Развод как переживание утраты

Близкого человека можно потерять не только в случае его смерти. Развод является такой же реальной утратой, и динамика преодоления его ро^чедствкй подобна случаю смерти близкого человека. Развод - это смерть отношений, вызывающая самые разнообразные, однако почти всегда болезненные чувства.

Frciland п Hozman (1977; цит. по Geo^g, Cristiani, 1990) для описания развода применили известную модель Kuhbler-Ross, которая упоминалась выше.

1. Стадия отрицавия. Избегается принятие реальности ситуации. Обычно человек вкладывает в отношения много времени, энергии и чувств, поэтому вначале трудно рационально принять развод. На этой стадии ситуацию развода оценивают с особо выраженной защитой, рационализируя, обесценивая зависимость брака: «Ничего такого не случилось», «Все хорошо», «Наконец пришло освобождение» и т.п.

2. Стадия злобы. На этой стадии от чувств защищаются враждебностью, злобой по отношению к партнеру. Здесь нередко манипулируют детьми, пытаясь повлиять на их точку зрения на ситуацию развода, привлечь на свою сторону.

3. Стадия переговоров. Она самая сложная во1учаеразвода.Наэгой стадии делают попытки восстановить брак и используют много манипуляций по отношению друг к другу, используя сексуальные отношения, угрозу беременности или беременность. Иногда используют давление окружающих людей, близких на партера.

4. Стадия депрессии. Она возникает, когда отрицание, злоба и переговоры не дают никаких результатов. Человек чувствует себя неудачником, уменьшается уровень самооценки, он начинает сторониться других людей, не доверяя им. Нередко испытанное во время развода чувство отвержения и депрессии довольно долгое время мешает заводить новые близкие, интимные отношения.

5. Стадия принятия. Когда консультант сталкивается с разведенным клиентом, находящимся в одной из вышеназванных стадий, его цель — помочь ему «перейти» в стадию принятия утраченных отношений, главнейшая черта которой — приспособление к изменившимся условиям жизни и умение жить одному. В тех случаях, когда после развода остается неполная семья с детьми, последним также нужна помощь при адаптации к новой ситуации. Такую помощь может оказать как один из родителей, оставшийся с ними, так и консультант, помогающий матери или отцу преодолеть кризис утраты отношений.

В решении эмоциональных проблем, возникающих после развода, важное место занимает умение жить без супруга (мужа или жены). Это сложная задача, охватывающая решение целого круга проблем — от финансовых до ухода за детьми. Значительными являются социальные последствия развода, так как надо научиться ходить одному (одной) в кино, на концерт, в гости. Становится важным преодоление одиночества. Другая важная проблема — удовлетворение сексуальных потребностей здоровым, конструктивным и приемлемым способом. Роль консультанта, помогающего найти решение этих проблем, может быть довольно значительной. Он может помочь отделить одиночество от уединенности, открыто анализировать свои чувства и установки по отношению к сексу и т.п.

5.17 Особенности беседы с умирающим человеком

Наша установка по отношению к смерти оказывает влияние на то, как мы живем. Стоики говорили, что смерть является важнейшим событием в жизни. Подобную мысль выразил и св. Августин: «Только перед лицом смерти рождается самость человека». Итак, смерть является фактом жизни. Трудно принять мысль, что смерть может иметь позитивное влияние на жизнь, потому что мы обычно смотрим на нее как на абсолютное зло. Однако, если остановимся на минуту и представим вечную жизнь без какой-либо мысли о смерти, почувствуем, что жизнь теряет интенсивность.

Реальность смерти радикально приближает неизлечимая болезнь. Она существенно изменяет человеческую жизнь. Как ни парадоксально, нередко она вызывает изменения личности, которые можно называть признаками «роста личности» (Yalom, 1980). Что происходит, когда сталкиваемся с приближающейся смертью? Беседы с больными раком выявили такие изменения личности и повседневной жизни:

• заново оцениваются приоритеты жизни;

• теряют значение действительно незначительные вещи;

• возникает чувство освобождения;

• не делается то, чего не хотелось бы делать, т.е. теряют силу «оиязан», « должен» и подобные требования;

• усиливается ощущение жизни в современности;

• обостряется понимание элементарных жизненных фактов

• смены времен года, ветра, опадания листьев и т.п.;

• общение с любимыми людьми становится более глубоким, чем раньше;

• уменьшаются межличностные страхи, тревога из-за возможного отталкивания, увеличивается желание рисковать.

