совершенное им нападение со своим членством в шайке.