Глава 7. Ценности в научном познании

1. НЕОПОЗИТИВИЗМ О ЦЕННОСТЯХ В НАУКЕ

В начале прошлого века М. Вебер выдвинул требование свободы социологической и экономической науки от ценностей. Обоснование его внешне было простым. Единственным критерием познания должна быть истина. Ценности вводятся в науку исследователем. Выражая его субъективные пристрастия и установки, они искажают научную картину мира. Поэтому ученый должен четко осознавать ценности и нормы, привносимые им в процесс познания, и очищать от них окончательный его результат'.

Тезис свободы от ценностей получил широкий резонанс, особенно среди сторонников неопозитивизма. «Ценностные суждения, — писал Р. Карнап, — являются не более чем приказами, принимающими грамматическую форму, вводящую нас в заблуждение... Они не являются ни истинными, ни ложными. Они ничего не утверждают, и их невозможно ни доказать, ни опровергнуть»². Как таковые ценностные суждения не имеют, конечно, никакого отношения к научному познанию. Наука вправе говорить о том, что есть, но не о том, что должно быть, и не о том, чему лучше быть. Она не может содержать ценностей и оценок³.

Неопозитивистская идея, что включение оценочных элементов в науку является отступлением от идеала чистой науки, продолжает жить даже в условиях нынешнего упадка неопозитивизма.

Так, Э. Топич в книге «Познание и заблуждение» доказывает, что реальное познание — это не столько процесс продвижения к истине, сколько формирование иллюзорного представления о мире. Для освобождения познания от «архаичных форм мировоззрения» необходимо прежде всего критически переосмыслить ценностные формы познания и избавиться от ценностно-нормативной интер-

¹ См.: Weber M. Der Sinn der «Wfertfreiheit» der soziologischen und okonomischen Wissenschaften.«GesammelteAufsatzezurWissenschaftslehre», Tubingen, 1951. S. 475-526.

² Carnap R. Philosophy and Logical Syntax. L., 1935. P. 24-25.

³ «Существует познание, — говорит М. Шлик, — и ничего, кроме познания, его цель - только истина» {Schlik M. Fragen der Ethik. Wien, 1930. S. 1).

177

претации универсума. Эта работа, начатая когда-то Гиппократом, все еще далека от завершения¹.

Вместе с тем имеются многочисленные попытки как-то ослабить жесткий отказ от ценностей в научном познании и оправдать их правомерность если не во всех науках, то хотя бы в социальном познании. В частности Г. Мюрдалем был выдвинут известный постулат о допустимости в науках об обществе явных оценок: ученый вправе делать оценки, но он должен ясно отделять их от фактических утверждений.

Мюрдаль писал: «Для устранения пристрастности в науках об обществе нельзя предложить ничего, кроме совета открыто признавать факт оценивания и вводить ясно сформулированные оценки в качестве специфических и надлежащих образом уточненных оценочных посылок»². И в другом месте: «Мы можем сделать наше мышление строго рациональным, но только путем выявления оценок, а не с помощью уклонения от них»³.

В более поздней своей работе" Мюрдаль снова подчеркнул, что науки без оценок не бывает, и заметно расширил сферу, где неизбежны оценки. Постановка проблем, определение понятий, выбор моделей, отбор фактов — все это осуществляется на основании исходных установок исследователя. Крупные экономисты прошлого не были беспристрастными в своих оценках, но они сознательно занимали определенную позицию. Декларируемая объективность современных экономистов на поверку оказывается лишь иллюзией. Отказываясь открыто сформулировать свои исходные принципы, исследователь попадает под действие неявных предрассудков, т. е. удаляется от объективности.

Однако, в целом позиция Мюрдаля, разделяемая многими, не претерпела изменений: в естественных науках ценностей и, соответственно, оценок нет; социальная реальность вся проникнута идеологией, и поэтому ее познание невозможно без вынесения суждений оценочного характера; эти суждения должны формулироваться явно и четко отделяться от фактических, описательных утверждений.

