45.Деформация политической системы и государственного аппарата в 1930-е – 40-е гг.

Ведущая роль в формировании правовой политики принадлежит государству, что не исключает и весомого участия в ее разработке и реализации партий, различных общественных организаций и всего общества в целом. Однако в условиях становления Советского государства монопольное право на разработку и реализацию любой политики, в том числе правовой, принадлежало партии, подменившей государственные функции. Действующая правовая система имела ряд достоинств. Недостатки, которые существовали в это время, накладывали негативный отпечаток на содержание право, тем самым отдаляя ее от достижений и тенденций российской дореволюционной правовой культуры, а еще более - от основных линий правового прогресса, идеалов и ценностей гуманистического права. Особенно остро эта проблема стоит в российском обществе. Объяснение можно найти в русском менталитете, когда нормативные отношения воспринимаются довольно вариативно, а правовое поведение населения зачастую нельзя назвать законопослушным. Это обусловлено рядом причин: низким уровнем правового сознания граждан и должностных лиц; недостаточной информированностью населения о своих правах и обязанностях; неукомплектованностью юридического корпуса; недостаточно высоким профессионализмом юристов-практиков; противоречиями в законодательстве, в том числе в административно-правовом нигилизме, проявляющимся в «войне законов», в правовом лоббировании и игнорировании «неудобных» конституционных норм; слабостью правоохранительной и судебной систем.

В условиях, когда нормативное поле не до конца сформировано, законодательный процесс противоречив, а правила социального, экономического и политического взаимодействия периодически «переустанавливаются» заново в юридическом порядке, правосознание и правовая культура населения становятся ключевым фактором, который может обеспечить либо поддержание определенного формального порядка, либо хаотический «беспредел» противоправных отношений.

Обращение к историческим этапам развития правосознания и правовой культуры, анализ деятельности партийно-государственных органов по формированию правосознания и правовой культуры у населения в 1920-30-е годы XX века позволяет не только восстановить общую картину формирования правосознания и правовой культуры в эти годы, но и использовать положительный опыт тех лет в формировании системы правового регулирования современного российского общества.

К концу 1920-х годов были решены основные задачи, которые возлагались на НЭП. Было восстановлено разрушенное войнами хозяйство, стабилизировалась социальная и демографическая ситуация, сложилась и укрепилась система государственных органов и учреждений, правопорядок. Были мобилизованы значительные средства для индустриализации. Вместе с тем выявились и стали быстро нарастать новые противоречия, которые уже в 1928-29 гг. воспринимались руководством государства и партии как угрожающие. Внутри страны возникло нестабильное равновесие, быстро сдвигающееся к острому противостоянию в отношениях между городом и деревней, промышленностью и сельским хозяйством. Поправив свои дела в условиях НЭПа, получив землю и стабильный правопорядок, село оказалось в большой степени самодостаточным и не имеющим внутренних стимулов для интенсивного развития, 90% пашни вернулось к трехпольному севообороту. Производство зерновых остановилось примерно на довоенном уровне: 1913 -76,5 млн. т; 1925 - 72,5; 1926 - 76,8; 1927 - 72,3; 1928 - 73,3; 1929 - 71,7.(См приложение 1) Освобожденное от арендных платежей и выкупа земли село снизило товарность и возможности экспорта хлеба - главного тогда у России источника средств для развития. В 1926 г. при таком же, как в 1913 г., урожае, экспорт зерна был в 4,5 раз меньше (и это был самый высокий за годы НЭП показатель). Индустриализация, которая в силу очевидной необходимости была начата с создания базовых отраслей тяжелой промышленности, не могла еще обеспечить рынок нужными для села товарами. Снабжение города через нормальный товарообмен нарушилось, продналог в натуре был в 1924 г. заменен на денежный. Возник заколдованный круг: для восстановления баланса нужно было ускорить индустриализацию, а для этого требовалось увеличить приток из села продовольствия, продуктов экспорта и рабочей силы, а для этого было нужно увеличить производство хлеба, повысить его товарность, создать на селе потребность в продукции тяжелой промышленности (машинах). Разорвать этот порочный круг можно было только посредством радикальной модернизации сельского хозяйства. Теоретически, для этого было два пути. Один - новый вариант «столыпинской реформы», поддержка набирающего силу кулака, перераспределение в его пользу ресурсов основной массы хозяйств середняков, расслоение села на крупных фермеров и пролетариат. Второй путь - ликвидация очагов капиталистического хозяйства (кулаков) и образование крупных механизированных коллективных хозяйств. Третий путь - постепенное развитие трудовых единоличных крестьянских хозяйств с их кооперацией в «естественном» темпе - по всем расчетам оказывался слишком медленным. После срыва заготовок хлеба в 1927 г., когда пришлось пойти на чрезвычайные меры (твердые цены, закрытие рынков и даже репрессии), и еще более катастрофической кампании хлебозаготовок 1928/1929 г. вопрос должен был решаться срочно1. В 1929 г. были введены карточки на хлеб. Путь на создание фермерства через расслоение крестьянства был несовместим с советским проектом. Но главное, он был нереальным, т.к. пробуждал те же источники сопротивления, что парализовали реформу Столыпина и погубили Временное правительство. В новых условиях шансов на успех буржуазного пути было еще меньше, чем в 1906-1914 гг. Был взят курс на ликвидацию кулачества и коллективизацию. Второй кардинальный вопрос - выбор способа индустриализации. Дискуссия об этом протекала трудно и долго и ее исход предопределял характер государства и общества. Не имея, в отличие России начала века, иностранных кредитов как важного источника средств, СССР мог вести индустриализацию лишь за счет внутренних ресурсов. Чрезвычайные меры при заготовках в 1929 г., воспринятые уже как нечто совершенно ненормальное, вызвали около 1300 мятежей. председатель ВЦСПС МП. Томский) отстаивали «щадящий» вариант постепенного накопления через продолжение НЭПа. И.В.Сталин форсированный вариант. Победила точка зрения Сталина. Это означало конец НЭПа. Усиливается централизованное плановое руководство экономикой страны. Ликвидируются элементы хозрасчета, усиливается налоговое бремя на частные предприятия, к 1933 г. исчезают концессии, предоставленные иностранным предпринимателям (кроме японских на Дальнем Востоке)1. Темпы индустриализации были небывало высокими (а сегодня они кажутся невероятными): с 1928 по 1941 год было построено около 9 тысяч крупных промышленных предприятий. Промышленность по отраслевой структуре, техническому оснащению, возможностям производства важнейших видов продукции вышла в основном на уровень развитых стран. Был осуществлен массовый выпуск самолетов, грузовых и легковых автомобилей, тракторов, комбайнов, синтетического каучука и т.д. Стала быстро развиваться оборонная промышленность с использованием оригинальных отечественных разработок. Это было достигнуто через трудовое и творческое подвижничество всего народа при общем энтузиазме, по силе сходном с религиозным. Однако условием и в какой-то мере следствием этого порыва был тоталитаризм -соединение общества жесткими скрепами, которые из всех и из каждого

