Раздел 2. Типы глаголов-предикатов с национально-культурной семантикой в русском и белорусском языках Критерии выявления фоновых глаголов-предикатов

Одним из важнейших типологических параметров контрастивно-культурологического анализа синтаксиса близкородственных языков может выступать характеристика глаголов-предикатов с национально-культурной семантикой.

Глагол в функциональном плане, согласно теоретическим воззрениям Л.Теньера, У.Л.Чейфа, Ю.С.Степанова, В.В.Богданова и др., являясь ядром предикатных выражений и предложений, занимает центральное положение в семантической структуре предложения, представляет синтаксически наиболее важную категорию языка. Именно глагол с его многообразными синтаксическими связями в наиболее типичном и частом случае является выразителем предиката в предложении (пропозиции).

Грамматика зависимостей Л.Теньера [Теньер Л. 1988] рассматривает субъекты и объекты как автоматические следствия употребления глаголов. Возможные значения зависимой падежной формы — актанта — тесно связываются с семантикой глагола, а синтаксис всего предложения, таким образом, предопределяется семантикой глагола. Характеризуя глагол как единицу языкового строя, необходимо подчеркнуть его способность передавать не только свое собственное значение, но и репрезентировать значение всей ситуации, описываемой его лексемой, предсказывать всех участников этого действия, этой ситуации.

Как было сказано выше, метод валентного сопоставления выявляет этнокультурный компонент семантики некоторых типов глаголов-предикатов с отличным от других близкородственных языков управлением, отражающим специфику восприятия и организации картины мира в сознании носителей языка. При полном лексическом соответствии, денотативном и сигнификативном, синтагматическое своеобразие этих глаголов может быть интерпретировано с учетом этнокультурных факторов.

Релевантными признаками общности исследуемых глаголов в русском и белорусском языках являются следующие признаки.

В группу фоновых глаголов-предикатов входят, во-первых, глаголы, субъектным актантом которых может быть слово человек, поскольку концепт человек является ключевым концептом культуры. Особенностью их, по данным Р.И.Розиной, является "способность вступать в сочетания с глаголом хотеть, что свидетельствует о стремлении человека осознавать и контролировать все свои действия и поступки" [Розина Р.И. 1991, с.52]. Глагол хотеть входит в систему семантических примитивов А.Вежбицкой, позволяющих использовать их как инструмент для сравнения национальных языков и культур [Вежбицкая А. 1992, с.6].

Следовательно, левая валентность фоновых глаголов строго предопределяет антропологичную семантику субъекта-актанта, занимающего позицию подлежащего в подлежащно-сказуемостных предложениях. Чтобы ни сообщалось в предложении, все это делается для характеризации субъекта. Если в роли субъекта выступает человек, существует тенденция интерпретировать предикацию как нечто переживаемое, испытываемое им, а если глагол относится к классу сознательных действий, то этот опыт интерпретируется обычно как потенциально благоприятный для человека.

Во-вторых, с точки зрения денотативного (тематического) принципа, это преимущественно глаголы определенных лексико-семантических групп.

1. Глаголы интеллектуальной и психической деятельности, предполагающие распространение объектом со значением мысли, чувства, внутреннего психического движения: забыть — забыцца, простить — дараваць, благодарить — дзякаваць, упрекать — дакараць, избавиться — пазбыцца / пазбавiцца, отказаться — зрачыся, отрекаться — выракацца, адцурацца, донять, допечь, досаждать —дапякаць, удивляться — дзiвiцца, любоваться — любавацца, овладеть — апанаваць, заботить, беспокоить — рупець, помыкать — папiхаць.

Отдельную группу составляют глаголы со значением морального отрицательного воздействия на объект: глумиться — глумiцца, злорадствовать — злараднiчаць, смеяться — смяяцца, издеваться, надругаться — здзекавацца, шутить — жартаваць, насмехаться — насмiхацца, кпiць, иронизировать — iранiзаваць, подразнивать — пацвельвацца, подтрунивать — пакеплiваць.

Эти глаголы акцентируют своей семантикой переживание субъектом таких мыслей и чувств, которые обусловлены его отношением к какому-либо объекту, его оценкой этого объекта.

2. Глаголы свойства и отношения: смотреть — даглядаць, навестить — даведацца, ухаживать, любезничать — заляцацца, извиняться — перапрашаць / перапрошваць, извинять — прабачыць. Семантика данных глаголов предполагает указание на объект заботы, внимания, чувства и близка к глаголам мысли и чувства: проявление заботы связано с направленностью мысли и чувства человека на определенный объект.

3. Глаголы состояния: жениться — жанiцца / ажанiцца, ждать — чакаць, пережить, познать — пазнацца (з бядою). Отмеченные глаголы, обозначающие внутреннее эмоциональное и физическое состояние или внешнее социальное положение, имеют в зависимом компоненте название объектов этого состояния.

В количественном отношении среди данных глаголов преобладают глаголы со значением, имеющим отношение к ментальной сфере внутреннего мира человека, при которых в позиции делиберативного объекта выступают преимущественно существительные со значением лица. Можно предположить, что с развитием абстрактного мышления расширялась и семантическая сфера существительных, выступающих в данной функции.