Все эти изменения свидетельствуют об увеличении чувствительности неизлечимо больного человека, и это предъявляет конкретные требования к тем, кто находится рядом с ним — к близким, врачам, психологам. У больного возникают очень важные для него вопросы, которые он задает окружающим его людям. Один из таких вопросов — «Скоро ли я умру?» Нет конкретных правил, как отвечать на этот вопрос, хотя можно говорить о более или менее универсальных принципах. Преобладающая тенденция наших дней — большая откровенность в разговоре с пациентом о смерти. Прежде всего можно было бы побудить его привести в порядок жизненные дела (последние желания, завещание и т.п.). Это можно исполнить, не говоря прямо пациенту, что возможно он скоро умрет: «Каждый должен быть готовым к самому худшему, особенно тяжело больной». Некоторые люди не склонны думать о завершении своих земных дел, потому что им кажется, что решение подобных проблем открывает дверь смерти. С ними можно обсудить вызываемые смертью вопросы тревожности и страха.

Вышеупомянутый вопрос является одним из самых трудных вопросов для людей, понимающих умирающего — что говорить и чего не говорить больному о приближающейся смерти? Существуют самые различные мнения, как можно отвечать на этот вопрос — одни думают, что пациенту надо сказать всю правду, по мнению других, нужно бережно относиться к тяжело больному человеку и ничего не говорить ему о приближающейся смерти, третьи думают, что надо бы вести себя так, как хочет пациент. Конечно, больной человек имеет право знать правду о своей реальной ситуации, и никому не позволяется узурпировать это его право, однако не следует забывать, что «право знать» — не то же самое, что «обязан знать» Право знания далеко не тождественно выбору знания. Право знать о приближающейся смерти будет реальным лишь в том случае, если будет существовать право не знать, потому что право, не признающее выбора — это вовсе не право Тяжело больной человек может и не желать знать что-либо конкоетное о приближающейся смерти, и окружающие обязаны уважать такой его выбор. Очень часто знание того, что скоро наступит смерть, не облегчает состояние больного, и в таких случаях даже лучше, когда он меньше знает об этом. Если пациент категорически требует сказать, сколько ему осталось жить, представляя самые разные, нередко достаточно рациональные аргументы, окружающие должны стараться увидеть, почувствовать, что скрыто за словами пациента. Часто эта безоглядная смелость является мнимой. Требуя сказать словами все до конца, пациент часто не очень представляет, как будет реагировать, узнав жестокую правду. Иногда нетрудно заметить, что такое его требование является скорее формальным — он хочет спрашивать, однако отнюдь не желает получить точный ответ, так как это оставляет живую надежду.

Разнообразие реагирования неизлечимо больных людей на приближающуюся смерть описывает предложенная Kubler-Ross (1969) модель, помогающая лучше понять, что происходит с умирающим человеком. В соответствии с ней выделены пять стадий принятия реальности смерти:

1. Отрицание. При посещении различных врачей прежде всего ищут отрицание диагноза. Пациент избегает говорить правду семье, а также и себе о действительной ситуации. Отрицание дает возможность видеть надежду там, где ее нет, делает человека слепым к любым знакам смерти.

2. Злоба. Она чаще всего выражается вопросами: «Почему я?», «Почему это случилось со мной?», «Почему меня не услышал Бог?» и т.п.

3. Переговоры. На этой стадии стремятся как бы отложить приговор судьбы, изменяя свое поведение, образ жизни, отказываясь от разных удовольствий и т.п.

4. Депрессия. Поняв неизбежность своей ситуации, постепенно • теряют интерес к окружающему миру, переживают грусть, горечь. 5. Принятие как готовность спокойно встретить смерть. Удельный вес отдельных стадий у разных людей значительно отличается. Следует заметить, что все эти стадии проходят и члены семьи, узнав о неизлечимой болезни близкого человека.

Как одну из важнейших стадий преодоления тревожности смерти Bird (1973) выделяет отрицание. По его мнению, отрицание действует подобно морфию — не устраняя реальные причины страдания, оно уменьшает боль. «Устраняя» с помощью отрицания реальность, тем самым устраняют душевные страдания. Отрицание не осознается, и его интенсивность и характер не одинаковы во всех случаях. Иногда бестолковый доктор может пытаться бороться с используемым этими пациентами способом психологической защиты, высмеивая абсурдность и нереальность их фантазий (пациенты, отрицая болезнь, могут начать усматри­вать признаки выздоровления, начать строить далеко идущие планы и т.п.). Тем не менее это совершенно естественная и обоснованная реакция умирающего на тревогу смерти. «Развенчание» нереалистичной точки зрения на болезнь подхо­дит больным в случаях других болезней (например, отрицание болезни в случае с инфарктом миокарда, когда пациент ведет себя так, как будто он здоров, может стоить ему жизни).

