5.6.5 Вина руководителей в несостоятельности (банкротстве) возглавляемых ими кредитных организаций

Понятие вины в российском гражданском праве

Согласно п. 1 ст. 401 ГК РФ лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности.

В этом же пункте содержится определение вины: лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства.

Отсюда можно вывести две обязанности субъекта ответственности: принимать должные меры и соблюдать должную степень заботливости и осмотрительности.

Применительно к причинению вреда предметы этих обязанностей следует переформулировать так: участвуя в гражданском обороте, лицо обязано:

а) принимать все меры для того, чтобы не причинить вреда имуществу или личности другого участника оборота;

б) при определении того, какие меры следует предпринять, проявлять ту степень заботливости и осмотрительности, которая требуется от него по характеру его участия в обороте¹⁸⁹.

При этом само гражданское право не содержит определения понятий умысла и неосторожности как видов вины.

В теории права и в практической деятельности вина рассматривается как психическое отношение субъекта ответственности к своему действию (бездействию). При умысле субъект предвидит и желает наступления противоправных последствий, а при неосторожности — не предвидит наступления этих последствий, хотя должен был и мог это сделать.

Правда, в настоящее время в гражданском праве предпринимаются попытки пересмотреть данный подход. Однако эти попытки нельзя признать убедительными.

Так, М. И. Брагинский и В. В. Витрянский, критикуя «психологическую» концепцию вины как чуждую гражданскому праву, в заключении определяют умышленную вину в российском гражданском праве как намеренные действия либо бездействие, а неосторожность как непроявление должником необходимой степени заботливости и осмотрительности в обычной или грубой форме. При этом утверждается, что вину в форме грубой неосторожности практически невозможно отличить от умышленной вины¹⁹⁰.

В связи с этим возникает два вопроса.

Первый: разве намеренность — это не психическое отношение субъекта ответственности к своему действию (бездействию) в виде предвидения и желания наступления противоправных последствий?

Второй: чем тогда отличается ответственность, применяемая при наличии вины, от безвиновной ответственности, когда для ее применения достаточно факта объективно противоправного деяния?

Ю. Б. Фогельсон предлагает разделять умысел и неосторожность по цели поведения¹⁹¹. Однако цель — это тоже продукт психических процессов, который выражается в фактическом поведении лица либо в его волеизъявлении при совершении сделки.

Представляется, что в данном случае необходимо исходить из следующего.

Как уже отмечалось, гражданское право устанавливает некую модель поведения должников, характеризуя эту модель через понятия добросовестность и разумность (п. 3 ст. 53 ГК РФ), а также через уже упоминавшиеся понятия заботливости и осмотрительности.

Данные лица могут не следовать этой модели как умышленно, так и по неосторожности.

Если устанавливается ответственность, применяемая при наличии вины, то ключевым моментом становится доказательство того, что субъект ответственности должен был и мог предвидеть наступление противоправных последствий и соответственно предпринять меры по их предотвращению. Иными словами, необязательно доказывать наличие умысла, достаточно доказать вину в форме неосторожности.

При этом в данном случае действует презумпция виновности. Согласно п. 2 ст. 401 ГК РФ отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство, т.е. именно данное лицо должно доказать, что оно не должно было и не могло предвидеть наступление этих последствий.

Если же устанавливается ответственность без вины, то данные обстоятельства уже не имеют юридического значения. Для применения ответственности достаточно факта объективно противоправного деяния, за исключением случая, если должник докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств (п. 3 ст. 401 ГК РФ).

Следует также учитывать, что из этого правила есть исключение: когда речь идет о применении такого последствия злоупотребления правом, как отказ в судебной защите, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются (п. 3 ст. 10 ГК РФ), т.е. это должно быть уже опровергнуто противоположной стороной в споре.

Вина юридического лица оценивается в комплексе действий его органов управления, а не конкретных работников. Если, например, работник изготовил продукцию ненадлежащего качества, предприятие как юридическое лицо все равно привлекается к ответственности перед потребителем, поскольку его органы управления должны были таким образом организовать деятельность, чтобы не допустить выпуск некачественной продукции и направление ее для реализации.