«Постулат Мюрдаля» нередко представляется как «оптималь-

¹ См.: TopitschE. Erkenntnis und Illusion. Hamburg, 1979. S. 106.

² Myrdal G. An American Dilemma. Appendix II. A Methodological Note on Facts and Valuation in Social Science. L. - N. Y., 1944. P. 1043.

³ Там же. Р. 1064.

⁴ См.: Value Judgments and Income Distribution. N. Y., 1981. P. 78-80. 178

ная» позиция, не зависящая от исхода спора о роли ценностей и оценок в науке¹.

Очевидно, однако, что это и подобные ему «ослабления» неопозитивистской доктрины ничего не меняют в ее существе. Несомненна также утопичность постулата Мюрдаля. Ни одна реально существующая научная теория, включая и науки об обществе, не строится так, чтобы утверждения оценочного или описательно-оценочного характера отделялись в ней сколь-нибудь ясно от чисто описательных утверждений.

Критика неопозитивизма в рамках так называемой «исторической школы» в методологии науки во многом изменила отношение к ценностям. Были подняты вопросы о ценностях, входящих в контекст, в котором существует и развивается научная теория, о ценностных компонентах образцов, или «парадигм», которыми руководствуются в «нормальной» науке, и т. д. Однако и в «исторической школе» отсутствует общая схема подхода к исследованию ценностей, нет ясного определения самого понятия ценности, нет анализа связи ценности и истины. Сами ценности истолковываются по преимуществу субъективно-психологически, как намерения, цели, установки и т. п. отдельного индивида или узкой, изолированной группы лиц. Но как раз индивидуальные, частные ценности наименее интересны и важны, даже если иметь в виду самого индивида. Ценности в научном познании носят, как правило, коллективный, групповой характер, начиная с ценностей определенного научного сообщества и кончая ценностями культуры в целом, существующими и действующими века и остающимися в большей своей части неосознанными.

2. ВНЕШНИЕ ЦЕННОСТИ НАУЧНОЙ ТЕОРИИ

Если под оценкой понимается каждый случай подведения объекта под мысль и установления тем самым ценностного отношения, все оценки можно разделить на явные, выраженные эксплицитно в языке, и неявные, неосознанные или только подразумеваемые.

Форма явных абсолютных оценок: «Хорошо (плохо, безразлично), что то-то и то-то». Иногда такие оценки выражаются в форме:

¹ См., например: Ossowska M. Rola ocen w ksztaltowanin pqj§c//Fragmenty filozoficzne. Seria trzecia. Warzawa, 1967.

179

«Должно быть (не должно быть; безразлично, будет ли) так, что то-то и то-то».

Формы вхождения в рассуждение или теорию неявных оценок гораздо более многообразны.

Многие выражения имплицитно включают оценочные и нормативные элементы. Таковы, в частности, пожелания, советы, предостережения, просьбы, обещания, угрозы и т. п.

Вопросы, имеющие характер требований или рекомендаций предоставить определенную информацию, также неявно содержат оценку.

Оценки входят неявно и в целевые нормы, устанавливающие цели и указывающие средства для их достижения.

Еще одна форма неявного вхождения оценок — конвенции всякого рода. Все они являются предписаниями и находятся в ценностном отношении к миру. Конвенциями могут вводиться новые понятия, но гораздо более важную и интересную роль в научном познании играют конвенции, ограничивающие или расширяющие уже употребляемые в науке понятия, а также конвенции, отождествляющие разные совокупности признаков.

Далеко не всегда научная конвенция представляет собой открытое, специально выработанное и одобренное научным сообществом соглашение. Напротив, в большинстве своем конвенции функционируют неявно и не осознаются как таковые теми, кто их использует. Обычно только после научной революции, приводящей к отказу от старой теории или ее ограничению, к новому видению мира, становится ясно, как много не совсем удачных и эффективных условностей и соглашений принималось в старой теории.

Чистые конвенции — редкость в науке. Гораздо более часты своеобразные дескриптивно-прескриптивные единства — соглашения с элементами описания и описания с конвенциональными элементами.

