Ольга. Театр - крепость

• Не звонить! Оставаться на местах! Берегите силы! Если возникнут про­блемы, поднимите руку! Тогда к вам подойдет шахидка и займется вами! —

зычным голосом объявляет человек со сцены, возможно, помощник Ба­раева.

Нас караулят около двадцати террористок-смертниц. Они ходят взад и впе­ред по проходам между дверями и рядами. Или, прислонившись к стене со своими пистолетами, наблюдают за нами. И мы наблюдаем за ними — украдкой.

«Черные вдовы». Так назовут газеты террористок-смертниц. Жен погиб­ших чеченских боевиков. Большинство из них молоды, где-то двадцати - двадцати пяти лет.

Как выглядит человек, который смерть любит больше, чем жизнь, спра­шиваю я себя... Когда он готов умереть... Когда ему больше нечего терять. Они говорят: им достаточно только соединить два проводка, и мы все взле­тим на воздух. Мы верим им.

Женщины вешают на балкон, на кулисы и над дверями черные полотни­ща с лозунгами: «Аллах акбар» и «Нет Бога, кроме Алла­ха. И Мухамед — пророк его».

Два чеченца приносят большую бомбу в середину нашего ряда. Там не­сколько свободных мест. Слева. Недалеко от нас. Рядом на своем посту одна из «черных вдов». Вторую бомбу они на блоках поднимают на бал­кон. Затем прикрепляют к обеим бомбам запалы, осторожно заряжают их. Устанавливают еще взрывчатку: на дверях, на кулисах, на колоннах, поддерживающих балкон. Они минируют весь зал.

Олег сжимает мою руку. Майя сидит между нами и хватается за наши сце­пленные руки. На часах 23:30. Спектакль обычно идет до половины одиннадцатого. Мы могли бы, собственно, быть уже дома и смотреть ночной выпуск новостей. И, может, выпили бы вина. Как вчера. Но ничего уже не будет, как вчера.

На самом деле, мы просто хотели посмотреть мюзикл, где добро побежда­ет зло. Мюзикл с хэппи-эндом.

ВИДЕО (чеченцы)

Настя: трио.

Тамара. Сегодня четверг, 24 октября 2002 года. 0:05. Радио «Эхо Москвы» — прямой репортаж о захвате заложников в Театре на Дубровке. С полуно­чи идут переговоры.

3 У р а. Мовсар кричит в телефон, что он будет говорить только с политиками.

Тамара. Вместо милиции захватчики требуют серьезных представителей для переговоров.

Зура. Сайд поднимается на сцену и спрашивает: есть среди вас мусульмане?

Ольга. Некоторые осторожно поднимает руки.

Зура. Иностранцы есть?

Ольга. Около семидесяти человек поднимают руки.

Тамара. Сегодня ночью температура опустится до нуля...

Зура. Все мусульмане могут встать и выйти вперед.

Ольга. И еще один грузин и несколько детей.

Тамара. ...ветер юго-западный, слабый до умеренного.

Ольга. Всего отпускают 30 заложников.

Тамара. Наши корреспонденты ведут прямой репортаж с линии заграждения.

Зура. Сайд записывает имена иностранцев.

Тамара. Радио «Эхо Москвы». Тел: 095 202 9229

Ольга. Мы с Олегом думаем об одном: как вывести отсюда Майю.

Тамара. ФСБ отправляет тридцать заложников в спортзал по соседству, где их ждут родные и близкие. Потом их допрашивают по отдельности.

Ольга. Еще вчера все это было... только на экране. Сегодня — это реальность...

Тамара. Вдруг перед главным входом театра появляется молодая женщина. Ни­кто не знает, как она пробралась через ограждение.

Ольга. ...Я всегда думала: это так далеко. Это все нас не касается. Это же поли­тики, которые все решают...

Тамара. ФСБ и милиция кричат ей, чтобы она вернулась, но женщина не реаги­рует. Я выпрыгиваю из машины и подхожу ближе.

Ольга. ...А нам всегда казалось, что в Москве мы в безопасности...

Тамара. Женщина, кажется, растеряна и неуверенно стоит на ногах.

Ольга. ...Это же столица! В столице же должно быть безопасно. Путин всегда говорил, что хочет сделать столицу безопасной...

Зура. Мовсар и Сайд решают, отпускать ли иностранцев. В конце концов, они не имеют никакого отношения к нашей войне.

Ольга. Вдруг в зале появляется эта женщина. Она слегка пошатывается. Никто не знает, откуда она пришла.

Зура. Мы оторопели. На вид ей около двадцати пяти. Она карабкается на сце­ну к Мовсару.

Ольга. «Что вы тут делаете? — кричит она. — Вы что, не видите, что это клоун?»

