В. Право церковное.

Наряду с указанными выше основаниями неспособности вещей к приватному обладанию и обороту латинская система ставит как особое основание экстракоммерциальности закон божественный, jus divinum. Оттуда исстари идущая категория особых вещей, res divini juris*(184).

Те начала, однако, коих держалась латинская система в этом вопросе, частью вовсе не подходят к воззрениям новых народов (res sanctae в латинском смысле), частью подверглись видоизменениям, которые трудно согласовать с латинскими основами.

Изучая явления близкого нам византийского права в этом вопросе, один из лучших русских исследователей церковно-имущественного права*(185) приходит к заключению, что юстиниановское право идет в разработке церковно-имущественных проблем путем компилятивным, выбирая из прежнего права то, что было подходящего для применения его норм к церкви и ее учреждениям. Это новое законодательство составило в результате некоторое плохое сочетание старого jus sacrum co светским dominium sub modo. Дальнейшее развитие канонического права привело к значительным видоизменениям старых начал внеоборотности объектов церковно-имущественного права, и в действующих системах следы старых воззрений на вещи священные почти совершенно изгладились.

В кругу предметов церковно-имущественного права в современном русском законодательстве следует различать:

I. res ecclesiasticae, церковные имущества в тесном смысле, т. е. такие же материальные ресурсы для поддержки церковных установлений, какими пользуются и другие общественные союзы для достижения каждым его целей. Сюда принадлежат различного рода сборы (особенно чрез добровольные приношения), составляющие, по способу производит такие коллекты, особое право церковных установлений. Наряду с этим церковные установления наделены в определенном размере землями и угодьями, приписанными к ним при секуляризации церковных имений в прошлом веке и увеличенными позже отдельными законодательными актами светской власти (частью в связи с задачей межевания). Так как светская власть, присваивая церковным установлениям подобные недвижимости, очевидным образом имела в виду обеспечение сих установлений материальными ресурсами на вечные времена, то нет сомнения, что вопрос о потере прав на эти имущества может возникать лишь в связи с упразднением самого церковного установления. Таким образом, из самого существа таких актов ассигнования и приписки недвижимостей к церковным установлениям ясно, что эти наделы не могут подлежать переходу их в чьи бы то ни было руки общими способами гражданского оборота и в особенности давностным владением. Это своего рода заповедные церковные имущества. На тот единственный случай, в котором законодатель допускает вопрос о прекращении права церковного установления на приписанный к нему земельный надел, именно на случай упразднения самого церковного установления, ответ дан в том смысле, что и при сем приписанные к церкви земли и угодья не перестают быть церковными, а присваиваются той церкви, к коей упраздненная церковь будет приписана*(186).

Едва ли возможно иное толкование ставших в последнее время довольно спорными статей 383 и след. особ. 401 по изд. 76 г., 432 особ. 446 и след. по изд. 99 г. IX т. Св. Зак. (Кас. Реш. за 93 г. N 8).

Сопоставить правообладание этой категорией недвижимостей, приписанных к церковным установлениям, будет, кажется, правильнее с имуществами, предназначенными государством для целей общественных, чем с общим поземельным имуществом самого государства, к коему несомненно приложимы общие положения для владения защищенного и для давностных владельческих способов освоения частными лицами. К недвижимостям церковным этой категории правильнее прилагать нормы закона установленные для имений заповедных, чем для имуществе свободных.

II. Другую категорию вещей составляют предназначенные непосредственно служению целям церковного культа*(187). По юстинианову праву епископ, сообщающий храму или богослужебным предметам священный характер, не располагает вовсе тем авторитетом светской власти, коим вынимались в языческую эпоху res divini juris из гражданского оборота. Кроме вещей священных (res sacrae) и на коих есть благословение (res benedictae), служащих для богослужения (по каноническому праву), и двор церковный, служивший местом погребения верующих, почитался тоже освященным вместе с церковью. В православной церкви священными и освященными признаются разные предметы служащие при богослужении. Иные же предметы, хотя находящиеся в храмах, но не нужные для священнодействий (деньги) или не нашедшие еще себе употребления при богослужении (свечи не поставленные к иконам), не рассматриваются как священные. Эти различия крайне существенны для состава понятия святотатства. Что касается цивильной стороны вопроса, то нет сомнения, что не только предметы почитания, каковы иконы, частицы мощей и иные священные предметы, способны составлять предмет частной собственности, но что и самые храмы могут составлять собственность не только государства, но и лично Государя (придворные церкви), того или другого союза или общества верующих, наконец, и частных лиц. Натурально, закон не допускает юридической силы для тех актов воли собственников, кои не согласны с назначением предметов этого рода. Устройство домовых церквей разрешается духовной властью по соображению с достоинством лица испрашивающего такое разрешение, и лишь до последовавшей смерти таких лиц, причем вся церковная утварь упраздненной домовой церкви имеет перейти в собственность церкви приходской.

Что касается кладбищ, то это суть, с точки зрения цивильной, недвижимости, предназначенные для общественной цели, и в этом смысле служащие тому общественному союзу, в интересах коего отведена определенная местность, изъятая из гражданского оборота. Такая служба может быть возложена и на церковную землю.

В том и другом случае церковная власть соответствующего исповедания ведает не только административную и хозяйственную сторону дела, но и все, что касается содержания храмов и соблюдения приличествующего месту благочиния.

Ограниченная оборотоспособность икон и других предметов почитания лиц православного и иных исповеданий заключается в том, что самое мастерство иконописания подлежит контролю, а также публичная торговля предметами чествования христиан не допускается для нехристиан*(188). Унаследовавшие от христиан идолопоклонники и иноверцы, нехристиане, обязаны передавать предметы поклонения христиан в руки православных в течении 6-ти месяцев, под опасением иначе их отобрания (1188 - 1190 т. X ч. 1). Такому же ограничению обмена священные предметы подлежат и в случаях гражданских взысканий постигающих имущество несостоятельного должника (ст. 1410 и 1411 т. X ч. 1 и 1043 и 1044 Уст. Гражд. Суд.).

Образцов частной экстракоммерциальности вещей по самым различным основаниям можно найти массу в любом законодательстве. Ограничения оборотности идет или для определенного круга лиц, или для известных операций, или для количества превышающего норму или для известных целей*(189). Они касаются оружия, ядовитых веществ, фальсифицированных продуктов потребления, зачумленного скота, запрещенных книг и проч. В общецивильном смысле эти ограничения правооборотности представляют собою мало поучительного. В дальнейшем мы будем иметь в виду весьма существенные, именно для общего цивильного обмена ограничения правооборотности некоторых недвижимостей, особенно имуществ родовых.

Новый немецкий кодекс в общих положениях о вещах (art. 90 - 104) вовсе не касается вопроса об экстракоммерциальности вещей и разных ее основаниях, натурально, не потому, что таких вещей не знает немецкое право, а потому в особенности, что чисто цивильных норм, которые имели бы составить содержание имперского кодекса, недостаточно для определения их юридической позиции, а нормы смешанного, цивильно-исповедного или цивильно-политического характера, удержались в компетенции партикулярной, а не имперской общей законодательной власти, кроме тех случаев, где речь идет о защите страны, как, напр., в указанном выше Rayongesetz'е 71 г. и тому подобных.

_ 41

Главнейшие категории вещей способных быть предметом гражданского правообладания и цивильного обмена. - Вещи движимые и недвижимые. - Расчленение понятия недвижимости во французском кодексе. - Движимые вещи в Code civ. и у нас. - Экономическое и юридическое взаимоотношение того и другого вида имуществ в процессе историческом и в современных законодательствах

Во главе деления вещей по различию их свойств, важных для конструкции гражданских правоотношений, на отдельные категории наше законодательство, буквально следуя французскому образцу, ставить различие вещей (имуществ) движимых и недвижимых (т. X ч. 1 ст. 383, С.с. art. 516). Вслед за сим французский закон указывает на основания для зачисления отдельных объектов цивильного обладания в ту или другую категорию. Этих оснований несколько, и нет сомнения, что каждое из них определяет собою различие имуществ движимых и недвижимых не в одном Code civil. Но нигде эти основания не расчленены настолько ясно и соответственно самой цели деления, т. е. формальной известности той категории, к коей в смысле права надлежит причислять ту или другую вещь, как именно в действующем праве французов.

Эти различные основания причисления вещей к той или другой категории у французов (и у нас, как сейчас увидим), суть следующие:

а) вещи суть недвижимые по их природе. Сюда идет не только поземельный участок, но и связанные с ним постройки, жатва на корню, не снятые плоды с деревьев. Трубы, проложенные для провода воды, составляют часть землевладения, с коим связаны, и суть тоже недвижимости.

Наше законодательство не выделяет этого основания для зачисления вещей в особую категорию недвижимых по их природе, но все то, что мы находим у французов зачисленным сюда, зачисляется сюда же и нашим законом, но по принципу далеко не тождественному с французским и не выдержанному вполне. Итак, недвижимыми имуществами признаются по закону земли и всякие угодья, дома, заводы, фабрики, лавки, всякие строения и пустые дворовые места, а также железные дороги (ст. 384).

Нет сомнения, что ряд этих положений мог бы с успехом уступить место французскому положению, находящему для занесения этих вещей в категорию недвижимостей не одно легальное основание, а самую природу вещи.

В дальнейшем ряде статей (386 и след.) мы найдем такие же строения, связанные с землей как у французов, каковы церкви, дворы, мельницы (ср. Code c. art. 519), мосты, перевозы, плотины, гати, но все это не по тому основанию, какое указано в ст. 384, не по закону, а по свойству этих вещей как принадлежностей населенных недвижимых имений. Мы будем сейчас иметь случай установить понятие принадлежности, коему никак нельзя подчинить указанные в статье 386 предметы. Здесь обратим внимание только на то, что ряд положений о недвижимостях и принадлежностях земель населенных и ненаселенных, выраженных в статьях 385 - 387, не имел и прежде значения юридического разграничения вещей, а ныне, вместе с уничтожением понятия населенного имения, потерял и прежнее свое значение.

Юридического значения это деление не имело и в старину, ибо и в старину реки, озера, пруды, болота, дороги, источники и другие места сим подобные (ст. 387) не были принадлежностями имений, а входили в их состав, некоторые, по самой природе (реки, озера), а другие, как, напр., дороги (ст. 387), мосты, перевозы, плотины и гати (386), не в тот или другой род имений (населенных или ненаселенных), а в любые поземельные участки.

Точно так же все произведения, на поверхности земли обретающиеся, и сокровенные в недрах ее металлы (ст. 387) не составляли того, что юристы называют принадлежностью, а были органическими произведениями почвы или входили в ее состав, и что касается последних, были одно время изъяты из частного обладания, а затем вновь соединены с ним. Любая ли, однако, связь постройки или насаждения с землей должна определять собою состав недвижимости? Ст. 95 Имп. Код. 96 г. исключает отсюда то, что связано с землей для преходящих целей; таковы растения в питомниках (Baumschole), в садовых заведениях для торга, леса, помосты, ярмарочные балаганы и т. под.

Итак, нет сомнения, что из статей нашего закона легко извлечь буквально тот же состав понятия недвижимости, который определился в Code civ. на основании природных свойств вещей, immeuble par la nature.

b) Другое основание, которое дает Code civ. для зачисления вещей в категорию недвижимостей есть их назначение (immeubles раг destination, art. 517). Это крайне характерное и в хозяйственном и в юридическом смысле сочетание двух разных по природе вещей, которые ставятся в юридическую связь вещи главной и принадлежностной актом воли хозяина, и этой установившейся их связью, или их назначением, определяется их юридическое свойство недвижимостей, хотя по природе они суть вещи движимые.

В эту, так сказать, подвижную категорию вещей, получающую свойство движимости или недвижимости по назначению, французы вводят массу вещей, притом, смотря по назначению самой недвижимости, сельскохозяйственному, промышленному, совершенно разные вещи. Таков рабочий скот, сдаваемый собственником фермеру в составе хозяйственного землевладения (522), земледельческие орудия, семена, солома, навоз, улья, рыбные пруды, давильни, чаны, кузнечные приборы, принадлежности фабрик и проч., опять соответственно хозяйственному назначению недвижимости (524). Все это данные, очень близкие к вопросам фактического свойства.

Не французское только право, а несравненно шире и полнее право латинское дает нам понятие о составе вещей сложных, об отношении одного элемента в этом составе к другому, о связи вещей главных и принадлежностей. Эти же положения выработаны как бы на исторической почве вашего прошлого права, вернее, наших старых указов и введены, как сейчас увидим, частью в состав положений о разных родах имуществ (383 и след.), частью позже присоединены и развиты в положении о вознаграждении за владение чужим имуществом (ст. 609 и след.).

Но далеко не везде так рельефно выделяется особый юридический характер этой связи двух вещей, весь основанный не на природе самой вещи, а на ее назначении, и юридическое последствие, которое получается отсюда, иммобилизация вещи, как это видим именно во французском кодексе.

Мы не входим здесь в подробности вопроса о вещах главных и принадлежностях, на коем будем иметь случай остановиться позже.

с) Французы знают, затем, имущества, которые становятся недвижимыми чрез приложение, par application, к недвижимости, каковы повинности, по латыни сервитуты, у нас права участия частного, которые, будучи собственно res incorporales, становятся недвижимыми чрез применение к недвижимости (526). Сюда идут не только предиальные сервитуты, но и личные, каков узуфрукт. Сюда же идут иски, направленные на недвижимости. На связь исков с имуществом, на которое иски направлены, дают у нас указание в особенности ст. 417 и 419. Права вещные, особенно право участия в чужих недвижимостях, подчиняются и у нас в отдельных случаях некоторым особым определениям, которые здесь надлежит иметь в виду. Таким образом, права угодий, составляющие остаток старины, прямо зачислены в категорию недвижимостей (384); к фабрикам и заводам, в качестве их принадлежностей, приписываются леса, покосы (388). На право иметь окно в стене, построенной на меже, должен быть совершен крепостной акт (446). Указанная статья требует этого в виду уступки прав собственности (446, очевидно, частичной). То же находим для долгосрочных аренд (1693). Всех подобных прав, однако, нельзя сопоставлять с правом собственности на недвижимости. По отношению к праву, очевидно, тоже вещному, и тоже на недвижимость, какое имеет золотопромышленник на золотой прииск, казенный или Кабинета Его Величества, закон наш, однако, прямо выражает, что оно признается имуществом движимым (ст. 403). Тут решающий критерий есть прямо позитивный, о чем сейчас же ниже.

d) Наконец, последнюю категорию недвижимостей французское право (последующее, не содержащееся в Code civ.) устанавливает на основании закона*(190). Эту основу группировки т. X ч. I указывает в ст. 384, стало быть там, где решающий критерий должна бы собственно дать сама природа вещи. В остальных случаях и у нас легко угадать эту именно основу иммобилизации движимостей. Таковы в особенности указанные в ст. 391 принадлежности заповедных имений, состоящие из фамильных бумаг, драгоценностей, произведений искусства, собраний редкостей, книг и проч. (иногда и капиталов), в акте учреждения имений означенных. Если и не в качестве принадлежности, в точном юридическом смысле, ибо здесь нет понятия особой вещи, то в качестве средства осуществлять права, в тесную связь с недвижимостью должны быть поставлены акты укрепления имущества в частную принадлежность (390).

Мы имеем, таким образом, понятие недвижимости в отличие от имущества движимого и вместе с этим, для операций чисто юридических, мы, в известных случаях, иммобилизируем движимости, т. е. подчиняем юридический характер обладания ими нормам, существующим для недвижимых имуществ.

Наряду с этой юридической операцией французское право знает и обратный прием, т. е. мобилизацию недвижимостей, как мы это сейчас покажем.

Мы рассмотрели до сего, что и по какому основанию почитается недвижимостью.

Возможно было бы, за сим, все иные имущества призвать движимыми.

Но этого метода не держится ни французское, ни наше право. Очевидно, великое значение, которое присвоено этому делению не столько латинской, сколько средневековой системой правоотношений, требует возможно большей точности в определении всего состава и всех оснований для отнесения имуществ в ту или другую категорию.

Итак, Code civ. и здесь различает meubles par leur паture (528) и par la determination de la loi (обязательства, иски на суммы и движимости, акции и прибыли в товариществах, хотя бы товарищеское имущество было недвижимым, ренты art. 529). При этом французы различают еще тесный смысл meuble, в которую не входят капиталы и предметы торга (533), и meubles meublants (обстановку жилищ). Это дает больше точности актам волеизъявления, обнимающим нередко всю движимость, или дом и движимость (536), которые у нас невольно открывают широкий простор недоразумениям, особенно в виду нетехнического употребления термина вещь и имущество (все движимые имущества и денежные капиталы, ст. 398 ср. 441, 402, 534, 535).

Итак, у французов имущества, которые могли бы par application, чрез применение к недвижимостям, считаться также недвижимостями (акции, паи), силой закона отнесены к движимым имуществам. Следовательно, вводя в состав товарищеского имущества мою недвижимость, я ее этим способом мобилизирую.

Наш закон следует в определении категории движимостей простому методу перечисления. Движимые имущества суть: мореходные и речные суда всякого рода, книги, рукописи, картины, все вообще предметы, относящиеся к наукам и искусствам, домовые уборы, экипажи, земледельческие орудия, всякие инструменты, материалы, лошади, скот, хлеб сжатый и молоченый, припасы, выработанные на заводах наличные руды, металлы и минералы и все то, что из земли извлечено (401). Наличные капиталы, заемные письма, векселя, закладные и обязательства всякого рода принадлежат к имуществам движимым (402). Сюда же идет право на золотой прииск на землях казенных и Кабинета Его Величества (403).

Известно, что в средневековом быту основу довольства составляло землевладение, и около недвижимостей сосредоточивались все вопросы права не только гражданского, но и публичного. Обладание имуществом движимым не давало этой постоянной и солидной базы общественному и публичному положению лица или союза. Оттуда эта средневековая паромия res mobilis res vilis.

К категории недвижимостей не любили причислять вещей ненадежных. Только здание из камня, которое не уступает стихиям, составляет подлинно недвижимость, такую же постоянную и незыблемую силу, как и земля, в которой,1 на ряду с рабочим скотом, прикреплено нередко и ее население. Иммобилизировали в эту пору все, до самого человека включительно. Только непрочная вещ, ненадежная, постройка из дерева, was die Fackel und der Brand hiuwegnimmt, не есть недвижимость...

Эти незыблемые основы средневекового господства сеньоров были, однако, давно уже потрясены на Западе, когда Петр Великий издал свой знаменитый указ о единонаследии. Что видит Петр в этом старом, переживавшем уже в ту пору свое время порядке вещей? Он видит в этом классе отечественных сеньоров людей способных прежде всего к потреблению, людей, которым их размножение угрожает в дальнейшем бедствиями и оскудением не для них одних, но и для государства и для подданных. Это, в его глазах, власть людей консумирующих богатство страны, не созидающих ничего в замен для экономических интересов государства и общества. Он хочет старому привилегированному землевладению дать характер главным образом установления публично-правного и вызвать к деятельности в науке, в искусствах, в технике, в производстве, внутри этой старой семьи потребителей, уснувший созидательный, творческий дух.

Что видим мы, с этой поры, в нашем законодательстве по отношению к занимающему нас вопросу?

В законодательстве, вместо старых основ хозяйства, мы видим движение если не прямо к отмене привилегий служилого класса, то к разрушению, особенно в межевых законах, старых основ общности, вредных для народного хозяйства, к обособлению хозяйственных единиц и привлечению творческих сил к разработке скрытых, втуне лежащих богатств, именно богатств движимых.

Нет сомнения, что и у нас, как на Западе, по мере устранения старого смешения права публичного и частного, отмены вредных для развития труда форм личной зависимости, отношение имуществ недвижимых к движимым, естественного богатства к промышленному изменяется в пользу последнего.

Уже в составе X т. мы находим на ряду с определениями, касающимися населенных имений, много других, где речь идет об имениях ненаселенных. На ряду с землевладением определяется состав имуществ промышленного и торгового типа, фабрик, заводов, лавок, приисков, и при этом весь комплекс вещей, способных быть предметом частного обладания, делится на недвижимости и движимости.

Мы сейчас указали, что движимости могут иммобилизироваться, входя в связь с постоянными хозяйственными формами эксплуатации недвижимостей. Это явление понятное и носящее на себе еще печать юридического господства недвижимости над движимостью, свойственного особенно средневековому быту.

Но Code Napoleon дает нам и обратную конструкцию. Если это возможно, если обмен способен направиться к тому, чтоб мобилизировать недвижимость, то явно, что и в кругу вещей, как в кругу лиц, привилегии недвижимостей уступают место равенству, что res mobilis перестает быть res vilis, что завоевание начал равенства в области права гражданского, стало быть, общего - обнимает не только круг лиц, но и круг предметов обладания.

Дают ли, однако, нам такой же прямой ответ на вопрос о равной правоспособности вещей другие современные законодательства, особенно наше, какое дает французам их Code civil?

Мы видели выше, в истории развития союзных форм гражданского правообладания, для права немецкого, образец метаморфозы старинной формы коллективного обладания недвижимостями по реально-раздельным долям в горнозаводском деле, где каждая доля имеет свой гипотечный лист в горнозаводской книге. Тут каждый долевой собственник обладает, явно, недвижимостью, и как вымирающая, эта форма держится местами и ныне. Чему ж уступает эта старинная форма в новых условиях экономического и промышленного развития? Мы показали выше, что эти недвижимости, со всем составом прав участия каждой в общих угодьях, уступают место новой форме правообладания, где все реально-раздельные доли недвижимости сливаются в одно хозяйство компании, и вместе с этим реально-раздельные права отдельных товарищей превращаются в паи, в акции горнозаводского предприятия. Что ж это значит в юридическом смысле? Это и знаменует собою мобилиизацию старого обладания недвижимостями.

Не то же ли самое мы видим у нас в тех случаях, где реально раздельные части московского гостинного двора, лавки тамошних торговцев, выкупаются капиталистическим предприятием все, без остатка, частью добровольно, частью принудительно, и для чего же?

Для того, чтоб старую привилегированную недвижимую собственность, не всем доступную, заменить тем что средние века клеймили наименованием res mobilis res vilis, чтоб в этом смысле низвести вещи из категории привилегированных в предметы права общего! И между тем эта операция в условиях новой промышленно-хозяйственной эволюции производится с совершенным успехом!

По смыслу своему и значению для развития общего права это, конечно, не менее знаменательное явление наших дней, чем отказ именитого государственного мужа Англии подняться на высоту, очевидно, потерявшую старую заманчивость, достоинства пэра союзного королевства и предпочтение его остаться на уровне общей политической правоспособности.

_ 42

Дальнейшее деление вещей в действующей системе. - Понятие принадлежности. - Крайнее развитие этого понятия и источник его широкого применения в нашем кодексе. - Смешение состава и принадлежности. - Плоды вещи. - Старая и новая точка зрения нашего законодательства в понятии плода. - Имущества раздельные и нераздельные

Действующее законодательство наше, вслед за делением вещей на движимые и недвижимые, в той же главе (гл. 1 разд. 1 кн. 2), рассматривает категории вещей делимых и неделимых.

Смысл этого различия, как известно частью из римского права, есть весьма различный. Далеко не все, что занимало мысль классиков в вопросе о свойствах вещей и имуществ продолжает занимать и современную юриспруденцию.

В классической системе (на основах греческой философии) делили вещи на: а) единые и цельные, как един человек, Ь) составные из вещей входящих в этот состав, как здание, судно; с) совокупные, где нет поглощающего отдельные части единства или цельности, а есть лишь связь разных вещей, стадо*(191). Наше право знает те же расчленения, но не пользуется ни этой терминологией, ни консеквенциями, которые извлекает из этих делений классическая юриспруденция.

Во особенности далеко от классических образцов в вопросе о цельности и единстве вещей, о составе их, об отношении вещи главной и принадлежности, о делимости и неделимости вещей, о плодах вещи, отстоит действующее русское право.

Мы остановимся здесь только на тех различиях вещей в смысле их единства, состава, взаимоотношения частей и проч., которые существенны для понимания действующего нашего права.

Латинская система выработала нам особые понятия и особую связь вещей, которая обозначается термином принадлежность, под коим разумеют такую хозяйственную связь разных вещей, в силу которой одна из них будет главною, а другая или другие служебными, или второстепенными по отношению к первой,

Вот эти понятия и эти отношения вещей главной и принадлежностных, легко отличаемые в латинской системе от понятия вещей составных (дом, судно) и совокупных (стадо, библиотека) в некоторых современных системах, особенно же в нашей, до такой степени обезразличены, что указать, где вещь есть составная и цельная, где одна к другой относятся как главная и принадлежностная, весьма не легко.

