§ 4. Функциональность

Функциональность – это очень сложное и объемное понятие. Что­бы раскрыть его первостепенную значимость для коммуникативного обучения, начнем с наиболее показательных аспектов, посмотрим, как обычно проходит работа над грамматической и лексической сто­ронами речевой деятельности.

Как известно, каждая грамматическая структура имеет свою форму и свое грамматическое значение. Лексическая единица также имеет как свою форму, так и свое значение. Поэтому иногда рассуж­дают так: чтобы использовать грамматическую структуру в говорении, необходимо уметь ее оформить, а чтобы использовать лекси­ческую единицу, надо запомнить ее форму и значение. Обозначим эту стратегию обучения «форма–значение», или «запоминание–употребление». Она представляется настолько логичной, что, каза­лось бы, ей нечего противопоставить. Но это не так.

Дело в том, что и грамматическая структура, и лексическая еди­ница кроме формы и значения имеют еще и речевую функцию – свое назначение, т. е. используются в говорении для выражения под­тверждения, удивления, отрицания, сомнения, уточнения и т. п. Они настолько прочно ассоциативно связаны с этими функциями, что вызываются в памяти сразу же, как только перед говорящим воз­никает та или иная речевая задача. Следовательно, в говорении дей­ствует ассоциация «функция – форма (+ значение)».

Всегда ли мы вырабатываем такую ассоциацию? К сожалению, нет. Чтобы сначала просто запомнить слова или научиться образо­вывать какую-то грамматическую форму, ученики выполняют уп­ражнения, требующие сосредоточить все внимание на правилах образования формы или на запоминании слова и его значения. Это значит, что ведущей является формальная, а не функциональная сторона речевой единицы. В результате разобщенного, последова­тельного усвоения формы и функции форма не ассоциируется с функ­цией и имеют место случаи, когда ученик «знает, но не умеет»: ска­жем, знает, как образовать форму прошедшего времени от глагола «читать», но, когда хочет сообщить об уже происшедшем, говорит: «Я вчера читаю эту книгу», не замечая, что использует форму на­стоящего времени.

Функциональность же предполагает выдвижение на первый план функции речевой единицы, причем эта функция не отрывается от языковой стороны, а является ведущей; именно на функцию направ­лено, в основном, сознание учащегося, форма же усваивается пре­имущественно непроизвольно. При этом меняется и характер сообща­емых правил-инструкций.

Обычно, приступая к объяснению (например, будущего времени), учитель говорит:

– Ребята, сегодня мы выучим с вами будущее время. Оно обра­зуется...

Функциональный подход требует другого:

– Ребята, – должен сказать учитель, – если вы хотите сказать, чем будете заниматься после школы сегодня, завтра, через месяц, т. е. в будущем, то используйте для этого вот такую форму...

Показав образец, учитель предлагает условно-речевые упраж­нения, в которых ученик каждый раз получает новую речевую за­дачу: «Пообещай, что ты сделаешь то, о чем тебя просят», «Вырази предположение о том, что сделает твой товарищ в следующих слу­чаях» и т.п.

В результате форма будущего времени прочно ассоциируется в сознании ученика с функциями обещания, предположения и т. д., а следовательно, будет вызываться всякий раз, как только в речевой деятельности (в ситуации) возникает необходимость в решении соот­ветствующей речевой задачи – пообещать, предположить и т.п.

Л.В. Занков писал: «Уроки привития навыков часто однообразны и тоскливы до невозможности»²² Функциональность же может не только привести к формированию навыков, способных к переносу, но и сделать сам процесс автоматизации интересным.

Чтобы обеспечить функциональность обучения, в установках к упражнениям нужно использовать все те речевые задачи, которые используются в общении. Какие это задачи?

1) Сообщить (уведомить, доложить, известить, рапортовать, объ­явить, информировать);

2) Объяснить (уточнить, конкретизировать, охарактеризовать, показать, выделить, заострить внимание);

3) Одобрить (рекомендовать, посоветовать, подтвердить, под­держать, похвалить, поблагодарить, поздравить, пожелать);

4) Осудить (покритиковать, опровергнуть, возразить, отрицать, обвинить, протестовать);

5) Убедить (доказать, обосновать, уверить, побудить, внушить, уговорить, вдохновить, настоять, упросить и т. п.)²³.