Именно поэтому в гражданском праве нет ответственности, применяемой только при наличии умышленной вины. В качестве исключения можно было бы назвать недопущение реституции (ст. 169 ГК РФ). Однако, по мнению автора, по правовой природе эта ответственность является административной.

В связи с этим следует учитывать, что в отличие от причинной связи, которая оценивается исходя из действий лиц, непосредственно причиняющих вред, наличие вины, так же как и неправомерность действий, оцениваются применительно к лицу, привлекаемому к ответственности. Например, за вред, причиненный малолетними детьми, отвечают их законные представители (п. 3 ст. 28 ГК РФ). Вина этих лиц в данном случае заключается в ненадлежащем осуществлении надзора за детьми и их воспитании.

В то же время необходимо отметить, что за исключением разделения вины на умышленную и неосторожную, формы вины в публичных отраслях права и в гражданском праве не совпадают. Например, в гражданском праве умысел не разделяется, а в уголовном праве делится на прямой и косвенный. В гражданском праве неосторожность делится на грубую и обычную (легкую), а в уголовном праве на преступную небрежность и преступную самонадеянность. Иными словами, выделение остальных форм вины происходит по разным критериям.

Что касается деления неосторожности в гражданском праве на грубую и обычную (легкую), то вина должника в форме обычной (легкой) неосторожности наличествует в тех случаях, когда должник при исполнении обязательства не проявляет ту степень заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него по характеру обязательства и условиям оборота, и в результате с его стороны не предприняты все меры для надлежащего исполнения обязательства.

В качестве критерия выделения такой формы вины, как грубая неосторожность, можно признать непроявление должником даже той минимальной степени заботливости и осмотрительности, какую можно было бы ожидать от всякого участника имущественного оборота, окажись он на месте должника, и непринятие должником очевидных (хотя бы элементарных) мер в целях надлежащего исполнения обязательства¹⁹².

Таким образом, меры, принимаемые для того, чтобы не причинить вреда имуществу или личности, могут быть двух типов — ясные и очевидные для всех либо требующие особой заботливости, которая вытекает из характера ситуации. Непринятие мер первого типа соответствует грубой неосторожности, второго — обычной (легкой)¹⁹³.

Последствия отказа от «психологической» концепции вины

В настоящее время в гражданском праве все чаще предпринимаются попытки замены «психологической» концепции вины на оценку поведения лиц, привлекаемых к ответственности. Причем это делается не как предложения по изменению законодательства, а как толкование уже действующего.

В данном случае следует учитывать следующее.

Во-первых, гражданское право является составной частью системы российского права и не может строиться на принципах, противоречащих общеправовым принципам (в данном случае принципам применения ответственности), а также использовать понятия, имеющие совсем другое значение, чем аналогичные понятия в других отраслях права, без прямого указания в законе, обусловленного целью правового регулирования. Подобные подходы нарушают единство права и приводят к еще большей изоляции его отраслей друг от друга.

Во-вторых, подобные предложения стирают грани между ответственностью, которая применяется при наличии вины и без учета вины. А ведь гражданское законодательство ее четко разграничивает.

В-третьих, это влечет за собой упрощение состава правонарушения (стирается грань между виной и противоправностью), что неизбежно приведет к тому, что ответственность будет применяться только за неисполнение своих обязанностей без учета каких-либо иных обстоятельств. «Психологическая» концепция вины — это закономерный шаг в развитии права, поскольку она позволяет при применении ответственности учитывать личностные характеристики правонарушителя.

Определение вины руководителей при применении субсидиарной ответственности при несостоятельности (банкротстве) кредитной организации

В Федеральном законе «О несостоятельности (банкротстве)» и Законе о несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций нет определения понятия вины и указаний на умышленный характер действий. Соответственно в данном случае необходимо исходить из общего значения понятия вины в гражданском праве.

Поскольку вина в данном случае может проявляться как в форме умысла, так и неосторожности, то все сводится к доказыванию руководителями кредитной организации как субъектами субсидиарной ответственности, что они не должны были и не могли предвидеть при осуществлении своей деятельности наступление неблагоприятных последствий для кредитной организации и ее кредиторов.