Наличие в актантной рамке названия объекта-лица вносит значительные изменения в характер выражаемых отношений, выступает диагностирующим фактором при дифференциации различных видов отношений: такая конструкция обозначает направленность действия к лицу, которое может быть только объектом и не указывает собственно на цель, место и подобное.

Таким образом, по содержательно-валентностному признаку, это глаголы с двумя обязательными позициями — субъекта лица, который является носителем признака, выраженного глаголом, и объекта (лица), на который направляется действие, состояние или отношение. Предикативный признак фоновых глаголов предстает как субъектный и реализуется в трехчленных пропозициях "предикат интеллектуальной деятельности — субъект интеллектуальной деятельности — объект интеллектуальной деятельности", "предикат психического движения — субъект психического движения — объект психического движения", "предикат отношения — субъект отношения — объект отношения", "предикат состояния — субъект состояния — объект состояния". Таким образом, исследуемые синтаксические конструкции включают три обязательных компонента: вначале подлежащее, обозначающее лицо, затем глагол, обозначающий синтаксическое действие, третьим компонентом является имя, также обозначающее в основном лицо. Внимание говорящего, что крайне существенно для данной конструкции, сосредоточивается на влиянии действия на целевое лицо.

Универсальный набор семантических функций глаголов-предикатов, определенный в результате сопоставления нескольких европейских языков, по В.В.Богданову, составляет четыре функции: действия, состояния, свойства и отношения [Богданов В.В. 1977, с.51]. Сопоставление, например, русского языка с английским показывает, что совпадает общая классификация на предикаты свойства, состояния, результата, действия и т.д. [Селиверстова О.Н. 1990, с.138]. Результаты настоящего исследования в количественном и качественном отношении с некоторой конкретизацией (глаголы интеллектуальной, или ментальной, деятельности) соответствуют, на первый взгляд, универсальной типологической классификации функций глаголов-предикатов. Однако именно в этих лексико-семантических группах выявляются фоновые глаголы, маркированные по национально-культурному признаку. Из списка-минимума разновидностей предикатов, характерных для синтаксического строя славянских языков, в составе десяти семантических функций [Норман Б.Ю. 1988, с.11] выделены четыре. Следовательно, только семантический критерий не может служить основой для контрастивно-культурологического исследования.

Третьим параметром их общности является частотность: обозначая важнейшие для человеческой личности действия и состояния, они входят в основном, по данным компьютерной обработки частотных словарей русского и белорусского языков НИЛ ТиПЛ Белгосуниверситета, в первые тысячи наиболее частотных слов. В количественном же отношении они составляют весьма незначительный процент от общего количества глаголов - около 30 единиц.

На фоне значительного сходства отличительные особенности (что, в частности, и представляют собой исследуемые глаголы) проявляются особенно ярко. Они занимают небольшое место, но, безусловно, первое в кругу различий сопоставляемых синтаксических систем, ибо являются крайними случаями расхождений на синтаксическом уровне. К фоновым глаголам-предикатам мы относим прежде всего глаголы, которые требуют от зависимого слова разных падежных форм в русском и белорусском языках. Состав их определен по данным словаря-справочника "Кiраванне ў беларускай i рускай мовах" Г.У.Арашонкавай и В.П.Лемцюговай [1991] и 2-х томного "Русско-белорусского словаря" [1982] (см. таблицу 4).

Выявление национально-культурного компонента в семантике синтаксических единиц посредством исследования субъектно-объектных отношений в пропозиции, обусловленных семантикой глагола-предиката, связывается нами с различным членением объективной действительности при выражении объекта неодушевленным существительным, и с субъективно-национальной интерпретацией этических норм при выражении объекта одушевленным существительным.

Различия в качестве глагольных валентностей, обусловленные синтагматическим принципом, фиксируются на основе анализа правой, объектной валентности. Конструктивные противопоставления грамматических форм выявляют два основных параметра их отличий: 1) функциональные, реализующиеся в несовпадении семантико-синтаксических отношений, и 2) дифференциальные, проявляющиеся в несоответствии внутреннего членения объектной сферы.

Первая группа представлена единичными примерами: пойти за грибами, за ягодами (объектные отношения с оттенком целевых), но пайсцi у грыбы, у ягады (обстоятельственные отношения места). Конструкция с предлогом за не является продуктивной в белорусском языке, не свойственна белорусскому языку, а возникла под влиянием русского языка. На периферии белорусской системы располагается также конструкция гл. + у + сущ. в вин.пад., которая представляет собой остаточные явления развития древнерусского языка [Булахов М.Г. и др. 1987, с.174]. Литературной нормой белорусского языка является конструкция пайсцi па грыбы, па ягады. Ср. также: топить печь (объектные отношения), но палiць у печы (обстоятельственные отношения места), приобретать профессию инженера (собственно объектные отношения), но вучыцца на, за iнжынера (целевые отношения — чтобы стать инженером). Эти глаголы по семантике не попадают в сферу обозначенных выше глаголов, т.е. образуют свою, отдельную область и далее не рассматриваются.