Функциональность касается не только говорения. При обучении чтению, аудированию она имеет не меньшее значение. Ведь функция чтения и аудирования как видов речевой деятельности всегда заклю­чается в извлечении информации: книгу, статью, заметку читают для того, чтобы узнать что-то новое, получить тему для обсуждения, развлечься, уточнить детали, понять общий смысл, ответить на по­ставленный в статье вопрос, высказать суждение о различных сто­ронах предмета статьи и т.д. Передачи и рассказы слушают обычно в тех же целях. Это нужно учитывать при составлении заданий по обучению чтению и аудированию.

Функциональность определяет также необходимость использо­вания в обучении всех тех речевых единиц, которые функционируют в говорении. Обычно внимание уделяется речевым единицам двух, уровней – слову и фразе. Есть, однако, еще два не менее важных уровня – словосочетание и сверхфразовое единство. И тому и дру­гому следует специально обучать. Во-первых, известно, что основная масса ошибок приходится как раз на словосочетания. Следовательно, нужно целенаправленно усваивать наиболее частотные словосоче­тания, добиваться их автоматизированного употребления. Не сле­дует думать, что достаточно добиться владения словами, а уж соче­таться в речи они будут сами. Во-вторых, что касается сверхфразового единства, то и оно не порождается само по себе, даже если человек умеет высказаться на уровне отдельных фраз. Связность речи, ее логичность, свойственная сверхфразовым единствам, требует специ­ального обучения.

В связи с этим важно учитывать, что в языке как системе знаков, которая используется для общения, есть три аспекта: лексика, грам­матика, фонетика. Эти аспекты самостоятельны, их можно изучать раздельно, независимо друг от друга. Подтверждение тому – науки: лексикология, теоретическая грамматика, теоретическая фонетика.

Речевая деятельность имеет три стороны: семантическую (лекси­ческую), структурную (грамматическую), произносительную. Они неразрывно связаны в процессе говорения.

Отсюда следует, во-первых, что при обучении речевой деятель­ности нельзя усваивать слова в отрыве от их форм, грамматические явления – вне их воплощения в словах, произношение – вне функ­циональных речевых единиц. Необходимо стремиться к тому, чтобы в абсолютном большинстве упражнений усваивались речевые единицы (это может быть и слово, и словосочетание, и фраза, и сверхфразовое единство), чтобы не отвлекать ученика постоянными объясне­ниями. Если ученик в упражнении отвечает на ваши вопросы, под­тверждает вашу мысль, возражает вам и т.п., то можно формули­ровать ваши реплики так, чтобы в них последовательно использо­вались либо грамматическое (фонетическое) явление, подлежащее автоматизации, либо необходимые слова. Когда упражнение орга­низовано правильно, ученик забывает (а то и не подозревает), что он что-то усваивает: он говорит. Можно сказать, что уроки только по материалу могут быть лексическими, грамматическими – по духу они должны быть речевыми.

Вторым следствием единства сторон речевой деятельности явля­ется иной – функциональный – подход к использованию правил.

Каждый учитель наверняка задумывался над вопросами: давать правило в данном случае или не давать, в какой момент его дать, как сформулировать и т.п., и неудивительно: ведь от этого зависит и характер выполнения упражнения, и его эффективность.

Чаще всего высказывается мнение, что знания (правила) всегда следует предпосылать речевой практике. Это связывают с сознатель­ностью обучения: дано правило – обучение сознательное, не дано – несознательное. Дело, однако, обстоит сложнее.

Сравним три навыка: навык написания какой-либо буквы (его, видимо, можно сформировать и без правил, путем простого копиро­вания), навык произнесения звука (здесь одной имитацией чаще всего не обойтись), навык использования или понимания сложной синтак­сической структуры (в этом случае предпосылка правила скорее всего необходима).

На наш взгляд, методический подход в данном случае должен заключаться в следующем:

1) место и характер правил в процессе формирования речевого навыка определяется специально для каждой языковой формы;

2) необходимость и место правил определяются с учетом фор­мальных и функциональных трудностей, соотнесенности с родным языком (во избежание интерференции), условий автоматизации (этап, возраст учащихся и т.п.);

3) знания формулируются в виде правил-инструкций, т.е. кратких указаний о том, как следует ученику поступить, чтобы в рече­вом поступке избежать ошибок, и подаются именно в те моменты процесса автоматизации, когда эти ошибки возможны. Такой способ называется квантованием знаний. Он позволяет сохранить те ус­ловия автоматизации (речевую направленность, функциональность), о которых говорилось выше. На первый план выдвигается само рече­вое действие, оно – в поле сознания ученика, а инструкция лишь помогает его совершать, не отвлекая внимание ученика.