С помощью отрицания создается иллюзия, что все обстоит хорошо. Однако использование его ни в коем случае не означает, что пациент действительно не знает, что приближается смерть. Скорее можно думать, что он выбирает незнание или, иначе говоря, не выбирает знание. Это подобно использованию отри­цания в спесивой, особенно считающейся с мнением окружающих семье, один из членов которой попадает в тюрьму из-за тяжкого преступления. Эта семья реагирует на постигшее несчастье «внешним нереагированием». Ее члены ходят с поднятыми головами, ведут себя так, словно ничего не случилось. Использу­емое умирающим человеком отрицание является подобным и имеет ту же цель — игнорировать правду. Однако правда может быть отрицательной, тогда на определенном уровне она известна. Отрицающий приближение смерти подсознательно знает, какова ситуация в действительности, но склонен игнорировать ее. Отрицание смерти очень часто означает, что пациент опознал свое действительное состояние и решился вести себя так, как будто это не произошло. Следует заметить, что использование отрицания бывает успешным, т.е. выполняет свои функции только тогда, когда никто из окружающгх людей не использует этой защиты. Однако чаще всего склонны игнорировать действительное положение близкие умирающего, иногда даже врачи, потому что они также чествуют страх смерти, не знают, как разговаривать с человеком, которому осталось недолго жить. Тем самым мешают пользоваться этим способом самозащиты самому пациенту. Когда окружающие начинают говорить о том, что все будет хорошо и пациент выздоровеет, тревожность последнего увеличивается, и часто такие «игры» близких являются для него знаком, что в действительности его дела плохи.

Умирающий человек способен чувствовать свою ситуацию и нередко желает говорить о своей болезни и приближении смерти, но только с теми, которые выслушивают его без поверхностных попыток утешить. Поэтому консультанту или врачу следовало бы уметь должным образом понимать желания умирающего человека, вопросы, связанные со смертью, фантазии, тревожность. Это могло бы помочь не только выслушивать его, но и помочь ему заговорить о сопротивлении смерти, злобе, о том, что он потеряет вместе с жизнью. Тем самым консультант мог бы побудить неизлечимо больного человека как можно полнее изведать жизнь до самого последнего ее мгновения.

Следовало бы принять во внимание и несколько важных принципов, которые могут помочь консультанту быть с умирающим человеком.

1. Очень часто человеку приходится умирать одному. Известное философское изречение «Человек всегда умирает в одиночку» мы бываем склонны понимать слишком прямолинейно и оправдывать им свое защитное поведение по отношению к умирающему. Однако страх смерти и боль становятся еще силь­нее, если мы оставляем человека одного. Умирающего человека нельзя лечить или трактовать как уже умершего. Его надо навещать, быть с ним, выслушивать его, разговаривать с ним.

2. Надо реагировать и принимать во внимание потребности умирающего человека, заботливо выслушивать его жалобы.

3. Усилия всех, находящихся рядом с умирающим человеком, должны быть направлены на благо последнего. Говоря с ним, следует избегать поверхностного оптимизма, который побуждает возникновение подозрительности и недоверия.

4. Умирающие люди сами хотят больше говорить, чем выслушивать навещающих их людей.

5. Речь умирающих людей часто бывает символичной. Желая лучше понять таких людей, важно расшифровать смысл используемых ими символов. Он обычно таится в жестах больного, в рассказах и воспоминаниях, которыми пациент делится.

6. Не следует трактовать умирающего человека только как объект наших забот и сочувствия. Нередко окружающие люди, ведомые самыми лучшими намерениями, пытаются решать, что лучше всего для умирающего человека. Однако это преувеличенное принятие на себя ответственности уменьшает пространство решений пациента. Вместо этого должны бы выслушать его, позволить ему участвовать в принятии решений о лечении, посетителях и тому подобных делах.

7. Самое лучшее, чем могли бы воспользоваться, будучи с умирающим человеком — это мы сами, такие как есть. Может быть это и не самое совершенное средство помощи, тем не менее наверное больше всего соответствующее этой ситуации. Пребывание с умирающим человеком требует простейших чело­веческих реакций. Это и есть то лучшее, что было бы нужно, и единственная истинная возможность, которую можем дать.

8. Консультанту, врачу, следует самим признать свои сомнения, чувство вины, задетость своих нарцисстических чувств, мысли о собственной смерти.

Не менее, чем умирающему человеку, а в некоторых случаях даже более, необходима помощь и персоналу, работающему с умирающими людьми и близким последних. С ними прежде всего следует говорить об осознании и принятии чувств вины и бессилия. В случае медиков важно преодолеть нарушение чувства профессионального достоинства. Такое чувство довольно часто среди врачей, для которых смерть пациента в определенном смысле является профессиональной неудачей.