В то же время реализация ликвидного имущества по цене ниже рыночной или, наоборот, его приобретение по явно завышенной цене, приобретение неликвидных ценных бумаг, выдача кредитов без достаточного обеспечения или на льготных условиях, — все это свидетельствует об отступлении от модели добросовестности — разумности и заботливости — осмотрительности. При этом не требуется рассмотрения вопроса о недействительности данных сделок, поскольку для применения субсидиарной ответственности основное значение имеет вопрос не об их формальном соответствии законодательству на момент совершения, а о последствиях (результатах) их совершения, которые необходимо было предвидеть.

То, что совершение перечисленных сделок нарушает интересы кредитной организации и ее кредиторов, руководители кредитной организации обязаны предвидеть, поскольку они входят в органы управления коммерческой организации, имеющей основной целью деятельности получение прибыли (ст. 1 Закона о банках и банковской деятельности, п. 1 ст. 50 ГК РФ) и из этой прибыли выплачивающей проценты своим клиентам. Они также могут это предвидеть, поскольку имеют специальное образование и являются специалистами в данной сфере (см., например, п. 8 ст. 14 Закона о банках и банковской деятельности).

В данном случае они как субъекты субсидиарной ответственности обязаны предпринять все меры, чтобы кредитная организация получила максимальную выгоду (в виде увеличения доходов или снижения расходов) от совершаемых сделок, а также чтобы обеспечить исполнение обязательств другой стороной.

При этом следует еще раз отметить, что данные лица, как имеющие право давать обязательные указания и иным образом предопределять действия кредитной организации, несут ответственность и за действия тех работников, которые исполняли их указания (решения).

Соотношение вины и риска

Банковской деятельности как разновидности предпринимательской деятельности присущ такой признак, как риск ее осуществления, т.е. неполучения запланированного результата. Поэтому при принятии любого решения, связанного с деятельностью кредитной организации, изначально присутствует риск недостижения поставленной позитивной цели, частным случаем чего является банкротство.

Причем следует учитывать, что оценка риска производится на момент принятия решения, а обстоятельства, с которыми связывается возникновение риска, обладают признаками вероятности и случайности. Поэтому определить правильность оценки риска с помощью проведения какой-либо экспертизы невозможно. Кроме того, поскольку риск присущ самой сущности банковской деятельности, его неправильная оценка не может однозначно свидетельствовать о противоправности (неправомерности) действий.

Тем самым в данном случае проблема сводится к разграничению тех обстоятельств, возникновение которых руководитель кредитной организации как субъект субсидиарной ответственности мог и должен был предвидеть, и тех обстоятельств, которые он не мог и не должен был предвидеть по объективным причинам и которые соответственно свидетельствуют об отсутствии его вины.

Исходя из этого, необходимо отметить следующее.

Во-первых, обстоятельства, с которыми связывается возникновение рисков, не должны существовать на момент принятия решения. Поэтому если должник — юридическое лицо изначально не представлял из себя финансово стабильную структуру или физическое лицо не обладало должной платежеспособностью и не были использованы надлежащие способы обеспечения исполнения ими обязательств, ссылки на рисковый характер предпринимательской деятельности при применении субсидиарной ответственности не могут приниматься во внимание.

Во-вторых, в данном случае риски, свидетельствующие об отсутствии вины, связаны с имущественными потерями по обстоятельствам, возникновение которых нельзя было предвидеть на момент принятия решения, в том числе и в части реализации выбранных способов обеспечения исполнения обязательств. По мнению автора, это говорит о том, что в качестве обстоятельств, освобождающих руководителей от субсидиарной ответственности, могут рассматриваться только события или административные акты, а также действия третьих лиц. Любое поведение своих контрагентов должник должен предвидеть.

Контрольные вопросы

1. Какие существуют виды ликвидации кредитных организаций, как они соотносятся между собой?

2. Как регулируется вопрос об основаниях и последствиях отзыва банковских лицензий?

3. Чем отличаются отзыв, аннулирование и приостановление действия банковских лицензий?

4. Какие можно выделить концептуальные особенности процедуры несостоятельности (банкротства) кредитных организаций?

5. Как можно охарактеризовать правовой статус и значение временных администраций по управлению кредитными организациями?

6. Какие возможности существуют у конкурсного управляющего по оспариванию сделок кредитной организации, признанной несостоятельной (банкротом)?

7. К кому и при каких условиях может применяться субсидиарная ответственность по долгам кредитной организации при ее несостоятельности (банкротстве)?