ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА В РОССИИ

Ставропольский края, Курская, Самарская, Вологодская и Ярославская области, ХантыМансийский автономный округ. К субъектам Федерации, в которых только гарантируется защита прав и свобод, перечисленных в федеральной конституции, относятся город Москва, Пензенская, Белгородская, Волгоградская, Иркутская области, Усть-Ордынский Бурятский автономный округ.

Такой подход к проблеме прав и свобод человека в уставах объясняется отчасти и тем, что соответствующее субъекты Российской Федерации не есть самостоятельные государства, а являются государственно-территориальными или государственно-национальными образованиями России. Следовательно, законодатели усмотрели в этом факте то положение, что достаточно только гарантировать в своих субъектах права и свободы граждан, имеющиеся в Конституции РФ и международных правовых актах, а их перечисление, в этой связи, как это сделано в конституциях республик, явилось совершенно необязательным. Представляется, что конституции и уставы субъектов должны играть более активную роль в реальном гарантировании гражданам защиты их прав и свобод, поскольку конституции и уставы, в отличие от Конституции РФ, отражают более конкретную обстановку в регионе, более приближены к условиям жизни граждан, к их национальным и территориальным интересам, обычаям и традициям. Сегодня конституции и уставы субъектов Федерации не используют свой ресурс, потенциал и свою возможность на примере своего региона, территории непосредственно заняться созданием конкретного механизма реализации пока остающихся декларативными гарантий. На сегодняшний день конституции и уставы субъектов сделали самое малое — вторя Конституции РФ 1993 г. повторили красивые положения (и то не все) о правах и свободах собственных граждан. Можно сделать следующий вывод: институт прав и свобод человека и гражданина должен найти свое воплощение (документальное и жизненное) в конституциях и уставах субъектов Российской Федерации. Иначе мы вынуждены будем констатировать тот непреложный факт, что в России сегодня на уровне конституционного и уставного законодательства отсутствует цельная и непротиворечивая концепция правового статуса личности.

Анализ группы уставов субъектов Российской Федерации, не включающих правовых норм, представляющих и гарантирующих конкретные права и свободы человека, показывает, что их нормы носят абстрактный, не основополагающий характер и напрямую вытекают из Конституции РФ. В уставах, во-первых, декларативно признается и гарантируется осуществление всех прав и свобод граждан в соответствии с федеральной конституцией. Во-вто-

рых, подчеркивается их непосредственное действие, однако конкретных механизмов создания и, тем более, реализации гарантий осуществления прав и свобод, в большинстве уставов не предусмотрено. В-третьих, указывается на защиту прав и свобод со стороны органов государственной власти, местного самоуправления и должностных лиц. В-четвертых, на декларативном уровне подчеркивается равноправие граждан. Все эти позиции в совокупности можно отнести не собственно к институту прав и свобод граждан, а к институту основ конституционного строя.

Вгруппе уставов, где права и свободы выделены в отдельную главу, где упор делается на государственные гарантии обеспечения прав и свобод, устанавливаются общие обязанности органов государственной власти, местного самоуправления и их должностных лиц по реализации этих прав и свобод. В принципе, такой подход вполне объясним тем фактом, что данная группа субъектов Российской Федерации не является самостоятельными государствами, поэтому и нет особой необходимости в уставах провозглашать основные права и свободы, как это сделано в конституциях республик. Однако Конституцией РФ все проблемы конкретного края, области урегулировать просто невозможно. Да и роль Конституции РФ сводится к иному: провозгласить, закрепить и разработать конкретные и общеобязательные для всех регионов механизмы реализации прав и свобод, то есть создать гарантии. Регулировать же конкретные вопросы каждого региона, давать одни

ите же ответы на принципиально разные жизненные ситуации, возникающие в разных по территориальному, национальному, климатическому признаку субъектах Российской Федерации нереально. Строительство правового государства, которое невозможно без устойчивой системы гарантий прав и свобод человека и гражданина, сдвинется с мертвой точки только тогда, когда именно в субъектах (и с субъектов) по кирпичику начнут строить (реализовывать) систему гарантий прав граждан путем постепенного строительства законодательной базы и введения ответственности (не обезличенной, когда невозможно найти виновного, а персональной, личной!) должностных лиц за противозаконные действия (бездействие).