Всего за 1921-1928 гг. было рассмотрено 2400 предложений о концессиях, заключено 178 договоров. В целом, иностранные инвестиции были небольшими, государство не стремилось расширять ввоз капитала. К концу 1927 г. иностранные капиталовложения в СССР составили 52,2 млн. руб. выжимали» все физические и духовные ресурсы. Одним из главных механизмов этой тоталитарной системы было государство (другим - идеология и общественное сознание).

Индустриализация, коллективизация, создание новой армии - все это были части большой программы модернизации СССР. Главным в ней было превращение человека с крестьянским типом мышления, восприятием времени, стилем труда и поведения - в человека, оперирующего точными отрезками пространства и времени, способного быть включенным в координированные, высокоорганизованные усилия огромных масс людей. То есть, в человека, сходного по ряду признаков с человеком современного индустриального общества, способного быть оператором сложной производственной и военной техники.

За десять лет, СССР превратился в военный лагерь, создав особый, тоталитарный, мобилизационный режим. Тоталитарный режим требовал от населения страны находится в состоянии повышенной мобилизационной готовности, на что и были нацелены сменявшие друг друга массированные пропагандистские кампании, массовый террор, показательные судебные процессы над «врагами народа» и т.д.

На выбор Россией наиболее жесткого варианта социально-политического развития повлияло не только конкретная обстановка в стране и в мире в 192030-е годы: сыграли свою роль многовековые традиции, связанные с гипертрофированной ролью государства, несформированностью гражданского общества, сложившимся «антилиберализмом» массового общественного сознания, преобладанием в нем уравнительно-коллективистских начал. Тоталитарный режим деформировал общественную атмосферу, оказывая пагубное влияние на формирование правовой политики. Режим, сформировавшийся в 1920-30-е годы XX века, уничтожил в стране политические свободы и возможность возникновения оппозиции. Элементы демократии, которые существовали в деятельности Советов, в конце 1920-х годов были свернуты. Характерными чертами политической системы, утвердившейся в стране в предвоенные годы, стали: централизация всех сфер общественной жизни; устранение масс от государственного управления; фиктивный характер институтов демократии; сращивание партийного и государственного аппаратов, диктат бюрократии; выход карательных органов из под контроля общества, и как следствие -массовые репрессии; культ личности; формирование новой «социалистической» культуры базирующейся на идеологических мифах; огромный разрыв между словом и делом; деформирование общечеловеческих правовых ценностей и укрепление нового «социалистического» правосознания, одобрявшего и крепившего тоталитаризм.