Вторая группа наиболее распространена, ср: жениться на ком (собственно объектное значение, действие полностью переходит на объект), но жанiцца з кiм (социативные отношения, значение взаимности); смеяться над кем (значение объекта, подчиненного субъекту действия), но смяяцца з каго (значение объекта воздействия), удивляться чему (значение объекта восприятия), но дзiвiцца чаму i з чаго (значение объекта воздействия); благодарить кого (собственно объектные отношения), но дзякаваць каму (значение объекта-адресата) и под.

Механизмы объективации фоновых глаголов-предикатов, связанные со способами введения указания на объект, в двух языках существенно различаются. Данные исследования еще раз подтверждает вывод ученых о том, что в родственных языках, особенно близкородственных, многие семантико-грамматические сферы накладываются одна на другую и различия идут главным образом в пределах внутреннего деления подсистем [Ярцева В.Н. 1981, с.107]. Принципиально важным для адекватного описания синтаксического строя близкородственных языков, таким образом, выступает "спецификация типовых ситуаций" [Норман Б.Ю. 1988, с.7], т.е. семантических функций. Г.А.Климов, продолжающий традиции ленинградской типологической школы, предлагает модель контенсивной типологической классификации, основанной на структурной специфике способов передачи в языках универсальных субъектно-объектных отношений [Климов Г.А. 1977].

Систематизация дифференциальных объектных значений на основе формально-языковых критериев, представленная в нашем диссертационном исследовании [Кондратова Л.Н. 1976], может выступать основой и для сопоставительно-культурологического описания объектной сферы в русском и белорусском языках (ср.: В.Л.Лещенко, М.И.Конюшкевич, А.А.Кривицкий, Г.Д. Жилунович).

Специфика категоризации объекта как отражение национальной

картины мира и национального менталитета

Как отмечается в "Русской грамматике", объект является центральной категорией семантической структуры предложения, присутствует в тех предложениях, "в которых признак предстает как конкретное действие, деятельность, мыслительная, эмоциональная или волевая активность или как чье-либо отношение к кому-чему-либо" [1980, c.129]. Указание на объект действия занимает большое место в речевой практике, связанной с человеческой практикой вообще. Для характеристики самого действия гораздо более важен его объект, чем субъект. Последний предстает как нечто внешнее, как источник действия, в то время как объект — это внутренняя, непосредственная характеристика действия. Общее значение действия видоизменяется, становится более конкретным, заключая в себе указание на характер самого действия, характер связи действия с предметом.

Современные восточнославянские языки располагают вполне сложившейся системой предложных и беспредложных конструкций, способных выражать многочисленные отношения, возникающие в денотативной ситуации между предикативным признаком и объектом.

Сопоставление объектных сфер русского и белорусского языков выявляет много общего в характере формального выражения объекта-актанта при глаголах-предикатах. Исследуя вариативность словосочетаний с объектными отношениями в русском и белорусском языках, В.Л.Лещенко приходит к выводу, что эта общность проявляется в "тождественности моделей, в совпадении формального различия, количества членов в ряду, в действии аналогичных факторов, приводящих к варьированию (смысловая и формально-структурная аналогия, процесс переразложения связей, влияние разговорной речи)" [Лещенко В.Л. 1987, с.105]. В приглагольном управлении, как в предложном, так и беспредложном, тоже преобладают общие для всех восточнославянских языков синтаксические конструкции. Эти факты языковой общности представляются чрезвычайно важными в процессе исследования близкородственных языков, свидетельствуют об общем направлении развития синтаксических структур обоих языков.

Вместе с тем в выработке характерных особенностей каждого из них важную роль сыграли и этнокультурные факторы, выявленные на материале контрастивного анализа фрагмента объектной сферы русского и белорусского языков.

Семантико-синтаксическая категория объекта рассматривается нами как система, включающая следующие основные функции:

— собственно-объектная, реализующая значение непосредственного физического или психологического воздействия на объект;

— делиберативная, или изъяснительная, реализующая значение объекта речи, мысли, чувства, восприятия;

— адресатная со значением объекта предназначения, в пользу или во вред которому совершается действие;

— социативная, или комитативная, манифестируемая только формой с + Тв. пад. (з + Тв. в белорусском языке);

— аблятивная со значением лишения, отторжения, удаления от объекта;

— инструментальная, акцентирующая внимание на орудии воздействия на объект;

— лимитативная, реализующая значение ограничения влияния признака на объект;

— заместительства со значением направленности действия на возмещение или замещение объекта, в результате чего один объект начинает функционировать в роли другого.

Совершенствование грамматического строя языка проявляется в специализации средств выражения определенного значения. Как в русском, так и белорусском языке можно говорить об основных объектных функциях падежей, т.е. о преимущественном употреблении определенного падежа в той или иной объектной функции:

И. --

Р. — аблятивное значение;

Д. — значение адресата;

В. — собственно объектное значение;

Тв. — инструментальное значение и значение социативное (с предлогом с );

Пр. — делиберативное значение (с предлогом о ).

Количество объектов, возможных при глаголе, определяется характером глагольного действия. При этом значения собственно объектные и делиберативные составляют основу, центр системы объектных отношений, так как они обязательны для выполнения основных коммуникативных функций в предложении, остальные объектные значения находятся в отношениях дополнительной характеристики. Формы винительного падежа без предлога при глаголах обозначенной семантики могут быть поняты и как собственно объект, и как делиберативный объект. Несомненный оттенок делиберативности свойствен только примерам в предложном падеже с предлогом о. С точки зрения функциональной анализируемые объекты облигаторны, обнаруживают прямую зависимость от глагольного предиката и занимают позицию первого правого актанта.

Реальные отношения между предметами объективного мира моделируются в нашем сознании в категориях смысловых отношений. Сами по себе семантические функции инвариантны, константны, универсальны для всех языков и могут служить основанием для сопоставительного изучения специфики их формализации и корреляции в русском и белорусском языках. Именно оперирование одновременно сравнением в двух соотнесенных друг с другом планах — выражения и содержания, по мнению ученых, позволяет достигать наибольших успехов в компаративистике и, на наш взгляд, в лингвокультурологии, если выявляются экстралингвистические факторы, детерминировавшие эти различия. Конкретная методика, учитывающая как содержание, так и форму выражения, связывается с семантико-синтаксическими отношениями глагола-предиката и объекта-актанта.

Собственно объектному значению с формой прямого объекта в русском языке при глаголах простить, благодарить, допечь/донять, извинять, упрекать, заботить, беспокоить кого в белорусском языке соответствует адресатное объектное значение с формой дат. падежа: дараваць, дзякаваць, дапячы, прабачыць, дакараць, рупець каму. Если в русском языке внимание в таких конструкциях сосредоточивается на активном воздействии на кого-либо, то в белорусском языке — на адресате восприятия волеизъявления, в пользу или во вред которому совершается действие: Вы просите за Гринева? Императрица не может его простить (А.Пушкин); Ну, повторяйте, — сказал Борменталь и чуть-чуть притиснул горло Шарикова к шубе, — извините меня... (М.Булгаков); Благодарю Вас за хорошие слова о моих книгах (I.Мележ — М.К.Суворыну) — Вялiкае дзякуй усiм за гэты падарунак, якi крануў мяне да самага сэрца (I.Мележ — Л.А.Сушчаку); Старэнькая мая! Даруй мне за ўсе мае крыўды, за грубасць; Ты даравала мне (Я.Брыль); Злёгку нахiлiўшы галаву, яна падзякавала яму: — Дзякую вам, грамадзянiн (У.Ваяводзiн); Выбачайце мне! — ветлiва сказала настаўнiца (Я.Маўр); Кожнаму рупiла даведацца, якую навiну прынёс с сабою Карташоў (А.Стаховiч).

Собственно объектное значение с оттенком насилия, надругательства, физического воздействия, которое в русском языке выражается формой над + тв.пад. при глаголах издеваться, насмехаться, смеяться, злорадствовать, глумиться, шутить и под., в белорусском языке соотносится с прагматически смягченными выражениями, реализующимися в форме с + род.пад при глаголах здзекавацца, кпiць, смяяцца, злараднiчаць, жартаваць и под. з каго: Она, конечно, все понимает и в душе смеется надо мной (Г.Бакланов); А сегодня я так надменно, именно надменно насмеялась над Ниной (А.Фадеев); Отчего же вам и надо мной не позабавиться немножко (В.В.Крестовский); Но вот тело мое проломанное, битое, надругались над ним люди достаточно (М.Булгаков) — З мяне смяюцца, пагарджаюць, Бо я мужык, дурны мужык (Я.Купала); Вядома, i эсэсаўцы i палiцаi — аднаго балота чэрцi, але добра, калi яны пачынаюць выскаляцца адзiн з другога (М.Лынькоў); Гэтак яны хутка пачнуць здзекавацца з нас (Я.Маўр); Мацi аж чырванее ад злосцi: выяўна насмiхаецца з мацеры; Хлопчык думаў, што Сцёпка пiсьменны, насмяяцца хацеў з яго (Я.Колас); Брат часта кпiў з мяне, дык i з яго пажартаваць можна (З.Бяспалы). Конструкции с предлогом над являются ненормативными для белорусского языка. Оттенок выраженного превосходства над объектом-лицом не соответствует толерантному национальному мышлению белорусов, создает для них определенные трудности в выборе адекватной формы при обращении к русской речи и порождает устойчивую интерференцию, обусловленную не столько интра-, сколько экстралингвистическими факторами: Люди с нас начинают смеяться (“Подробности”, 29.03.96).

По свидетельству российских исследователей-этнографов, окруженные сильными народностями и тем прикрепленные к своей скудной территории, белорусы не развили предприимчивого характера, колонизаторского духа великорусов и свободного духа малороссийского племени, утверждающего свой быт в постоянной борьбе с кочевниками. Неоднократно отмечалось, что среди белорусов были относительной редкостью тяжелые преступления против личности.