Вкакой мере справедливо мнение о преобладании недемократических традиций в истории России? В какой мере политика властей в постсоветский период ответственна за специфический характер отношения россиян к власти, к демократии вообще и к правам человека в частности? В поисках ответа на эти вопросы следует учитывать следующие обстоятельства.

Во-первых, смена общественно-политиче- ского строя в России произошла сравнительно недавно. Начало становления новых властных институтов на фоне политической борьбы элит

иодновременного падения реальных доходов у большей части населения не способствовало, по мнению диссертанта, укоренению ценностей демократии в массовом сознании. «Экономическое расслоение населения, — считает И. Поляков, — проявилось в образовании двух нерав-

ных анклавов — зоны обеспеченности и зоны бедности»1.

Во-вторых, уровень жизни граждан России непосредственно связан с реализацией норм и принципов Конституции в сфере труда и социального обеспечения. В результате попытки трансформировать централизованную плановую экономику в рыночные отношения за счет перераспределения собственности, а не

стимулирования труда и преобразования трудовых отношений2 «мы получили вместо

реальной экономики — экономику виртуальную, воображаемую, зазеркальную»3. Ситуация усугубляется высокой дифференциацией в оплате труда между отраслями экономики, профессионально квалифицированными

идругими социальными группами. Так, разли-

чие в оплате труда рабочих и администрации составляет не менее 20 раз4, а отраслевые различия — 10 раз, региональные — 11 раз5.

Сейчас Россия по важнейшим макроэкономическим показателям (по размеру ВВП на душу населения, рассчитываемому в соответствии с паритетом покупательной способности национальной денежной единицы) находится в группе развивающихся государств даже с учетом того, что в размер ВВП включены и природные ресурсы страны (нефть, газ и т.д.).

Подлинная демократия должна обеспечивать соблюдение не только естественных человеческих прав, но и социальных прав, то есть гарантировать достойный уровень жизни, обеспеченность работой, медицинской помощью, жильем и доступом к образованию. Хотя времена изменились, граждане нашей страны до сих пор полагают, что социальные права и гарантии, которые они обрели при коммунистах и к которым привыкли, должны рассматриваться как базисные права человека, безусловно охраняемые обществом и государством и в трудных экономических обстоятельствах.

Можно предположить, что поворот России к демократии побудил к жизни процесс конвергенции политических культур, то есть сближения, смягчения различий между Россией и Западом в плане фундаментальных политических ценностей, ориентаций, отношения к правам человека и политического поведения масс

иэлит. В конце 1950-х — начале 1960-х годов

на базе эмпирических данных по пяти странам мира (США, Великобритания, Германия, Мексика, Италия) американскими учеными была написана книга «Гражданская культура»6. Авторы этой работы Алмонд и Верба показали, что к числу социально-психологиче- ских характеристик политической культуры населения (переменных) относятся следующие:

1)знание о политической системе и, прежде всего, понимание того, что есть демократия, как эта система «работает» в данной стране, что включает в себя понятие «права человека и гражданина»;

2)ощущение индивидом своей политической значимости;

3)признание обязательности участия в общественных делах;

4)чувство внутренней свободы, выражающееся, в частности, в свободном обсуждении вопросов политики с другими людьми;

5)готовность к сотрудничеству в политических акциях;

6)гордость за систему государственного устройства своей страны;

7)доверие к общественным и государственным институтам;

8)интерес к политике.

На основании комбинаций этих переменных Алмонд и Верба выявили четыре типа политических культур: «приходская» (parochial culture); «подчинения» (subject culture); «участия» (participant culture); «гражданская культура» (civil culture). «Приходская» или «парохиальная» культура доминирует в обществах, где нет самостоятельной, то есть отделенной от других общественных институтов и структур, политической системы. В такой культуре население не разбирается в политике и не связывает перемены в своей жизни с политической системой. Культура «подчинения» характерна для обществ, где индивиды не расценивают самих себя как «авторов» системы. Люди политически пассивны и смиренно ждут милости от начальства и государства. Культура «участия» характерна для обществ, в которых граждане политически грамотны и активны. В своем исследовании Алмонд и Верба искали такое сочетание некоторых «активных» ориентаций с «пассивными», которое было бы идеальной комбинацией ориентаций, обеспечивающей стабильное развитие демократии. Эта четвертая комбинация — «гражданская культура» — была определена как «сбалансированная политическая культура», в которой присутствуют политическая активность или вовлеченность в