Общую причину смешения понятий состава, единой вещи и связи двух вещей, главной и принадлежностных, в современных системах следует видеть в том, что римляне вообще гораздо дальше шли в обособлении не только лиц, но и вещей, чем мы; а затем им уже легко представлялось что такое вещь единая и цельная, составная, совокупная, и где есть особая связь двух вещей, главной и ее принадлежности. В наших системах, как замечено выше, преобладает черта союзных образований и для лиц и для вещей*(192).

По отношению к вещам современные системы допускают весьма обильно нерасчесленные комплексы, которых римляне отнюдь не допустили бы, не зачислив с гораздо большей точностью тот или другой вид сочетания или частей целого, или разных вещей, в ту или другую юридически определенную совокупность.

Наша систематика ушла в этом отношении гораздо дальше не только классических образцов, но без всякого сомнения и тех ближайших кодификационных работ, к которым явно старались подойти возможно близко составители нашего Свода.

Когда прочитываем ряд статей, определяющих понятие принадлежности земель, особенно населенных, входивших некогда в состав частных имуществ (385, 386, 387), и тесно связанные с ними положения о существе и пространстве права полной собственности на землю (ст. 424 до 430), то для приученной латинскими образцами к анализу юридических явлений мысли вся масса различий между правом гражданским н публичным, между землевладением и территорией, между обладанием и приобретением, между составом и принадлежностью, между вещами плодоприносящими и их произведением сливается в одно безразличное целое.

В самом деле, что же это будет за вещь в смысле права гражданского, которая, во-первых, населена, но пусть население уйдет, которой принадлежности составляют реки, озера, пруды, болота, дороги, мосты, перевозы, мельницы, плотины, дворы, церкви (ст. 387 и 386), все, что заключается в недрах земли (424), все произведения, на поверхности ее обретающиеся (387), плоды, доходы, прибыли, приращения (425), сокрытые в земле сокровища (430), и намывы рек и обнаженное русло и вновь образовавшиеся острова (426, 427, 428)?*(193).

Все это несметное содержание разнообразнейших явлений и юридических понятий должно войти в состав одного объекта обладания, недвижности и ее принадлежностей!

Но разве это в самом деле вещь, недвижимость? Это целая земля ханаанская, тут все, настоящая Палестина!

Очевидно, то безразличие драв публичного и частного, которое составляло некогда черту любой системы правоотношений, то крайнее осложнение понятия вещи или имущества, включавшее в себе целую бездну самых различных составных частей, совсем нерасчлененных, едва стало в т. X ч. 1 подвергаться некоторой цивилистической переработке, в которой, однако, спутаны понятие состава с понятием принадлежности, понятие принадлежности с понятием приобретения и проч., и в этом виде введено в нашу кодификацию.

Понять, откуда взялась эта нерасчлененная масса совсем нетрудно.

Материалом для содержания указанных статей служили разновременные указы, издававшиеся после Уложения царя Алексея Михайловича, из коих нельзя было вычеркнуть ни одного льготного положения, служившего к рассмирению прав привилегированного сословия. В ту пору натурально не было возможности в точности указать границу права публичного и частного. К тому же в кодекс, в учение о составе права собственности были введены положения из межевых инструкций и многое, взятое оттуда, тоже отмечено понятием принадлежности. Наконец, разные манифесты, открывавшие так сказать обетованную землю для класса служилого, также своеобразно расширяли подлежавший обработке материал "гражданских" законов. Это беспредельно богатое и пестрое содержание было обработано кодификаторами, в смысле формальном, с помощью системы французского кодекса.

Мы не можем здесь войти в подробную характеристику этой системы и возвратимся к ней в учении о приобретении права собственности. Заметим только, что Code civ. употребляет нередко именно в этом учении совершенно не технические термины для обозначения не только состава вещи, но и принадлежности вещей, понятие принадлежности (res accessoria) смешивает с приобретением per accessionem, вместо термина приобретение права собственности говорит "лицу принадлежит" (appartient) доход, плоды, обезразличивает технический термин "приобретает" с другими чисто фактическим и экономическим "profite", т. е. обращать в свою пользу.

Все эти образцы Code'a далеко не заслуживали подражания, если задача права и его техники не в смешении, а в различении явлений, по существу несходных, в приведении их к легчайшей распознаваемости. Французы, однако, в своих системах вовсе не смущаются этим стремлением Code'a выражать юридические понятия хотя нетехническим образом, но общепонятно, и в языке науки и школы эти неточности легко побеждаются у них подлинной юридической терминологией и анализом.

Мы пошли по этому пути обезразличения юридических явлений еще много далее французского кодекса.

В той картине принадлежностей, какую дают нам приведенные выше статьи т. X ч. 1-й частное землевладение смешивается с территорией, понятие принадлежности в смысле топографическом и географическом явно идет взамен понятия принадлежности в смысле гражданского права. Где ж в самом деле реки составляют принадлежность клочка земли, отмежеванного в частную собственность? В каком смысле дороги, мосты, перевозы могут составлять принадлежность частной собственности? Разве в смысле поборов с проезжающих, которые, как известно, были рано отменены. Что ж оставалось для прилегающего к дороге землевладельца в смысле его частного притязания на дорогу? Тут место повинностям, а не правам, и, как известно, в числе таких повинностей была очень тяжелая, не закрывать полей до Троицына дня и после Покрова, чтоб гуртовщики могли пускать скот на подножный корм*(194). В каком смысле, наконец, могла церковь рассматриваться как принадлежность частного землевладения? Натурально, не в смысле хозяйственной ее принадлежности*(195).

Cujus est solum ejus est usque ad coelum et usque ad inferos, такова формула нашедшая себе выражение в 552 art. С.с. "la propriete du sol emporte la propriete du dessus et du dessous". Ho это, однако, только принцип, а вовсе не анализ природы юридического явления. Надо взять art. 552 в целом, чтобы понять применение этого принципа. Если наше законодательство к числу принадлежностей земли относит сокровища в недрах ее сокрытые, все произведения и прибыли на ее поверхности, то всякому хорошо известно, что эти сокровища, ископаемые богатства, надо вперед открыть, чтобы их приобрести, ибо иначе она ничего не дают, что эти плоды надо вперед разработать, чтоб они были хотя видны и лишь затем приобрести их в частную собственность, как это и ясно в указ. art. 552 С. с.

Если ни материал бывший в обработке наших кодификаторов, ни образцы обработки, какие были в Code civil, не могли дать удовлетворительных для т. X ч. 1 результатов в смысле юридической техники, то этого отнюдь нельзя отнести к самому русскому праву, в многочисленных данных коего, подлежащих обработке, легко указать самые ясные следы вполне правильного расчленения понятий территориальных и частноправных принадлежностей землевладения*(196).

Совершенно в духе новоевропейских кодексов понятие состава и принадлежности обезразличено в статье о фабриках и заводах (см. ст. 388).

Но много дальше европейских образцов в этом обезразличении мы ушли описывая принадлежности дома, которые "суть те части (?) оных, составляющие внутреннюю и наружную отделку, и те украшения, которые невозможно отделить от здания без повреждения, как-то мраморные, красного дерева и другого рода полы, мраморные, медные или чугунные камины, дорогие обои, зеркала в стенах и т. п." (389). Вся обстановка дома взята, очевидно, у французов; у нас она могла иметь небольшое приложение. Лучше было бы в данном случае взять у французов статью их кодекса, чем этот список предметов роскоши, в круг нашего гражданского законодательства. Art. 525 С. с. указывает не только те предметы, которые так или иначе (тоже у немцев) прикреплены к дому, но и совсем отдельные вещи, имеющие, однако, прямое назначение служить украшению здания (статуи в устроенных для них нишах). При теперешней методе стройки целая масса вещей не просто только пригодных, но приспособленных и уже получивших конкретное применение для хозяйственного назначения, должны быть рассматриваемы как принадлежность дома, совершенно независимо от вопроса о каком-либо скреплении их с самым зданием (зимние рамы). Таковы приспособления для подъема тяжестей, воды; таковы подвижные лестницы, прилаженные к данному строению, хотя бы и не прикрепленные к нему (в нов. Имп. код. 96 г. см. ст. 97, 98). Служебное назначение вещи, которое связывает ее с потребностями лица, а не с вещью, недостаточно, чтобы определить ее свойства принадлежности в точном юридическом смысле. И так, принадлежность в техническом смысле должна быть строго отличаема от принадлежности в смысле личного присвоения или обладания.

Сколько-нибудь исчерпывающего учение о принадлежности изложения нельзя достигнуть в виду изменчивого влияния экономических и фактических интересов, коими определяется в обороте связь вещей в некоторое хозяйственное единство. Здесь не только масса фактического разнообразия, но и различие обычаев локальных, профессиональных, дает неисчерпаемый материал.

Что касается юридического значения такой связи двух вещей, то оно крайне важно во всех сделках обмена имущественно. Нормально вещи принадлежностные следуют за главными при всех видах отчуждения, а особенно в актах залога недвижимостей. Опасность злоупотреблений в особенности в случаях принудительного отчуждения вещей, служащих для обеспечения принудительных взысканий, побуждает законодательство тщательно разрабатывать вопрос о принадлежности и составе вещей, особенно недвижимости, на случай ее залога (ст. 392 т. X ч. 1); об этом мы будем иметь случай говорить в своем месте (Уст. Кред. изд. 87 г. разд. VIII ст. 38)*(197).

Французское право и под его влиянием, как сейчас увидим, отечественное законодательство разрабатывает вопрос о составе, принадлежности, плодах вещи особенно в положениях об ответственности владельца добросовестного и недобросовестного по иску собственника.

В том же титуле о существе и пространстве прав на имущества (книга II разд. 2-й), где смешаны столь разнообразные юридические явления, мы имеем особую статью о приплодах и приращениях от животных. Закон определяет их "принадлежность" (ибо руководящей служит точка зрения пространства права), точнее, однако, присвоение, приобретение приплода по началу материнства; кто хозяин самки тот хозяин приплода (431). На ряду с этим приведенная статья указывает годовой срок для отыскания приплода от животных находящихся в чужом владении. Та же точка зрения "принадлежности хозяину" плодоприносящей вещи выдержана и для всех ее плодов, доходов, прибылей, приращений, выгод и всего что трудом и искусством его произведено в том имуществе (ст. 425). Понятие принадлежности явно выдержано не в смысле связи двух вещей, а в смысле присвоения вещи лицу соответственно французскому appartenir a quelqu'un, кому-либо, а не чему-либо.

Имея в виду только эти две статьи, мы не вышли бы из старинной контроверзы, разделяющей издавна западный мир в вопросе о положении плодов вещи в цивильно-оборотном смысле. Составляют ли плоды часть плодоприносящей вещи, или это вещь новая?*(198). Это различие исходных точек учения о плодах дает, как известно, в западных учениях, особенно в немецкой литературе, целый ряд консеквенций для всех важнейших пунктов учения о плодах в его дальнейшем развитии. Мы не имеем, однако, никаких оснований предполагать, что ваша кодификация не просто заимствовала из кодексов, служивших ей образцом, неудачную терминологию и порядок изложения имевшегося под рукой материала, а избирала одни ученые мнения (Донеля), и отвергала другие, чтоб сделать их руководящими для практики. Называя плод принадлежностью, наша кодификация выдерживала принятое ею в основу понятие существа и пространства прав на имущества. Этому пространству прав оно подчиняло безразлично и плоды вещи, и обнажившееся русло реки, и вновь образовавшийся остров. Все это входило в пространство прав и посему принадлежало хозяину прилегающего землевладения, плодоприносящей вещи и проч.

Здесь нет принципа юридического, который решает вопрос об особой природе состава вещи, плода, дохода, а чисто статическая точка зрения разграничения обладания вещами.

Поэтому нас не удивила, что в других местах кодекса мы встретимся с другими воззрениями на те же плоды вещи. Как только оставлена точка зрения пространства, и принята точка зрения развития, движения, работы, производства, т. е. динамическая, das Werden des Kechts, так тотчас плод является вещью новою, коей судьба не та же, что судьба состава или принадлежности вещи, а совершенно иная, смотря по различию правоотношений, в коих находится владелец вещи к собственнику ее.

Если для юриспруденции представляется в высшей степени неудобным смешение понятий состава и принадлежности вещи, то смешение понятия плода и состава вещи иди ее принадлежности, для сколько-нибудь развитого юридического быта, еще несравненно более неудобно.

Обезразличение состава, принадлежности, плода свойственно неразвитому обмену, эпохе застоя, неподвижности. В истории нашего права это точка зрения обращенная к прошлому. Где речь только о пространстве, там господствует недвижимость. С эпохи Петра начинается другая фаза развития, и другая точка зрения на правообладание. И обе точки зрения ясны в составе Свода. За вопросом пространства идут, медленно преуспевая, задачи производства. С этим вместе наступают новые условия и новая точка зрения на плоды и доходы, где пространство прав собственности не решает вопроса, а встречается с вопросом труда, производства, движения.

С этим вместе вступают на очередь вопросы права, чьими должны стать плоды вещи? Тому ли они имеют принадлежат или, вернее, тот ли их имеет приобретать, за кем обладание, пространство, или тот кто их произвел, кто образовал, кто развил продуктивную силу плодоприносящей вещи?

Уже в старом составе статей Свода, различая понятия имуществ недвижимых и движимых, наш кодекс объявляет принадлежностью земли только произведения на ее поверхности обретающиеся, а также сокровенные в ней металлы (387). - Но уже хлеб сжатый и молоченый перестает быть принадлежностью или составом недвижимости. Он есть особая вещ, притом движимая (401).

Но этого мало. Точка зрения на плод, как на вещь отдельную, коей судьба вовсе не связана необходимо с плодоприносящей вещью, определяется окончательно и развивается лишь вместе с дальнейшим движением нашего права. Она есть новая, последующая, и при этом несомненно торжествующая, вводящая в тесные пределы старую точку зрения состава, принадлежности, вообще пространства. Это отторжение от старых уз, - эманципация движимости.

Окончательно эта новая точка зрения выработалась и выразилась в нашем кодексе лишь в изд. его в 57 г., куда был введен закон о вознаграждении за вред и убытки за владение чужим имуществом (в изд. 57 г. и послед. это ст. 609 и след.).

Этот закон в целом составе выработан в 1851 г. под очевидным влиянием западных законодательств, особенно французского права, и довольно тщательно соображен с местными условиями обмена. Мы не имеем основания рассматривать его здесь в полном его составе, и вопрос, который занимает нас здесь, есть только понятие плода, в нем выработанное и представляющее собою несравненно большее развитие, чем в прежнем составе нашего гражданского кодекса. Шаг вперед настолько значительный, что проф. Петражицкий в указанном выше труде задается вопросом, не следует ли закон 21 марта 1851 г. рассматривать и в составе Свода как последующий, имеющий силу отменять прежние нормы. Нет сомнения, что к статьям Свода нельзя применять хронологического критерия, но, несомненно, метода так назыв. "внутренней хронологии" в данном случае может действительно дать основание для такого вопроса.

Что же дает нам нового этот закон?

Учение о плодах, как было замечено выше, принадлежит к числу крайне контроверзных в юридической литературе*(199). Под именем плода*(200) следует, разуметь любой, правильно возвращающийся приход (доход в легальной терминологии) от любой вещи или составной части имущества, которая образует таким образом капитал. Этот момент постоянной хозяйственной прибыли выражен именно во французском кодексе. Плоды, не представляющие этого свойства периодичности, revenu, reditus, не составляют в экономическом и юридическом смысле плодов или доходов с капитала. Французская практика не вводит в лесоводном хозяйстве дерево, достигшее предельного роста и идущее на сруб не в очередь, в понятие лесохозяйственного прихода. Это будет субстанциальная часть вещи, также как валежник. В латинской системе нахождение клада не входит в доходность землевладения.

Только этот смысл плода составляет предмет разработки юристов в классическом праве, а не случайная прибыль хозяина вещи, связанная с ее обладанием. Мы имеем, стало быть, в этом учении дело с миром отношений, свойственных развитому экономическому быту. Именно к такому быту и к юридическим отношениям в его условиях образующимся только и могут быть прилагаемы приемы научного анализа экономических дисциплин и соответственно этому приемы юридического анализа вопросов приобретения, обмена, оценки этого вида имуществ, которые мы находим в развитых системах старого и нового времени*(201).

К этой точке зрения приближает нас весьма закон 21 марта 51 года.

Когда мы рассматриваем плоды в этом смысле, то понятие плода будет обнимать собою круг явлении, не связанных необходимо с процессом природной продуктивности вещей. Тут та же юридическая переработка, какую мы указывали выше в учении о лице, в общем понятии вещи и проч. Далеко не все, что есть естественный продукт, будет в смысле хозяйственном и юридическом плодом вещи. И, с другой стороны, понятие плода в смысле юридическом вовсе не кончается там, где не имеет места производительность физиологическая, растительная или животная. К кругу плодов относят не только периодически прибывающие приплоды или приросты в хозяйстве того или другого рода, но на ряду с этим массу вещей имеющих цивильно-оборотное значение, совершенно независимо от физиологических процессов. Таков лед, таковы каменоломни, каменноугольные копи, таков торф. По отношению к животным доходность их в хозяйстве и в праве принимается не со стороны только приплода, на который указывают многие статьи рассматриваемого раздела, но еще в массе комбинаций: шерсть, молоко, навоз, рабочая сила скота (см. в нашем законе особ. ст. 620 п. 3 и 643), а также употребление предметов, кроме капитала и животных, если эти предметы могли приносит доход (643).

В том же смысле периодически возвращающегося плода вещи следует разуметь и все денежные поступления от найма, аренды, процентного займа, насколько они представляют собою не умаление субстанции плодоприносящей вещи, а производительный результат хозяйственной функции вещи в гражданском обороте.

Указанный нами выше закон 21 марта 1851 года стоит именно на этой широкой точке зрения на плоды вещи, как на постоянные хозяйственные выгоды, которые дает производительное употребление вещи в гражданском обмене. Посему в качестве плодов фигурируют в нем, независимо от умаления субстанции, доходы имуществ, в смысле непосредственно поступающих эксплуатирующему имущество хозяину продуктов хозяйства и в смысле сданных им за деньги отдельных хозяйственных доходных (оброчных) статей для непосредственной эксплуатации их третьими лицами. От поступлений всякого рода, при этом без вычета трат для экономической эксплуатации вещи, закон отличает понятие дохода чистого, т. е. остающегося в руках хозяина за вычетом трат (620, 623, 630 ср. с art. 548 Code civ.). При этом в составе законоположения легко различить плоды еще связанные с вещью и не представляющие собою отдельного объекта обладания. Это так назыв. fructus pendentes. По отношению к этим вещам возможны юридические сделки только в смысле вещей имеющих впоследствии получить отдельное существование, res futurae*(202). На ряду с этим закон различает понятие плода имевшего поступить, но ее поступившего по небрежению в хозяйственной деятельности владельца (624). Известная степень хозяйственной бдительности есть очевидно обязательная для владельца плодоприносящей вещи. Наконец, здесь же мы имеем все выгоды и прибыли, пришедшие уже к рукам хозяина, или не пришедшие еще, но долженствовавшие произойти поступления, связанные с известным периодом хозяйственной эксплуатации вещи, в отличие от таких, которые принадлежат следующему периоду (620, 626, 635).

Все эти различия в понятии плода сделаны в рассматриваемом законе языком далеко не техническим, очевидно, ради общедоступности, обыденными наименованиями их в разговорной речи. Несомненно, это лишает их прецизности, которая важна для юридических целей, но не мешает, натурально, перерабатывать их в этом смысле правильными приемами юридической интерпретации.

Существует еще весьма важное для юриста деление вещей на категории, одинаковые, как в римском праве, так и у нас, именно, деление имуществ на раздельные и нераздельные. Соответственно понятию делимости, в науке общего права выработаны особые признаки делимости вещей. Имущества с свойствами делимости в нашем законодательстве называются раздельными. На это указывают ст. 393 и 394 X т. Из них видно, что понятие делимости и неделимости, установленное в юриспруденции, не соответствует такому же понятию в смысле физических признаков. В природе все вещи делимы до бесконечности. Юриспруденция не всегда признает за ними свойства делимости. Значение такого признания вполне будет понятно, если мы примем во внимание, что, установляя свойство неделимости вещей, мы имеем в виду критерий гражданского оборота, а не физические свойства вещи. По сему, в тех случаях, где свойство делимости вещи, как физической вещи, неприменимо для оборота, мы называем эту операцию не делением вещи, а ее порчею, уничтожением прежней вещи. Напр., дом, по свойству материала, из которого он выстроен, может быть разделен на части, но будучи разделен, он перестает быть домом. Точно также, разделенное на части животное не тождественно, конечно, с целым животным. В том и другом примере в результате деления получается нередко вещь новая вместо прежней. По договору купли-продажи коня или дома нельзя предоставить покупщику конину или бревна и камни. Итак, существуют вещи, которые от деления их на физические части теряют свои прежние оборотные свойства. Но есть также и такие вещи, которые допускают деление и которые ничего не теряют от этого. К ним относятся все вещи, которые определяются мерой, весом, числом. Сюда относятся также и земельные участки. Таково юридическое значение делимости и неделимости вещей.

Говоря о нераздельности имущества, мы имеем в виду юридическую невозможность деления самой вещи на части, но этим не исключается возможность обладания отвлеченными долями такого имущества. Здесь открывается сфера общей собственности. В имуществах нераздельных, говорит кассационная практика Сената (к ст. 546), нераздельным признается только предмет права, а самое право представляется раздельным. Таким образом, вещь может быть неделима, но двоим могут принадлежать доли в обладании ею. Разделение на доли не влечет разделения на части, и по сему в купле дома, коня, могут участвовать двое, трое и т. д. Тут имеет место то, что технически известно под названием partes pro indiviso. Это свойство вещей весьма важно иметь в виду при изучении юридических сделок и вообще явлений гражданского оборота.

Что касается нашего законодательства, то оно в своих постановлениях прямо подходить к выше установленному понятию делимости и неделимости. Оно относит к нераздельным вещам именно те вещи, которые хотя физически и способны делиться, но, будучи разделены, совершенно не годятся для гражданского оборота, и потому считаются неделимыми. Таким образом, момент пригодности вещей для гражданского оборота есть решающий при решении вопроса, к делимым или неделимым имуществам следует отнести данную вещь? Когда, напр., недвижимое имущество может быть разделено на такие части, из которых каждая отдельно способна стать предметом отдельного обладания, оно называется раздельным имуществом. Если оно способно делиться, но без последнего условия, оно относится к числу нераздельных имуществ. Таково определение нашего законодательства (X т., 393 ст.).

Это определение относится опять только к недвижимым имуществам, причем закон наш, независимо от существа их, признает известные имущества нераздельными на основании экономических и социальных соображений. Относительно имуществ движимых наш X т. и в данном случае ничего не говорит. В римском праве действовало то положение, что имущества движимые, теряющие при разделении свою ценность, признавались нераздельными. Это положение должно считаться действующим и по отношению к нашему праву. В статье 394 X т. указано, какие именно имущества надлежит почитать нераздельными по закону. Сюда относятся: 1) фабрики, заводы и лавки; 2) принадлежащие государственным крестьянам, водворенным на собственных землях, участки земли, не более восьми десятин содержащие; такой именно размер участков признается неделимым, очевидно, utilitatis causa; 3) аренды; 4) золотые прииски, состоящие на землях казенных и кабинета Е. И. В.; 5) маиоратные имущества; 6) участки, отводимые по Высочайшим повелениям малоимущим дворянам; 7) дворы городских обывателей (допускаются изъятия) и, наконец, 8) железные дороги с их принадлежностями. Сюда же могут быть отнесены и так наз. заповедные наследственные имущества (ст. 395). Такова экземплификация понятий делимости и неделимости вещи, которую дает нам X т.

Некоторые из перечисленных здесь видов недвижимых имуществ, почитаемых нераздельными, допускают, однако, долевое участие нескольких лиц в их владении. Даже участок, величиною в 8 десятин, не могущий быть отчуждаемым по частям, может принадлежать, напр., двум братьям, которые в таком случае являются обладателями каждый долею нераздельного имущества. И такой случай вовсе не будет противоречить закону, который, таким образом, допускает partes pro indiviso. Подробно закон не разрабатывает этого различия.

