Парадокс – старание не стараться

Хотя все вышесказанное представляется верным, перед нами встает одна проблема, которая на первый взгляд выглядит парадоксом, а именно концепция мотивированного самовыражения. Более искушенная личность может стараться быть честной, изящной, доброй и даже безыскусственной. Те, кто прошел через психоанализ, как и те, кто живет высшим уровнем мотивации, хорошо представляют себе, как это бывает.

Несомненно, эта проблема является для них одной из самых основных. Принятие себя и спонтанность даются без всякого труда (например, здоровым детям) и с огромным трудом (например, критически оценивающим себя и стремящимся улучшить себя взрослым, в особенности тем, кто страдал или страдает неврозами). Действительно, для некоторых это недостижимый результат; например, при некоторых разновидностях неврозов индивид становится актером, который не имеет собственного Я в обычном смысле слова, заменяя его репертуаром ролей, которые он может играть.

Мы можем взять два примера, простой и сложный, чтобы проиллюстрировать противоречия, связанные с мотивированной, целенаправленной спонтанностью, с даосистским согласием и освобождением. Лучший способ танцевать, по крайней мере для любителя, – быть спонтанным, расслабиться, автоматически откликаться на музыкальный ритм и неосознанные желания партнера. Хорошие танцоры могут освободить себя, стать пассивным инструментом, подчиняющимся музыке и позволяющим ей управлять собой. Им не нужна ни воля, ни критика, ни указания. Они могут стать пассивными в самом подлинном и практическом значении этого слова, даже если они танцуют до полного изнеможения. Такая пассивная спонтанность или усердная раскованность могут дать возможность испытать величайшие жизненные наслаждения, это все равно что позволить прибою обрушиваться на берег или позволить заботиться о себе и ухаживать за собой, массировать, подстригать, заниматься любовью, подобно тому как мать пассивно дает своему ребенку сосать грудь, кусать ее и ползать по ней. Но танцевать так могут немногие. Большинство будет стараться, будет нуждаться в указаниях, следить за собой, стараться достичь цели и внимательно следить за ритмом музыки, сознательно подстраиваясь под него. С точки зрения наблюдателя они будут плохими танцорами и с субъективной точки зрения – тоже, поскольку они не могут наслаждаться танцем, как опытом, предполагающим самозабвенность и добровольный отказ от контроля; лишь в том случае, если они перестанут стараться и сумеют стать непосредственными, у них есть шанс.

Многие танцоры успешно танцуют и без обучения. И все же обучение может и здесь принести пользу. Но в этой ситуации оно должно быть принципиально другим, это должно быть обучение непринужденности и непосредственности, естественности, непроизвольному поведению, свободному от критики и пассивному в даосистской манере. С этой целью нужно «научиться» сбрасывать зажимы, забыть о смущении, воле, контроле, культурных нормах и чувстве собственного достоинства. («Как только ты освобождаешься от всего показного, от всех стремлений и вожделений, тогда тобой движет лишь твое собственный импульс, и ты даже не сознаешь до конца, что ты движешься» – JIao Цзы.)

Более сложные проблемы возникают при исследовании природы самоактуализации. О тех людях, которые вышли на этот уровень мотивационного развития, можно сказать, что их действия и творения в значительной мере спонтанны, бесхитростны, свободны, откровенны, неотредактированы и, следовательно, экспрессивны (вслед за Азрани мы можем назвать это «Легким Состоянием»). Кроме того, качество их мотивации изменяется столь существенным образом и так отличается от обычных потребностей в безопасности, любви и уважении, что само название этих потребностей должно быть другим. (Для описания мотивации самоактуализирующихся людей я предложил термин метапотребности.)

Если желание любви называть потребностью, то напряжение, побуждающее к самоактуализации, следует называть другим термином, отличным от слова потребность , поскольку оно имеет множество отличительных особенностей. Одно из главных отличий, имеющее непосредственное отношение к нашей задаче, заключается в том, что любовь, уважение и тому подобное могут рассматриваться как качества внешнего характера, которых недостает организму и в которых он, следовательно, нуждается. Самоактуализация не является отсутствием или дефицитом в этом смысле. Она не является чем – то внешним, в чем организм нуждается, чтобы быть здоровым, как, например, дерево нуждается в воде. Самоактуализация представляет собой внутреннее развитие того, что уже есть в организме, или, точнее, того, что представляет собой организм. Точно так же как нашему дереву нужно питание, солнце, вода, поступающие из окружающей среды, так человеку нужны безопасность, любовь и уважение, которые дает социальное окружение. Но как в первом, так и во втором случае именно здесь – то и начинается настоящее развитие личности. Всем деревьям нужен солнечный свет, и все люди нуждаются в любви, но, удовлетворив эти элементарные потребности, каждое дерево и каждый человек продолжают развиваться по – своему, в манере, присущей только ему, используя данные удовлетворенные универсальные потребности в своих собственных целях. Одним словом, развитие продолжается скорее изнутри, нежели снаружи, и, как это ни парадоксально, высший мотив состоит в том, чтобы не иметь мотивов и не прилагать энергичных усилий для достижения цели, т. е. вести себя исключительно экспрессивным образом. Или, другими словами, самоактуализация скорее мотивирована потребностями развития, нежели нехваткой чего – либо. Это «вторая наивность», мудрая невинность, «Легкое Состояние».

Можно попытаться пойти в направлении самоактуализации, решив менее важные мотивационные проблемы, которые являются ее предпосылками. Тем самым человек сознательно и целенаправленно стремится к спонтанности. Таким образом, на высших уровнях развития человека разграничение копинга и экспрессии, как и множество других психологических дихотомий, разрешается и преодолевается, и то, что требует усилий, ведет к освобождению от них²⁰.