Text 25

Зачастую об, ООН знают и судят не по сотням резолюций, принимаемых её многочисленными органами, а по действиям "голубых касок" или "голубых беретов" — солдат и офицеров различных государств, размещаемых по решению Совета Безопасности в "горячих точках" планеты для наблюдения за прекращением огня, пресечения угрозы региональному миру, предотвращения вооруженных конфликтов и других миротворческих целей. С 1948 года Всемирная Организация провела 50 подобных операций, причем 37 из них — после 1988 года. В общей сложности в них приняло участие около 750 тысяч человек. Обошлись они государствам — членам ООН в солидную сумму, исчисляемую 17 млрд. долларов. В 1988 году миротворческие усилия ООН были отмечены Нобелевской премией мира.

В настоящее время Организация проводит 15 операций по поддержанию мира (ОПМ). При этом спрос на миротворчество нapacтaeт. B 1999 году Совет Безопасности учредил новые крупные ОПМ в Косово, Восточном Тиморе, Сьерра-Леоне и ДРК. Это говорит о том, что государства нуждаются в проводимых ООН миротворческих операциях как важном инструменте обеспечения глобальной и региональной стабильности.

Text 26

В начале 90-х годов лидеры НАТО осознали стоящий перед организацией вызов. Существенное сокращение в тот период военного присутствия США в Европе, с одной стороны, усиление европейского интеграционного центра и активизация сотрудничества ЕС/Западноевропейского союза (ЗЕС) в сфере внешней политики, безопасности и обороны, с другой стороны, могли привести к внутренней эрозии Североатлантического альянса. Осознав новые реалии, страны НАТО инициировали процесс перераспределения ответственности в блоке за счет его "европеизации".

Уже в Стратегической концепции НАТО 1991 г. признавалось: "Развитие европейской идентичности в сфере безопасности и оборонной роли, отражающееся в усилении европейской опоры в альянсе, будет не только служить интересам европейских государств, но также укреплять единство и эффективность альянса в целом". Это положение прекрасно характеризует существо американо-западноевропейского компромисса и достигнутый в НАТО баланс интересов, характерный для всего последующего периода его развития. США смогли удержать европейскую активность в русле “атлантизма” и снизить ее конкурирующий потенциал при сохранении за собой лидирующих позиций, а также обрели весомый мотив для давления на союзников, чтобы обеспечить их больший вклад в НАТО. Европейцы же получили возможность сдвинуть американский барьер на пути развития своего собственного сотрудничества в деле безопасности и обороны, избежав при этом опасности размывания роли США в Европе.

Text 27

К концу 90-х российское общество стало все настойчивее искать ясные ориентиры в разрушающемся привычном мире. Старая, советская идентичность потеряла опору, попытки создать новую на основе "общечеловеческих, универсальных ценностей" были быстро дискредитированы. На протяжении всего десятилетия в глазах людей теряли свою значимость универсальные институты и ценности и набирали силу традиционные (история, родная земля и культура, великие люди прошлого, славные победы и т.д).

В 1989 году 30% опрошенных уверенно ассоциировали себя с понятием "советский человек". Десять лет спустя такими себя признали лишь 13%, Зато 43% на вопрос: "Кем вы осознаете себя?" с гордостью, ответили: "Русским человеком". С тем, что "русский человек обладает особой душевностью, которая несвойственна европейцу", согласились в 2000 году 86% опрошенных. С тем, что только русский может пожертвовать собой ради великих целей, — 70%. Что "Россия отличается особой самобытностью и духовной культурой, превосходящей все другие страны мира", — 71%. Возросло число согласных с тем, что "Россия должна идти по своему особенному пути", — до 60%.

Большинство поддерживает идею "особого пути" России, периодически фиксируется неприязнь к отдельным этническим группам (особенно "кавказцам"). Перелом общественных настроений хорошо виден при сравнении отношения общества к первой и второй чеченским войнам — еще одному определяющему сюжету 90-х.

Российское общество при всех своих старинных комплексах и трудностях перехода от тоталитарной советской утопии к демократическому "свободному плаванию" все же в большинстве своем поддерживает необратимость перемен и открытость страны. При всем разочаровании демократическими институтами и процедурами, при всем отчуждении от существующего государства россияне отдают себе отчет в принципиальной значимости основных демократических свобод. При всей ностальгии по социальной стабильности "реального социализма" большинство поддерживает свободу предпринимательства. По-прежнему высока толерантность к разного рода меньшинствам.

Значит, мы, скорее, вправе ожидать от будущего примирения синтеза возрождающегося национального чувства и новых ценностей. В возвращении патриотизма, гордости за свою страну, ее историю и культуру, пусть порой в гипертрофированных и даже тревожных формах, можно и нужно видеть не только негативное, но и позитивное начало.