Веселость

Любовная и сексуальная жизнь здоровых людей, несмотря на периодические пики сильнейшего экстаза, можно сравнить с играми детей и молодых животных. Эти отношения полны доброжелательности, игривости и веселья. Это не борьба за лидерство, а скорее наслаждение самим процессом, что не одно и то же.

Уважение к другому человеку

Все серьезные писатели, освещавшие тему идеальной, или здоровой, любви, подчеркивали важность развития индивидуальности каждого из партнеров, заинтересованность в личностном росте партнера, подлинное уважение к его уникальности. Это подтверждается наблюдениями за самоактуализирующимися индивидами, которым свойственна крайне редкая способность радоваться успехам партнера. Глубокое уважение к своим партнерам проявляется у них в самых разных формах.

Уважение к другому человеку подразумевает признание его как независимой сущности и автономного индивида. Самоактуализирующиеся люди не склонны отвергать, контролировать или пренебрегать желаниями другого человека. Они признают его человеческое достоинство и без необходимости не станут его унижать. Это относится не только к отношениям между взрослыми людьми, но также и к отношениям с детьми. Самоактуализирующиеся люди, как никто иной в нашей культуре, способны относиться к ребенку с подлинным уважением.

Одним из удивительных аспектов уважительного отношения к представителям противоположного пола является видимость отсутствия всякого уважения. Например, многие из так называемых знаков уважения к дамам фактически представляют собой пережитки прошлого, когда ни о каком уважении не могло быть и речи. Возможно, некоторые и сейчас бессознательно воспринимают эти знаки как свидетельство презрительного отношения к женщинам как существам низшего порядка. Такие закрепленные нормы поведения, как привычка вставать, когда в помещение входит дама, предлагать ей стул, помогать одеваться, пропускать вперед, давать право первого выбора – все это исторически сформировалось из отношения к женщинам, как к существам слабым, не способным о себе позаботиться, нуждающимся в защите и опеке. Как правило, уважающие себя женщины не склонны поощрять такие знаки внимания, помятуя об их истинном значении. Самоактуализирующиеся мужчины, которым свойственно подлинное уважение и симпатия к женщинам как полноправным партнерам, полноценным людям, а не низшим представителям человеческой расы, ведут себя в традиционном понимании чересчур свободно и невежливо.

Любовь как самовознаграждение

Тот факт, что любовь оказывает множество положительных эффектов, вовсе не означает, будто люди влюбляются с целью их достижения. Любовь, которую можно наблюдать у самоактуализирующихся индивидов, – скорее спонтанное восхищение, своего рода благоговейный трепет, сродни тому, который мы испытываем перед гениальной картиной. В психологической литературе ведется оживленная дискуссия на тему целей и вознаграждений, подкрепления и удовлетворения, к сожалению, в ущерб вопросам переживаний при достижения цели (в отличие от переживания обретения средств) или благоговения перед прекрасным, что само по себе является достаточным вознаграждением.

Восхищение и любовь у наших подопечных в большинстве случаев не требует никаких наград, не преследует никаких целей, а переживается во всем богатстве красок, вполне определенно и конкретно, ради самой любви.

Восхищение ничего не требует и ничего не получает, а потому бесцельно и бесполезно. Оно скорее пассивно, нежели активно, и приближается к простому восприятию в даосистском понимании. Человек, погруженный в благоговейное восприятие, ничего не добавляет к переживаниям, скорее, сами переживания меняют его. Такой человек смотрит на жизнь невинным взглядом, подобно ребенку, который не высказывает согласия или несогласия, одобрения или неодобрения, но который, восхищенный присущим самим переживанием, просто впускает его в себя, давая ему возможность оказывать свое действие. Это переживание сродни восторженной пассивности, с которой мы позволяем морским волнам качать нас; или же бескорыстному интересу и благоговению, с которыми мы наблюдаем медленно угасающий закат. В действительности мы мало что можем добавить к этому закату. В этом смысле мы не проецируем себя на переживание и не пытаемся преобразовать его, как в тесте Роршаха. Закат не служит каким – либо сигналом или признаком; мы не получаем вознаграждения за то, что им восхищаемся. Закат не имеет отношения к молоку, воде, пище или другим потребностям организма. Мы способны наслаждаться картиной, не испытывая стремления ею завладеть, или кустом роз, не желая его оборвать, или прелестным ребенком, не собираясь его похитить, птицей, не имея намерения посадить ее в клетку; точно так же один человек может восхищаться другим, ничего не отдавая и не получая. Безусловно, восхищение и трепет неотделимы от других процессов, которые связывают индивидов между собой; однако эти процессы представляют отнюдь не всю картину, хотя и являются ее частью.

Вероятно, наиболее важное следствие этого наблюдения состоит в противоречии большинству теорий любви, поскольку традиционно считается, что людей инстинктивно влечет друг к другу, а восхищение тут не при чем. Фрейд (Freud, 1930) говорит о подавленной сексуальности, Райк (Reik, 1957) пишет о подавленной силе, многие другие ученые ведут речь о неудовлетворенности собой, которая заставляет нас создавать проективные галлюцинации, нереального (приукрашенного) партнера.

Вполне очевидно, что возникновение любви у здоровых людей напоминает то, как человек начинает любить великую музыку – он испытывает благоговейный трепет, переполняется ею, что, собственно, и приводит к любви. Тем более что в случае любви к человеку нет необходимости быть переполненным музыкой. В одной из своих лекций Хорни определила свободную от невротических наслоений любовь как отношение к другому человеку как к цели, а не средству для достижения цели. Соответственно, в этом случае закономерной реакцией будет радость, восхищение, очарование, преклонение, но не стремление использовать. Святой

Бернард сказал об этом так: «Любовь не нуждается в причине и не имеет границ; она есть собственный плод, собственное наслаждение. Я люблю, потому что люблю; я люблю, чтобы любить» (Huxley, 1944).