5. Вратислав. «Приключения»

Мелкий чешский дворянин Вацлав Вратислав (1576–1635) из селения Дмитровичи поступил на службу к австрийскому вельможе Фридриху Креквицу, которого в 1591 г. император Рудольф II направил послом в Стамбул. Посольство из Вены через Балканы прибыло в османскую столицу, где вскоре было арестовано по ложному доносу. Его члены попали в тюрьму, а потом их продали в рабство. Вратислав стал гребцом на галерах, был выкуплен и с трудом выбрался из Османской империи, воспользовавшись походом турок в Венгрию. Вернувшись на родину, он в 1599 г. описал свои приключения. Позднее занимал при австрийском дворе различные посты. Приводим четыре отрывка из его сочинения.

Янычары

Янычары во всей турецкой области в большом почете: они турецкого султана дворяне и пешая гвардия, которой состоит при султане 12 000... Янычары эти набираются из детей христианского народа, живущего под турецкой властью. Набирают их по нескольку сотен через два года в третий, малых ребят лет восьми, девяти и десяти, и приставлены доктора, которые должны каждого рассмотреть в лицо и рассудить, к чему каждый мальчик может быть со временем годен. Самые лучшие берутся на службу турецкому султану, других разбирают паши и иные турецкие начальники. Остальные – тупые головы, продаются за дукат в Анатолию и в Азию до определенного времени, лет до 18, но не свыше чем до 20 лет, и живут там в нужде. Вырастают в холоде, в голоде, в зное, в наготе, и все с ними обращаются, как с псами... И всех их, как исполнится им около 20 лет, натерпятся они горя, обгорят на солнце и привыкнут ко всякой работе, – привозят в Стамбул из всех мест, куда они были распределены. Тут самых крепких и суровых из них записывают в младшие янычары и отдают под командование старших. Под их надзором младшие приучаются стрелять, рубиться саблями, бросать копья, скакать через рвы, лазать на стены и исполнять всякую службу, какую прикажет старший. Каждый находится в полном повиновении у своего старшего и должен ему варить кушанье, колоть дрова и выполнять всякое его желание до тех пор, пока нет войны. А кто пойдет со старшими на войну, должен служить тому, за кем он записан: разбивать палатки, ходить за верблюдами, смотреть за вьюками и все делать, какая бы ни случилась необходимость в работе. А когда произойдут битва или приступ, они идут впереди; тут один перед другим старается себя выказать. Потом тех из молодых людей, кто покажет свою храбрость, принимают в чин старших янычар... Из них потом выходят жестокие злодеи, и из всех турецких солдат они самые безжалостные к христианам. А боевые люди они самые неукротимые, и в них султан турецкий имеет самую надежную для себя охрану.

История средних веков(XV–XVII века) // Хрестоматия.

Пособие для учителей / Сост. В.  Е  Степанова,

А. Я. Шевеленко. – Ч. II. – М., 1974. – С. 50 – 51.

6. Саад-эд-Дин о взятии Константинополя

Придворный историк султанов Саад-эд-Дин (вторая половина XVI в.) написал хронику династии Османов с 1299 г. При этом он пользовался данными из сочинений предшествующих авторов. По своей направленности его хроника тенденциозна и исполнена идеи восхваления подвигов турок, однако фактическая сторона событий передана правильно.

Когда весна была уже на исходе, султан Мехмед¹, видя, что все готово и что все войска уже собраны, отправился в поход, приказав одновременно везти на особых телегах огромные пушки, которые он велел изготовить для того, чтобы разрушить стены и башни [Константинополя]. Перед тем как отправиться в поход, он произвел генеральный смотр своей армии... Утром султан прибыл на место, и вся армия приблизилась и заняла позиции перед стенами со стороны суши, приведя в великое изумление, осажденных, которые пришли в страх при виде этого войска, даже несмотря на то, что император [византийский], предупрежденный о решении султана, приказал укрепить все слабые места города, через которые было бы легче начать нападение, и сам он был исполнен твердой решимости защищаться до конца.

Прежде чем султан начал осаду, император послал ему предложение взять себе все города и их окрестности вне Стамбула, но оставить ему, императору, город, за что император будет платить султану ежегодную дань. Но султан, не внимая этим предложениям, ответил, что сабля и его религия неразлучны, и потребовал, чтобы император сдал ему город. Получив отказ, император установил на башнях и стенах артиллерию, воинов, вооруженных мушкетами и большими запасами смолы.

К концу первого дня до наступления ночи султан приказал установить в нужных местах батареи и начал подступ к городу при помощи янычар, а как только пушки были установлены, он приказал подвергнуть стены сильному обстрелу, не говоря уже о непрерывном граде стрел и камней, бросаемых метательными машинами, которые подобно дождю засыпали город. Осажденные в свою очередь производили непрерывные залпы из мушкетов и пушек, заряженных каменными ядрами, которыми они причиняли большие страдания многим мусульманам, оросившим своей кровью землю. В это время прибыли два больших корабля, посланные на помощь императору франками, и высадили значительное подкрепление, которое быстро проникло в город. Затем, так как мусульмане принуждены были удалиться от стен вследствие сильных вылазок неприятеля, осажденные стали громко кричать со стен и насмехаться над ними самым оскорбительным образом... И вот султан, собрав начальников, сказал, что для того, чтобы воспрепятствовать неприятелю делать вылазки, нужно вырыть в качестве прикрытия глубокий ров: это позволит укрыться от нападений неприятеля и, во-вторых, не даст возможности неприятелю прорваться и уйти. Так как город окружен стенами с трех сторон, то осаждать его с суши ‑ пропащее время. Приходилось изыскивать средства для атаки его с моря. Это было трудное предприятие, потому что гавань между Галатой¹ и Стамбулом была так прочно защищена цепью, что через нее нельзя было пройти ни одному судну.

Как ни умны были начальники, они не могли придумать средства для преодоления этого препятствия. Тогда султану пришла в голову мысль перетащить галеры по земле от нового замка, что позади Галаты, к крайней части гавани и таким путем напасть на город со стороны моря, подвергнув его пушечному обстрелу. Византийцы были уверены, что это единственное место, через которое мусульмане не смогут напасть на них. Однако предприятие, задуманное султаном, удалось благодаря ловкости опытных инженеров, которые при помощи невероятных усилий сумели перетащить галеры через горы. Когда галеры были переправлены, ими воспользовались для того, чтобы устроить мост, и этот мост стал путем для нападения со стороны гавани и для крепкого охвата осажденных и с этой стороны. Император оказался в большом затруднении, будучи принужден разделять свои силы, для того чтобы противодействовать натиску с новой стороны. Он поставил франков защищать ворота Едрирех, а со стороны гавани поставил заслон из своих войск, очень недовольных, что им предпочли франков. Это внесло ссору между защитниками, а в султана вселило надежду на счастливый исход великих усилий.

После того как султан убедился в наличии всех этих разногласий, он приказал начать штурм со стороны Едрирехских ворот. Сопротивление, оказанное осажденными, было настолько мужественным, что турки лишь к ночи смогли форсировать брешь в стене. Но вместо того, чтобы дать отбой, султан приказал привязать к концу пик факелы, свет которых заменил бы дневное освещение. Он не. хотел давать передышки осажденным. Приказание было выполнено, и сражение продолжалось всю ночь. В момент самой жаркой схватки начальник франков появился на высоте стены, сражаясь наряду с другими воинами. Тогда один молодой мусульманин, ловкий и хладнокровный, бросился на него с необычайной быстротой и нанес ему такой яростный удар, что тот, пораженный насмерть, пал ниц на землю. Франки, видя гибель вождя, прекратили битву и тотчас же отступили по дороге к морю, чтобы сесть на свои корабли. Тут осаждающие почувствовали новый прилив сил. Не обращая внимания на стрелы, выстрелы мушкетов, пушек и град камней, они бросились как львы на приступ и, войдя в бреши, проделанные ими с такой отвагой, они, наконец, захватили их и утвердили там свое знамя. В то же время город был взят, и войска, войдя в него, предали его крови и разграблению. Император в этот момент был в своем дворце на северном конце Едрирехских ворот, где он залпами из мушкетов и пушек старался отбиться от атаковавших его мусульман. Но так как он узнал, что знамя, к которому был прикреплен Коран, уже реет в центре города, он потерял мужество и приготовился отступить ко внешнему дворцу с отрядом своих людей. По дороге, встретив несколько грабивших мусульман, он бросился на них и переколол их всех. Наткнувшись на азапа¹, упавшего на землю от тяжкой раны, он счел своим долгом прикончить его. Азап, несмотря, на слабость, напряг все усилия, чтобы избежать удара и продлить свою жизнь, и нанес императору в то же время удар, которым он поверг его на землю, после чего и прикончил его. Это заставило всех, кто сопровождал императора, бежать и рассеяться. Наконец, когда не осталось ни одного человека с оружием в руках, ни одного, кто мог бы оказать сопротивление, открыли городские ворота, и султан въехал в них во главе своей кавалерии. Грабеж продолжался три дня, и не было ни одного воина, который не стал бы богатым благодаря захваченной добыче и рабам. По прошествии же трех дней султан Мехмед запретил под страхом тяжких наказаний продолжать грабеж и резню, которая все еще не утихала. Все повиновались его приказу. Когда наступило полное спокойствие, вместо нелепого колокольного звона раздался приятный голос муэдзина, возвещающий пять раз в день час молитвы. Из церквей выбросили идолов, очистили их от запахов, которыми они были оскверняемы, и устроили в них ниши, дабы обозначить место, куда следует устремлять взор, когда творишь молитву. К церквам приделали минареты²; одним словом, не забыли ничего, чтобы превратить их в места благочестия для мусульман.

История средних веков(XV–XVII века) // Хрестоматия.

Пособие для учителей / Сост. В.  Е  Степанова,

А. Я. Шевеленко. – Ч. II. – М., 1974. – С. 44-46.