39 Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 72.

83

синхрофазотрон, доводит риск до степеней, угрожающих инфор­мационной безопасности социума и личности журналиста.

21 декабря 1929 г. в день пятидесятилетия Генерального сек­ретаря ЦК ВКП(б) центральный орган партии большевиков газе­та «Правда» внесла в однообразный поток старомодно-юбилей­ной лести свежую струю, опубликовав эссе Михаила Кольцова «Загадка — Сталин». Это была блестящая в своем роде публицисти­ка: стремительный темпоритм изложения, суперэрудиция, ги­перэмоциональность, сверкающие трансдуктивные обобщения... Вождь-юбиляр представал как живое и непосредственное вопло­щение чуть ли не сразу всех архетипов: и «герой-мироустрои-тель», и «мудрый отец-управитель», и «богатырь-защитник», и «гений-учитель», и «простой человек», добрый, как родная мать. Сейчас, в свете исторической ретроспективы, этот текст выглядит натужно и даже примитивно. Но тогда это была мистически не­проницаемая мифема, которая несла в зародыше все мифы и ри­туалы того, что перекроило потом духовность общества и на XX съезде КПСС было названо «культом личности Сталина». Сам Михаил Кольцов вряд ли был экзальтированным коммуни­стом. Илья Эренбург вспоминал о нем даже как о скептике, пере­сказывающем антисоветские анекдоты⁴⁰. Став знаменитым, он избегал банальной лести и погромных призывов. Долго пользо­вался полным доверием, получал должности и ордена. Но чистка 1937 г. не миновала и его. Он был арестован как «враг народа» и живым из тюрьмы не вышел. Его младший брат, карикатурист Борис Ефимов, в разгар чистки выпустил агитационный плакат «Возьмем врага в ежовые рукавицы», на котором нарком НКВД Ежов сжимал в иглистых перчатках извивающуюся змею...

Трагедию выдающегося советского журналиста не следует по­нимать мистически. Но это и не случайность. Она сотни и тыся­чи раз повторилась в судьбах знаменитых и безвестных журнали­стов СССР. Она миллионы раз повторилась в судьбах энтузи­астов, включавшихся в массовое мифотворчество или хотя бы «голосовавших сердцем».

В психологии журналистского творчества берет начало и на­ходит свое завершение третье правило техники информационной безопасности: личная (в той или иной степени осознаваемая) ментальность профессионального журналиста — мера «действите­льности и мощи» творчества-в-процессе-коммуницирования и ключевой элемент иммунной системы в условиях массовых ин­формационных стрессов и неврозов.

*> См.: Эренбург И. Люди, годы, жизнь. М., 1965.

84

Тллб-л %сШйе^т>ля___________

РАЦИОНАЛИСТИЧЕСКОЕ

МЫШЛЕНИЕ

И УБЕЖДАЮЩИЙ

ТЕКСТ

«Возлюбленные во Христе братья и сестры! — начинает свою проповедь архиепископ Саратовский и Волгоградский Пимен и сразу обозначает главный предмет разговора: — Среди разных по­роков, унижающих и порабощающих человека, едва ли не самый отвратительный — это греховное пристрастие к систематическому и безмерному винопитию»¹. Но это не просто личное мнение проповедника, а прямое требование религиозной доктрины, что он и торопится без промедления подтвердить точными цитатами: «"У кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого раны без причи­ны? у кого багровые глаза? У тех, которые долго сидят за вином" (Притч. 23, 29—32). ...В книге Второзакония читаем: "Если у кого будет сын буйный и непокорный, ...то отец его и мать его пусть возьмут его и приведут его к старейшинам города своего и ска­жут: "Сей сын наш буен и непокорен, не слушает слов наших, мот и пьяница", тогда все жители города его пусть побьют его каменьями до смерти" (Втор. 21, 18—21)».

Затем внимание сосредоточивается на причинно-следствен­ных связях проблемы: «Священное Писание объясняет и причи­ны, порождающие порок пьянства. Эти причины состоят в отсут­ствии веры в будущую вечную жизнь, в их всецелом уповании на безнаказанность наслаждений, получаемых в земной жизни. Они говорят в отчаянии: "Будем есть и пить, ибо завтра умрем!"