4.8. Уголовное право
Уголовное наказание является самой тяжкой карой, которой государство подвергает своих сограждан. Поэтому сфера уголовно-правовых отношений государства, его органов и граждан в демократическом обществе регулируется наиболее тщательно и всесторонне. И уже обязательно имеется закон, который описывает все тс деяния, которые государство признает преступными. Со времен Древнего Рима известен принцип: нет преступления, если оно не предусмотрено законом. Советская же власть, отменив царские уголовные законы, предоставила судебным органам по своему усмотрению трактовать составы преступлений и определять за них меру наказания. На деле это нередко приводило к тому, что преступным признавалось даже нейтральное по отношению к советской власти поведение, общение с лицами, привлеченными к уголовной ответственности, жестокое обращение с животными, «утопление коровы», «голосование против конкретной кандидатуры» и др. Сообразно преступлениям назначались и наказания. По приговору суда виновным запрещалось выступать на собраниях, объявлялся выговор в присутствии суда, предписывалось пройти курс политграмоты.
Конечно же, не для этих «гримас» народного правотворчества и правосудия советской власти был создан вакуум в уголовном законодательстве. Отсутствие уголовного кодекса с четкими формулировками составов преступления и конкретными мерами наказания развязывало руки ВЧК и революционным трибуналам в отношении тех слоев общества, которые признавались «эксплуататорскими» и которые согласно Конституции РСФСР должны были беспощадно подавляться. И все же государство не могло полностью обойтись без принятия отдельных предписаний по вопросам уголовного права, ориентирующих правоохранительные органы и суды на борьбу с наиболее опасными для советской власти деяниями.
В первых декретах и иных нормативно-правовых актах советского государства предписания по вопросам уголовного права чаще всего формулировались расплывчато и неконкретно. Указывалось, что лица, не выполняющие те или иные предписания, будут подвергаться уголовному наказанию. Например, в Декрете о земле говорилось: «Какая бы то ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом». Декрет СНК от 2 апреля 1918 г. предупреждал, что «в случае явного саботажа со стороны почтово-телеграфных чиновников, а равно каких-либо иных контрреволюционных выступлений реакционной части почтово-телеграфных чиновников Советы рабочих и крестьянских депутатов уполномочиваются принимать самые решительные и беспощадные меры подавления».
В ряде актов предписания о привлечении виновных лиц к уголовной ответственности дополнялись перечнем мер, которые могут быть применены к этим лицам. Так, Декретом ВЦИК от 9 мая 1918 г. предписывалось «объявить всех, имеющих излишки хлеба и не вывозящих его на ссыпные пункты, а также расточающих хлебные запасы на самогонку — врагами народа, передавать их революционному суду с тем, чтобы виновные приговаривались к тюремному заключению на срок не менее 10 лет, изгонялись навсегда из общины, все их имущество подвергалось конфискации, а самогонщики сверх того присуждались к принудительным общественным работам».
По отдельным видам преступлений, таким, как спекуляция, взяточничество, хищения государственного имущества, были приняты специальные акты, в которых формулировались как составы преступлений, так и устанавливались меры ответственности за них. Но таких актов было сравнительно мало.
Используемые советской властью способы изложения уголовно-правовых предписаний оставили нерешенными многие общие вопросы уголовного права, связанные с пониманием преступления и возложением уголовного наказания. Так, в декретах отсутствовало понятие преступления. Да и сами законотворческие органы не имели четких представлений по этому вопросу, устанавливая уголовную ответственность не только за преступления, но и проступки.
Достаточно неопределенно трактовались и формы вины. Умысел нередко характеризовался в терминах «злонамеренный», «злостный». Покушение на совершение преступления по ряду составов приравнивалось к оконченному деянию, что противоречило основополагающим принципам уголовного права.
В нормативно-правовых актах этого периода устанавливалась уголовная ответственность за различные формы соучастия: пособничество, подстрекательство, укрывательство и недоносительство, организацию преступления. Но соучастие никак не учитывалось при назначении наказания. По общему правилу, соучастники должны были отвечать в той же мере, что и исполнители.
Не имелось четкой системы мер, применяемых к лицам, совершившим преступление. Встречались акты, в которых предписывали наказывать «по всей строгости закона», предавать революционному суду. В числе конкретных санкций чаще всего назывались штрафы, конфискация имущества, принудительные общественные работы, лишение свободы и расстрел. Однако советское государство не ограничилось известными видами уголовного наказания и существенно дополнило их оригинальными мерами, вроде выдворения из города, лишения продовольственных карточек, объявления врагом народа, опубликования в списках врагов народа, объявления вне закона, лишения политических прав.
Грубо нарушался и порядок введения в действие предписаний по вопросам уголовного права. По общему правилу акты, устанавливающие уголовную ответственность, обратной силы не имеют. Иначе вносился бы произвол в регулирование общественных отношений. Государство могло наказывать лиц в уголовном порядке за проступки или иные действия, признаваемые в момент их совершения правомерными. В частности, советское государство не связывало себя этими принципами придало декрету о взяточничестве обратную силу. От преследования освобождались те лица, «кои в течение трех месяцев со дня издания настоящего декрета заявят судебным властям о даче ими взятки».
Характерной особенностью советского уголовного законодательства являются деления всех преступлений на контрреволюционные и простые. К числу контрреволюционных преступлений были отнесены: 1) саботаж, понимаемый как неисполнение служебных обязанностей работниками государственных органов и учреждений с целью подрыва советской власти; 2) попытки присвоения государственной власти отдельными лицами, организациями, учреждениями, а также принадлежность к контрреволюционным организациям, восстаниям, заговорам, мятежам; 3) контрреволюционная агитация и пропаганда, проводимые как устно, так и «путем использования печати» или при помощи набатного звона; 4) государственная измена, шпионаж, а также укрывательство изменников и шпионов; 5) диверсии; 6) политическое хулиганство; 7) сокрытие в контрреволюционных целях оружия; 8) участие в работе полиции, иных государственных органов, которые вели активную борьбу с революционным движением в царской России.
В число простых преступлений нередко попадали и малозначительные деяния в виде самочинного обмена товаров на хлеб, нарушения правил разработки торфа, несвоевременное выполнение поставок льна, уклонение от учета сценических и театральных работников. С помощью уголовных репрессий советское государство пыталось запугать население, заставить его неукоснительно исполнять законы в пользу советской власти. Однако это приводило скорее к обратным результатам, вызывало недовольство граждан и порождало стремление защитить свои права с оружием в руках в ходе гражданской войны.