К примеру, утверждение, что жидкость есть такое состояние вещества, при котором давление передается во все стороны равномерно, в течение какого-то периода было фактической истиной. Универсальная приложимость его ко всем, в том числе к не изученным еще жидкостям, опиралась на конвенцию. В дальнейшем оно превратилось в одно из следствий более глубоких представлений о жидкости и перестало нуждаться в поддержке со стороны.

Введение подобных представлений редко обходится без одновременного привнесения неявных оценок.

180

Ценностное по преимуществу отношение находит выражение также в аналитических высказываниях, являющихся необходимым элементом всякой теории. Эти высказывания несут, однако, и определенное дескриптивное содержание. Было бы неправомерно поэтому считать их, как это иногда делается, чистыми соглашениями об употреблении понятий или об их значении.

Из этого перечня форм вхождения оценок в рассуждение можно вывести одно важное общее наблюдение. Чистые оценки и чистые нормы почти не встречаются в тех теориях, которые не ставят своей специальной задачей их выработку и обоснование.

В обычные научные теории оценки и нормы входят только в виде «смешанных», описательно-оценочных положений. Обилие последних в науке создает иногда даже обманчивое впечатление, что в ней вообще нет чистых описаний и что «в каждом дескриптивном утверждении обязательно присутствует момент оценки»¹.

Применительно к конкретной теории ценности могут быть разделены на внутренние и внешние. Первые входят в структуру самой теории в качестве неотъемлемых ее компонентов, вторые относятся к тому контексту, в котором существует и развивается теория. Граница между первыми и вторыми является, конечно, довольно относительной.

Внешние ценности крайне разнообразны и разнородны. Они охватывают широкий круг образцов, норм, правил, оценок, принципов и т. п., воздействие которых сказывается как на формировании теории, так и на последующей ее эволюции. Как и обычно, эти ценности редко имеют характер чистых оценок. Они предстают почти всегда в форме комплексных описательно-оценочных образований.

Особый интерес представляют ценности, определяющие основные черты стиля мышления.

Понятие стиля мышления употребляется в разных смыслах: от стиля мышления, типичного для конкретной научной дисциплины в определенный период ее развития, до стиля теоретического (не только научного) мышления целой эпохи. В последнее время активно исследовались стили мышления в конкретных науках (прежде всего в физике) в переломные периоды их развития.

Наиболее широким по временному охвату является понятие стиля теоретического мышления эпохи. Этот стиль распространяется на все формы теоретизирования, существующие в конкретную эпоху, и представляет собой, как и вообще стиль мышления, слож-

¹ Scriven M. The Exact Role of Value Judgments in Science. P. 232.

181

ную систему наиболее общих принципов, образцов, форм и категорий теоретического освоения мира.

В отношении отдельных теорий стиль мышления выступает как данность, не подвергаемая анализу, не осознаваемая в полной мере и не артикулируемая. От рассуждений в рамках конкретных теорий требуется, чтобы они соответствовали принятой в данной области манере теоретизирования. Они должны также соответствовать общему стилю мышления своего времени и своей эпохи. Стиль мышления, задающий стандарты теоретической деятельности, выполняет, таким образом,регулятивную функцию. Отношение между ним и теорией — это обычное ценностное отношение, с установлением которого теория оценивается как хорошая или плохая.

Стиль мышления есть вместе с тем итог и вывод предшествующего развития науки и теоретического мышления. Он имеет признаки описания, резюмирующего те приемы мыслительной деятельности, которые прошли проверку временем.

Такой же сложный, описательно-оценочный характер имеют разнообразные критерии совершенства теории и так называемые регулятивные принципы познания. К числу последних в естествознании относят обычно принцип соответствия, принцип ограничений, принцип запретов, принцип инвариантности, принцип наблюдаемости, принцип эмпирической проверяемости, принцип дополнительности, принцип фальсифицируемости, принцип простоты, принцип красоты и т. п.¹

Эти и подобные им принципы занимают промежуточное положение между требованиями, связанными с господствующим стилем мышления, и принципами самих естественнонаучных теорий. «Не определяя содержания научных идей и не будучи формально-логическим обоснованием добытого теоретического знания, регулятивные принципы существенно ограничивают произвол в выборе основных положений строящейся концептуальной системы»².