В процессе исторического развития восточнославянских языков очень большое количество глаголов душевного движения изменили управление: при них вместо дательного стали употребляться другие падежи с предлогом и без него. Так, глагол смеяться в русском языке стал управлять творительным падежом с предлогом над (смеяться над кем/чем), а в белорусском и украинском языках — родительным с предлогом з: белор. смяяцца з каго/чаго, укр. смiятися з кого/чого [Борковский В.И. 1968, с. 184].

К этой группе примыкает и глагол дзiвiцца з каго/чаго (значение косвенного объекта восприятия), которому в русском языке соответствует глагол удивляться кому/чему с делиберативно-адресатным значением объекта: Аж Мiколка падзiвiўся з дзеда, з яго незвычайнай спрытнасцi (М.Лынькоў) — Он (Раскольников) даже удивился тому, как долго не принимали его (Ф.Достоевский).

Значение взаимности (социативное) реализуется при глаголе жанiцца з кiм в белорусском языке, которое в русском коррелирует с формой на + пр.пад. при глаголе жениться с собственно объектным значением и ярко выраженным оттенком преобладания, подчеркивающим роль мужчины в обществе: Служа ей, служишь ты и мне, потому что я твердо решил, как скоро обстоятельства дозволят, жениться на ней (Марье Ивановне) (А.Пушкин); (ср.: выйти замуж за кого по отношению к женщине. По ассоциации: за мужем, как за каменной стеной). В славянской аудитории, изучающей русский язык, эта форма (на + пр.пад. при глаголе жениться) вызывала резкую отрицательную коннотацию: конструкции с предлогом на обозначают действие, совершаемое на поверхности объекта. Рассматриваемое значение в белорусском языке определяется равноправным участием объекта в действии, осуществляемом субъектом. В конструкциях со значением взаимности субъект выступает одновременно и субъектом, и объектом этого же действия: Калi б такое мне — я б ажанiўся з Жаклiн Кенэдзi (У.Караткевiч); Яму (Яўхiму) нясцерпна надакучылi яе трывогi, надакучыла ўгаворваць i, каб скончыць гэта, ен сказаў: — Жанюся ж з табою (I.Мележ).

В древнерусской письменности широко употреблялся творительный орудия и объекта с непереходными глаголами жениться, женить (женился княгинею, оженився ею). Любопытно отметить, что в древнерусских памятниках не находим ни одного случая, в которых бы беспредложный творительный был заменен такой предложной конструкцией с творительным падежом, какая утвердилась в современном русском языке (жениться на ком), в которой объект и орудие совмещаются в одном лице [Ср-истор. синтаксис. Члены предложения. 1956, с.233]. И в русском, и в белорусском языках сохраняется актантная форма за + вин. в конструкции выйти замуж / выйсцi замуж. А.А.Потебня так рассматривал значение предлога за: “Пребывание или движение за кого — под его защиту, причем состояние защищаемого ... переходит в состояние зависимости и рабства. Сюда: “замуж, замужем” [Потебня А.А. 1941, с.281]: Швабрин принуждает ее (Марью Ивановну) выйти за него замуж (А.Пушкин); Хочу замуж за бизнесмена (АиФ, N 23’ 96) - Галя пайшла замуж за нялюбага (П.Броўка).

В этом тематическом поле оказываются и глаголы ухаживать, волочиться за кем (собственно объектное значение с оттенком следования), заигрывать, любезничать с кем (социативное значение), аналогом которых в белорусском языке выступает глагол заляцацца, управляющий формой да каго/к каму с отношением адресата предназначения. Предлог да/к придает значение направленности чувства к объекту. Боясь, что он начнет за мной ухаживать, я длинно рассуждала о политике (В.Каверин) — Ой, кум да кумы заляцаўся (из песни).

В разговорной белорусской речи форма да каго/к каму в функции объекта возможна и при глаголах речи сказаць, гаварыць и под.: Адзiн чалавек недалёка ад дарогi капаў ямiну. Мiма ехаў знаёмы пан ды i гаварыць да гэтага чалавека: “Добры дзень, табе, Мiкола” (З.Бяспалы); У мiнулым кожны дзень беларусаў пачынаўся з ранiшняй малiтвы да Бога (из журн.); А потым, запынiўшыся, сказаў да бацькi: - Ведаеш, тата, што я [Сцёпка] тут хачу рабiць? (Я.Колас).

В отличие от русской конструкции с прямым объектным значением навестить кого в белорусском языке используется форма родительного падежа без предлога или с предлогом при глаголе даведацца каго/да каго с оттенком направленности действия к адресату: Я (Ликоспастов) как увидел, пошел к тебе, надо навестить друга (М.Булгаков) — Трэба будзе даведацца да Турсевiча (Я.Колас).

Ср. также: избавиться от кого/чего, отказаться от кого/чего, отречься от кого/чего (аблятивное значение), но пазбыцца каго/чаго, выракацца каго/чаго, зрачыся каго/чаго — аблятивное значение без акцентуации на объекте отторжения: На радостях, что я навеки избавился от французских министров и русских горняков, я украл в этом месяце три фельетона (М.Булгаков); Это значило бы отказаться от себя, похоронить самое дорогое в жизни (В.Каверин); Уж не надо ли, в самом деле, отречься от написанного (М.Булгаков) — Як вам не сорам: сказаць i адрачыся ўласных слоў (П.Глебка); Каб пазбыцца таго лiха, што па хаце ходзiць цiха (У.Дубоўка); Трэба адмовiцца звычкi папракаць мужа ў тым, што некалi ў яго было (М.Марынiн); Выходзiць, матуля, што сыны выракаюцца вас (А.Пальчэўскi).

Присматривать, ухаживать за кем (значение косвенного объекта воздействия), но даглядаць каго (значение прямого объекта воздействия). В эту минуту очень смело в комнату втерлась моя старинная знакомая Палаша и стала ухаживать за своею барышнею (А.Пушкин); Тут есть кому присмотреть за порядком (М.Ткачев) - Яны (жанчыны) рабiлi ўсё, што маглi, каб выратаваць ад смерцi раненых абаронцаў крэпасцi, руплiва, ласкава даглядалi iх (М.Кацкевiч); А ты, каханенькая, родненькая, не слухай, вушы развесiўшы, ды лепей гасцей глядзi (Я.Купала).

Ср. также: дразнить/подразнивать кого (собственно объектное значение), но пацвельвацца з каго: Ты лжешь, и дразнишь меня, чтоб я (Раскольников) себя выдал (Ф.Достоевский) - Птушкi сцiхлi, нават дрозд перастаў пацвельвацца з Юркi (Я.Колас).

Как показывет анализ, положительное моральное и психологическое воздействие на объект в белорусском языке акцентируется, а отрицательное — смягчается. Показательный пример: при глаголе сжалиться — злiтавацца в белорусском языке сохраняется форма над кiм: Я (князь) помню прежние заслуги; О, сжальтесь вы над стариком; И молвит (Мария): “Сжалься надо мной, Не отвергай моих молений” (А.Пушкин) -- Заiкнуўся я (Уладзiк): “Паночку, даражэнькi, злiтуйся над намi” (С.Александровiч). Следовательно, белорусское языковое сознание различает на синтаксическом уровне явления отрицательного и положительного морального воздействия на объект-лицо.

Познать, пережить что (собственно объектное значение), но пазнацца з чым (бядою) (социативное значение): И окончательно познаем друг друга? - подхватил Раскольников... - И окончательно познаем друг друга, - поддакнул Порфирий Порфирьевич (Ф.Достоевский); Всех вод не испить, всех бед не изжить -- Хвост у лiciцы падняўся трубою: Радасцi мала пазнацца з бядою (У.Дубоўка); Пазнацца з горам (Беларуска-рускi слоўнiк). Реализация отношения взаимности в конструкции с таким зависимым словом отражает такую черту мировоззрения белорусов, которую составители географического сборника отмечали в начале 20 века: типичный белорус “очень суеверен и владеет очень широким и сложным кодексом примет и средств для предотвращения несчастий” [Россия. Полное географическое описание. 1905, с.158], т.е. очень развито поклонение таинственным силам природы, ее обожествление — пантеизм, отчасти вербальная магия, присутствие природы как одной из “действующих личностей” в разных народных приметах. Различное мировосприятие в обоих языках связано с духовной жизнью народа, с его этическими и религиозными верованиями. Интересно, что, по исследованиям Т.М.Николаевой, при переводе восточнославянских пословиц со словом беда на артиклевые языки используется не традиционный нулевой артикль, а неопредленный, что, по ее мнению, вполне соотносится с принципиальной “неосваиваемостью” беды [Николаева Т.М. 1995, с.323].

Извиняться перед кем (значение косвенного объекта, действие сосредоточено перед объектом), но перапрашаць каго (значение прямого объекта): Он (Зурин) сам вышел на улицу извиняться перед Марьей Ивановней (А.Пушкин) -- Кленч i гавары пацеры, перапрасi бога, каб дараваў табе грэх, а то пакарае. Цётка паставiла Юрку на каленi, i ўдваiх перапрасiлi яны бога (Я.Колас). Белорусский глагол более эмоционально окрашен, он содержит понятие ‘большого настойчивого упрашивания’, чего нет в русском глаголе. Предложно-падежная форма сохраняется в белорусском языке при глаголе кленчыць: Хацелася ўкленчыць перад iмi (жонкай Аляй i дзецьмi) (С.Грахоўскi).

Под влиянием русского языка и в белорусском языке возникают конструкции с аналогичным управлением: смяяцца над кiм, дзiвiцца каму/чаму, жанiцца на кiм и под: Жанiцца — толькi на сваёй, са свайго сяла (М.Клебановiч); I сам здзiўляешся сабе, колiшняму (У.Караткевiч); Многiя беларусы адраклiся ад сваiх старажытных народных традыцыяў, звычаяў, ад роднай матчынай мовы (из газ.); А мяне выбачайце, што да гэтага часу не зайшоў да вас (Я.Колас); Памятую, як жартаваў з Петрусём, як кпiў над iм (М.Лынькоў). В условиях близкородственного двуязычия, когда к тому же русский язык длительное время выступал в роли государственного, среди факторов, которые отрицательно влияют на культуру белорусского культурного произношения, особое место принадлежит влиянию русского языка. Наиболее широко и устойчиво это влияние выявлено в конструкциях управления. Нивелирование этих различий в двух языках приводит, на наш взгляд, к значительным изменениям и в языковом сознании национальной языковой личности.

При тождественности семантических функций объекта в двух языках, в анализируемых ниже примерах — собственно объектного, делиберативного и инструментального значения, в белорусском языке шире используется форма с предлогом на. Форма винительного с предлогом на становится носителем значения направленности действия на объект с непосредственным и полным его овладением. Например, делиберативное объектное значение, передаваемое в русском языке глаголом забыть кого/что, о ком/о чем, про кого/что, при глаголах забыць/забыцца в белорусском языке может выражаться и формой на каго/што: Сейчас я забыл эти стихи (К.Паустовский); Бок болел нестерпимо, но Шарик временами забывал о нем (М.Булгаков) — Я (Янэк) нiяк не мог забыцца на харыстак (А.Карпюк); Мы з Юркам забылiся i на каровы (А.Пальчэўскi); Хацелася забыцца на голад, але ад зямлi пахла сытай прэласцю (П.Далецкi); Яны нават на некаторы час забылiся на ежу (Я.Маўр); Не забывайся i на тое, што можна кусок зямлi выкупiць (С.Александровiч).

Каузирующий объект при глаголе любоваться, выраженный в русском языке только формой творительного беспредложного, в белорусском языке имеет варианты в форме любавацца кiм/чым, на каго/што, з каго/чаго: Васин кончил чинить аппарат, любуется своей работой (Г.Бакланов); У нас в театре такие персонажи, что только любуйтесь на них (М.Булгаков) — Дзяцел - птушка асцярожная, а гэты бязбоязна калашмацiў кару ў трох метрах ад зямлi, на вачах гледачоў, якiя любавалiся з ляснога працаўнiка (Л.М.Кацкевiч).

Ждать кого/чего, кого/что, но чакаць каго/чаго, каго/што, на каго/што (с оттенком разговорности): Тем временем Таня, поджидая Беличенко, стояла в траншее (Г.Бакланов) — I незайманы, цнатлiвы лiст паперы чакае першага пацалунка пяра; Ты вымушаны на месцы сядзець, дрыжаць i чакаць на вынiкi; ...У марнай надзеi схавацца ад зiмы, счакаць на вясну (У.Караткевiч).

Сочетание двух грамматических средств — формы вин.пад. и предлога на — приводит к формированию устойчивого объектного значения в анализируемых синтаксических моделях. Предлог на ярче выражает значение действия, направленного на объект. Само действие, переходящее на весь объект, благодаря предлогу на усиливается.

Объектная форма на + вин.пад. широко функционирует в белорусском языке при предикатах с различной семантикой. Ср.: иметь в виду - мець на ўвазе; мець на мэце - иметь целью; помнить што / о чем - памятаваць на каго / што; видеть глазами - бачыць на вочы. Неабходна мець на ўвазе, што аўтары яе пераважна стаялi на пазiцыях лiберальнага асветнiцтва; Энцыклапедыя “Этнаграфiя Беларусi” мае на мэце даць магчымасць пазнаёмiцца з асноўнымi аспектамi жыцця i дзейнасцi беларусаў (Этнаграфiя Беларусi, с.9); Памятуй на бога (Е.Карский); Я на ўласныя вочы бачыў (У.Караткевiч).

Белорусский язык дает некоторые отличительные, весьма показательные примеры в способах выражения собственно объекта, которые уже не являются нормативными для литературного языка, а изредка встречаются в разговорной и диалектной речи. Исследователями зафиксированы формы:

а) именительного падежа в функции прямого объекта: Мы свае гусi пасём (М.Лобан); Вас пагадавала, а цяпер унукi гадуй (М.Лужанiн) [Булахов М.Г. и др., 1987, с.184]; Хто мае дочкi, той ходзiць без сарочкi; Ганяй конi дарэмна (К.Крапiва).

б) винительного падежа в безличных предложениях со сказуемым, выраженным глаголами вiдаць, чуваць, чуць в инфинитиве, а также предикативными наречиями вiдно, бачна, чутна: Як толькi Мiхаiл Тварыцкi ступiў на цвёрдую ўзгаркаватую глебу, яго хаду стала чуць (К.Чорны) [Кривицкий А.А., Михневич А.Е. и др. 1990, с.259].

При глаголах речи звацца, называцца, клiкаць в белорусском языке допустим и именительный падеж: Вёска завецца Малiнаўка; Яго клiчуць Антось [там же, с.251].

Облигаторный компонент, выраженный формой именительного падежа и выступающий в независимой синтаксической позиции, приобретает особую смысловую значимость в предложении, выступает, как правило, рематическим центром высказывания.