Очень важно учесть, что правила-инструкции, которые сообща­ются при усвоении той или иной речевой единицы, вовсе не должны составлять полный свод знаний о данном явлении. Это необходимо лишь при изучении языка, языковой системы; что касается речевой деятельности, то следует отобрать только тот минимум правил-ин­струкций, который необходим для овладения и использования каж­дой конкретной речевой единицы.

Сказанное не менее важно и для рецептивных видов деятельно­сти – чтения и аудирования. При овладении ими также необходимы правила-инструкции, но они другого характера. Главное их назна­чение служить «опознавательными знаками» тех или иных речевых единиц, ибо рецептивные виды деятельности основаны на ассоциации «форма–значение».

Третьим следствием функционального единства трех сторон рече­вой деятельности является исключение переводных упражнений (с родного языка на иностранный).

Сопоставление с родным языком помогает глубже познать ино­странный язык, его строй, тонкости, закономерности. Но познать и усвоить, с точки зрения обучения,– не одно и то же. Когда обучают речевой деятельности, то важны прежде всего не знания, а навыки, умения, позволяющие не рассуждать о языке, а пользоваться им. В этом случае родной язык нередко служит тормозом. Любой учитель хорошо знает, что большинство ошибок обусловлено влиянием род­ного языка, укоренившимися в сознании учеников его стереотипами. Поэтому следует признать необходимость профилактики возможных ошибок учащихся.

Нужно подчеркнуть разграничение двух понятий – «опора на родной язык» и «учет родного языка», хотя они, казалось бы, иден­тичны. По традиции «опора на родной язык» толкуется как постоян­ное сравнение двух языковых систем, используемое в качестве от­правного пункта усвоения. Что касается «учета родного языка», то он нацеливает учителя на предвидение интерферирующего влия­ния родного языка (до урока) и профилактику его в каждом кон­кретном случае посредством такой организации упражнений, при которой ученик не ощущает, что усвоение происходит благодаря какому-то сравнению, ибо последнее не является исходным моментом.

Перевод же с родного языка – это как раз и есть постоянное сравнение двух языковых систем. По этому поводу А. Н. Леонтьев сказал: «Конечно, можно формировать речь на иностранном языке через формирование функциональной системы перевода – так же, как можно ехать, например, из Москвы в Бухарест через Париж, но зачем, спрашивается, это нужно?»

Дело в том, что говорение и перевод – два разных вида деятель­ности. Говорение – это реализация стереотипов данного языка, Перевод же – это реализация стереотипов двух языков. Говоря, мы высказываем свои мысли, свое отношение, при переводе же необхо­димо адекватно передать чужие мысли.

Есть и чисто методические доводы не в пользу перевода: пере­вод – упражнение очень сложное, ученики тратят на него много времени, делают массу ошибок. Все это мешает эффективному фор­мированию навыков.

То, что переводные упражнения не развивают необходимые для говорения механизмы, легко показать хотя бы на таком речевом механизме, как выбор слов. Известно, что при говорении человек вызывает в памяти (вспоминает) слова в связи с речевой задачей в определенной ситуации, т.е. на основе ассоциации «мысль – слово» (вспомним ассоциацию «функция–форма»). В переводных же уп­ражнениях ученик вспоминает иностранное слово по слову родного языка, следовательно, работает ассоциация «слово–слово», т.е. совершенно не та, которая нужна для говорения.

Таким образом, в целях эффективного обучения говорению как средству общения от переводных упражнений следует отказаться. Во всяком случае, на уроке. Что касается перевода с иностранного языка на родной, то он вполне допустим в некоторых случаях (семантизация абстрактных слов, перевод отдельных сложных грам­матических явлений при обучении чтению).

Итак, функциональность как компонент методического содержа­ния урока диктует необходимость соблюдения следующих правил обучения:

– ведущей в усвоении лексических единиц или грамматических явлений (речевых образцов) является их функция, а не форма;

– в установках упражнений при обучении всем видам речевой деятельности следует использовать все разнообразие речевых задач;

– использование знаний происходит на основе их квантования в виде правил-инструкций с учетом усваиваемого явления и условий обучения;

– перевод с родного языка при обучении говорению на уроке исключается.