Регулятивные принципы функционируют прежде всего как эвристические указатели, помогающие сформировать и реализовать исследовательскую программу, как предписания, касающиеся конструирования и оценки теоретических систем. Вместе с тем они формируются в самой практике научного исследования и являются

¹ Об этих принципах см.: Мамчур Е.А., Илларионов СВ. Регулятивные принципы построения теории // Синтез современного научного знания. М., 1973.

² Там же. С. 357. 182

попыткой осознать закономерности познания. В связи с этим они выполняют и функцию описания. Ими систематизируется и очищается от случайностей долгий опыт научных исследований, выявляются устойчивые связи между теорией и отображаемой ею реальностью, и уже на этой основе выдвигаются определенные образцы и требования.

Различные принципы обладают разной степенью общности и обоснованности. Они различаются также степенью настоятельности, или аподиктичности, выдвигаемых требований.

Сопоставление теории с регулятивными принципами представляет собой подведение задаваемой ею «теоретической действительности» под некоторый стандарт или шаблон, т. е. является установлением ценностного отношения. Нет оснований поэтому утверждать, что данные принципы выступают и как средство обоснования истинности уже полученного теоретического знания.

Существуют также многие другие типы общепринятых или широко признаваемых внешних ценностей.

«Вероятно, наиболее глубоко укоренившиеся ценности, — пишет Т. Кун, — касаются предсказаний: они должны быть точными; количественные предсказания должны быть предпочтительнее по сравнению с качественными; в любом случае следует заботиться в пределах данной области науки о соблюдении допустимого предела ошибки и т. д.»¹. К ценностям, по Куну, относятся и «внутренняя и внешняя последовательность в рассмотрении источников кризиса и факторов в выборе теории» и «точка зрения, что наука должна (или не должна) быть полезной для общества»².

Кун отмечает три характерных особенности внешних ценностей. Чувство единства в сообществе ученых-естественников возникает во многом именно благодаря общности таких ценностей. Однако хотя они и бывают хорошо пригнанными, конкретное их применение сильно зависит от особенностей личности и биографии, которые отличают друг от друга членов научной группы. И, наконец, вопросы, в которых используются ценности, постоянно являются вопросами, для решения которых требуется пойти на риск³.

Особую группу внешних ценностей составляют требования, предъявляемые не к теории, а к самому исследователю, конструи-

¹ Кун Т. Структура научных революций. М., 1975. С. 232.

² Там же. С. 233.

³ Там же. С. 232-234.

183

рующему ее. Широко распространена точка зрения, что ученый — это бесстрастное существо, наделенное способностью подавлять свои личные склонности в интересах объективного изучения мира, и что «наука есть готовность принять факты даже тогда, когда они противоречат желаниям»¹. Ученого принято считать логичным и рациональным, добросовестным, заинтересованным прежде всего в развитии знания, а не в достижении личной известности и признания. Он способен откладывать окончательные суждения, если находящиеся в его распоряжении данные недостаточны или противоречивы; он восприимчив к любым данг ъш, имеющим отношение к интересующей его гипотезе или теории'.тотов изменить свое мнение, если находящиеся в его распоряжении данные этого требуют, и т. д.

Эти и подобные им характеристики составляют в совокупности стандарт ученого, сложившийся еще в Новое время и уже основательно устаревший². В другие эпохи этот стандарт был, разумеется, иным. В Средние века, например, от ученого не требовались ни объективность, ни непредубежденность, ни тем более стремление к новым, позитивным результатам.

Создаваемые наукой представления о реальности не детерминируются однозначно природой изучаемых объектов. В этих условиях неполной определенности и разворачивается действие внешних ценностей, связывающих науку с другими сферами человеческой деятельности и с культурой в целом.