Таким образом, в обоих языках не наблюдается полного соответствия между семантическими функциями собственно объекта, объекта-адресата, аблятивного объекта и социативного объекта, в передаче нюансов воздействия на объект (см. табл. 4). На фоне генетического и функционального сходства поля объектности сопоставляемых языков при обращении к более глубинной форме их категоризации — передаче объектных отношений при фоновых глаголах, выявлены и черты отличий. Использование различных падежных форм со значением объекта эмоционального и интеллектуального воздействия свидетельствует о богатстве возможностей национальных языков для передачи многогранности этих отношений. В специфике категоризации объекта в русском и белорусском языках отразились присущие данным этнокультурным общностям представления о мире, связанные с различными этическими нормами.

Падежная форма может быть употреблена в качестве факультативного расширителя предложения в функции сирконстанта — обстоятельства или атрибута. Расхождения в этой области между русским и белорусским языками нами не анализируются ввиду а) отнесения структур с сирконстантами к неэлементарным семантическим структурам; б) рассмотрения некоторых аспектов этой проблематики на уровне синтаксемы; в) большой степени тождества (особенно поля атрибутивности) для обоих языков и универсальности способов выражения в целом.

Таблица 4

Специфика категоризации объекта в белорусском языке

Семантическая функция объекта	в русском языке		в белорусском языке		Семанти-ческая функция объекта
	простить	кого	дараваць	каму
	благодарить		дзякаваць
собственно	извинять		прабачыць		адресатная
объектная	допечь/донять		дапячы
	упрекать		дакараць
	заботить беспокоить		рупець
Продолжение таблицы 4
Семантическая функция объекта	в русском языке		в белорусском языке		Семанти-ческая функция объекта
собственно объектная	ухаживать	за кем	заляцацца	да каго	адресатная
собственно объектная	навестить	кого	даведацца	да каго	адресатная
	издеваться	над кем	здзекавацца	з каго
	смеяться		смяяцца
собственно	глумиться		глумiцца		собственно
объектная,	шутить		жартаваць		объектная,
объект подчинения	насмехаться		насмiхацца кпiць		объект воздей-ствия
	злорадствовать		злараднiчаць
	иронизировать		iранiзаваць
	подтрунивать		пакеплiваць
каузирующий объект	любоваться	кем	любавацца	з каго	каузирую-щий объект
	избавиться	от кого	пазбыцца	каго
аблятивная	отказаться		зрачыся		аблятивная
	отрекаться		выракацца
собственно объектная	познать пережить	что	пазнацца	з чым	социатив-ная
собственно объектная	жениться	на ком	жанiцца	з кiм	социатив-ная
собственно объектная	подразнивать	кого	пацвель-вацца	з каго	собственно объектная
адресатная	удивляться	чему	дзiвiцца	з каго	собственно объектная
собственно объектная	извиняться	перед кем	перапра-шаць	каго	собственно объектная
Продолжение таблицы 4
Семантическая функция объекта	в русском языке		в белорусском языке		Семанти-ческая функция объекта
делибера- тивная	забыть	кого	забыцца	на каго	делибера- тивная
собственно объектная	ждать	кого	чакаць	на каго	собственно объектная
собственно объектная	смотреть	за кем	даглядаць	каго	собственно объектная
собственно объектная	овладеть	кем	апанаваць	каго	собственно объектная
собственно объектная	помыкаць	кем	папiкаць	каго	собственно объектная

Выводы

Национально-культурным маркером глаголов-предикатов выступает качество (семантическое содержание) левых и правых глагольных валентностей, их антропологичная семантика, а также форма выражения зависимого объекта-актанта. Различия между фоновыми глаголами носят не только “поверхностный”, синтагматический характер, но и отражают различия в объективных ментальных состояниях носителей языка. Тем самым типологическое исследование этих глаголов представляет не только собственно языковедческую, синтаксическую проблему, но и этнопсихологическую, определяет их роль в национальной “картине мира”.

Контрастивно-культурологический аспект анализа синтаксиса связан с этнопсихологическими параметрами, с характеристикой национального менталитета. Предикат и объект являются важнейшими компонентами семантической структуры предложения. Национальная категоризация объекта в белорусском языке — акцентуация отдельных семантических признаков — обусловлена толерантным национальным мышлением, изначальным вниманием к лицу-объекту.

Глагол-предикат выступает в качестве элемента, управляющего всем глагольным предложением, отражает специфику типовой ситуации, поэтому “любая единица, которая семантически добавляется к глаголу, одновременно добавляется ко всему предложению” [Чейф У.Л., 1975, с.116]. В исследуемом плане — придает предложению национально-культурный колорит, отражает национальную интерпретацию категоризации объекта, т.е. объектной семантической валентности. Фиксация национально-культурного компонента значения в семантике синтаксических единиц в исследуемом фрагменте языковой системы носит эксплицитный характер, воплощается в языковую традицию — сильное управление глагола-предиката. Характер связи между субъектом-лицом и объектом-лицом посредством глагола, т.е. субъектно-объектных отношений, выявляет единую типологическую характеристику не только фоновых глаголов-предикатов, но и предложений в целом.

Таким образом, в сферу исследования сопоставительно-культурологического синтаксиса вовлекаются предложения с культурным фоном глагола-предиката. Представляется перспективным и актуальным дальнейшая разработка этого аспекта на материале предикатов неглагольного происхождения.