Зура. Она указывает на Мовсара.

Тамара. Мой мобильник вибрирует в кармане халата.

Ольга. «...Это же все клоуны. Почему вы просто не идете домой?!» — она похо­жа на мою школьную подругу.

Тамара. Это мамин номер. Странно.

3 у р а. Мовсар совсем ошарашен. Никто не рассчитывал на то, что у нас вдруг бу­дут гости.

Ольга. Никто не осмеливается ей ответить. Мы онемели.

Тамара. Я беру трубку. Ничего не слышно. Вдруг издалека слышится голос, но он не мамин.

3 у р а. «Да просто пристрели ее!» — кричит Резван с балкона.

Ольга. «Отпустите ее, она же пьяна», — кричу я вдруг и чувствую, как Олег крепче сжимает мою руку.

Тамара. Мама, сделай телевизор потише!

3 у р а. «По шариату 40 палочных ударов за пьянство!» — кричит Резван.

Ольга. «Перестань, — говорит Олег. — Не вмешивайся». Майя смотрит на ме­ня с интересом.

Тамара. Мама?

3 у р а. «Вас всех расстреляют, — кричит женщина. — Одного за другим». — «Она из ФСБ, — кричит Ризван. — Пришла сюда шпионить!»

Ольга. «Дайте ей просто уйти», — кричу я, вопреки предостережению Олега.

3 у р а. Какая смелая эта женщина в синем платье, думаю я.

Тамара. Вдруг я слышу: кто-то тихо всхлипывает. И в тот же момент понимаю: это Таня! И я понимаю, где она.

Зура. Дадаш зажимает рот пьяной. Она сопротивляется. Мовсар совещается с Саидом.

Ольга. Впереди, через три ряда, я замечаю девочку, которая, нагнувшись, зво­нит по телефону. Ей лет семь. Нам же запрещено звонить.

Тамара. Таня, ты должна сейчас быть очень храброй. Это недолго продлится. А бабушка Эдита с тобой? Да? Хорошо. Я уже совсем близко. Слышишь, я на улице, со скорой помощью, прямо у входа. Я постараюсь вас оттуда вытащить. Я сделаю все возможное, Танечка, все, все. И бабуш­ке скажи... Я вас вытащу.

Ольга. Вот она перестала говорить. На ее коричневой футболке написано »Riga«.

Зура. Мовсар подает Дадашу знак.

Тамара. Я поворачиваюсь к Петру. Меня бросило в жар. Он сидит на переднем сидении и вопросительно смотрит на меня. Я снова отвора­чиваюсь.

Ольга. «Снимите маски и покажите лица! — кричит женщина. — Покажите лица!»

Зура. Дадаш стаскивает ее со сцены вниз, к запасному выходу в центре зритель­ного зала.

Тамара. Открывается боковая дверь. Женщину выталкивают на улицу. Она ша­тается, но удерживается на ногах. Все затаили дыхание.

Зура. Сначала я думала, что Дадаш ее просто выгоняет. Но потом он поднима­ет «Калашников»…

Ольга. Я прижимаю голову Майи к себе.

Зура. Дадаш!

Тамара. ...прицеливается...

Ольга. Лицо Майи прижато к моей груди. Глаза закрыты.

Зура. Нет!

Тамара. ...и нажимает на курок.

Ольга. Я слышу три выстрела.

Тамара. Женщина оседает и остается лежать. Шакрасов поднимает обе руки вверх, чтобы никто не стрелял в ответ.

Ольга. Теперь уже всем окончательно становится ясно: это не в телевизоре.

Тамара. Гробовая тишина на площади. Это не автокинотеатр.

Ольга. Нас всех так трясет, что весь ряд кресел дрожит.

Зура. Дадаш снова закрывает дверь и говорит: приказ выполнен.

Ольга. Я все еще прижимаю к себе голову Майи.

Зура. Дадаш смущенно усмехается. Обычно все аплодируют, когда мы в Гроз­ном взрываем русский танк. Но мы в Москве.

Тамара. Там лежит первая жертва.

Зура. Возможно, это была ошибка. И Села это тоже сейчас ощущает.

Тамара. Нет. Секунду. Она же только что пошевелилась?! До нее, может быть, метров пятьдесят. Я хватаю свой чемоданчик и хочу броситься к ней, но солдаты останавливают меня.

Зура. Мовсар жестом подзывает Дадаша и говорит заложникам: «Оставайтесь спокойно на своих местах».

Ольга. Как в самолете, думаю я. Там тоже нужно сидеть на своем месте в слу­чае опасности.

Тамара. Мы должны вынести ее! Она еще жива. Она еще шевелится!