_ 43

Ограничение оборотоспособности недвижимостей в интересах союзов разного типа. - Союз родовой как общая стадия в истории развития права. - Остатки родовых недвижимостей в Германии. - Retractus gentilicius в прибалтийском Своде. - Сделки отчуждения недвижимостей в старом русском праве. - Ограничение права выкупа 40-летним сроком. - Родовые вотчины в эпоху Уложения. - Петровский указ о единонаследии. - Дальнейшее ограничение права выкупа. - Обилие указов. - Жалованные грамоты Императрицы Екатерины. - Дальнейшие попытки расширения родового имущества. - Безуспешность. - Современное законодательство. - Попытки распространительного толкования закона. - Понятие предваренного наследства и его применение к данному случаю. - Несвоевременность расширения и ошибки в приемах истолкования. - Нематериальные блага. - Деньги. - Права как объекты. - Предел оценочности

Нам надлежит остановить здесь наше внимание на одном явлении ограниченного правооборота, крайне характерном для известных эпох специального развития, не только удержавшемся, но как будто ищущем расширить свое применение в нашем праве дальше тех пределов, в коих его допускает наш закон.

Это явление связано с особой категорией вещей, имуществ, и нашло в X т. ч. 1 себе место в гл. 1-й разд. 1-го о разных родах имуществ, кн. 2-й, где мы в титуле главы имеем, на ряду с делением имуществ на движимые и недвижимые, дальнейшее деление (только для имуществ недвижимых) их на благоприобретенные и родовые.

Явление ограниченного оборота имуществ недвижимых в особенности, есть исконное в европейском праве. Масса остатков этого некогда господствовавшего порядка вещей удержалась до позднейшей эпохи в особом обилии в Германии и в землях, связанных своими современными юридическими преданиями со старой немецкой империей, именно в наших прибалтийских окраинных губерниях.

Возможно без всякого труда доказать, что эти остатки прошлого не имеют в своей основе ничего национального (ни немецкого, ни русского), ибо признаки буквально тех же ограничений обмена недвижимостей видны в старом итальянском феодальном праве, у французов, частью до конца XVIII в., а более широкое их применение мы найдем не только в старом и современном русском праве, но и в обычных правах некоторых наших инородческих групп.

Трудно исчерпать разнообразие видов этой ограниченной оборотности имуществ, упорно державшихся у немцев особенно до конца XVIII столетия*(203).

Старые немецкие правительства охотно поддерживали некоторые виды ограниченной оборотоспособности недвижимостей в интересах светской власти, общин, отдельных родов и семей, для противодействия колоссальным захватам землевладения установлениями церковными разного типа. К концу XVIII в., когда секуляризация церковных земель сделала большие успехи, поддерживать разнообразные формы ограниченной оборотности землевладения, особенно в интересах таких исключительных и отживающих союзных форм, какова связь кровная сочленов одного рода, не было больше основания.

В законодательствах передовых западных монархий это почувствовалось тотчас. В ландрехте удержались лишь некоторые остатки старых ограничений оборота недвижимостей, и то больше в пользу таких землевладельческих форм, в коих право частное далеко еще не обособилось от тесного соприкосновения с интересом публичным. Наоборот, там, где одно начало родства составляло основу ограничений свободного оборота недвижимостей, - это ограничение было отменено уже в 1807 году, как несоответствующее хозяйственным интересам правильно понятым и хорошо огражденным. В одном из немецких законодательных актов конца прошлого века выражена мысль, что это в общем одно из учреждений наиболее вредных, связанных для государств с гораздо большим количеством ущерба, чем выгод, которое при этом ослабляет расположение собственника к его родне, убивает предприимчивость, питает алчность и влечет за собой частые распри и гибельные процессы между лицами, связанными узами крови.

Понятно, почему прусское правительство, стоящее всегда очень бодро на страже интересов государства в особенности, решилось не только отменить слабые остатки прежнего порядка, но, отменяя их законом 2-го марта 1850 г., не указало никакого вознаграждения для тех, у кого оставались еще притязания на выкуп (Ketrakt) отчужденных вотчин по какому бы то ни было, особенно основанному на кровном родстве, титулу.

Французское законодательство рассчиталось окончательно со всеми этими заветами старины еще в революционную эпоху и в Gode civ. нет права выкупа, как его не было в латинском праве.

Натурально, приведенное нами выше мнение о вреде для интересов экономических и государственных ограниченной, особенно притязаниями родственников, оборотности недвижимостей, будет справедливо лишь по отношению к бытовым условиям известной эпохи (развитие государственности и системы общего гражданского права). Наоборот, в других условиях, как это сейчас было показано (против излишнего развития церковного землевладения), это установление могло приносить свою значительную долю пользы.

Многочисленные ретракты удержались до сегодня, как предание старины, в составе 3-й ч. местн. гражд. узакон. губ. прибалтийск. (ст. 1613 и след.), и между ними видное место занимает так назыв. retractus gentilicius или consangumitatis (ст. 1654 и след.). Натурально и здесь та же пестрота норм, которую Зоом прозвал на прощанье костюмом арлекина, характерная вообще для старонемецких институтов. Однако, общая "цель наследственного выкупа заключается в сохранении за родом, ради поддержки его знатности и блеска (splendor familiae), тех недвижимостей, которые сделались в нем потомственными" (1655). Реквизиты образования таких вотчин довольно строгие, нужна не только отчина, но дедина и еще высшее потомственное преемство (1659 ст.); это, конечно, не везде так. Круг лиц заинтересованных есть частью довольно ограниченный*(204).

В таком виде и с этими целями, которых никак нельзя назвать общегражданскими, имущества с ограниченной правооборотностью сохранились и в Германии. Но это специальные фидеикоммиссарные установления, существующие для hochstadeligen, для Dynasten, как их именует Саксонское зерцало. В нашем гражданском праве этому соответствуют не родовые имущества, не право родственного выкупа, а имения заповедные, составляющие совершенно исключительное явление в сфере имущественных институтов.

Насколько интересы рода вообще мало ограждены ныне правом выкупа видно из случаев учреждения особых союзов для этой цели, именно для поддержки членов одного рода. Образец такого союза родичей для взаимопомощи мы имеем в учрежденном в 90-х годах обществе взаимного вспомоществования известного рода фон Раден.

Наиболее любопытным и важным для нашего изучения является здесь, конечно, удержавшееся до сих пор в широком приложении у нас в составе общего права различение имуществ на родовые и благоприобретенные и связанное с ним ограничение правооборотности этих имуществ, особенно в виде права выкупа их от покупателей чужеродцев.

Учение об этом виде имуществ превосходно, как бы монографически, разработано по отношению к его истории именитым русским цивилистом, покойным Константином Алексеевичем Неволиным, в его Истории российск. гражд. законов, во-?-х, в связи с общим учением о разных родах имуществ (__ 225 - 228) и в особенности обширно, в связи с учением о договоре купли-продажи, в особом отделе о выкупе родовых имуществ (__ 413 - 430). Эту историческую сторону вопроса следует изучать именно с помощью Неволина.

Вопрос об ограничении оборотности имуществ недвижимых вообще и тех в особенности, характер обладания коими связан со старинными повсеместными союзными формами общественности, представляет собою громадный интерес для всей истории права. В этих пределах мы не можем его здесь касаться.

Нет сомнения, что много ранее развившихся ныне форм личного обладания имуществом вообще, недвижимостями во особенности, господствующими формами и землевладения и обмена имуществ были формы обладания и обмена союзного*(205). Это давно замечено западными и нашими историками права. Профессор Ф. И. Леонтович, в своем замечательном исследовании Старый земский обычай. Одесса. 1889 г., говорит: древнейшие формы частно-правного ряда (не одной купли, о которой трактует Неволин) образовались несомненно под влиянием первичного группового ряда старых родов в общине; ряд в последней форме, можно думать, предшествовал образованию частно-правного ряда... Первичной сферой ряда была не индивидуальная жизнь и отношения отдельных лиц, но именно междусоюзные отношения целых общественных групп, старых родов и территориальных общин. Являясь главными и чуть ли не единственными деятелями имущественного оборота, а следовательно и главными субъектами прав вещных, роды и общины вели весь свой имущественный и хозяйственный обиход в форме разного рода сделок, докончаний и проч. Члены рода не имели индивидуального объекта для договорной сделки от себя лично, и потому, если участвовали в рядах, то всегда по сделкам своего рода и племени (стр. 58 и 59).

Эти совершенно верные идеи выработаны проф. Леонтовичем не на изучении только русского и германского права (как у Неволина), а еще и множества славянских исторических бытовых форм.

Эти идеи прекрасно иллюстрируются обильными памятниками старинных сделок, частью бывших уже в виду у Неволина, частью вновь публикованных*(206) и разработанных позднейшими писателями.

Б этих памятниках юридических сделок мы имеем случаи отчуждения (возмездного и безмездного) недвижимостей самого различного свойства, производимых иногда целым родом или общиной, причем нет сомнения, что отчуждаемая земля, рыбная ловля и проч. принадлежит всему союзу (см. Новгор. купчие и данные в Акт. Юрид.).

На ряду с этим идут разнообразные акты, в коих отчуждение или залог вотчины производится самим вотчинником, во с соучастием, в качестве свидетелей сделки, послухов, его близких, не только нисходящих, но и его родичей.

Еще более любопытно и характерно для эпохи последовательное отчуждение целыми поколениями, дедом, отцом, внуком, все той же отчины их старинной и тому же приобретателю. Своеобразная iteratio, без которой право не крепко в руках приобретателя. Очевидно, один акт продажи, залога, вовсе недостаточен, чтоб вещь перешла к приобретателю, ибо закладывая ее или продавая, даря, жертвуя, отказывая, я достигаю в юридическом смысле только того эффекта, которого я способен достигнуть по степени интенсивности моего права. Я продаю за себя, за детей, но если землевладение не мое только, а наше, старинная наша отчина, дедина, то явно, что я один не могу разорвать связи ее с нашим родом одной своей силой. Надо чтоб со мной в сделке отчуждения или соучаствовали эти близкие, или чтоб они подтверждали, как князья подтверждают свои жалованья, мою волю последующими своими сделками, тоже или даровыми или возмездными. Это наблюдение дало основание Неволину заключить, что сделка купли-продажи (это только пример) не представляла собой в старинном смысле акта окончательного переноса права собственности по недвижимостям на приобретателя. Чтоб дать акту более решительный эффект, прибавляли к купчей или дарственной слова - в век, в прок, в одерень. Но и это, как видно из некоторых примеров*(207), не гарантирует приобретателю бесповоротность укрепления. Правопреемник продавца, нисходящий, родич, нередко может предложить приобретателю деньги, уплаченные им за вотчину и вернуть ее себе. Здесь зародыш права выкупа для разных кругов лиц, особенно для родичей. Купля-продажа приобретает, таким образом, характер как бы только фидуциарной формы залога, с переносом права собственности на покупщика до возврата ему покупной цены.

В правосознании еще мало развилась та решающая сила сделки, окрепшая, отвердевшая, которая соответствует и в вопросах права кристаллизовавшемуся сознанию права моего и только моего, без соучастия в его укреплении целых кругов лиц, имеющих на вещь эвентуальные притязания разного типа. И сила личного права и сила сделки еще в состоянии неокрепшем, текучем, im flussigen Zustande, как выражался Ihering. Это особенно ясно везде, где недвижимость отчуждается ценой движимого имущества, денег, которые в эту пору далеко еще не способны составить эквивалент землевладения.

Особое обилие всякого рода актов отчуждения недвижимостей дошло до нас из сделок с монастырями. Установления церковные могли надежнее сопротивляться возобновлявшимся притязаниям родичей на отчужденные им недвижимости.

Но и тут много примеров как бы все возобновляющегося укрепления за монастырем раз проданного, заложенного и просроченного, или отказанного монастырю землевладения, пока, наконец, приобретение чужой вотчины у монастыря станет окончательным.

К тому времени, когда стала крепнуть сила Московского государства, в нем самом образовался надежный и постоянный посредствующий орган, который способен был сообщить большую твердость этому состоянию ферментации сделок по недвижимостям. С этим вместе неисчерпаемое, вероятно, у нас, как и у немцев, разнообразие притязаний союзов на подтверждение старых сделок или на выкуп землевладения сводится к одному типу и ограничивается определенным сроком. По отношению к родовым вотчинам уже Судебник Ивана IV ограничивает притязание родичей на выкуп родовой вотчины, правда, крайне продолжительным, но все же раз навсегда установленным сорокалетним сроком.

Только в Московском законодательстве становится возможным определить более или менее надежным образом и другие черты права родового выкупа.

Здесь же государство было наиболее заинтересовано в охранении землевладения в руках служилых людей посредством выкупа их не только из обладания чужеродцев, но особенно из обладания церковного.

Уложение царя Алексея Михайловича только точнее определяет те же черты старого института выкупа родовых имуществ и в том же кругу служилого сословия, удерживая тот же сорокалетний срок. В других классах были своего рода ограничения правооборотности недвижимостей, но не интересами рода, а совершенно иными, преимущественно податными.

Указ Петра о единоследии сделал излишним выкуп, ибо собственно и самые акты отчуждения стали по силе этого указа весьма редки. Одно важное видоизменение следует заметить в составе этого законоположения. К числу имуществ, подлежащих действию этого указа, отнесены не только земли, основа служилого фонда в Московском государстве, но и лавки и дворы. До крайности трудно объяснить себе, каким образом, по каким соображениям Петр Великий, требовавший науки и труда, а не суетных ожиданий дарового стяжания от класса служилого, от кадетов особенно, мог расширить на имущества торгового типа (лавки) то же ограничение гражданской правооборотности, которое по существу соответствовало, казалось бы только привилегированным формам обладания служилого класса населенными имениями.

Здесь, кажется, уместно одно предположительное объяснение. Петр знал, какую силу заключал в себе старый класс подьячих для извращения смысла его законов и для их обхода. Абсолютный характер указа быть может был направлен именно против этого мастерства обхода указов старым подьячеством.

Со времени отмены петровского закона указом Анны (31 г.) в практике родового выкупа начинается такое усиленное движение, что во всей сфере прав челобитчиковых не легко найти другой вопрос, который разрабатывался бн с такой тщательностью и постоянством, как именно вопрос о родовом выкупе. Очевидно, что на ряду с принявшею после отмены петровского указа крайне широкие размеры коммерциальностью населенных имений, привилегированные их обладатели были до крайности заинтересованы именно операциями поворота отчужденных родовых вотчин опять в свой род. В течение XVIII, а затем и начала XIX в. в той сфере обнаруживаются признаки, носящие тревожный характер. Притязания родичей идут не на недвижимости только. В законодательных сферах возбуждается вопрос о праве поворачивать сделки отчуждения отдельных крепостных людей в чужой род. И это, в иных случаях, могло давать некоторые барыши!... Наконец в Александровскую эпоху не только притязают, но достигают, временно, признания родового характера даже за капиталом*(208). Все средства хороши для обеспечения интересов родичей, кроме своего труда и промысла.

Несомненно, однако, что законодательство даже эпохи Анны вовсе не спешит идти навстречу этому вдруг охватившему общество подъему родственных чувств. Мы видим, что указы этой эпохи не только не спешат отдельно взятых крепостных объявлять родовым достоянием, но отказывают признать характер имущества родового за Высочайше пожалованными вотчинами. Сверх сего, и это в высокой степени важно, длившееся на целые сорок лет право выкупа родовых имуществ сокращено до минимальных пределов, до трехлетнего термина (37 г.).

Указ не только дает нам это поразительное сокращение в свое время, в прежних бытовых условиях, неизбежное меры ограждения интересов родичей, но и разъясняет нам основания для этого изменения. Эти соображения близки к тем, которыми руководились немецкие законодательства той эпохи. Слишком продолжительное выжидательное положение недвижимости, купленной из чужого рода, ведет, в хозяйственном смысле, к тому, что новый собственник не только жалеет трат на улучшение благоприобретенного имения, но прямо запускаем ею, чтоб не привлекать родичей к повороту имения ценою выкупа*(209).

Весьма ограниченным оказалось при новом сроке выкупа право детей выкупать отчины отчужденные или заложенные отцом, ибо при жизни отца дети не могут выкупать, а для выкупа после смерти родителя срок обыкновенно оказывался или уже истекшим или очень кратким.

В екатерининском законодательстве, не только при отсутствии всяких новых поводов к расширению пределов применения типа родового имущества, но и при исчезавших старых поводах, так как церковные имения усиленно секулизировались в эту пору, мы находим именно такое расширение, правда, в особом виде законодательных актов, в жалованной грамоте, но все же несомненное их расширение.

Это любопытное явление видно в жалованных грамотах 21 апр. 85 г. дворянству и городам. Никого не удивит жалованье служилому классу, ибо это было совершенно в духе той эпохи. Но на ряду с торжественной речью манифеста, обращенной к дворянству, мы находим, mutais mutandis, изумительную репродукцию того же жалованья мещанам: "мещанин быв первым приобретателем его состоянию приличного имения, им благоприобретенное имение волен дарить, или в приданое отдать, или передать, или продать, кому заблагорассудит; наследственным же имением да не распоряжает инако, как законами предписано"*(210). Таким образом, наш мещанин к концу XVIII века оказался хозяином не только благоприобретенного имущества, его состоянию приличного, которое закон предоставляет ему дарить кому угодно, но еще сверх того и имущества родового, которое он приобрел, очевидно, от своих предков в порядке законного преемства!

Труднее всего, конечно, для этого мещанина, собственно вечного homo novus, ради блеска своего рода, разыскать источники, способные удостоверить его генеалогию для выкупа им предполагаемой родовой недвижимости!

Это "жалованье" появилось в составе нашего права в такую пору, когда на Западе, не видя больше цели в старом праве выкупа даже в кругу дворянских родов, спешили устранить эти скорее вредные, чем полезные (см. выше) остатки старины из законодательной практики нового времени.

В таком нездоровом, мало соображенном с интересами действительности, состоянии мы оставляем русское законодательство конца XVIII в. по вопросу о родовых имуществах.

Позднейшее право вынуждено было считаться с этой очевидной фальшью в ее практическом, конечно, совершенно спорадическом, применении к жизни. Надо было позже еще, в порядке законодательства, досказать, что выкуп может иметь место только в случаях отчуждения имуществ в кругу своего сословия. Иначе и это давало повод к бесконечным кляузам. Это было досказано в законе 1807 года (т. X ч. 1 ст. 1350).

В результате этого законодательного движения, законченного и прецизированного детально в указах весьма различных эпох, мы получили тот институт родовых имуществ, который есть и поныне действующий в системе нашего гражданского права.

В современном своем состоянии институт родовых имуществ является в составе X т. ч. I весьма тщательно и безупречно разработанным по всем данным нашего старого права. Деление имуществ на родовые и благоприобретенные отнесено исключительно к имуществам недвижимым, но к любому их виду (ст. 396), когда самое имущество составляет объект права собственности его владельца; к движимостям и денежным капиталам это деление имуществ на два вида не имеет применения, и никакой спор о родовом их происхождении не приемлется (398).

Закон наш не устанавливает прямо отвлеченных признаков, коими определяется свойство недвижимости как имущества родового, а дает нам перечень имуществ, которые должны быть рассматриваемы как благоприобретенные (397), и затем указывает случаи, когда недвижимости становятся имуществами родовыми (ст. 399).

К числу благоприобретенных отнесены имущества, доставшиеся из чужого рода покупкою, дарственной записью или иным укреплением; но сюда идет также имущество купленное и у родича, когда оно у него было благоприобретенным. Имуществом благоприобретенным будет поэтому и такое, которое отец купил у сына, если оно досталось сыну от матери, не принадлежащей к одному с отцом роду. Главнейшим же образом благоприобретенным будет то имущество, которое нажито собственным трудом и промыслом. На ряду с этим законодатель разрешает еще два вопроса, способные возбудить колебание, именно: 1) каким следует почитать имущество Высочайше пожалованное? Это вопрос для нас почти непонятный, ибо в наше время служба есть такой же личный труд и промысел как и другие виды труда. Но вопрос этот возник не в ваши дни, а в начале XVIII в. и был тогда разрешен не в пользу родовых притязаний. Наша кодификация занесла поэтому в перечень имуществ благоприобретенных, как особый их вид, имущества высочайше пожалованные.

2) Другой вопрос - что такое указная часть супругов? Есть ли это вид наследования умершему, или это нечто отличное от наследства? Закон наш отличает во многих пунктах понятие указной доли от понятия доли наследственной, и статья 397 п. 6 говорит, что указная часть супруга (хотя приобретаемая в силу закона по смерти другого супруга) составляет у пережившего супруга имущество благоприобретенное (см. все содержание ст. 397).

Из разобранной статьи мы имеем только, так сказать, отрицательные признаки, т. е. ответ на вопрос, какое имение не ест родовое.

Какие же положительные признаки этого понятия?

Дело в том, что именно сколько-нибудь постоянных признаков, прочных, связанных с продолжительным положением недвижимости, вовсе нет.

Нельзя сказать, что родовым имуществом будет та недвижимость, которая продолжительно пребывала в обладании круга лиц, связанных кровными узами. Это было так всегда, у немцев, у нас в старину; но это вовсе не так теперь. Распознать в теперешних условиях, какое имущество у данного лица есть благоприобретенное, какое родовое, можно, лишь тщательно исследовав каждый раз, каким это имущество было у правопередатчика и посредством какого юридического акта совершился переход его в новому приобретателю.

При этом, имущество, бывшее благоприобретенным, становится родовым у приобретателя, если оно, хотя бы один раз, перешло в руки приобретателя по праву законного наследования (кроме указной части супругов), или, хотя на формальном основании завещания, но тому кто и без завещания имел бы его унаследовать.

И так, чтобы перейти из разряда благоприобретенных в разряд родовых имуществ, достаточно одного случая перехода недвижимости от одного лица к другому в порядке родственного преемства.

Раз став родовым, такое имущество сохраняет это свойство до тех пор, пока не выйдет из рук родичей в круг чужеродцев и не останется в этом кругу три года.

Если три года это имущество не будет выкуплено от чужеродцев, оно теряет свойство родового.

Точно также оно теряет свойство родового имущества, если будет продано с аукционного торга хотя бы члену того же родового союза (Кас. реш. 92/80). Тогда не нужно выжидать никаких сроков, ибо такая публично проданная недвижимость силой этого акта, так сказать, профанируется и тут же теряет свое специфическое значение для родичей.

Сверх этого, родовыми par accession, сказал бы французский Gode, становятся все здания, постройки, возведенные владельцем на земле, дошедшей ему по наследству (399, п. 4). Мы не раз выше проводили не без пользы параллель между правоспособностью лиц (активной) и вещей (пассивной). Если бы мы здесь провели эту же параллель, то оказалось бы, что правоспособность, вернее оборотоспособность одной и той же недвижности может меняться с очень значительной быстротой, по движению ветра, так сказать, то в сторону расширения, то в сторону сужения ее. И это изменение может повторяться не раз в течение какого-нибудь десятилетия.

Нельзя не сказать, что такая гибкость совсем ни на что не нужна, что эта изменчивость может только мешать надежности обмена недвижимостями, никого ничем не гарантируя.

Мы еще более убедимся в этом, когда рассмотрим, с какими последствиями связано в действующем законе это различение имуществ на две категории, родовых и благоприобретенных.

Надлежит заметить, однако, что из предшествующего изложения ясно, что наш закон рассчитанным образом, именно в целях распространения этого типа имущественных прав (родового) на счет другого, где все решает труд и промысел, никогда не действовал.

Не так смотрят на дело некоторые из наших толкователей закона и в своих позднейших решениях наша кассационная практика.

Как будто отстаивая этот вид имуществ от сокрушающего действия времени, К. П. Победоносцев, вне всякого сомнения, ищет применения этого свойства к имуществам, на которые закон не думает его распространять.

Вопрос ставится так: станут ли родовыми такие имущества, которые, будучи у правопередатчика благоприобретенными, перешли к правопреемнику посредством выдела или назначения приданого?

Закон наш не дает ответа на вопрос таким образом поставленный, и это совершенно естественно, ибо и самая постановка вопроса едва ли соответствует тому взгляду на родовое имущество, который определился в старой нашей практике и в этом виде введен в Свод.

Родовым имуществом почитаются те, которые пришли к данному владельцу по праву законного наследования (399 п. 1), или по завещанию, но к лицу родственному, которое имело бы и без завещания право наследовать умершему (399 п. 2). Наследство по закону есть совокупность имуществ, прав и обязательств, оставшихся после умершего без завещания (1104). Порядок законного наследования определяется линиями и степенями (1121, 1122), причем закон указывает не только порядок преемства, но и доли соучастия каждого призванного 1127 и след.).

Что такое выдел или приданое? Победоносцев утверждает, не для тех только имуществ, коих родовая природа уже определилась, но и для тех, которые суть свободные от всяких притязаний рода, что выдел и приданое представляют собою предваренное наследство. Как трактует наш закон эти явления (выдел, приданое), когда для выдела и приданого служит не родовое, а благоприобретенное наследство? Составляют ли в этом случае выдел или приданое на праве родственного преемства основанное притязание на долю участия в совокупности имущества правопередатчика, как указывает ст. 1004?

Вот ответ закона. Родители и восходящие властны дать выдел детям, и дети не могут требовать от них выдела (994, 995); из благоприобретенного родители выделяют что заблагорассудят, а из родового они обязаны выделить определенную законом часть (996). Дети, получившие при жизни родителей выдел из родового на часть, которая бы им следовала, почитаются отделенными; если бы часть эта не составляла всего, на что они в праве притязать, то она им впоследствии дополняется (997).

Таким образом выдел и законное наследование различны не только по свойству в одном случае передачи отдельной вещи, в другом долевого соучастия во всем составе имущества, но еще и тем, что законное наследование определяется на основании права родича соучаствовать в обладании и разделе имущества, а выдел, и именно благоприобретенного, не предполагает ни вообще права на соучастие, ни в особенности прав на известную долю такого соучастия.

Таким образом, следуя методу Победоносцева, при этом для целей сомнительной пользы (расширение понятия родового имущества), мы смешиваем два положения, существенно, в юридическом смысле, различных.

Кроме того, мы обезразличиваем, в условиях вовсе не регулированных законом, сделку между живыми (выдел-приданое) и сделку mortis causa, тогда как наше законодательство в случаях аналогических (991) ищет именно избегнуть этого смешения.

Всех консеквенций ошибочного метода расширения свойств родового имущества на непредусмотренные старой практикой и современными нормами случаи нельзя не только предупредить, но даже предусмотреть. Мы ограничимся здесь только некоторыми соображениями.

Легко себе представить, без большого труда, к каким новым осложнениям и трудностям должно привести практику расширенное применение понятий родового имущества к случаям так называемого предваренного наследства (выдел и приданое), которое предполагает К. П. Победоносцев. Закон допускает выделы и дачу приданого из состава благоприобретенных имуществ, не только в пользу ближайших презумтивных наследников, а вообще в пользу потомков и родственниц (994, 1001). Таким образом, выдел и приданое могут в этих актах свободного распоряжения благоприобретенным имуществом по усмотрению собственника совсем утратить всякое сходство с наследованием и совершенно подойти к понятию чистого дарения недвижимости.

Известно, однако, что акты дарственные существенно, по своему юридическому строению, отличены вообще и отличены нашим законом в особенности от других безмездных способов приобретения, к числу коих наш закон относит и завещание. Это видно не только в указанной выше ст. 991; но это сопряжено с самым существенным видоизменением юридического действия тех и других актов. Акт завещательный приходит в действие с момента смерти завещателя и в смысле перенесения на наследника прав на недвижимости не подлежит, конечно, возврату их прежнему собственнику. Совершенно иное дело для дарений, которые в указанных (ст. 974) случаях, подлежат именно возврату дарителю. Не может быть сомнения, что не только дар, но и выдел, подобно дару (976), может быть сделан под условием, с теми же последствиями, какие указывает ст. 976 для дарения (см. еще ст. 975 и 977).

Рискованный характер применения понятий наследования умершему к сделкам inter vivos (предваренное наследство) с особой ясностью обнаружится там, где предваряющий наследование приобретатель выдела, эвентуально и приданого, умрет ранее дарителя. Закон наш предусматривает и такой случай в известном применении, где подобный дар (выдел) подлежит возврату родителям не в виде наследования, а яко дар (1142).

Мы спрашиваем, каких принципов могли бы держаться наши практики в этих случаях предваренного наследства для определения качеств таких имуществ как родовых или благоприобретенных?

Мы не будем осложнять еще возможной казуистики такого предваренного наследования, когда выдел и приданое, или же вообще дар, будет совершен в пользу потомков (детей), во время дарения не принадлежавших к кругу родства законного дарителя и впоследствии узаконенных.

Возможно думать, что затруднения практики в применении понятия предваренного наследства для определения свойства недвижимости как родовой будут неисчислимы.

Независимо от этого, правильно ли применять методу расширяющего толкования к институтам, носящим в условиях эпохи характер норм права исключительного, особенного, а не общего?

Мы не можем, по соображениям теоретическим, сужать произвольно сферу действия таких институтов, которые вместе с временем теряют свою прежнюю внутреннюю историческую основу. Они все же остаются в силе, ибо для силы действующих норм юристу нет необходимости всякий раз подыскивать и поверять внутреннюю разумность бесспорного положения. Non omnium, qvae a majoribus constituta sunt, ratio reddi potest (Юлиан). Et ideo rationes eorum qvae constituuntur, inqviri non oportet (Нераций). Но также бесспорна старая максима истолкования юридических норм, qvod contra rationem juris receptum est non est producendum ad conseqventias (Юлий Павел).

В виду этого мы думаем, что правильнее будет совсем отказаться от применения рискованного понятия предваренного наследства к сфере правоотношений по имуществам благоприобретенным.

Действующее законодательство явно, для первоначального установления надежным образом свойств известного имущества как родового, требует безусловно хотя бы раз осуществленного притязания родича на определенную долю соучастия в составе целого наследства именно по праву родственного преемства, а не по чьему-либо усмотрению. Где нет этих условий, там нет и надежного признака обращения благоприобретенного имущества в родовое.

Мы указали таким образом, какие сочетания притязаний к имуществу определяют в результате родовое свойство недвижимости в руках известного его обладателя.

Так же легко и просто, как образуется эта связь определенной недвижимости с родом ее обладателя, также легко и просто она разрешается.

Нам надлежит перейти, засим, к вопросу о прекращении в имуществах свойства родовых и переходе их вновь в категорию благоприобретенных. Этот вопрос, коего мы уже касались выше, полнее разрешается анализом особенностей этого вида имуществ.

В чем же заключаются эти особенности?

Мы сказали выше, что последствия этого свойства имуществ определяются ограничением, в известных целях, оборотоспособности родовой недвижимости.

В чем состоят эти ограничения?

Прежде всего имущество родовое не подлежит отчуждению чужеродцу безмездными сделками inter vivos (дарение, пожертвование, выдел, назначение приданого) и mortis causa (завещание). По отношению к завещательным актам лишь с 1862 г. наш закон предоставляет одному из супругов отдать родовое недвижимое имение пережившему его другому супругу в пожизненное владение. Это крайне важное вторжение нового законодательства в сложившуюся сферу родовых правоотношений указывает вам тенденцию законодателя скорее расширить, чем сократить свободную оборотность родовых имуществ со времен освободительных актов Императора Александра II (см. т. X ч. I ст. 533-1 и след.).

Что касается распоряжений родовым имуществом внутри родового союза, то собственнику предоставлена в известных исключительных условиях некоторая свобода распоряжения ими дарственного, именно посредством завещания. Но это только в том случае, когда у завещателя не останется по смерти его ни детей, ни иных нисходящих по прямой линии. В этом исключительном случае завещатель в праве выбрать себе наследника из круга лиц того рода, из коего к нему пришла подлежащая завещанию родовая недвижимость или часть ее (1068, причем необходимо нотариальное завещание). Иначе родовое имущество подлежит только в той мере безмездным распоряжениям собственника, в какой члены рода в праве притязать на него по закону. Единственное ограничение допущенное здесь законом составляет собою акт карательной власти родителей по отношению к детям, когда дети вступили в брак вопреки решительного запрещения родителей или без испрошения их согласия, если при этом родители принесли на это жалобу, по силе 1566 ст. Улож. о наказ.

Совершенно иначе трактуются акты возмездного отчуждения родового имущества его собственником. Возмездными способами (купля-продажа, мена, залог) имущество родовое отчуждается также, как и благоприобретенное. При этом, если имущество родовое отчуждено возмездным способом члену того же рода, то оно не теряет своего родового свойства и, натурально, не подлежит выкупу родичей (1347 п. 1). Наоборот, если акт возмездного отчуждения совершен по сделке с чужеродцем, то наступает опасность окончательного выхода родовой недвижимости из сферы действия вотчинных притязаний родичей. В случаях отчуждения родовой недвижимости чужеродцу посредством публичной продажи, такая недвижимость сразу и безвозвратно утрачивает свое родовое свойство (1347 п. 3 и 4). Если родовая недвижимость отчуждена возмездной приватной сделкой, тогда право выкупа, возврата ее в род, теряет тот из членов рода, который дал свое рукоприкладство к акту возмездного отчуждения и содействовал совершению ее в качестве свидетеля*(211) (1362). Права выкупа не имеют дети и внуки продавца при его жизни (1356).

Право выкупа, затем, принадлежит родичам, в порядке соответствующем порядку законного наследования, о коем мы будем иметь случай говорить в своем месте.

Срок выкупа есть тот же трехлетний, который определился в законодательстве Императрицы Анны Ивановны.

Мы не касаемся и другого вопроса, о цене выкупа, которому должно принадлежать свое место в системе.

Заметим только, что по всему своему строению юридическая природа имущества родового представляет собою отживающую, обращенную к прошлому и не имеющую будущего историческую категорию. Это лежит не только в свойствах самого союза, но наряду с этим и в различении объектов обладания (движимостей и недвижимостей), которые ныне приходят во взаимоотношение совершенно чуждое эпохе образования понятия родового имущества.

Немудрено, в связи с этим, что упразднению этого разделения, несомненно стоящему на очереди, вслед за подобным явлением на Западе, и у нас будут содействовать не только крайне легкие обходы легальных норм, стоящих на страже старого порядка, но и прямой перевод обладания недвижимостью в иную форму, образованию коей закон в известных случаях вовсе не препятствует. Такие явления мобилизации недвижимости мы видели в Германии на примере горнозаводских промыслов. То же самое мы наблюдаем и в русской жизни (см. выше, 538).

Право родового выкупа представляет собой в теперешних бытовых условиях несомненную аномалию. Принудительное отчуждение имущества из рук собственника ныне, в системе права общего, допустимо, согласно разуму права, только там, где право частного собственника приходит в столкновение с интересом общественным. Вынужденный поворот родовых недвижимостей в пользу родичей может в некоторых случаях быть для собственника отнюдь не менее тяжелым, чем принудительное отчуждение на пользу общественную, причем в массе случаев такие повороты не оправдываются никакими серьезными соображениями общественного интереса.

Если под очевидным разрушительным действием времени гибнут старые устои, на коих некогда действительно держалась сила и достоинство кровных союзов и нередко их добрые предания, то, в изменившихся бытовых условиях, законодательство должно искать, для достижения тех же целей, иных средств, ближе соответствующих духу времени, а не упорствовать в поддержке старых ресурсов, ложащихся на интересы общего обмена затруднениями, которых далеко не уравновешивают достигаемые этим путем выгоды. В тех случаях, когда институт родовых имуществ служит эвентуально для ограждения интересов семьи против ничем несдержанной свободы совещаний, он может несомненно быть заменен другими средствами, ближе соответствующими именно этой цели, которая вовсе не есть основная в теперешнем строении института.

Ограждение интересов родичей могло иметь свое основание в тех бытовых условиях, где действительно охранение имущества в руках данного обладателя можно было поставить им именно, членам этого союза, в их заслугу, но это предполагает долговременное пребывание такого имущества или такого хозяйства в кругу лиц, связанных родственными узами. В теперешнем строе института, где довольно одного перехода недвижимости в порядке родственного преемства, чтобы имущество стало родовым, притязания родичей держатся явно не на заслугах их перед союзом, а представляют собою обыкновенно простой приятный сюрприз, который достается ничего не заслужившим людям ценой больших стеснений свободного и правильного имущественного обмена.

Все ли различия вещей, важные для права, мы исчерпали здесь? Нет. Есть ряд таких различий, которые суть общие для римского и современного права, и мы на этих различиях не останавливались в виду знакомства с ними в пандектной системе. Есть, далее, различия, отмеченные в X т. ч. I (имущества наличные и долговые, ст. 416 - 420, и тленные и нетленные ст. 405), далеко не имеющие общего значения ни для систематики гражданского права, ни для практического применения цивильных норм. Чтоб освоиться с этими категориями достаточно прочитать указанные статьи закона. - Наконец, еще вопрос, все ли виды вещей, входящих в состав имущества в цивильном смысле, мы исчерпали в этой главе? Тоже нет. В имуществе частного лица очень видное место может принадлежать его привилегиям, концессиям, которые ему даны. Здесь все зависит от содержания подобных актов. Такое же значение может принадлежать авторскому праву на произведения литературные, художественные, музыкальные, на изобретения и открытия и тому подобное. Это область так назыв. immaterielles Giiterrecht, droit d'auteur, propriete industrielle, litteraire. Мы не могли бы здесь трактовать этот вопрос, оставаясь в пределах общих конструктивных элементов и не входя в подробности строения специального института. Наряду с этим лицо может владеть массой ценных бумаг, именных, предъявительных. Мы не касались здесь и этих отдельных видов имущества, ибо каждый из этих видов представляет собою отдельную типическую форму гражданского правоотношения, изучение коего не может быть взято вне связи с особой конструкцией всего института и посему не должно входить в общую часть.

Наконец, мы не остановились на вопросе о деньгах.

Этого последнего вопроса мы коснулись выше, говоря о значении общего мерила ценностей для истории развития гражданской правооборотности вещей.

Деньги, однако, в праве имеют не одно значение общего средства измерения ценностей. Деньги составляют самостоятельную вещь, способную служить предметом многочисленных своеобразных юридических сделок. Таковы в особенности обязательства, в массе случаев формулируемые на определенную сумму денег или на определенное количество монеты. Эта сторона вопроса будет нами рассмотрена в связи с особым учением об обязательствах.

Свойства вещей, способных служить орудием для указанных целей, суть очень различные, и вопрос о том, что собственно способно функционировать в обмене в качестве денег есть очень важный экономический и историко-юридический вопрос, которого здесь мы не можем исчерпать.

В современном праве господствующую в обмене роль играют металлические деньги. Мы, однако, касаемся здесь не всемирных средств обмена, вопрос о коих может быть достаточно разъяснен лишь в связи с международным правом. Наша задача ограничена ближайшим применением в данной стране общих положений о металлических деньгах, как средстве обмена.

В этом применении денежное обращение определяется не общим только экономическим законом, а наряду с этим и позитивными юридическими нормами. Мы имеем таким образом законом установленную единицу измерения ценностей (у нас рубль), которую составляет определенное количество металла, и эта денежная единица служит общим легальным способом определения цен и производства платежей во всех случаях, где нет отступления от этой нормы в силу особых оснований, обыкновенно договорного характера.

Металлические деньги получают в оборотных целях вид определенной монеты. Таким образом в теперешнем денежном обращении мы имеем золотую монету (империал) определенного законом содержания металла, которого одна пятнадцатая часть составляет общую отвлеченную единицу измерения ценностей.

К этой единице сводятся за сим вся монетная система и бумажные деньги, коих отношение к монете определяется законодательством не одинаково в разных государствах и в разное время.

Есть еще один вопрос, который занимал особенно немецкую литературу в начале 60-х годов. Это вопрос о том, могут ли быть объектом права не вещи, материальные или не материальные, а права. Особое приложение эта проблема находила в праве залога, особенно заклада, напр., заклада долговых требований (pignus nominis) или заклада залогового требования (pignus pignoris). Германисты ставили проблему широко. Вопрос этот, однако, тоже трудно разбирать в составе общей части и удобнее рассмотреть в связи с указанными специфическими явлениями*(212).

Еще один вопрос. Мы рассматривали как объект гражданского права имущество и его составные части. Объекты имущественного обладания оцениваются, в известных условиях гражданского обмена, на деньги. Следует ли отсюда, однако, как думает Кавелин, что права гражданские и система имущественных, оценочных правоотношений одно и тоже? Нет, и мы это отрицаем в двояком смысле. Во 1-х, возможны имущественные притязания, которые вовсе не связаны с правом гражданским. Сюда должны быть отнесены не только многообразные имущественные притязания государства к частным лицам (подати, повинности, штрафы), но и притязания бедных на денежные пособия. А, затем, состав гражданских правоотношений не ограничивается притязаниями только имущественными. В праве союзном нельзя оценивать связанного с обладанием пая или акции права голоса на деньги. Нельзя сводить к денежной оценке всего содержания прав авторских. Нельзя, засим, измерять денежным критерием прав старшинства, принадлежащих сонаследникам в общем имуществе (т. X ч. 1 ст. 1324). Наконец, нельзя оправдать, как это делают некоторые цивилисты и до последнего времени (у нас Кавелин, у немцев Рудольф Зом), исключения из области гражданских прав правоотношений типа семейного.

В заключение следует заметить, что наряду с отношениями чисто имущественного типа существуют таковые же смешанного типа. Наряду с характером оценочным договора найма для услуг, в правоотношениях, отсюда рождающихся, есть и такие, которые не подлежат чисто денежному измерению. Они особенно видны в договорных формах найма домашней прислуги в праве немецком (Gesinderecht). Ho они вовсе не исключительно свойственны праву немецкому. Нельзя сделать предметом особой цивильной сделки обязательство человека быть вежливым, не употреблять вина. Но вот образец старой сделки найма церковного и земского дьяка в XVII в. Выбранным оказался на эту должность Автономов, и по договору, кроме должностных действий, обязался "гордости и величанья не иметь и не пьянствовать" (А. Ю. 286). Понуждать к выполнению или оценить нарушение этих обязанностей трудно, но невыполнение может дать основание для прекращения наемного обязательства.

——————————————————————————————

*(1) В подробности сопоставления старых и новых норм см. в Сборнике Цветкова и Гожева, NN 71, 69, 70. Какие заботы побуждали в старое время законодателя отнюдь не допускать отступления от слова закона и в случаях сомнений искать их разрешения в высшей инстанции, это видно из состава присутствия, рассматривающего подобные вопросы (в указ. Сборн. N 76).

*(2) Некоторые элементы общих учений, которые заключает в себе кн. 2 т. X ч. I особенно разд. 1 (о разн. родах имуществ), отдельные главы раздела II, именно гл. V и VII, а также разд. III, несмотря на скудость их, все же дают нам по крайней мере главные аналитические основы учений общей части.

*(3) Для учения об источниках права вообще и в России в особенности см. Лекции по общей теории права Н. М. Коркунова. Учение о толковании юридических норм в особенности в курсах римского права. Учение о столкновении юридических норм в особенности в курсе частного международного права. Эти учения и в особенности последнее в неоконченных курсах гражданского права проф. Малышева, Цитовича и Васьковского.

*(4) По этому предмету см. особенно только что появившийся в печати обширный трактат Е. В. Васьковского Учение о толковании и применении гражданских Законов. Одесса. 1901 г.

*(5) Сакс. гражд. улож. _ 18 (у нас Rechtsverhaltniss передано правоотношение). В нов. Entwurf'e Rechtsverhaltnisse особ. в системе семейн. институтов, также Schuldverhaltnisse. Для терминов специальных см. Sachregister к Entwurf'у.

*(6) Пухта Pandekten _ 29. См. еще Гирке Deutsch. Pr. R. _ 29, II.

*(7) Для учения Савиньи см. System. т. I, __ 4 и 5. Для последующих контроверз Sintenis в Zeitschr. f Civilrecht u Ргос. 19 Band, 3 Heft, за 1844 г. Позже Neuner - Wesen u. Arten der Rechtsveihaltmsse. Теперь масса попыток в учебниках (см Виндшейд, также с поправкой учения предшествующих писателей, __ 37 и 37а и примеч.), монографических работах и статьях. Общее обозрение у Bieilmg'a zur Revision d. Grundbegnffe и т. д. Любопытен Leonhard, сопоставляющий современные конструкции с римскими началами системы у Grunhut'а Zeitschr. аа 80 r.; A. Wach, Handbuch d. deutsch. Civilprocess, _ 4, o чем подробн. в этой дисциплине (здесь Rechtsverhultniss - rechtliche Beziehung). Общее движение в сфере абстрактных проблем современной немецкой юридич литературы вызывает у Эмиля Кунце такие размышления. Diese neuere Eichtung hat aus der alten Begnffswelt ein Rumenfeld gemacht; eme uppige Schhmgpflanzenwelt wuchert zwicheii den durcheinander geworfenen Fragmentcn hervor Кунце предостерегает (в особенности по вопросу об обязательствах) gegenuber den zahllosen Begnffsneuerungen der letzten Dezennien vbrsichtig zu sem Wer sich auf sie einlasst, wird in em faltenreiches Netz verwickelt; entrinnen ist schwer, die Arbeit ist endlos. Nichts steht mehr fest, auch die bewahrten termnn technici nicht; jeder der neuen Himmelsturmer kommt mit dem Rustzeug seiner mdividueller Terminologie. Alle kampten gegen Alle, und es giebt eme Handgemenge ohne jegliche Mensur. (Die Obligationen im rbm. u heut Recht. I. E Kuntze. Leipzig. 1886). В Журнале Мин. Нар. Пр. за 94 г. помещена статья г. Курдиновского по поводу сочин. Pnntschard'a (проф. Инсбрукск. унив ) - Die moderne Theorie des Priv. rechts und ihre grundbegriffl. Mangel, где автор после изложения построений Пунчарда, дает освещение взглядам гр. Сперанского на те же проблемы юриспруденции. Теперь у нас в Журн. Мин. Юст. 97 г., апрель и май, статья Д. Д. Грима. См. еще Регедьсбергер Pandecten, т. I, _ 13. Последний не сводит всех типов юрид. отнош. к лицам, как Савиньи и друг. (см. там же, прим. 3), а различает особую категорию юрид отнош. вещных (dingliche); но это особый вопрос, с коим мы встретимся ниже.

*(8) См. Stahl Die Philosophie d. Rechts II B. 1 Abth; по 4-му изд. (70 г.), стр. 298. См. тоже Унгер System т. I особ. _ 59.

*(9) Эта мысль освещена у Савиньи примером, взятым из L. 38 D. de cond. indeb. XII, 6 (Frater a fratre): два брата состоят под отцовской властью. Один дает другому взаймы. Должник уплачивает долг брату по смерти отца. Может ли уплативший потребовать обратно, как не должную, уплату, сделанную по ошибке? Судья должен решить, имеет ли здесь место condictio indebiti. Чтоб ответить на вопрос, судье необходимо воссоздать цельное юридической отношение. Его элементы такие: отцовская власть над обоими, заем одного у другого, отдельное имущество (peculium), данное отцом должнику. Это сложное отношение развивается поступательно смертью отца, наследованием ему, уплатой занятой суммы. И вот в этих условиях возникает вопрос, разрешаемый Африканом в этой lex damnata, и хотя вызывающий контроверзные мнения, но бесспорно хорошо освещающий проблему воссоздания цельного отношения и возможных его осложнений (см. весь приведенный фрагмент), чтобы придти к решению вопроса. Вопрос ныне хорошо освещен при помощи Базилик, см. комментарий Глюка (Ausfulhrl Erlaut. d. Pandekten von Gluck) ч. 13, отд. 1, стр. 88 и сл.

*(10) Не всякое жизненное отношение, имеющее значение для права, замечает Neuner (стр. 6), влекущее за собой юридические последствия, будет в силу этого отношением юридическим. - Чтобы приобрести юридический характер, жизненное отношение должно по свойству своему требовать юридического освящения (в таковом не нуждается, напр., отношения дружбы, также как взаимность супружеских отношений, и отношения родителей и детей по существу своему образуются и охраняются независимо от юридического формализма) и заслуживать такового (ибо право не должно идти на службу личного своеволия и низких нравственных побуждений). См. Regelsberger Pandekten _ 13.

*(11) В отношении к указан. выше примеру (frater a fratre) судья должен, для разрешения спорного вопроса, принять во внимание следующий ряд институтов: право отца приобретать чрез подвластных членов семьи, особое имущ. последних (peculium, deductio), универсальное преемство, конфузию долгов и требований и condictio indebiti. - Надлежащее освещение трудного и спорного вопроса о взаимоотношении субъективного права и юридич. нормы читатель найдет у Гирке Deutsch. Рriv. recht _ 27, с ценными литературн. указаниями в примечаниях. Оба понятия взаимно восполняют одно другое Это две стороны одного цельного явления (Gesammterscheinung), не производные одна от другой, а обе первообразные (gleich urspriinglich). Они условливают и определяют одна другую и в последующем процессе их обособления. Представление моего и чужого права не есть результат сознания необходимости мирного сосуществования людей. Основа его лежит в исконвом чувстве права. Объективное право не создает, а лишь облекает в соответствующий образ первообразное его проявление. С этим воззрением мы идем прямо навстречу теперешним учениям, которые присваивают норме, закону в особенности, правотворящую силу. На этой ложной основе построена вся рассмотренная выше конструкция Ihering'a. Она же сужает до крайности, как это было показано выше (Введение, стр. 104, 105 и след.), сферу применения международного права. К литерат. указ. Гирке еще см. Основная форма корреальн. обязат. Н. Дювернуа, Ярославль 1874 г. стр. 4.

*(12) См. Унгера, System des oesterreichischen allgemeinen Privatrechts _ 60.

*(13) Подробные литературные указания можно найти во многих хороших учебниках пандектного права. Для обозрения различных направлений в изысканиях немецких юристов и разных опытов конструкций юридического лица за время до 1873 года может служить премированное Лейпцигским факультетом сочинение Zitelmann'a "Begriff u. Wesen der s. g. juristischen Person". В г. Цительман мы могли бы приветствовать самого решительного германиста в юриспруденции, если бы его построение понятия юридического лица соответствовало задачам именно юридических конструкций. Г. Цительман произносит некоторого рода молитву об освобождении немецкой мысли от чужого влияния. "Moge es uns gelingen durch die folgende constructive Eiitwicklung die destructive Kritik, die bis jetzt auf die fremde Ansicht gegeben ist, zu erganzen, zu bestatigen und zu erlautern. Основа этой, как и некоторых последующих юридических построений Цительмана, взята автором из области психологии, куда окончательно имеет попасть и мыслимый г. Цительманом субъект права... Как это должно произойти - ясно из той внутренней основы, которую дает Цительман своему понятию лица юридического. Она заключается в безтелесной воле!? Корпорации суть "unleibliche Witten". Способность воли, Willensfahigkeit, без плоти, ohne Leiblichkeit - вот что необходимо для того, чтоб вытеснить римские фикции и заменить их понятными для немецкой мысли образами! Лейпцигский факультет не оказался достаточно немецким, чтоб освоиться с этим построением и, награждая автора, оговорил свою непричастность этим идеям о лицах столь легко способных улетучиваться...

В настоящее время несомненно самые значительные заслуги по разработке этого вопроса принадлежат профессору Оттону Гирке (О. Gierke теперь в Берлине, о нем в подробности позже). Это три большие тома исторического содержания, к коим присоединен четвертый обширный волюм, посвященный теоретической части вопроса о союзных формах, которые Гирке вообще называет Genossenschaften. Из 3-х первых томов (1 - Rechtsgeschichte der deutschen Genossenschaft, 1868, 2 - Geschichte des deutschen Korperschaftbegriffs, 1873, 3 - die Staats-und Corporationslehre desAlterthums und des Mittelalters und ihre Aufnahme in Deutschland, 1881) особенно 3-й представляет собою изумительно богатую по содержанию и превосходно написанную историю догмы по этому важному вопросу, доведенную автором до XVI в. Мы имеем в настоящее время работу г. Л. Гервагена о юридическом лице, в которой русские читатели найдут подробный очерк литературы вопроса и отчетливые сведения по истории догмы, основанные на сочинениях Гирке. Последняя работа Гирке "Die Genossenschafftstheorie u. d. deutsche Reehtssprechnng" представляет собою тоже германистскую попытку вытеснить неподходящие римские конструкции своими, более, конечно, говорящими немецкому уху, глазу, чем бледные, бескровные римские построения. Дальнейший анализ содержания названного сочинения мы сделаем в специальной главе для учения о юридическом лице. Для русской публики наилучшим пособием в истории литературной разработки вопроса будет, несомненно, отныне служить напечатанная профессором Н. С. Суворовым в 1892 г. книга "Об юридических лицах по римскому праву", где читатель найдет богатые литературные указания и мастерское изображение всего литературного движения в Германии по этому предмету, особенно в главе 1-й. После 1892 г. надлежит отметить для немецкой литературы в особенности указанные выше Deutsches Priv. Eecht. 0. Gierke, 1895 г., а также появившиеся в 1893 г. Pandekten Ferdin. Regeisberger'a. Ныне мы имеем второе изд. книги Н. С. Суворова, значительно дополненное.

*(14) Тоже для пекулия, peculium nascitur, crescit, deerescit, moritur, et ideo eleganter Papirius Fronto dicebat, perulium simile esse homini, но все же это не есть особый субъект, persona в техническом смысле.

*(15) Какой оттенок немецкая речь присваивает глаголу durfen в юриспруденции - об этом Бирлинг в св. книге Zur Revision d. jurist. Grundbegriffe дает целый экскурс.

*(16) Есть ли здесь, в самом деле, принцип, это, как известно, очень спорно. Бельгиец Laurent говорит: 1'interet n'est qu'un mobile, qui rapproche (всегда ли?) les hommes. ce n'est pas un principe.

*(17) Не одни перечисленные в тексте явления личного правообладания оставляют, при субъективном критерии, темные места наших цивильных систем. Мы на них остановились здесь, ибо трактуем вопрос о лице, как субъекте целой сферы правоотношений. Но тот же вопрос о субъекте затрудняет цивилистику и по отношению к отдельным правоотношениям. Таковы правоотношения по договорам в пользу 3-го, по бумагам на предъявителя, по предиальным сервитутам, где субъект остается скрытым, а право все же существует (сюда Ibering применяет отчасти свое понятие пассивного действия права). И эти явления отдельных правоотношений перестанут нас затруднять, если вместо одного субъективного критерия мы поставим еще интересы обмена, социально-юридические цели, как решающие.

*(18) Заметим здесь любопытный оборот речи, который употребляют классики, когда хотят обозначить цель, интерес совершающегося действия - defunetorum interest.

*(19) В виду этого едва ли нужно выделять особое право на личность для отдельного человека, ибо, в современном правосознании, личность есть необходимое свойство всякого человеческого существа. Гирке (_ 30), как и много других юристов, правильно утверждает, что это есть основа всех отдельных прав. От личности нельзя отречься. Иное дело отдельные права, для коих личность служит общей основой. Так для лиц физических. Иначе для союзов, которые хотя тоже не сами произвольно снимают с себя свойство личности, но могут действительно или иметь это свойство, или не иметь его, быть лишены личности. Между тем Гирке право личности для лиц физических ставит в особенной части своей системы, как особое право, на ряду с другими. Это уместно разве только для определения объема прав личности и отдельных связанных с нею притязаний. Тут тоже, однако, много спорного у современных систематиков (Гирке _ 82).

*(20) Ср. т. IX ст.ст. 1147 и 1148 по изд. 1876 г. исключен. в изд. 1899 г. того же тома.

*(21) Этот art. и ряд следующих до art. 22 весьма изменен под влиянием зак. 26 июня 1889 и 23 июля 1893 г. Art. 7 гласит: "l'exerciсе des droits civils est independant de 1'exercice des droits politiques...".

*(22) Критика действующего порядка указывает на многие его несовершенства и требует улучшений, особенно в смысле полноты данных, коими определяются посредством этих registres все важные для etat civil условия. В силу преемства от прежних (исповедных) органов регистрации, эти реестры дают показания только о рождении, смерти, браке. Между тем есть еще ряд данных, коими еще дальнейшим образом определяется etat civil du citoyen и которых не дают теперешние регистры. Движение законодательства в этом направлении, начало реформ, дальнейшие предположения улучшений и литературу вопроса читатель найдет в указан. выше Traite element. раr Marcel Planiol, m. I по 2-му изд. стр. 194 и след. (n°. 488 и след.).

*(23) Оценку этого способа вести счет населению см. в "Теории Статистики" проф. Янсона, 2-е изд 1887 г. Закон 1875 г. уже составил предмет специальной разработки в немецкой литературе. Для цивилистов достаточно переработок этого закона, сделанных проф. Mandry в его книге "Der civilrecht. Inhalt d. Reichsgesetze, 3 изд. Теперь еще Hinschius 3 изд.

*(24) См. т. IX, особ. ст. 1101 и 1132 и прим. (а также ссылки на указы, служащие им основанием). По изд. 1899 г. это ст. 958, ст. 1132 исключена. Здесь показана цель, для которой введены дворянские родословные книги и городские обывательские: дабы доставить каждому пособие продолжать свое достояние наследственно, от отца к сыну, внуку, правнуку. См тоже ст. 1130 (987 по изд. 1899 г.) о списках лиц духовного ведомства православного исповедания, в кои не вносятся дети этих лиц, а показываются в послужных списках отцов (см. примеч. к ст 1130, ныне исключенное).

*(25) Для примера см. Положение об инородцах (Разд. I, Сибирских, ст. 32, 33, Разд. II, арханг. Самоедов, ст. 299 и след., а также прим. ст. 38).

*(26) Положение об управлении Туркестанского края напечатано в NN Правител. Вестника 204 - 207 за 1886 г. и приведено в действие с 1 января 1887 г. Это Положение, также как и Положение об управлении областей Акмолинской и друг., учреждение сибирское, положение об инородцах входят ныне в составе II т. Св. Зак. Эти Положения вошли уже в предпринятое товариществом "Общественн. Польза" издание Св. Зак. в одной книге (вып. 2-й) под редакцией Волкова и Филиппова (теперь 3-е изд.).

*(27) Для ознакомления на русском языке с этим порядком может служить Сборник проф. Малышева указан. выше, стр. 132 и след., а также весьма доступный по цене перевод гражд. законов действующих в Царстве Польском, изд. канд. прав С. Шифером. Обстоятельное изложение такого важного института, конечно, невозможно без связи со всей системой действующего в данной территории материального и процессуального гражданского права. - Тоже надлежит сказать и об Остзейск. крае, где с 1888 года произведены важные в порядке ведения метрик изменения в связи с вводимым там ныне преобразованием Полиции.

*(28) Non est pupillus qui in utero est l. 161 D. de V. S. (Ульпиан).

*(29) В касс. практ. см. за 1873 г. N 1531.

*(30) Очевидно, и здесь сказался специфический взгляд на личность, тесно связанный с вопросом службы и оклада. В силу этого по вопросу "интересному", т. е. связанному с интересом казны, презумция идет в пользу рождения дочери, а если сына, то непременно одного; между тем чисто-цивилъная презумция склоняется, как известно, к рождению тройни. L. 3 D. si pars hered. pet. V. 4 (Юлий Павел): prudentissime juris auctores medietatem quandam seeuti sunt, ut quod fieri non rarum admodum potest, mtuerentur, id est quia fieri poterat, ut trigemini nascerentur, quartam partem superstiti filio assignaverint. Место надо взять в целом по достоинству метода построения ответа.

*(31) См. Code espagnol (24 июля 1889 г.), art. 30 (перевод на французск. А. Leve).

*(32) В русских летописях постоянно встречаются заметки летописцев об уродливых рождениях, как угрожающих людям предзнаменованиях. В основе, конечно, лежит вера, что такое нарушение законов миротворения не обходится без вмешательства нечистой силы.

*(33) Это собственно австрийская провинция, оторванная от Австрии Фридрихом II; австрийск. кодекс знает те же сроки (30 и 10 лет; подробности у Унгера. System _ 27).

*(34) Критика находит закон 93 г. вполне целесообразным, укоряя законодателя лишь в ограниченности его применения и указывая для дальнейшей разработки этого закона итальянск. код., который исходя от старого французск. права ушел в своем развитии далее закона 93 г.

*(35) Ст. 1244 X т. говорит: "казенный присмотр", ибо держится еще той точки зрения на отсутствие, которая уже утрачена в новых законоположениях, и имеет в виду возможную "выморочность" такого имущества (ср. ст. 1243 X т. н ссылку на Инструк. Канцел. Конфискации).

*(36) У Stobbe Handb. III _ 192 пр. 58 и для других земель.

*(37) Особенно неблагоприятны и грубы народные воззрения на равенство правоспособности разных полов, и именно в юридических (особенно словесных) сделках. Брунер дает массу свидетельств этого рода. Den Ochsen halt man bei den Нornern, den Mann beim Wort, die Frau beim Rock (den Mann beim Wort, den Hund beim Schwanz). Тоже у испанцев (Al buey por el cuerno, y al hombre por el vierbo), y французов (les betes par les cornes, les hommes par la parole), тоже и по-латыни (verba ligant hommes, taurorum cornua fuues).

*(38) См. особ. Paul Gide. Etude sur la condition ргivее de la femme, изд. 2-e раr Esmein. Принципиально вопрос "феминизма" рассматривался одним из именитейших юристов-историков Франции Glasson в докладе (Rapport), читанном в Институте 8 окт. 1898 г.

*(39) Мысли г. Гантовера по этому предмету в его статье, 0 силе договоров, заключен. малолетн. и несовершеннолетн. без участ. опекун. (Судебн. Вестн. 69 г. N 52). Также г. Исаченко (Юрид. Вестн. 82 г. кн. 8). Вопрос о пользе допущения не только venia aetatis, но и ограничения дееспособности малолетних хорошо разрабатывается в этих статьях, и в последнее время, по поводу немецк. Улож. 96 г., привлек к себе внимание немецкой литературы. См. по этому предмету особ. указанную выше брошюру Дернбурга Die personl. Kechtsstel. naoh dem Biirg. Gesb. 96. Дернбургт. находит, что нередко благие намерения по отношению к несовершеннолетним и сумасшедшим (особенно тихим, с так назыв. idee fixe) обращаются для них в сущую напасть. Дернбург дает ряд примеров. Но собственно практический выход из этого деспотизма общих правил, summum jus summa injuria, указать не легко. В общем Дернбург находит, что положение французского кода практичнее выработанных немецкими комиссиями правил. Положение франц. практики, особенно по вопросу о сумасшедших, alienes, см. ниже, в этом же _, под Слит., в примечании.

*(40) См. Положение об инородц. (Св. зак. т. II ч. 1) ст. 38 и Прилож. к ней II ст.ст. 1, особ. ст. 4, 6 п. 4, 19, 20, 21.

*(41) Франц. закон 38 г., лежащий в основе действующего права давно признается неудовлетворительным и разработка вопроса обогащена обширными трудами парламентск. комис.; обширный Rapport sur le projet de revis. de la loi sur les alienes сделан сенатором Theopn. Roussel еще в 1884 г. Практика уже теперь настаивает на осмотрительном применении интердикции, которая отнюдь не может быть уместной в случаях совершенно преходящего смущения психической деятельности. Только etat habitnel d'im6ecillite (С. с. art. 489) оправдывает вмешательство суда, хотя это состояние не должно быть непрестанным, contiuael, и светлые промежутки не исключают необходимости интердикции. Код. 96 г. имеет в виду те же признаки (ст. 1569).

*(42) Нет сомнения, что и здесь, как в вопросе об усыновлении и узаконении до закона 12 марта 91 г., высшие классы пользуются вовсе не желательной привилегией подлежат низведению гражданской их дееспособности содействием Сената, а не местного органа, более близкого и удобного для указанной цели. Для пребывающих заграницей см. ст. 370, т. X ч. 1.

*(43) Экономисты далеки от единодушия в вопросе о необходимости ограждения расточителей от опасности (характерно их наименование - mangetout) угрожающей их благосостоянию. Экономическая точка зрения здесь не есть, однако, решающая. Некоторые указания для французск. литературы см. у Planiol Traite, t. I, n° 2691.

*(44) Подробности и литературу вопроса (см. у Planiol Traite.. т. I, n 2217, 2223 - 7, 2589, 2688.

*(45) Вопрос об охранении литературной и художественной собственности там, где нет конвенций, остается для иностранцев открытым. Ср. Сборн. Гожева, т. I, стр. 880. Приведенные здесь (стр. 893) конвенции с Францией и Бельгией потеряли силу с 1886 г.

*(46) См. еще выше особая компетенция для низведения дееспособности лиц привилегированных сословий с соучастием центральной инстанции Правит. сената.

*(47) П. С. З. дает массу указаний на источники регулированного законом положения как лиц, так и имуществ, имеющих назначение служить церкви. Ср. в особенности в 1-м П. С. 3. N 412, выписку из деяний собора, бывшего в Москве в 1667 г., где частью самим духовным лицам даны правила благочиния (нелепо есть ездити по улицам верхом на конех со епитрахилиею и крестом, - несомненно дело идет о свадебных обрядах), частью, мирянам (осуждается козлогласование грядущим жениху и невесте), указываются правила суда церковного и пределы ведомства его, весьма широкие, правила жития монашеского и лиц белого духовенства, особенно вдового, коему возбраняется в дому своем иные жены держати, но токмо матерь или сестру, или тетку; и все это на основании соборных правил, причем брак лица, состоящего пресвитером, диаконом и поддиаконом, ведет к извержению от причта, 1-е П. С. З. т. 1-ый, стр. 710. Тут же правила, определяющие положение вещей церковных и проч. (ср. еще N 4190). Синодский указ от 22 декабря 1743 года перечисляет возбраненные духовным лицам операции, торги, подряды, откупы, промыслы, поруки по делам подобным, обязательства и дачу серебра своего должникам в лихву, а кто по 2-м и 3-ем наказании неисправен явится, яко наемника, а не пастыря, по силе правил Св. Апостол и Св. От. Собора 17 Лаодикийского 4. Кареагенского 5, 16, шестого Вселенского 10, Василия Великого 14, неотменно изврещи сана священнического вовсе (см. П. С. 3. N 8844). Лицам духовным не дозволяется виноторговля, а монастыри иногда диспензируются от сего запрета в виду скудости средств (N 9847, 6177). Указан. N 412 важен для истории рецепции.

*(48) Для изучения практического применения Положения о сельском состоянии и случаев коллизии особых прав для крестьян с общей их же правоспособностью и с правами гражданскими вообще большую цену имеют работы Г. И. Данилова, состоящего за обер-прокурорским столом, частью уже вторично изданные, под общим заглавием: "Положение о сельском состоянии", и его же "Сборник решений 1-го Департамента Правительствующего Сената по крестьянским делам"; а в истекшем 1889 году особое внимание обращает на себя обширный, хорошо обработанный и удобный для пользования "Сборник решений Правительствующего Сената по крестьянским делам", изданный с разрешения г. министра юстиции обер-прокурором 2-го Департамента Правительствующего Сената И. Л. Горемыкиным, ныне в 3-ем изд, значительно разработанном и дополненном.

*(49) Некоторое низведение гражданск. дееспособности, напоминающее наших сибирских инородцев, ныне отмененное (Konrad Cosack - Lehrb. d. deutsch. burg. R., стр. 76, пp. 5).

*(50) Ст. 721 Уст. о службе, и о которой сейчас будет сделано указание, говорит: служащим чиновникам запрещается участвовать в приобретении имуществ, продажа коих препоручена им от правительства.

*(51) Теперь эти издания заменены новыми, общее указание на которые видны в перечне действующ. издан. и продолж. от 1900 г. (приложен при последн. изд. IX т.); справки легко сделать при помощи сравнительных указателей специальных изданий.

*(52) Особенно следует обратить внимание на "несовместимость" многих высоких государственных должностей с грюндерством или соучастием в денежных и промышленных предприятиях, чего именно с усердием искали добиться в особенности предприятия дутые, выставляя на видные в безнадежном деле места подобных "сирен", превосходно вознаграждавшихся за эту роль фальшивых маяков для легкомысленной публики, делавшейся таким образом жертвой предпринимательского грабежа.

*(53) Это отрицательное воззрение, которого не могло устранить общественное сознание из норм закона. Нельзя, однако, сказать, чтобы юридическая практика с особой настойчивостью проводила этот взгляд в жизнь, отягчая таким образом и без того тяжелую участь детей этой категории. Наоборот. В актах гражданского состояния несчастные условия подобных рождений могут маскироваться, ибо officier de l'etat civil необязан настаивать на объявлении имени матери, когда она этому противится. Нельзя заставить и акушерку непременно выдать имя матери вопреки профессиональной тайне. Нередко побуждением ограждать эту тайну служит опасение толкнуть роженицу на дальнейший преступный шаг. Выход из коллизии часто бывает крайне затруднителен, и немудрено, что в этих условиях практика метрических записей очень далека от однообразия. Однако, ни в каком случае, хотя бы этого прямо требовали виновники подобного рождения акты гражданского состояния не должны служить средством удостоверения кровосмесительного или прелюбодейного происхождения дитяти (С. с. art 335. Контроверзные воззрения на вопрос см. у Planiol, т. I, N 530 и 2847).

*(54) Забота о сохранении жизни "зазорных младенцев" определилась давно в нашем законодательстве (см П. С. 3, N 2855) и составляет ныне обширную отрасль управления. Не надо думать, что указан. статья Уложения характеризует национальное русское воззрение на вопрос. Скорее это взгляд эпохи, когда интерес публичный, начало службы, поглощало все подлинные основы национального частного права. И тут все дело в том, чтобы поместий и вотчин тому выблядку не давать. Не даст ли нам ответа на вопрос о легитимации незаконнорожденных старина новгородская, где служилое землевладение не только не поглощало всего частного права, но именно против него-то воособенности и направляли новгородцы свои усилия в договорн. грамотах с князьями? Недавно открытый и публикованный московск. профес. А. С. Павловым "Неизданный памятник русского церковного права XII в", который составляет поучение новгородского владыки XII в. духовенству, отвечает нам прямо на вопрос, как он поставлен Уложением (будет тот кто того выблядка у наложницы прижил на той наложнице и женится, - ему того выбдядка в закон. дети причитать ли?) В указан. издании профес. Павлова (Журн. М. Нар Пр. 90 г, октябрь) нашел самое древнее свидетельство о существовании на Руси обычая привенчивать к родителям детей для их узаконения в глазах церкви и христианского общества. Подобный обычай у сербов в первой полов. XIII в (указ стат. стр. 7) Это, конечно, ближе к Константиновой (Великого) легитимации, чем взгляд Уложения. Тоже см. Нем Код 96 г, ст. 1719 и Ост. Код ст. 173, где указания на латинск источн, однако, для enfants incestucux см. Нем Улож 96 г. ст 1310.

*(55) В Германии указывают случаи, где имущество конфискуется по смерти содержателя публичного дома, а тело его предается земле под виселицей; палачу отказывают в причастии. Римская infamia не может быть прямо применяема у нас, о чем подробно в Пандектн. чтениях. Не менее того некоторые понятия римлян о гнусных промыслах могли бы с успехом найти применение и ныне. Таково, напр., понятие lеnо и широкое толкование, которое дает ему Ульпиан ср. особенно L. 4 _ 2 D. 3. 2 (si caupo fnit, vel stabularius et mancipia talia habuit ministrantia et occasione ministerii quaestum facientia, sive oalneator fucrit, yelut in quibusdam provinciis fit....), L. 43 _ 9, D. 23. 2. L. 24, pr. L. 26, pr. D. 4. 8. 5.

*(56) Крайне случайный и неправильно систематизированный перечет признаков недостаточной благонадежности лица не есть здесь исчерпывающий, как это и принимает сенатск. практика (см. указ. у Боровяковск. под ст. 256), а лишь энунциативный, при том так, что устранение этих лиц не должно ограничиваться только опекунским делом. Некогда, при широком развитии полицейских усмотрений, цивильно-неблагонадежные лица могли быть отовсюду устраняемы и без особых указаний закона. Скудость закона тогда не чувствовалась. Она будет становиться в новых условиях тем чувствительнее, чем лучше будет разработан закон об имущественной ответственности не только за свои действия, но и за выбор других лиц на ответственные должности. Тогда, конечно, и наш суд и наш закон найдет и укажет подробно признаки гражданской ненадежности, поставив вопрос одинаково далеко и от произвола личных усмотрений, и от неразборчивости в квалификациях человека, когда на нем нет клейма суда уголовного. Конечно, при этой vitae tirpitudo окажется не на всех тех местах, где ее видели римляне, а частью и средние века. Один из новейших законодательных актов указывает на особый признак, который служит основанием устранения от ходатайства по делам, производящимся у земск. начальников, городск. судей и в уездных съездах, по взаимному согласию мин. внутрен. дел и юстиции, таких лиц, которые по дошедшим до них несомненным сведениям, обнаруживают предосудительный образ действий. См. прод. 90 г., т. II прил. к 5 ст. прав. об устр. суд. части, где введены земск. уч. начальн.

*(57) Ведению сельского схода подлежат:... 2, приговоры об удалении из общества вредных и порочных членов его (см. особ. прил. к IX т., пол. о сельск. состоян., Общ. полож. ст. 51.

*(58) Памятники права в прошлом веке исполнены сетований на "замерзелость" "идолатров", населяющих отдаленные сибирские области. Начальствующим предписывается следить, чтобы народ камчатский больных из своих юрт не выбрасывал, утопающих спасал, чего по замерзелости своей эти люди не делают (П. С. 3. 6041, 9519). Первые пути к общению пролагаются христианскими миссионерами (см., напр., крещение вогулов, якутов, остяков N 2863). К сожалению, на ряду с этими зачатками нравственного сближения постоянно видим признаки злоупотребления невежеством и эксплуатацию этих племен не только пришлыми торгашами, но и чиновным классом. Из прошлого века идут многочисленные определения закона, ограждающие некоторых инородцев от совершения сделок, коими обыкновенно опутывали пришлые эксплуататоры неопытных людей, совершенно так, как опутывают малолетних (см. выше, стр. 306, N 9502 П. С. 3.). Старая язва взяточничества нашла себе здесь как бы новую пищу. С особой энергией императрица Екатерина II преследовала этот вид злоупотребления властью. Ныне бытовые условия отделенной восточной окраины быстро изменяются коренным образом.

*(59) Многочисленные исследования и наблюдения над этими формами быта принадлежат всего чаще этнографам и обнимают не одно право, а больше или меньше разные стороны этого быта. Библиографические указания в курсе К. И, Малышева, т. I (1878 г.), для инородцев Европ. России, стр. 64 прим., для восточных окраин 63. Им же собраны в особ. прил. к курсу (I, 1880 г) многие данные по семейному быту инородцев. Полезно справиться с указан. на действующ. законодательство до 1885 г. у Гожева и Цветкова, I, стр. 23. Очень ценны издания семипалатинского статистического комитета. Важны работы Леонтовича по монголо-ойратскому уставу, особенно работы здешнего профессора Голстунского. В новейш. время ученые экспедиции наши обильно освещают разные стороны быта степных инородцев России. Теперь мы имеем весьма ценное издание И. Л. Горемыкина, см. выше, где т. I, стр. 676 и след., напечатано освещенное практикой положение о башкирах. Публикаций по этим предметам масса. Недавно о быте киргизов появилась немецкая работа Дингельштета. Большую цену для ознакомления с бытом сибирских инородцев в их современном состоянии имеет сочинение г. Ядринцева по этому предмету.

*(60) Никто не оспаривал у евреев научных дарований вообще и даже как будто особенных по некоторым видам ученых профессий, напр., по медицине;. Diе judischen Aerzte wurden sogar von den Geistlichen zu Rathe gezogen, welche sich nicht ganz auf die wunderthatige Heilung... verlassen mochten, - объясняет г. Gratz во св. Geschihcte der Juden. Указывают на лейб-медика Карла Великого, еврея, на врача Гуго Капета (ср. Stobbe, Handbuch, т. I, также особая работа его о евреях, там же, где богат. литерат. указания; также у Heassler'a Institut. d. deutsch. Priv. rechts, 1, _ 35, особ. прим. Для положения евреев в средн. века много живых черт у Iohan. Scherr'a Deutsche Kultur u. Sitengeschichte, не раз изданная; для Франции в особенности у Henri Beaune, Droit contumier des Frangais, La condition dcs personnes"; отчет об этой книге в Юридич. Библиограф. изд. при С.Петерб. Увиверсит. N 3, 89). Ныне Неnri Веаunе дал уже 4 тома своего классического исследования (1, Introduction a Tetude historiqne du droit coutumier franijais... 1880, 2, сейчас указан. - La condition dcs pcrsonnes 82 r., 3, La condition des biens 85 r., 4, Les contrats - 89 г.).

*(61) Мы не касаемся подробностей, которые теперь, после публикаций из Архива Св. Синода, представляют живейший интерес. Достаточно просмотреть дело Тверитинова при Петре в Опис. док. и дел Св. Прав. Синода. Для чернокнижников и чародеев см. N 3485. П. С. 3., где то же сожжение.

*(62) См. Уст. о пасп. ст. 11 и след.; исчерпывающее изложение этих правил не имеет здесь для нас интереса.

*(63) Не следует думать, что все эти меры направлены только против евреев. Тут есть некоторые черты, связанные с паспортной системой вообще и касающиеся и других инородцев в Сибири и в европ. России, других иноверцев (для скопцов ст. 31 и 33 уст. о пасп., ногайцев, калмыков, трухменов, башкир и проч., ст. 167 и след. там же), наконец, иногда лиц высших классов (см., напр., ст. 58 и 68; по Продолж. 95 г. эти статьи, касавшиеся лиц духовного звания, наконец, исключены из действ. законодательства).

*(64) Надлежит заметить, что в девяти западных губерниях, до окончательного устройства края чрез усиление русского землевладения, лица польского происхождения тоже ограничены в приобретении вновь помещичьих имений (т. X, ч. 1, ст. 698, прим. 2, Прилож, а также и другие примеч. к ст. 698, Прилож. по изд. 1900 г.).

*(65) Эту сторону вопроса в русской литературе разрабатывал г. Чернощеков в соч. Право промышленной клиентеллы 1894 г.

*(66) Литературные указания у Planiol I n° 388. Пользующееся ныне известностью сочинение принадлежит Lallier - De la propriete des noms et des titres. 1890г.

*(67) Дернбург. D. burg. R. I _ 55, етр. 139. Тоже во Франции, и объяснение, которое дает Planiol этому обычаю, весьма вероятно и поучительно (см. Traite I n° 404 - 410).

*(68) Дернбург, там же.

*(69) Эта литература в последнее время быстро развивается и обогащается очень серьезными работами цивилистов, см. указания у Гирке (Dentsch. Pr. К. I, стр. 717; позднейшие, после 1895 г. у Дернбурга там же _ 55 прим. 1). По французски немецкий порядок, особ. по кодексу 1896 г. описан у Raymond Saleilles. Le droit au nom indmduel dans le code allemand. (Revue critique 1900 г. 25 т.).

*(70) Употребление псевдонимов в общежитии совершенно допускается повсюду на западе, и наши цивилисты освещают этот вопрос любопытными примерами из прошлого и текущего столетия, особенно между литераторами, публицистами, артистами (см. напр. тоже у Planiol там же I n° 421; военные на службе употребляли тоже нередко вымышленное имя; оттуда у французов значение nom de guerre в смысле именно псевдонима. Это было запрещено только уже в исходе XVIII в.).

*(71) Дернбург, признавая существование такой практики в виду ст. 2231 код. 1896 г., однако, не рекомендует следовать этому образцу.

*(72) Наше законодательство во многих своих частях и положениях, особенно в Уставе духовн. консист., в т. X, ч. I, в Устав. Дух. Д.. иностран. исповеданий, в т. IX, а также и в Улож. о наказ. (ст. 190 и след.), подробно регулирует ныне выполнение этих обязанностей для христиан, отстраняя лишь тех, чье исповедание не приемлет св. крещение и для коих предписаны безъисповедные способы ведения метрик (см. выше, особ. т. IX ст. 931, 932).

*(73) Уходить от этого могут разве не помнящие родства, уже достигшие совершеннолетия, а новорожденные подкидыши должны быть крещены и зачислены в то или другое состояние (напр. см. ст. 140, т. X, ч. I). Незаконнорожденные, подкидыши, не помнящие родства, обязательно приписываются к городским обществам или волостям, до совершеннолетия для одного лишь счета (т. е. без особых притязаний на выгоды, соединенные с принадлежностью к обществу, т. IX, ст. 570 примеч. и 674 примеч.).

*(74) Лишь бы имя не представляло какой-либо презрительной или смешной двусмысленности, прибавляет Св. Гражд. Узак. для губ. Прибалт., ст. 2369; французы предоставляют в актах гражданского состояния широкую свободу выбора имен, особенно из старых (Вердингеторикс) и новых исторических собственных имен (Наполеон, Бланки), но и там officiers de 1'etat civil иногда затрудняются занести в реестры имя Люцифера, напр., как prenom для новорожденного (М. Planiol, I n° 419).

*(75) См. выше т. IX ст. 570 пр. приписка к обществу "для одного лишь счета".

*(76) Т. X. ч. I ст. 119 - 131, Уст. Гражд. судопр. ст. 1437 - 1356."

*(77) Т. IX ст. 570 примеч. "хотя бы без согласия общества, для одного лишь счета", прибавляет указыв. ст., очевидно, желая оградить общество от невыгодных для них от такой приписки последствий. Для обществ это удобно, но для лица приписываемого это, очевидно, требование не связанное ни с каким его личным интересом."

*(78) Таже характерная черта преобладающей в вопросе именного обозначения человека административной, полицейской точки зрения обнаруживается в положениях, определяющих права личные евреев (т. IX ст. 768 и след.). Вот указанные статьи:

Каждый еврей должен быть приписан к одному из установленных в государстве состояний. Иначе с ним поступают как с бродягой.

Каждый еврей должен сохранять известную наследственную или на основании закона принятую фамилию, или прозвание, без перемены (flxite), с присовокуплением к оному имени, данного по вере или при рождении.

Евреи именуются теми только именами под коими записаны в метрические книги.

Каждому еврею, главе семейства объявляется,... каким именем он обязан именоваться.

Евреям, обратившихся в христианство, с переменою имени при святом крещении, не дозволяется менять фамилии, и они должны навсегда сохранять свои прежние фамилии, кроме однако обратившихся в христианство ранее 6 февраля 1850 г.

Все эти положения, конечно, не выделялись бы своей исключительностью, если бы с вопросом исповедным не соединялись указанные выше ограничения свободы выбора местожительства.

*(79) Для нашего теперь действующего права см. особенно Уст. Гр. Суд. кн. III разд. III О судопроизв. по делам брачным и о законности рождения (ст. 1337 - 1356-9).

*(80) Pandecten _ 36 пр. 1.

*(81) L. 7. С. de incol. 10. 40 (39). L. 203 В. de V. S. L. 17 _ 13,1. 27 _ f D. ad munic. 50. 1.

*(82) Близко к этому Pothier (см. у Planiol I 615).

*(83) Масса признаков этих связей еще отчасти удерживается и ныне, отчасти уже исчезла из состава наших легальных норм определяющих местожительство. Такие нормы собраны в указанном выше особом прилож. к курсу Общ. гражд. права Кронида Малышева, т. I, стр. 47 и след., также у Цветкова и Гожева в разных местах Сборника Гражд. Закон. (см. по указателю под словом местожительство). См. также последующие изменения в составе Св. Закон. в позднейш. изд. разных частей его по изд. Волкова и Филипова.

*(84) Вернее было бы указать в этой аналогии - начала не столько общие, для актов гражданского состояния, сколько наиболее общие, ибо и метрики не суть акты гражданского состояния общие, а только наиболее общие. Мы держимся, однако легальной терминологии.

*(85) См. особенно ст. 2 Полож. о видах на жительство, а также весь ряд указаний при ст. 1 - 10 Уст. о паспорт. на заменившие их новые нормы. Мы не войдем здесь в рассмотрение всех случаев соприкосновения вопроса о местожительстве лица с принадлежностью его к той или другой союзной форме. Устав о паспортах удерживает еще много ограничений личной правоспособности в этом отношении, начиная с черты оседлости для евреев. Отчасти мы касались вопроса выше, трактуя разные виды ограничений гражданской правоспособности. Они главным образом связаны с принадлежностью лица к той иди другой исповедной, племенной, сословной, территориальной группе населения. Интерес изыскания в этой области может быть очень значительный, но он связан с явлениями особых прав, у нас действующих, а не общей системы правоотношений главным образом цивильных, которая составляет здесь нашу задачу.

*(86) L. 6 _ 2 D de muniс. 50,1 (viris prudentibns placnit duobns locis posse aliquem habere domicilium, Ulpianus), 1. 5, 1. 27 _ 2, 1. 22 _ 3, 1. 27 _ 3 eod.

*(87) См. сделан. выше указания на Сборник Малышева и Цветкова.

*(88) Ср. Planiol I, 618 и след.

*(89) К литературным указаниям сделанным выше, надлежит, для общих справок, прибавить вышедшее в 900-том году новое изд. Учебн. Виндшейда Кiер'а в соответствующих __. Очень хорошо написана и весьма доступна для русских читателей неболъшая брошюра Рудольфа Зома (R. Sohm.) Die deutsche Genossenschaft, составляющая оттиск из праздничного подношения Виндшейду по случаю его юбилея. На русском языке очень облегчает доступ к волюминозному труду Гирке добросовестнейшим образом и с полным знанием дела составленный реферат г-на Л. Гервагена, напечатанный в "Юрид. Вестнике" за истекший год (91) в NN 7и8, стр. 362 - 396. В кратком изложении этого курса нельзя исчерпать ниже всего содержания этого реферата, весьма любопытного для русских читателей. Во Франции рассматривался в законодательных инстанциях законопроект об ассоциациях, имеющий, конечно, во многом изменить действующий закон 1867 г. Ныне законопроект принят законод. инстанц. 1-го июля 1901 г. промульгирован 2-го июня того же года. Для установлений в особен. Geouffre de Lapradelle Theorie et pratique des fondations perpetuelles. 1895 (особ. 3-e partie, chap. II, le probleme de la personnalite).

*(90) Нет сомнения, что в детальной разработке вопроса можно раскрыть много любопытных и важных для истории права сторон в этом процессе замены старых союзных форм новыми свободными ассоциациями. В этих новообразованиях не все ново, и часто объяснение разных черт их строения получается только из соображений их происхождения, стало быть из начал континуитета в этой эволюции.

*(91) Любопытно, в виде какого странного недоразумения удержался поныне у нас этот род лиц, именно детей боярских. Они есть в составе населения сибирского; но именуются не просто детьми боярскими, а так называемыми детьми боярскими, очевидно для того, чтоб их нынешняя юриспруденция и особенно администрация не принимала за детей в самом деле и не управлялась как с настоящими infantes (Св. Зак. т. II, Учр. Казак. ст. 1282, у Гожева N 2503).

*(92) Возможно, что к нам не дошло много подробностей этого учения, и что самое явление коллективной правоспособности было на деле в Риме значительно более развито, чем это видно в памятниках юридической письменности. Вопрос этот очень любопытен и спорен.

*(93) Крайне любопытно то сближение, какое встречаем у Иннокентия для корпорации с корреалитетом. Казалось, это сближение составляет счастливую мысль, в первый раз осенившую професс. Ihering'a для уяснения истории развития понятия юридического л. в его Geiat't, оказывается них (Срав. у Гирке, т. III, стр. 286, прим. 118).

*(94) Французы падают ныне на французом языке Collections de codes etrangers, ??з коей мы уже выше указали перевод Gode civil espagnol promulgue le 24 juillet 1889. Сходный в своих основах с французским этот кодекс заключает в себе, в рассматриваемом учении, важное отступление от своего прототипа, на коем настаивал покойный бельгийский профессор Laurent В титуле 2-м De la naissance et de 1'extinction de la personnalite civile 1-й книги Des personnes мы имеем два ckapitres, l-й des personnes, 2-fl des personnes juridiques, где различены les corporations, associations d'interfet particulier, civiles, commerciales, industrielles. Закон определяет способы их возникновения, их право и дееспособность, прекращение н последующую судьбу их имуществ. Все это в самом общем смысле (art. 35 - 40; в немецк. проекте 88 г. больше 20-ти параграфов. 41 - 64). Французский переводчик, не без сознания некоторого пробела в своем Uode, замечает. что если все это не выражено у них expressement, то заключается implicitement в art 537 до 542, 619, 910, 937, 1712, 2045, 2121, 2227, а также в массе специальных законов для публичных и приватных корпораций и установлений. Это, однако, не одно и то же, и общие положения, которые выражены в art. 537 - 542, совсем не заменяют указанных общих положении нового испанского кодекса. Chapitre Code'a, заключающий в себе art. 537 - 542, послужил, к сожалению, прототипом для гл. 2-й, кн. 2-й, т. X, ч. I (ср. выше).

*(95) Различие между особым актом законодательной власти, который давал жизнь корпорации (jus constituendi), и простым актом управления, по коему разрешалось открытие таковой по неимению препятствий со стороны полиции (jus confirmandi), есть очень существенное, особенно в государстве конституционном, а между тем, это различие не всегда точно проводилось старыми юристами.

*(96) См. для подтверждения этих пунктов и для ближайшего изучения вопроса у любого из немецк. пандектистов учение о возникновении юридич. лица. Полезно взять _ 63 в Пандектах Дернбурга. Гирке не только утверждает приведенное в тексте для характеристики особенностей возникновения корпорации в Германии, но еще оспаривает чисто фактическую сторону дела, против Рога особенно (стр. 34 др. 4). Последний в св. System d. deutsch. Р. rechts, 1, _ 70 и след., _ 72, _ 73 пр. 16, утверждает что права корпорации возникают именно через предоставление (Verleihung) таковых со стороны государственной власти. Прусский Ландрехт, конечно, не менее, а более иных ландрехтов, характерный для подлинно-немецкого правосознания, определяет: die Korporationen undGemeindenkommen nursolchen vonStaate genehmigten Gesellscha,ften zu, die sich zu einem fortdauerden gemeinnuetzigen Zwecke verbundea haben (Allg. Landr. II, tit. 6, _ 25). Совершенно основательно прибавляет Dernbarg: Gleiches gilt fast in sammtlichen deutschen Landen (Lehrb. des Preusz. Priv. rechts, 1, _ 50, пр.). Что могут для общей характеристики явления дать такие строго-определенные положения, как приводимый Гирке закон 15-го июня 68 г., по силе коего права юридического лица приобретаются всеми союзами лиц, преследующими частные, а не публичные цели, чрез простой акт занесения в реестры таких союзов, при условий, что статут соответствует легальным нормам, заранее указанным для этих случаев? Неужели это изменяет дело? При этом еще надлежит заметить, что закон 68 года объявляет именно, что в этой форме, т. е. в форме занесения в реестры, и совершается собственно признание союза со стороны государства, коего требует общий закон (см. Burg. Gesetzb. f. .d. Konigr. Sachsen, _ 52 - Das Recht d. Personlichkeit steht... den Personenvereinen, Anstalten, Vermogensmassen, welche von Staate als juristische Personen anerJcannt siod). Нужна большая предвзятость, чтоб в этих свидетельствах видеть подтверждение выраженной выше мысли об особом от римского способе возникновения немецкой корпорации.

*(97) Эту идею самозданного союза Габельсбергер выражает красивым образным языком в св. Пандектах: Gesammtwille союза возникает из Einzelwillen wie aus vielen Kinnsalen der Strom (291); vereinigt bringen sie (Mitglieder) Willensausserungen u. Wirkungen hervor u. dafur bilden die Individualwillen der an Webstuhl der Organisation sitzenden Menschen nur Elemente (293). Как возможно это утверждать, когда немецкие и общие и артикулярные законы явно этому противоречат? Это можно объяснить себе или крайним возбуждением патриотического чувства, ослепляющего исследователя особым Sehnsucht'oм к родному праву и таким же нерасположением к латинскому. Или, быть может, эти немецкие писатели трактуют здесь о таком немецком национальном духе в образовании самозданных союзов, который обнаруживается не на имперской территории, а в чужих краях, в других частях света. Тогда почем же знать, не возникает ли такой же союзный дух и у других наций на чужих территориях? Для союзов колониальных имперский закон следует именно концессионной системе.

*(98) Ср. изд. Шульценштейном Zeitschr. f. deutsch. Сiv. Рrос. за 1893 г. ausserordentl. Beilage 1893 г., где публиковались мотивы ко Второму чтению. Heft 1, стр. 14 и след.

*(99) Удобно ли, напр., Пруссии отказаться от этого права концессий, когда она требует для образования религиозных и духовных союзов, не имевших в силу конституции корпоративного строения, именно законодательного акта для этой цели. Во время так назыв. культурной борьбы особый закон 1887 г. даровал лишь некоторым монастырям, из коих многие были закрыты в эту эпоху, права юридического лица (Дернбург, Preuss. Pr. R. 5 изд. _ 50).

*(100) При этом не отменены, как это было показано выше, прежние имперские законы для приобретательных и хозяйственных артелей (Erwerb. u. Wirtschaftsgenobsenschaften), для товариществ торговых, по общ. торг. код., и для последующих изменений некоторых из них, каковы акционерн. компании.

*(101) Собственно в ограничении н подчинении этого особого вида ассоциаций и заключается вся цель закона 1 июля 1902 г. с несомненно преобладающей политической тенденцией.

*(102) Мы думаем, что особенность методы Heusler'a в этом его стремлении заключается в том, что он применяет к явлениям очень раннего и мало развитого юридического быта Германии такие понятия и термины, которые принадлежат весьма развитому римскому быту и усвоены нынешней классической школой юриспруденции ив римских источников. Результат выходит такой, что эта расчлененность понятий составляла будто бы достояние и старой немецкой мысли, что совершенно ошибочно.

*(103) Ср. указ. сочин. Heusler'a. стр. 262 - 305; у Гирке, Теория, Nachtrag стр. 906. Вопрос о том, что такое простота юридических построений, в чем состоит это качество их, легко способен стать предметом бесконечных споров. Один из способов толковым образом разъяснить себе это требование простоты конструкции составляет изучение вообще свойств юридической техники, ее приемов, целей, освещенных хорошими образцами технической юридической работы. Лучше всего, конечно, освоению с юридической техникой содействует знакомство с классическими образцами ее в сочинениях римских юристов. Но не всегда гот, кто свыкся с техникой, в состоянии дать себе отчет в существе и свойствах этой работы. Такому пониманию может содействовать некоторое теоретическое ознакомление с приемами и особенностями юридической техники. Во всей юридической литературе трудно найти что-либо более удавшееся в этом смысле, чем попытка Р. ф. Иеринга в его Geist'е ч. 2-я, отд. 2-е. Не все тут одинаково законченно, но в целом и в некоторых частях в особенности это нечто незаменимое для разъяснения себе свойств и задач юридической техники. Для вопроса о простоте юридических построений надо в особенности остановить внимание на _ 39 (по изд. 58 г.), где показана метода и цель приведения сложных юридических образований к простым элементам, чего именно вовсе нет в приемах построения Оттона Гирке. Сам Иеринг обязан блестящими результатами своего опыта дать учение о юридической технике, независимо от его высоких дарований, глубокому изучению классических образцов юридических построений в праве римском. Эта часть работы Иеринга принадлежит лучшей поре его литературной деятельности.

*(104) Как это делает, напр., Heusler (Андрей) в указан. выше сочинении в различных учениях.

*(105) Гражданское уложение Цюрихского кантона переведено на pyccк язык покойным русским цивилистом П. А. Гедримовичем и издано редакцион. коммис. по составл. гражд. уложения в 1887 г. Gresammteigenthum передано словом совокупная собственность, см. особ. ст. 566 - 672, и этому излюбленному понятию германистов отведено, однако, скромное место. Блюнчли, автор Цюрихского кодекса, видит в акционерной компании также явление такой совокупной собственности корпорации и сочленов вместе. Натурально, ясным такое представление сделать трудно. В мысли германистов оно составляет фигуру, пережившую, так сказать, свое время, когда у разных вещных претендентов на тоже имущество сознание прав их участия слабо расчленялось, и юристы, по условиям незначительной оборотности имущества, могли довольствоваться такими представлениями как dominium plurium in solidium.

*(106) Это походило бы, замечает один из критиков Гирке, на план очистить современный английский язык от всех примеси, которые коррумпировали первоначальную чистоту англосаксонской речи.

*(107) Lehrbuch d. Pandekten. lena 1888. Von Beseler ц. Gierke wird ein besonderer deutschrechtlicher Genossenschaftsbegnff vertheidigt. welcher Аи romanistische Korporationslehre zu verdrangen bestimmt seiu soll: "Die Genossenschaft ist eine reale Gesammtperson"... Sehen wir von der realen Gesammtperson als dem rein konstruktiven Element ab, so ergiebt sich aus Gierke's letztem Buche dass der von ihm gelehrte Korperschaftsbegriff des deutschen Rechts sich vollig mit dem Wesen der romischen universitas deckt.. Die ganze Differenz dreht sich nur darum ob zur Erlangung der Korporationsrechte staatliche Anerkennung erforderlich sey... Das gelit nich mehr den Begriff, sondern die Entstehung der Korporation an (_ 25, 3). Мы убедимся далее, что не только в этом пункте, но и в учении об юридических отношениях, и в учении о дееспособности Гирке отступает от римского права, и следуя, правда, во многом Бартолу, старается, однако, ad majorem patriae gloriam, повсюду вводить своеобразные комбинации.

*(108) Для нашего права см. Обзор Владимирского-Буданова, вып. II, стр. 193 и следующ.; а также в очень ценном исследовании проф. Ф. И. Леонтовича Старый земский обычай. Одесса. 1889 г., особ. стр. 58, 59, 51, 52 и след.

*(109) В новое время идея дестинатариев, поставленная ?hering'ом в основу учения о юридическом лице (см. выше), имеет нечто родственное с конструкцией Бартола.

*(110) Нет нужды даже в письменном его начертании, если сумма ниже 150 франков (С. с. art. 1834, 1325, 1347, 1348).

*(111) Некоторые французские писатели (Hubert Valleroux) оспаривают у англичан первенство учреждения кооперативных товариществ в пользу Франции (см. его брошюру Les diverses legislations de 1'Europe concernant les societes cooperatives. Paris Pichon. 1891).

*(112) В поставленной таким образом задаче возрождения и Ausstossung'a идее римской, чтоб заменить ее идеею немецкою, лежит источник не одного социального, но и политического движения в Германии (см. выше, Введение).

*(113) Мы не ставим себе здесь задачи сколько-нибудь законченно ввести читателя в тот необъятный круг интересов и задач, который определяется понятием кооперации и ассоциации вообще во Франции и других государствах запада. Если возможно найти одну доминирующую черту для характеристики свободных жизненных процессов в западных обществах нашего времени, то это именно движение от розни к союзам самого разнообразного типа и назначения. Изучение этого явления всестороннее составляет задачу далеко не одной дисциплины права гражданского. Чтоб составить себе общее понятие о колоссальном развитии этой деятельности, направленной к союзам хотя бы одного только типа, чисто экономического (Erwerbs - u. Wirtschafts-Genossenschaften), достаточно просмотреть простое обозрение, правда, с цифрами, какое дает этому движешю Hans Cruger в сочин. Erwerbs - u. Wirtschafts-Genossenschaften in den einzelnen Landern, появившемся летом 92 года в Германии. Крюгер обозревает все европейские государства, затем, Египет, Австралию, Китай, Канаду, Сев.-Амер. Штаты. Это один из ученых и очень солидных практических деятелей в этом круге вопросов. Следит за веем что происходит в этой области задач нельзя иначе как с помощью специальных повременных изданий. Их указывает частью Крюгер (особ. Blatter ftir Genossenschaftswesen). По вопросу о товариществах французы имеют свое специальное обозрение, Revue des societes, редижируемое Vаvаsseur'ом. Этому же лицу принадлежит известный издавна трактат, Traite des societes civiles et commerciales 2 vol., коего 4-е издание появилось в 1892 году. Здесь обширные литературные указания, практика судов, образцы формул и проч. (издание очень доступное по цене). По вопросам об ассоциациях во Франции и за границей давно уже пользуются большою известностью работы Hubert Valleroux. Их много, начиная с 60-х годов. Два большие трактата на эту тему увенчаны академич. премиями (Les assoc. ouvrieres en Prance et a 1'etranger, 84 г., Les corporations d'arts et metiers et les syndicats 85 г.). Последняя у нас под рукой его работа небольшая, но очень интересная, взята из Bulletin de legisl. comparee и изд. у Pichon в Париже под заглав.: Les diverses legisl. de 1'Europe concern. les soeiet. cooperatives (91 г.). Для товарищества торгов., с обилием литер. указаний не только по литер. франц, но и немецк., в особ. Traite de droit coramcrcial. Ch. Lyon Caen et L. Renault 2-е изд., (t. 2-me fasc. 1 et 2 1890-1892). Назв. сейчас работа Valleroux оказывает особ. услугу для ознакомления с малодоступным для иностранцев движением англ. законодательства, которое испытывает на практике очень значительную переработку, чтоб отвечать требованиям действительности. Hubert Valleroux освещает именно эту сторону дела чрез личн. сношения с людьми близко стоящим к практике. Никогда нельзя быть достаточно au courant всех новостей, которые дает законодательство, практика и литература в крайне живом вопросе о союзных формах предприятий, особенно о кооперациях. Законченные для разн. форм societes назван. трактаты, появившиеся всего год назад, не знают важного закона 1-го авг. 93 г. об акционерн. компаниях. Немецкая литература и законодательство постоянно приносят ценные новости все в этой же области.

*(114) Для иностранца эти наслоения законодательных актов особенно неудобны при изучении дела и справках. Указанная выше работа Vavasseur'a представляет собою то удобство, что читатель находит там перепечатанными один за другим тексты законов о товариществах, titre IX (liv. III) code civil., artt. 1832 - 73 (см. Vavasseur, tome 2, 1-er append., стр. 339 - 354), titre III code de commerce (art. 18 - 64, с видоизменен. art. 27 и 28 по закону 63 года; там же, стр. 374 - 377), законы 24 июля 1867 г. и 22 января по 16 февраля 1868 г. (там же, стр. 354 - 373; в заключение Vavasseur перепечатывает законопроект 1884 года для акционерных компаний, стр. 377 - 398). В Append. 2-me читатель найдет принятые в практике формулы для разных видов товариществ, а) soc. civiles, universelle de tous biens presents, de gains, particuliere, simple, soc. particulieres avec parts d'interets non negociables, avec actions ou parts d'interets negociables (крайне любопытная по простоте реквизитов и по эффекту форма soc. civile, стр. 406), b) soc. en nom collectif (полное товарищество), с) soc. en commandite (товарищество на вере), d) soc. anonyme (наша акционерная компания), е) soc. cooperatives или u capital variable, f) association en participation (стр. 401 - 468).

*(115) Для определения общих с римским правом положений этого контракта удобным средством может служить издание Gode civil par H. J. В. Bard avec des notes indicatives des lois romaines и проч. Это издание повторяюсь не раз.

*(116) Эта материя принадлежит к числу самых контроверзных. Закон 24 июля 1867 г., особ. art. 55 и след., касается этих вопросов, но далеко не устраняет всех недоразумений (ср. особ. Lyon Caen, t. II, N 2, 1084); подробностей нам нельзя здесь касаться.

*(117) Это возбуждает сенсацию у французов... Acquerir unimmeuble en mangeant! - какой сюрприз может превзойти это удовольствие, особенно для семейного человека? Нет сомнения, что одно это ожидание утолит, пожалуй, аппетит потребителя лучше иного блюда! Cruger дает картину развития таких товариществ, по истине увлекательную ие по однем только цифрам операций (в 1888 г. потребительн. товариществ, о коих было сообщено на конгрессе в Глазгове в 1890 году, было 1,204, число членов 867 тыс., выручка от продаж около 24 милл. ф. ст.; в союз оптовой закупки входило 811 товариществ, и этому союзу принадлежало б пароходов, 7 товарных складов, свой обширный банковый отдел и много фабрик; см. у Cruger'a, стр. 66 и 72), но и по следующим еще соображениям: "der leitende Gedanke ist, wie zu den ersten Zeiten der christlischen Socialisten, dass die menschliche Gresellschaft ein Leib ist, der aus vielen Gliedern besteht und nicht eine Masse unter einander kampfender Atome. Die Fuhrer fangen damit an, dass sie veredeln den Mensch..." (там же, стр. 75, где указаны и характерные для этого движения в кооперации воззрения некоторых его вождей). Hubert Valleroux, сводя результаты кооперативного движения для Англии к еще более красноречивым цифрам (если членов кооперативных союзов в 1867 г. считала 1 милл. 55 тыс., которые все нормально суть отцы семейств, то польза этих союзов распределяется на 4 до 5 милл. людей), заключает: les hommes de bon vouloir et de travail qui ont de la fermete et de la suite reussissent tres bien avec les lois actuelles; ceux qui n'ont pas ces qualites ne reussiront pas meme avec la legislation la plus coramode, car il n'y a pas de loi qui puisse remplacer le travail et la capacite des hommes (указ. брош. стр. 11). Крюгер, как и другие немецкие писатели (особенно Гирке), охотно отдает своим соотечественникам предпочтение в этом даре образовывать союзы любого рода, а не одного какого-либо исключительно (никому не уступая в государственности и любви к свободе, haben die Germanen eine Gabe vor allen voraus... die Gabe der Genossenschaftsbildnng - Гирке, Das deutsche Genos. recht, 1, стр. 3; Cruger, стр. 140); не менее того по цифрам видно такое же преобладание у немцев союзов кредитных над иными, как у англичан - потребительных, у французов - производительных. К 31-му марта 1891 года у немцев числилось кредитных союзов 1,046, потребительных 301, иного рода вместе взятых 50 (здесь оказаны все товарищества вошедшие в общий союз с принудительной или обязательной ревизией каждые два года; см. Cruger, стр. 167). У французов с самого начала кооперативного движения особым расположением пользовались продуктивные артели по самым разнообразным отраслям производства (Cruger 106, 107, 115, 116, 120). Другие виды союзов часто примыкают к этой цели. Это рано обнаружившееся отношение и теперь поддерживается одной обширной группой деятелей кооперации (коей органом служит "Federation nationale"). Вожди этой группы ставят себе целью такую организацию промышленности и торговли, которая была бы способна добросовестно посредствовать между производителями и потребителями. Задача поставлена весьма высоко и вместе с этим, конечно, не столь близко к практике, как в союзах потребительных и кредитных. Крюгер дает обозрение движения коопераций и в России, очень, конечно, краткое (стр. 32 - сведения легко могут быть дополнены с помощью новейших публикаций наших экономистов, между коими впереди должен быть поставлен почтенный труд нашего профессора А. А. Исаева. Начала Политической Экономии". Спб. 1894 г., где читатель найдет особенно в Отд. I, в гл. 11, 12, 13, в Отд. II, в гл. 7, в Отд. IV, в гл. 1, а также в Отд. VII обстоятельные сведения по вопросу об ассоциациях разного рода и обширные указания по западной и отечественной литературе вопроса.

*(118) Traite, t. II, р. 94, прим. 1 и 2.

*(119) Hubert-Valleroux, Les diverses legisl. de 1'Europe ets., стр. 14 и 15.

*(120) Работа появилась сперва в Revue critique de legislation et de jurisprudence, затем отдельной брошюрой y Cotillon. Mongin не назван у Lyon Caen в ero Traite, vol. II fasc. 1-e, потому, конечно, что обе работы появились почти одновременно. Литературные указания и ссылки на практическую юриспруденцию весьма обильны в названной брошюре. К удивлению у Vаvasseur'a мы не встретили указаний на Marcel Mongin.

*(121) Lyon-Caen Traite N 933. Jay la personnalite des syndicats professionels. Gain, Traite theorique et pratique des associations syndicales (1884), Les syndicats professionels agricoles (1891).

*(122) Нет сомнения, что системы саксонского, цюрихского, баварского, а затем, английского, испанского, итальянского права могут быть не только не менее важны, но частью даже более важны для полного ознакомления с современным союзным правом, и мы здесь делаем выбор названных двух систем не из предпочтения к ним, а по необходимости ограничить пределы изложения, законодательствами, ближе соприкасавшимися с русским, чем другие системы.

*(123) System des Gsterreichischen allgemeinen Privatrechts (много раз изданная), В. I, сар. 10.

*(124) См. напр., изд. 3-е, стр. 330, лит. В, до стр. 337-й; иначе - в Krit. Uebersch. VI.

*(125) Подробности у Гирке в исторической части работы. Коротко у Дернбурга, __ 69 и 58.

*(126) Представлять себе условия этого вида производства, необходимость общего управления и проч. не легко, если нет общего понятия об этой отрасли хозяйства. Немецкая литература дает много средств ознакомиться с горнозаводским дымом не технику. У нас встречаются иногда статьи Горного Журнала, написанные не исключительно для специалистов и дающие общую картину дела, без которой частности устройства завода мало понятны непосвященному. Обращаем внимание читателей на талантливый очерк современного состояния енисейской золотопромышленности горн. инженера Л. Ячевского (см. Горный Журнал за 1892 г., т. 3, август - сентябрь). Уставы горнозаводские очень разнообразны в разных странах. Немецкие и французские частью переведены на русский язык [(Штоф А., 1882 г.). Для общего обозрения законодательств и литературы немецкой может служить Stobbe Handbuch, т. I, _ 59. Обыкновенно реально-раздельных долей в промысле, Кихе, принимается 128. Это число удобно в особенности, потому, что оно делится на четные числа, 2, 4 и проч., и стаю быть дает легкий способ определять такими долями соучастие в деле многих товарищей. Переход от реальной раздельности к паям товарищества будет выражаться отвлеченными долями, но уже в круглых числах, 100,1000, а не 128. Эти доли суть в юридическом смысле движимости. Самый промысел будет представлять собою союз по строению очень близкий с акционерной компанией, в коей участие определяется, однако, не количеством денежных единиц (цена акции 100, 1000 рубл.), а отвлеченными долями, одной сотой, тысячной всего дела (подобно тому, как Бэр предлагал формулировать и самые акции в критич. разборе нов. немецк. акционерн. закона, см. Jalirb. f. Dogmatik, XXI) и т. д., с тем еще отличием от акций, что приобретатель доли вносит за нее не только ту или другую цену как за акцию, но остается обязанным производить и дальнейшие взносы (Zubasse), пока промысел в ходу.

*(127) Указанные в предшествующем примечании горнозаводск. товарищества (Gewerkschaft) с делением всего промысла на 128 реально-раздельных долей не составляют первоначальной фазы в истории этого рода промышленные организации. В старинном немецком праве горнопромышленники, предпринимавшие добывание какого-либо металла, занимали, обыкновенно на чужих землях, небольшие площади и устраивали дело в тесном кругу товарищей (не больше 8, из коих 4 должны сами фактически быть рудокопами), при чем все дело распадалось на настоящие материально раздельные участки, в коих предприниматели состояли хозяевами этих участков (Eigenlehner), связанными, однако, товариществом по общему делу, без чего и само дело не могло бы идти, во-1-х, по свойству работ, а затем и потому, что нормально такое предприятие в начале не только ничего не приносило, но требовало еще взносов предпринимателей в общую кассу (Zubusse) для общих затрат. К подобному небольшому в начале делу могли примыкать отдельные предприниматели, если устраивали спуски (Stollen) к промыслу и содействовали этим отводу вод и притоку воздуха. Участок каждого составлял его недвижимость, и если бы входы к нему становились недоступны, то промышленник был в праве занимать другие входы, причем недвижимость фиктивно оставалась той же. Указанная выше форма промыслового союза с 128-мью (нормально) реально-раздельными долям составляла уже позднейшую форму промышленной организации, когда разрабатывалась обширная площадь горнозаводского промысла и соучастников являлось большое количество. На этой последующей форме удерживаются еще ясные признаки родства ее организации с прежней. Так, хотя эти 128 долей суть собственно только отвлеченные доли целого, но каждая доля рассматривается в юридическом смысле как недвижимая вещь, каждый товарищ (Gewerk) может эту недвижимость занести в горнозаводскую книгу тем порядком, как делается такое занесение для отдельного недвижимого имущества, и может ею распоряжаться как собственник, только отнюдь не вынимая этой доли из целого дела, чего собственно сделать и нельзя, ибо такая долевая принадлежность ему промысла включает в себе вовсе не одно только право на известную часть эксплуатируемых недр земли, но также и притязание на соответствующее долевое участие во всех удобствах и угодьях, принадлежащих промыслу (леса, воды, строения, машины и проч.). Другой признак родства этой формы со старинной в том, что соучастники и здесь могут быть обязаны вносами (Zubusse). Если бы все доли сошлись в руках одного владельца, то этим не был бы погашен их юридический характер реально-раздельных недвижимостей. Эта форма товарищества по долям недвижимости (alte Kuxen) уступает в дальнейшем совершеннейшей форме, как будет ясно в тексте (neue Kuxen). Нужно ли говорить, что эта смена форм товарищеского владения долями иллюстрирует как нельзя лучше историческую смену социальных, экономических и технических условий производства. Каждая форма говорит сама за себя, и юриспруденция не много прибавляет к этим явлениям эмпирического построения союзов, определяя расстояние этих форм от латинской societas, condominium, от корпорации того или другого типа.

*(128) См. об этих воззрениях в особенности, а также и в ряду со множеством других попыток выйти из трудной проблемы в только что появившемся замечательном сочинении А. И. Каминка Акционерные Компании. Юридич. исследование. Том I, 1902 г., особенно главу 3-ю, где автор предлагает пересмотр обширной литературн. учения о юридическом лице вообще, как основы той разновидности, именно компании акционерной, которая занимает автора в особеаноств. Для конструкции Лабанда см. особ. стр. 455 и след., 461, 471; там же оценка воззрений Регедьсбергера, Тона, Бэра и массы других.

*(129) Тоже не без видоизменений в частностях в равную пору развития.

*(130) См. его Pandecten 1893 г. (пока только Общая часть), которые представляют в ряду попыток примирения латинских и современных правовоззрений очень ценное приобретение новой немецкой юридической литературы. Желательно продолжение труда, но очевидно перерабатывать юридические конструкции в основных институтах гражданского права много трудней, чем давать поддельную свежесть давно затасканным материям посредством некоторых стилистических или безразличных систематических преображений.

*(131) См. его брошюру Die soziale Aufgabe d. Priv. Rechts (Vortrag gehalten am 5 April 89 in der juristisch. Gesellschaft zu Wien). Здесь Г. развертывает всю картину "Нового права", натурально в самом приподнятом тоне по отношению к кориорации германского типа в особенности. Hier streift das Privatrecht tiberhaupt den Character des Individualrechts ab und geht in Socialrecht uber... Darum beginnt hier eine ganz neue Keihe speziefischer Eechtsbegriffe die iu den Niederungen (NB) des Individualrechts kein Vorbild baben. Много очень ценных заметок о трудах проф. Гирке см. у Каминки в указ. выше гл. 3-й назв. сочин.

*(132) Мы дальше под этими инициалами будем цитировать действующее нем. торг. улож. приведенное в своем новом составе по тексту закона 10 мая 1897 г. в согласие с имп. гражд. улож. 96 г. - Немцы не употребляют терминов соответствующих французским soc. civile и commerciale (см выше), ибо у них нет, вернее - не было (ибо уже эти условия ныне изменились) общего понятия договорного товарищества, какое дает французам code civil. Трчно также они не употребляют в легальной терминологии противоположения soc. sans personnalite civile и аес personnalite. У французов эти термины тоже принадлежат юриспруденции, а не законодательству. До последнего времени и немцы не именуют правоспособных корпораций непременно юридическими лицами, а лишь указывают состав правоспособности такого-то вида союзов (обществ, корпораций, установлений), предоставляя юриспруденции конструировать из таких комбинаций понятия личного и безличного товарищеского правоотношения. Из наименования товарищества торговым не следует заключать, чтоб оно непременно вело торг. Мы видели выше у французов societe a forme commerciale, коему этим присваиваются известные юридические признаки, без всякой надобности ему вести торг. Название торгового товарищества есть, стало быть, обозначение союза с признаками профессии, выраженной в этом термине, а затем это есть техническое обозначение союза с известными особенностями его юридического строения. Немцы тоже в виду особенностей развития их законодательства не говорят о soc. a fonne commerciale, но хорошо знают, как и французу, явление союзов не ведущих никакого торга и носящих, однако, свойственное торговому союзу наименование. Посему понятно что Лабанд в указанной выше статье восклицает: es giebt Handelsgesellschaften, welche weder Gesellschaften sind (см. выше горнозаводский союз, где все паи в руках одного лица) noch Handel treiben (см. выше франц. soc. a forme commerciale, точно также товарищества для приобретения, сбыта недвижимостей, горнозаводское товарищество, Bergwerks-Aktienverein, которое не ведет никакого торга). Надлежит еще прибавить, что товарищество может вести торг ж не быть торговым товариществом.

*(133) Прежде зависимость членов союза выражалась на их землевладельческих отношениях, не вполне свободных, теперь на их денежных счетах, в коих отдельные товарищи вынуждены подчиняться союзному режиму.

*(134) Очень хорошее краткое обозрение этого движения дает тот же Гирке в Юридич. Словаре Гольцендорфа под речениями Genossenschaft, Corporation и проч.

*(135) Издан бесчисленное количество раз множеством издателей, из коих очень ходячее и удобное, как и для других новых немецких законоположений, дает Guttentag'sche Sammlung. В издании Гуттентага помещаются обозрения старых форм конструкции этих союзов и делаются сопоставления их с другими видами союзов.

*(136) См. отдельные видоизменения этого закона в Einfuhr. Ges. к Напdelsgesetzb. artik. 10.

*(137) Некоторые цивилисты думают свести всю конструкцию этой ответственности к типу поручительства. Эффект будет несомненно близкий, но в построении много особенностей, начать хоть с того, что наличный и ушедший член отвечает вовсе не за чужое для него обязательство.

*(138) То же относится и к другим формам общности средневековой эпохи, но мы их здесь ради краткости не касались (сл. особ. указан. выше работу Sohm'a и его ссылки на Meili).

*(139) См. превосходное издание этого закона L. Parisius u. Hans Cruger 1893 г. (332 стр.).

*(140) Их соучастие в совершении сделки, вырождающееся в простой формальный реквизит ее наличности, представляет в историческом процессе явление крайне важное для освещения именно истории обособления отдельного лица, его воли, его дееспособности, от союзной, ибо первоначально соучастие свидетелей есть именно юридически необходимое их содействие, без коего отдельный человек может хотеть все что ему угодно, но юридически - совершить не способен ничего. Признаки соучастия как существенно необходимого и расширяющего силу сделки, а не обрядного только, мы увидим в дальнейшем.

*(141) Есть мнение, что и там, не только в предшествующие эпохи, но ив позднейшее время, этот вопрос был весьма контроверзным: см. небольшую работу русского юриста, публикованную на немецком языке Die Deliktsfahiglceit der Gemeinde von Alexander. v. Kriwzow. Berlin. 1894.

*(142) Савиньи, System, III стр. 22 пр. а.

*(143) Савиньи аргументирует здесь против заключения от допущения обиды к наличности особого внутреннего психического процесса у юридич. лица.

*(144) Вы имеете указание на него в вашем, историко-юридическом курсе в книге профессора Сергеевича "Лекции и исследования по истории русского права" 1883 г., стр. 436 и след. Кроме названных там писателей ныне важно иметь в виду работы Amira (в 1891 г. новая его работа Thierstrafeu u. Thierprocesse), Бруннера и друг., указания на которые найдете у этих писателей. Все эти ученые изыскания важны, конечно, при специальных исторических исследованиях. Мы остановим здесь внимание особенно на некоторых исторических трудах Бруннера и на забытой, хотя весьма хорошей собственно цивилистической работе д-ра Ferd. Нерр'а, давно умершего талантливого тюбивгенского ирофесеора: Die Zurechnung auf dem Gebiete des Civilrechts, insbesondere die Lehre v. d. Unglucksfullen nach den GrundsStz. d. romiseh. u. deutsch. E. u. d. neuer. Legislat. 1838 г. (книгу не легко найти в продаже даже в Германии).

*(145) См. Branner'a Forschungen z. Geschichte d. deutsch. u. franzos. Kechtes, 1894 г. где перепечатана масса его мелких работ, в свое время публикованных в разных изданиях. Для казенных случаев стр. 521 Forschung. (прежде публиковано в Sitz. berichte der Berl. Akad. 1890, S. 815 и след.)Мы здесь вовсе не берем на себя не только исчерпать этой интересной и важной проблемы, но даже сколько-нибудь приблизиться к ней, касаясь ее только в той мере, в какой нам нельзя ее обойти. См. в том же издании крайне ценное исследование элементов формализма в старом французском процессе Die frankisch-romanische Urkimde, а также Wort u. Forrn im altfranz. Process. Чтение это для нас полезно тем, что может нередко навести на соображения важные для истории русского права, не всегда освещенной так хорошо как те же явления на западе. Для старого латинского права тот же вопрос освещает особенно Pernice, Labeo, II, стр. 243, где тоже небрежность не отграничивается от случая. Нередко тем самым вещам, которые выводятся из оборота как зловредные, приписывается целебная сила (Бруннер там же, стр. 521). Иногда полагается срок, после коего вредоносная вещь может быть взята хозяином безнаказанно к себе (30 ночей, стр. 592). Бруннер обращает внимание на удержавшийся до наших дней (переживший пар) взгляд английских моряков на злое свойство вещей причинивших морские аварии (их называют deodand). У нас, конечно, можно сделать бездну наблюдений такого же рода. Частью у Якушкина встречаются в его "Обычном праве" указания на подобные явления. Однако, материал не только живой, но ниже письменный (летописный, особенно тоже частью в памятниках юридических и в "Полном Собрании Законов") далеко не исчерпан.

*(146) Brunner говорит, что в древнегерманском праве, которому не чуждо различие деяния волевого и невольного, разумеется под an gevaere, ohngefahr, частью наш casus, частью небрежность, ибо чистый casus не соответствует пантеистическому воззрению языческой эпохи. Следы того же видны у греков и римлян (Labeo, Pernice, II, 243). Ohngefahr есть то же ио non volens, nolens, casus, negligentia; y французов - mesaventure, mescheance, meschief, перешедшее в Англию (499).

*(147) Нерр. стр. 119 Lex Salica tit. 28 _ 6, тоже lex Frision. Add. Tit. 3 _ 70: similiter et puer, qui nondnm duodecim annos habet, si cuilibet vulnus intulerit, in simplo componat."

*(148) В подробности вопрос опять будет нас занимать в других частях системы, особенно в учении об имущественной ответственности независимой от договорных оснований.

*(149) Краткие исторические указания в этом процессе образования имуществ государственных, дворцовых, удельных, обществ и установлений у Неволина. (Истор. Рос. гр. зак. ч. 2-ая __ 213 - 216).

*(150) Уполномоченный казен. ведомства (херсонско-бессарабского управл. государственных имуществ) находил, что казен. ведомство как юридич. лицо по принципу не может быть недобросовестным. Дело прошло и судебн. и кассац. инстанции с тем результатом, что различие свойств владения (добросовестного и недобросовестного) не изменяется от того, что владелец есть частное лицо или казенное ведомство.

*(151) Для истории дворянства важное научное значение имеют труды Романовича-Славатинского, для городов покойного профессора Ив. Ив. Дитятина

*(152) К величайшему сожалению Неволин, несомненно глубокий знаток и церковного нашего права, не ставил этих явлений в надлежащую связь с историей права гражданского.

*(153) Понятие церковного общества у канонистов см. в "Курсе церковного права" профессора Суворова (Ярославль, 1889 - 1890 гг.), _ 3, а также для истории устройства православной церкви, от высших органов церковной власти до приходской организации, в т. I ч. 1 гл. VI; для современного состояния т. II, ч. 3 гл. IV; затем отдельно учение о церковных обществах (монастыри, общества, братства и церковные попечительства) - там же ч. 4 гл. VII и учение о церковном имуществе гл. VIII там же. В последнее время мы имеем еще две важные работы профессора Суворова по коренным проблемам правоспособности церкви: Центральная организация церкви как юридического лица (Журн. Юрид. Общ., 95 г. май) и Монастыри и церкви, как юридические лица (там же, 96 г. июнь). Теперь особ. его же Учебник Церк. пр. изд. 2-е (1902 г.), вновь переработанное, для частн. права церкви глава IX (стр. 419) О церковн. имуществе, где _ 118 посвящен вопросу о субъекте собственности в церк. имущ. и различным теориям по этому вопросу (стр. 430 и след.); засим следуют (стр. 435) указания обществ и установлений церковных, которые должны быть признаны за юридич. лица. В _ 121 читатель найдет очерк Управления церк. имущ.

*(154) По этому предмету см. классическую работу московского профессора А. О. Павлова: "Исторический очерк секуляризации церковных земель в России". Одесса, 1871 г. Теперь еще многие стороны вопроса о церковн. обладании и его влиянии на светское освещаются работой Платона Соколова "Церковно-имущественное право греко-римской Империи. Новгород. 1896 г.". Суворова указ. выше учебник, стр. 419, 426 и след. (изд. 902 г.)

*(155) Ср. особенно Суворова, II, стр. 414 и указан. места его же Учебника.

*(156) Любопытное ограничение установляет закон для церквей евангелическо-лютеранского исповедания. Делать долги от имени церкви не дозволяется ни в каком случае. Расходы уплачиваются наличными деньгами, а за взятое в долг попечители отвечают, как за свой долг (ср. там же ст. 620 и в Сборнике гг. Гожева и Цветкова, I, стр. 272).

*(157) Ср. Неволина Истор. Рос. гр. зак. ч. III, стр. 60, ч. I, стр. 339 и ч. II, стр. 117 - 120 (изд. 57 г.). Свидетельством очень широкого применения выкупа служат публикованные г. Мейчиком акты в его книге "Грамоты ХIV и XV вв. Московск. Арх. Минист. Юстиц.". Москва 1883, стр. 81. Г. Мейчик настаивает на определяющем значении для права выкупа экономических условий времени. Это безусловно один из важнейших факторов всего обмена, в каких бы кругах он ни происходил.

*(158) Считаю себя обязанным выразить мою признательность почтенному товарищу моему А. С. Лаппо-Данилевскому, от которого я имею помещаемые здесь справки об этом любопытном явлении. Их можно найти в "Древ. Библиотеке" ч. Ш, стр. 3; "Кратк. пок. о Снб. воевод." стр. 4; Словцова "Истор. обоз. Сиб." изд. 1 кн. 1 стр. 517; Ал. Сул. "Ссыльный угличский колокол в Тобольске" (в "Москвитянине" за 1849 г. ч. 3). Есть слухи, что настоящий колокол разбился, но вылит новый (хранившийся в Тобольске) по образцу старого. На колоколе надпись (очевидно позднейшего происхождения). Содержание ее следующее: "сей колокол, в который били при убиении благоверного царевича Дмитрия в 1593 г. прислан из города Углича в Сибирь в ссылку в град Тобольск к церкви Всемилостивого Спаса, что на торгу, а потом на софийской колокольне был набатной". Оттуда же указание в тексте об отсечении уха. Ср. еще Карамзин т. X, пр. 245; Снегирев "Пам. Моск. древности" стр. 201; "Описание монастырей при полном христианском месяцеслове" 1825 г. стр. 145; Максимов, "Сибирь и каторга" ч. 3, гл. 2-я.

*(159) Тут же в примечаниях приведены номера Полн. Собр. Зак., где встречаются положения о товариществах. Их не мало, но они все очень разбросаны, специальны и часто прямо заимствованы из иностранных законодательств. Обществ промышленных не мало. Есть постоянная агентура армянской компании для торговли в Москве (П. С. 3. N 410). Есть компании для китоловного промысла, которая имеет целью привлечь к эксплуатации отечественных богатств иностранные капиталы (там же N 4349). Есть общество спасания на водах и отыскания потопших кораблей (N 9721). Но это все союзы, ничего не говорящие о развитии свободного союзного права в России.

*(160) Такое непозволительное условие повторяется и в некоторых новейших артельных договорах (см. у Калачева стр. 76, N 5, постановления Московской биржевой артели 1859 г., пункт 35-й).

*(161) Экономическая сторона дела начинается не с этого. Много союзов этого характера у нас были в ходу союзы, устраиваемые властями (в уделах), помещиками (Аракчеев) в кругу зависящего от них населения. В селениях старообрядческих давно наблюдались явления отдельной, для единоверцев, но мало вообще оглашаемой кредитной организации.

*(162) Оба устава, Рождественский н Феллинский, легко отыскать в изд. И. Л. Горемыкина "Свод узак. и распоряж. об устр. сельск. состоян." II, стр. 615, 620. Ныне мы имеем образцовый устав Ссудо-сберег. товарищ. (собр. узак. 96 г. N 45, ст. 593), Образцовый устав кредитных товариществ (там же N 89, ст. 968), оба перепечатаны в 3-м изд. указан. "Свода узак. и распор." И. Л. Горемыкина, т. II, стр. 1336 и след.

*(163) Для освещения некоторых вопросов судебно-практического характера в строении и деятельности артелей, особенно петербургских, может служить важным подспорьем издание так называем. "Практика С.-Петербургского Коммерческого Суда" (с 72 по 82 г. и с 82 по 94 г., куда включаются и сенатские решения и указы), за последние 11 лет сделанное г. В. Вильсоном (см. особенно стр. 150 и след.). Экономическую сторону жизни артелей особенно по книге проф. Ясаева "Начала Политической экономии", где и обширные библиографические указания.

*(164) См. для общественных собраний, именуемых клубами, очень интересную в юридическом смысле и живо написанную работу г-на Гордона, - "Наши общественные собрания (клубы) с точки зрения юридической. С.-Петербург. 83 г."; там же небольшая предшествующая литература и выдержки из уставов. Характерная черта устройства некоторых наших общественных собраний та, что они сочетают цели, положим, увеселительные с целями благотворительными весьма на широкую руку (стр. 6), иногда деловыми (стр. 7-я и дальн.).

*(165) Таковые есть для отдельных видов кредитн. установлений в Уставе Кредитном, разд. X, ст. 11, 27, 40 - 42 и 56; но и это не нормативные законы, а только шаблоны, облегчающие канцелярскую практику по делам союзов и товариществ. То же в XI т. ч. 2-ой в Уст. Торг. поразительно скудные отжившие свое время положения о товариществе полном (ст. 70 и след.), на вере (ст. 81 и след.) и об артелях (ст. 89 и след.), ср. тоже т. X, ч. I, ст. 2126 - 2137.

*(166) Это замечают многие историки германского права, Гирке особенно, тоже и догматики, Dernburg, Preus. Pr. R.

*(167) Неволина - Истор. Гр. Зак. 57 г. ч. 2-я _ 218 пр. 27 и 28.

*(168) См. ocoб Brinz, Lebrbuch I В., 2-е Aufl. _ 124; Regelsberger, Pandekten I B. _ 95. Винишейд, как известно, ставит учение о вещах в систему вещных прав, Burgerl., Gesetzb. __ 90 - 104, говорит: Вещи в легальном смысле суть только телесные предметы (_ 93).

*(169) Классическая литература дает нам образцы и экономического и юридического значения термина bonum. Так Юлий Павел говорит: bona intelliguntur cujusqve, qvae deducto aere alieno supersunt (1. 39 _ 1 D. 50, 16). Тоже у Яволена: proprie bona dici non possunt, qvae plus incommodi qvam commodi habent (1. 83 D. eod.). Это смысл термина экономический, материальный. Помпоний говоря, чтр hereditas может быть и damnosa, толкует - juris enim nomen est, sicuti bonorum possessio (преторская система, 1. 119 de V. S.). По этому же вопросу, Ульпиан прибавляет sive solvendo sunt bопа, sive non sunt, sive damnum habent, sive lucrum., in hoc loco proprie bona appellabantur (1. 3 pr. D de B. P. 37, 1).

*(170) Wappaus, Zur Lehre von den dem Rechtsverkehr entzogenen Sachen nach romischen u. heutigem R. (67 r.). Meurer, Begriff u. Eigenthumer der heifigen Sachen (1885).

*(171) По-видимому, можно бы вовсе не касаться этого круга предметов, так далеко отстоящих от вопросов права. Что всякий может дышать, пить, существовать, - это не дает основы для особых прав такого содержания. Раз пользование вещами общими всем не дает основы для каких-либо юридических построений, юристы могли бы оставить его совершенно в стороне. Однако, на этом фоне понятий чуждых права тем отчетливее у классиков обрисовывается подлинная природа институтов юридических. Пользование, Genuss, которое Ihering кладет в основу всех юридических построений, в массе случаев и особенно в рассматриваемом применении остается, как чисто фактический момент, вне вопросов права. Начало юридических построений не там, где есть связь лица с вещью (где ее нет?), а там, где необходима определенность отношений лиц одного к другому в видах обладания вещами. По существу в праве раскрывается нам именно Machtbegriff, вопрос воли, обладания, а не утилизации материи. Таким образом, для картины юридических отношений эта рамка вещей всем общих, которую дали нам классики, далеко не есть излишняя.

*(172) L. 2 D. de rer. div. 1, 8; Ульпиан в 1. 13 _ 7 D. de injnr. 47,10 говорит: et qvidem mare commune omnium est, et litora, sicuti аer, Цельз иначе o морских берегах, 1. 3 рг. D. ne qvid in loco publ. 43. 8. litora, in qvae populus romanus imperium habet, populi romani esse arbitror.

*(173) Венеция притязала на Адриатику, Генуя на Лигурийское море, Испания и Португалия на вновь открываемые моря, Дания на Северное и Балтийское, Англия на четыре моря, омывающие британские острова.

*(174) Mare liberum 1609 г. Selden, mare clausum. Op. Das Europ. Volkerrecht Heffter, изд. Geifken'a, стр. 163 и след.

*(175) Gp. Остз. Код. ст. 1023 для litora maris.

*(176) Современное международное право цивилизов. народов _ 97.

*(177) См. Dernburg, Deutsche Juristzeitnng 96 и 97 гг.; в союзный совет был внесен проект закона для преследов. противоправного захвата электрической работы.

*(178) Мы видели частью выше и увидим полнее впоследствии, что генеральное межевание рассматривалось не как обыкновенное челобитчиково дело, а как задача пользы государственной, вследствие чего не подлежало обыкновенным для гражданских актов пошлинам.

*(179) Это вопросы очень контроверзные в нашей литературе и практике. Я не считаю удобным их здесь исчерпывать, тем более что подробное изложение этой стороны дела читатель найдет в Системе Анненкова т. 1, 94 г., стр. 351 - 368. Там же любопытная контроверза юристов по вопросу, какие реки суть судоходные и сплавные, и какие нет. Теперь многие стороны трудного вопроса освещаются с исторической и практической точки зрения в специальном исследовании В. И. Курдиновского "К учению о легальных ограничениях права собственности на недвижимость в России". Одесса, 1899 (см. особ. гл. II __ 1 и 2). К этому предмету мы обратимся еще раз впоследствии в учении о вещных правах по недвижимостям в Особенной части курса.

*(180) Общие литературные указания можно найти в указанном выше трактате Wappaus'a, для позднейшего времени у Виндшейда, Бринца, Регельсбергера, Дернбурга и у других пандектистов. Очень подробно на этом вопросе останавливается Беккер System des heutigen Pandektenrechts _ 77 Beil III.

*(181) Собственность, как будет позже разъяснено, есть в действующем Своде и полная и неполная, наконец, временная (1706). Термины собственник, собственность, употребляются и у французов иногда взамен субъекта права, кредитора, proprietaire de la creance. Применение этого термина к явлениям до образования Свода есть еще менее надежное, нежели в составе Свода. Технический смысл понятия устанавливается медленным образом лишь в позднейшей юриспруденции."

*(182) Истор. Росс. Гражд. Зак. ч. 2-я __ 348, 349. У римлян публичные реки не входили в modus agrorum, а частные входили. Теперь еще указан. выше сочин. Курдиновского. По вопросу о публичных реках для права римского особенно проф. Юшкевича. Учение Пандект о намыве и проч. отдельные вып. с 95 г.

*(183) Виндшейд, Дернбург, Ранда и многие другие, см. указ. Виндшейда.

*(184) Res divini juris подлежат действию особых норм и как изъятые из гражданского оборота такие вещи nullius in bonis sunt. Эти вещи суть или sacrae (для изъятия коих, кроме consecratio, нужен акт светской власти), или religiosae, или sanctae (городские стены, ворота) _ 7 J. de rer. div. 2, 1. Гай в Inst. II _ 4 и след. и в 1. 1 pr. D. de rer. div. 1, 8

*(185) Мы говорим о почтенной работе проф. Шатона Соколова Церковно-имущественно право в греко-римской империи. 1896 г. Читатель найдет здесь не только очень денные результаты для рассматриваемого здесь понятия вещей, изъятых из гражданского оборота по особому основанию, но и историю образования самых воззрений на церковные вещи как священные. Эта сторона дела представляет живейший интерес не только для юриспруденции, но и с общей историко-культурной точки зрения." " Вопрос о частноправном характере обладания недвижимостей принадлежащих церкви и особенно о действии давности в этом применении в недавнее время был предметом довольно живого обмена мыслей наших юристов (Карабегов, Давность на церковных землях; Журн. Пет. Юрид. Общ. 94 г. кн. 3 - Пахман; Русс. Обозр. 94 г. кн. 12 - Павлов; Журн. Мин. Юст. 95 г. кн. 5 - Васьковский; Журн. Юрид. Общ. 95 г. кн. 6 - Каминка; в Суд. Газ. ва 94 г. были статьи, и за 95 г. статья г. Карабегова, N 41).

*(186) Вопрос о частноправном характере обладания недвижимостей принадлежащих церкви и особенно о действии давности в этом применении в недавнее время был предметом довольно живого обмена мыслей наших юристов (Карабегов, Давность на церковных землях; Журн. Пет. Юрид. Общ. 94 г. кн. 3 - Пахман; Русс. Обозр. 94 г. кн. 12 - Павлов; Журн. Мин. Юст. 95 г. кн. 5 - Васьковский; Журн. Юрид. Общ. 95 г. кн. 6 - Каминка; в Суд. Газ. ва 94 г. были статьи, и за 95 г. статья г. Карабегова, N 41).

*(187) См. в особенности Ник. Сем. Суворова. Курсе церковного права Ярославль. 1890 г., стр. 417 и след. (_ 185); также вышеуказан. работу г. Платона Соколова. Теперь Я. Суворова, Учебник церковного права, изд. 2-е, 1902 г., _ 115 и след. и 119 и след., указан. выше, стр. 570 пр. 2-е.

*(188) Неискусно писаные иконы отбираются (Уст. пред. прест. т. XIV ст. 95).

*(189) Нередко трудно угадать повод сложной процедуры, которой подвергается ввоз самого по-видимому невинного предмета торга, каковы напр. голуби, коих ввоз из-за границы (по нескольким Высоч. повелен. от 90 г.) дозволяется не иначе как по сношении с разными министерствами (особенно военным). Основание в том, что голуби служат для почтовых сношений, трудно контролируемых и посему далеко небезопасных по отношению к неприятельскому лагерю. Немецк. Код. 96 г. не забыл эту птицу в своем Einfuhr Ges., где партикул. законы о захвате чужих голубей bleiben unberuhrt (art. 136). Также характерна для нашего времени ст. 719, т. X, ч. 1, которая взята в состав последнего изд. X т. ч. 1 из Высоч. повел. 87 г. апр. 14. Ею определен, для случаев перехода права собственности и иных прав на недвижимость в пределах крепостного района, обязательное сношение присутственных мест с комендантом крепости, который имеет удостоверить беспрепятственность с его стороны к совершению акта. Закон составляет короткую переработку немецкого Rayongesetz'a 1871 г., коим немцы ограждали безопасность своих границ после произведенного ими разгрома Франции.

*(190) Французы называют эту категорию технически также immeubles par declaration, ибо для иммобилизации их нужно заявление (declaration) собственника. Это привилегии и фикции, связанные с отдельными движимыми ценностями, каковы напр., акции Banque de France, акции Canal du Midi (Planiol, I n. 822 и след.).

*(191) Ср. особенно 1. 30 pr. D. de usurpat. 41, 3. Goppert Ueber einheitliche, zusammengesetzte u. Gesammtsachen. Dernburg _ 68, 76, 77, 78 и особ. Brinz Pandekfen I _ 144.

*(192) Попытку Регельсбергера Pandekt., стр. 391, IV, стр. 392 провести границу для понятия состава и принадлежности едва ли можно признать удачной. В нов. кодексе 96 г. различены существенные и несущественные составные части вещи (ст. 93, 94). Этому расчленению посвящено не мало внимания в новом кодексе; вот, однако, оценка его Дернбургом: aber ihre (т. е. этого расчленения) Bedeutung ist schwer zu erfassen und Missverstandnisse liegen nahe (Das burgerl. Eecht d. deutsch. Reichs III Band, 1901 r., _ 5). В этом различении всегда будет много моментов фактических, трудно поддающихся обобщениям. Для освещения вопроса Дернбург берет, как пример, связь печей с домом и замечает, что в прирейнских областях жилец обыкновенно приносит с своей движимостью и свою речь и стаю быть ее нельзя назвать составной частью здания; а у нас, напр., на берегах Невы помещение без печей, конечно, основательнее будет назвать сараем, чем домом или жилым помещением для людей вообще (там же, стр. 21).

*(193) Стт. 386 и 387 и стт. 424 и 425 повторяют один и тот же перечень вещей, но первые статьи в разделе о разных родах имуществ, а вторые в разделе о существе и пространстве равных прав на имущества.

*(194) Известно, что эта тяжелая, иногда опасная (чума) форма участия общего была вызвана ловко рассчитанной операцией некоторого финансиста XVIII в. из мещан, который снял у придорожных землевладельцев луга прилегающие к дороге и вызвал этим заметное повышение цен на мясо в Петербурге.

*(195) Гл. 17 ст. 27 Улож. Ц. А. М. говорит о продаже и залоге вотчин и указывает как ценить вотчины, поступившие в продажу или в залог, причем за церковное строение, за боярские и людские дворы, за мельничное и прудовое строение платить по оценке сторонних людей. Можно ли отсюда заключить, что церковное строение есть принадлежность земельной собственности, как это делает Свод? Это очень сомнительно, ибо церковь все же стоит вне частного обладания, а понятие принадлежности не может идти дальше этого круга вещей. Церковное здание не может получить другого назначения по усмотрению землевладельца, и пользование им не может быть возбранено или утилизируемо для частных выгод, как это можно сделать с барским строением или мельницей. Уложение не делает церковного строения принадлежностью частной собственности, как не могли межевые инструкции сделать принадлежностью лоскута земли реку, дорогу, озеро и проч., которые, однако, в смысле топографическом несомненно составляли принадлежность земли. Нахождение в имении церкви и указание на это составляет самое обыкновенное явление в старых грамотах. Именуют не только церковь, но и придел (А. Ю. N 105).

*(196) См., напр., в Акт. Юр. N 53 - раздача Пурецкой волости помещикам, при чем угодья всякие в реках, в озерах, лесах остаются в общем пользовании. Такие виды пользования в общем достоянии волости вводятся в актах отчуждения, залога, в счет принадлежностей села, полусела, той или другой недвижимости или поселья, в самых разнообразных оборотах речи. Село земли с дворами и дворищами, с пашнями, лугами, ловищами, хмельниками и со всякими претеребы; обозначаются при некоторых угодьях н движимости более или менее обстоятельно, рыбные ловли и поплавные невода рыба ловити. Часто обозначения очень общие, встречающиеся не у нас только, а и в старинных немецких сделках, каковы известные формулы "куда коса, соха, топор ходили", и еще общее "со всем что исстари к тому селу потягло". Иной раз в этих притеребах ищут определить пределы пользования, напр. в покосах "что скосим мы и что скосите вы, а где сойдемся - полно"; в лесном угодье показывают на что имеет идти лес, деревом ли, дровами ли, или для мелких хозяйственных нужд; для предупреждения злоупотреблений при разверстке общей прибыли от общего бортного промысла весь мед сливали вместе и делили противу дач (А. Ю. N 53). В другом месте названы жернова запасные что у мельницы лежат (N 85). Есть, стало быть, случаи, где довольно общего обозначения всего что потягло, или всех притеребов. Но старая практика знает и такие случаи, где при покупке вещи, недвижимости, присоединяются в договоре особые придатки, не составляющие принадлежность недвижимости, а лишь осложнете состава договорной сделки. Таким образом покупщик недвижимости выговаривает себе двое порт, шубу, да чюпрюн, да девку Феню (Новгор. данные А. Ю, "N 110, VI).

*(197) Было бы совершенно ошибочно, точно держась текста нашего кодекса, связывать принадлежность разных вещей, перечисленных в ст. 424, 425 и друг., с правом полной собственности на землю, ибо эта же связь будет существовать и при неполном праве собственности, указанном в отдельных пунктах статьи 432.

*(198) Мы не будем здесь приводить контроверзных по этому вопросу мнений французских и немецких писателей, ибо их легко найти в указанных в начале этой книги учебниках. В настоящее время русскому читателю стали доступны, без знания иностранных языков, не только эти контроверзные мнения, но и блестящая разработка и нередко очень счастливое разрешение безвыходных, казалось, противоречий источников, в работах проф. Л. И. Петражицкого, особенно в его книге Права добросовестного владельца на доходы. Петербург 97 г., где автор суммирует результаты прежних своих работ, публикованных частью на немецком языке. В настоящее время мы имеем второе изд. (1902 г.) названной книги, в которой автор тщательно установил свое отношение к вызванным первой публикацией работы литературным мнениям. - Для указан. контроверзы см. Vangerow _ 326 Anm. I, Goppert стр. 149, Унгер _ 56 ??р. 22, