1. Семиотический аспект непрямой коммуникации.

В связи между означающим и означаемым НК участниками коммуникации отчетливо ощущается отступление от конвенции. Чаще всего отступление от конвенции (количественные и качественные показатели которого могут значительно варьироваться) проявляется в связи означающего одного знака и означаемого другого знака. Характер этой связи определяет характер непрямой коммуникации и является причиной неоднородности пространства непрямой коммуникации.

В зависимости от того, какие коммуникативные сущности выступают в качестве членов диады означающего и означаемого, выделяются следующие диады (типы НК): вопрос ~ просьба (Не могли бы вы открыть окно?); вопрос₁ ~ вопрос₂ (Не могли бы вы сказать, который час?); вопрос ~ комплимент (Тебе никто не говорил, что у тебя красивая улыбка?); вопрос ~ оскорбление (Зачем ты купила это безвкусное платье?); сообщение ~ просьба (Мне не дотянуться до форточки, а ее стóит закрыть); сообщение ~ вопрос (Извините, но я забыл, как Вас зовут); сообщение ~ упрек (Ты как всегда забыл, что у твоего сына день рождения — пример К.Ф. Седова); сообщение ~ угроза; сообщение ~ комплимент (Удивительно, но зеленоглазость является отличительным признаком только у женщин — пример О.С. Иссерс); сообщение ~ оскорбление (Телесериалы смотрят одни идиоты); просьба ~ вопрос и др.; комплимент ~ оскорбление (ирония) и оскорбление ~ комплимент (флирт); вербальные средства коммуникации ~ невербальные средства коммуникации (рассогласование между вербальным и невербальным каналами передачи информации вызвано не столько возможностью передачи одной и той же информации по разным каналам связи, сколько функциональной специализацией вербальных и невербальных средств: речь используется в большей мере для передачи информации, а за невербальным каналом закреплена функция регулирования межличностных отношений участников общения); косвенный адресат ~ прямой адресат (в автобусе реплика Мама, иди сюда, здесь место освободилось! адресуется не только матери, но и стоящим рядом пассажирам, которые иначе могли бы занять свободное место); реальное воздействие ~ демонстрируемое воздействие или (чаще) демонстрация отсутствия стремления воздействовать (манипулирование); высокий стиль ~ низкий стиль (торжественно или официально муж говорит с женой об обеде); прямое значение слова ~ переносное значение слова (наиболее очевидное и широко изученное проявление непрямой коммуникации — прежде всего как метафора, образ, троп); первичные речевые жанры ~ вторичные речевые жанры; “прагматичность” ~ “информативность” и т.д.

Коммуникативные значения, выступающие членами диад, могут реализоваться как в виде речевых актов¹, так и в виде речевых жанров, различных синтаксических типов и т.д. Отметим, что НК не рядоположена таким явлениям, как знак, слово, модель предложения, непрямая номинация. В качестве единиц НК они могут выступать только под воздействием специальной ситуации общения.

Наибольший интерес исследователей вызывают разновидности НК, членами диад которых выступают сообщение, вопрос и просьба. Среди них наиболее изучены косвенные директивы (см. обзор литературы в: [Поспелова 1988]), особенно побуждения в вопросительной форме [Серль 1986; Конрад 1985]. Например, вместо прямого высказывания-просьбы Закройте, пожалуйста, форточку могут быть употреблены с той же целью высказывания-вопросы типа Могу ли я попросить Вас закрыть форточку?; высказывания-сообщения типа Я не решаюсь попросить Вас закрыть форточку, но...; Я буду Вам благодарен, если Вы закроете форточку; Мне не дотянуться до форточки, а ее стоит закрыть; высказывания-восклицания типа Ой, как дует! и подобные.

Кроме косвенных директив, многими исследователями выделяются различные типы косвенных фатических высказываний. Так, С.В. Андреева, рассматривая трансформации вопросительных синтаксических конструкций в русской разговорной речи, выделяет “контактоустанавливающие” вопросы:

(В очереди) А — Вы последний? Хочу немного отойти / скажите что занимали //

Б — Скажу //;

вопросы — “активизаторы внимания”:

(В магазине.) А — Можно девушка / вас спросить? Хорошая фотобумага есть? и т.д. [Андреева 1998].

В книге Казимежа Ожога “Формулы вежливости современного польского разговорного языка” [Ożóg 1990] противопоставляются прямые формулы (а это, по мнению К. Ожога, только выражения, содержащие перформативы witam, żegnam) и косвенные. Среди последних выделяется на различных основаниях ряд разновидностей: простой эллипсис формул с witam, żegnam; вопросы; “формулы комментирования жеста”; “окончатели тем”; религиозные формулы; “возгласы изумления” и т.д. Например, “в ситуации неожиданной встречи собеседников нормы вежливости требуют удивления и проявления радости при виде партнера”, для чего используются: стереотипные экспрессивные обороты типа: ruski rok! (cię nie widziałem), ale cyrk!; вежливые риторические вопросы, выражающие “приятное удивление”: a kto to do nas idzie?, a kogóż to widzą moje piękne oczy?; парадоксальным образом это могут быть даже проклятия, которые в некоторых товарищеских группах, прежде всего молодежных мужских, могут играть роль оригинальных и очень “сильных” приветствий, например: cholera!, o kogo tu niesie!, kurwa! jak się tu znalazłeś! [Ożóg 1990: 30].

Центральное место в прагмалингвистическом понимании косвенного речевого акта отводится синтаксическим особенностям высказываний (просьба, утверждение, вопрос и др.)². Чаще всего значение косвенного РА выражается и декодируется на основе ассоциативной связи и нейтрализации нескольких синтаксических моделей (просьба посредством вопроса, утверждения и т.д.) (См. о явлении синтаксической синонимии: [Золотова и др. 1998: 189-197]).

При рассмотрении диадного характера непрямой коммуникации наиболее актуальными являются следующие вопросы: чем определяется существование диад? “Что с чем” объединяется отношениями оппозиции? Сколько всего диад? Произволен ли выбор (например, возможно ли сочетание “комплимент ~ приказ”, “фатика ~ совет”)? Cогласно В.И. Карасику, рассогласование между интенционалом и буквальным значением “может варьировать в определенных пределах: приказ может быть выражен в виде просьбы, совета, вопроса или констатации, но мало вероятен в виде комплимента” [Карасик 1992: 122]. Данное утверждение нуждается в основательном обсуждении. Представим ситуацию, когда офицер видит спящего дневального и говорит что-то вроде: Вы замечательный дневальный, Петров! Такая реплика скорее всего произведет эффект приказа ‘немедленно встаньте и несите службу как полагается’: бедный солдат вытянется по струнке и скажет Виноват! (а то и Есть!). Впрочем, для достижения точно такого же эффекта офицер мог бы и молча встать перед дневальным. Либо, допустим, прочитать стишок — отдельные реплики НК вторичны и определяются целым ситуации. (“Прямой” коммуникацию сделала бы только одна реплика офицера — Несите службу как полагается).

Рассмотренные свойства НК обусловлены языковой асимметрией. На понятие асимметрии языкового знака (на уровне функционирования языка) опирается распространенное понимание косвенных речевых актов. Косвенность (подобно синонимам и омонимам на лексическом уровне) проявляется в том, что, во-первых, один РА может иметь несколько значений и, во-вторых, значение данного РА может быть выражено другими РА (ср.: Который час? — прямой вопрос о времени; Не могли бы Вы сказать, который час? — вопрос о способности адресата к ответу (сообщению) с тем же иллокутивным значением, что и первый РА; Который час? в качестве флирта, примирения или “прагматической шпильки”. Второй и третий РА косвенные [Карцевский 1965; Гак 1998]).

Однако сводить всё разнообразие НК к асимметрии было бы неверно. “Асимметрия”, усматриваемая в системе языка, исходит из того, что языковые значения и знаки обычно полностью изоморфны и соответствуют друг другу практически так же идеально, как в искусственных системах. Асимметрия появляется тогда, когда это однозначное соответствие нарушается и знак перестает соответствовать “своему” значению. Естественно, что понимать подобным образом коммуникацию нельзя. Семантике коммуникации присущи, в отличие от системы языковых значений, неизоморфность, гетерогенность и отсутствие строгих соответствий “знак ~ значение”.

Собственно говоря, сами коммуникативные значения, в значительной степени обусловленные ситуацией общения и интенциями коммуникантов, не являются “значениями” в терминологическом смысле. Термин “значение”, как известно, применяется прежде всего к собственно языковым, нормативным значениям. Здесь, на наш взгляд, более подошел бы термин “употребление”, противопоставляемый термину “значение” (в работах по лексикологии) с очень похожими целями.

Так, эвфемизм женщина определенного рода занятий в качестве непрямой номинации соотносим с существующей в языке прямой номинацией данного явления. Но не существует специального, “прямого” означающего для выражения следующего коммуникативного содержания:

(ЖЕНА ПАВЛА ИВАНОВИЧА ГОВОРИТ ПО ТЕЛЕФОНУ).

Жена. — Вот здесь присутствует Тетерин... Нет, Геннадий Яковлевич, обязательно. Вот здесь присутствует Тетерин. Теперь он нам заменит вас. Но первым скажет он: потеря, что покидаете вы нас... Невосполнимая потеря? Но это же не в рифму...

Павел Иванович. (БЕРЕТ ТРУБКУ) — Дай, пожалуйста. (В ТРУБКУ) Здравствуйте. Это муж. Есть вариант, послушайте:

Теперь назначен к нам Тетеря,

И каждый здесь, конечно, рад.