Ольга. Я всегда думала, что все это так далеко...

Тамара. Тогда позовите кого-нибудь, кто может принять решение, но только быстрее!

ВИДЕО БОЕВИКИ О ДЕВУШКЕ

Ольга. ...Чечня же находится в двух тысячах километров от нас. И вдруг эти боевики оказываются прямо перед тобой, совсем близко...

Тамара. Подходит Шакрасов. «Слишком опасно, — решает он. — Пожа­луйста, оставайтесь за ограждением».

Ольга. ... и смотрят тебе прямо в лицо...

Тамара. Я не знаю, в глаз какого цвета мне ударить сначала.

Ольга. ...И как это они добрались сюда? Просто через пограничный контроль? Со всем этим оружием? Просто прогулялись в театр? Всегда кажется, что ты в безопастности: своем доме, в метро, в универмаге.. Но это заблуждение.

ВИДЕО (зал заложников)

Ольга. Олег тайком показывает мне сообщение от Люды. SMS 22:16: «Мама! Па­па! Майя! Только что увидела по телевизору. Кошмар! Пожалуйста, пожалуйста, подайте знак!» И SMS 23:31: «Я сейчас перед театром. Не уй­ду, пока вы там!» — Я стираю с губ помаду. На часах 1:30.

Зура. На часах 4:00. Села сменяет меня на посту. Я ненадолго засыпаю.

Ольга. Майя будит меня. На часах 7:15. Она хочет есть. Я даю ей последнюю конфету. Никто не знает, когда мы снова сможем поесть.

Зура. На часах 12:00. Путин выступает по телевидению с заявлением. Он возла­гает ответственность за захват заложников на иностранные террористи­ческие организации.

Тамара. Труп застреленной женщины убирают. Выясняется, что она из соседне­го квартала. Поссорилась с матерью и хотела предложить себя в обмен на кого-то из заложников. На часах 16:00.

(конец видео)

Ольга. На часах 19.00 Настроение ухудшилось. Уже сутки мы сидим на своих местах. Нам дают только воду и карамельки из театрального буфета. «Черные вдовы» говорят, что мы не должны есть, поскольку они тоже соблюдают пост.

Я больше не могу сидеть. Все болит. Но нам запрещено ходить. Нам даже не разрешают выйти в туалет. — Пользуйтесь оркестровой ямой, — говорит Бараев. Это унизительно. Сначала я стою в большой очереди перед первым рядом. Потом спускаюсь по лестнице и... делаю свое дело. Мужчины ходят нале­во, женщины — направо. Меня видно всем... и слышно. Не осталось ничего интимного. Запах невы­носимый. У людей в первом ряду пот течет по лицу. Какое счастье, что я не взяла билеты поближе, думаю я. Майя в одних балетках. Когда ей приходится спуститься туда в третий раз, там не осталось уже сухого местечка. Одна девочка из первого ряда дает Майе обувь на толстой подошве.

Вечером они отделяют детей от родителей. Майя вместе с тридцатью другими детьми отправляется на бал­кон. Олег дает ей с собой наш мобильный телефон. «Чтобы я делала без Олега», — думаю я. Слава богу, что нам видно Майю с наших мест. Сейчас она сидит рядом с девочкой в футболке с надписью »Riga«.

Диалог: Зура и Ольга, 1

Зура. С вашей дочкой все в порядке там, наверху. Поверьте.

Ольга. Она не привыкла оставаться одна.

Зура. Почему вы заступились за эту пьяную женщину?

Ольга. Она не понимала, что делает.

Зура. Она была пьяна. Это — харам.

Ольга. Это... что?

Зура. Неправильно, запрещено — харам.

Ольга. И это причина, чтобы ее застрелить?

ВИДЕО (зал) ВЫХОД НАСТИ И ЛЕШИ (настя, подготовь текст для вероники)

- Нет бога кроме Аллаха и Мухамед пророк его!

Тамара. Рука Тамары

Мы с Петром сидим вместе с другими врачами в походной кухне. Я не могу проглотить ни крошки. Уже больше 24 часов мы на вызове.

Подходит Шакрасов. Бараев согласился на оказание медицинской помощи заложникам. Внутрь пойдет руководитель Центра медицины катастроф Леонид Рошаль. И операторская группа НТВ. Рошалю нужен еще один ас­систент.

- Для вас это шанс попасть в телевизор, - ухмыляется Шахрасов.

За нашим столом четыре врача. Я поднимаю руку.

Шакрасов спрашивает, не работала ли я когда-нибудь у «Врачей без гра­ниц». — Я отвечаю отрицательно. — Нет ли у меня опыта работы в горя­чих точках? Работала ли я когда-нибудь на ФСБ? Не мусульманка ли я? Не чеченка ли? Я на все мотаю головой.

• Назовите мне хоть одну причину, по которой я должен вас туда отпра­вить?

• Я — женщина. Я — латышка. И я первая подняла руку.

Так я оказалась внутри.

Трио.

Пятница, 25 октября 2002-го

Ольга. Сегодня пятница, 25 октября 2002 года, 1:37.

Тамара. Леонид Рошаль — бывалый волк. У него крупное родимое пятно на пра­вой щеке. Симпатичный.

Ольга. Когда мы узнаём, что придет Рошаль, то вздыхаем с облегчением.

Настя. Леонид Рошаль не только руководитель Центра медицины катастроф, но и детский врач, а так­же представитель Красного Креста.

Ольга. Рошаль часто мелькает на телеэкране.

Зура. Мовсар говорит, что Рошаль серьезный человек. Он и в Чечне работал.

Тамара. Мы берем с собой три ящика с медикаментами. У меня дрожат колени. Таня прислала сообщение, что она на балконе. Я отвечаю, что она должна сделать вид, будто не знает меня.

Ольга. Олег выглядит обессилевшим с тех пор, как Майя на балконе. Его боевой дух заметно иссякает.

Тамара. Операторская группа следует за нами, уже включив камеру. Нас встречают двое вооруженных чеченцев: на женщине чадра, муж­чина в шерстяной маске.

Зура. Дадаш требует открыть медицинские чемоданчики и ящики с медикамен­тами.

Тамара. Чеченец начинает обыскивать всех на предмет оружия. Сначала Рошаля, потом обоих журналистов. (руки)

Зура. Когда Дадаш заканчивает, я обыскиваю женщину-врача. На секунду на­ши глаза встречаются.

Тамара. В ее взгляде недоверие. Отпечаток скорби.

Зура. В ее глазах страх. Чисто!

Тамара. Они ведут нас по коридорам и лестницам в зрительный зал.

Ольга. Когда они входят в зал, как по сигналу воцаряется тишина.

Тамара. Воздух спертый, затхлый, мало кислорода. Многие заложники спят, другие смотрят на нас. Пахнет испражнениями. Здесь семьсот человек, которых мы должны осмотреть.

Зура. Журналист и оператор спрашивают, где Мовсар. Я поручаю их Селе. Они хотят взять интервью.

Тамара. Я вижу маму, которая спит в девятом ряду. Место рядом с ней пусто.

Зура. Женщина-врач спрашивает, где дети. Дадаш показывает ей дулом авто­мата наверх.

Тамара. Рошаль говорит мне, что хочет сначала осмотреть детей. «Возьмите меня с собой наверх»,— шепчу я Рошалю.

Ольга. Я помахала Майе. Она и ее соседка с интересом наблюдают за происхо­дящим.

Ольга. Женщина-врач показывает наверх, туда, где сидит Майя. Видимо, у них с Рошалем недопонимание.

Настя: Снимай.

Тамара. Послушайте, там сидит моя мать, а на балконе моя дочь. Я хочу погово­рить с обеими. Я знаю, это против правил, но мне до лампочки. Если мы сейчас не пой­дем наверх, я устрою здесь такой теракт, что мы больше никогда никуда не пойдем.

Зура. Какие-то проблемы?

Настя: Снимай. пишем. Пишем.

Тамара. Лицо Рошаля каменеет, но он достаточно опытен, чтобы реагировать быстро.

- Мы оба хотим сначала осмотреть детей.

Зура. Я веду обоих врачей на бал­кон.

Тамара. Я принимаю равнодушный вид. Таня ни в коем случае не должна меня выдать. Она сидит рядом с девочкой чуть постарше, в белом платье. По ее лицу ничего не понять.

Зура. Рошаль и его ассистентка осматривают всех детей.

Тамара. Некоторые дети очень напуганы. Рошаль старается развеселить их.

Зура. У двоих эпилепсия, им дают успокоительное?'

Тамара. Почему их нельзя отпустить?

Зура. Конечно, они не виноваты в этой войне. Но наши тоже не были виноваты.

Тамара. Чеченка следует за нами по пятам. Следит за каждым движением. Пре­жде чем осмотреть Таню, спрашиваю: «Как тебя зовут?»

Зура. Девочка на мгновение запинается, смотрит на меня, потом называет вра­чу свое имя.

Тамара. У нее невысокая температура, но это нормально. Дети так переживают стресс. На прощание я подмигиваю ей и крепко пожимаю руку. Когда Рошаль позже спросил меня, кто же из них моя дочь, я понимаю, что мы себя не выдали.

ВИДЕО (Рошаль)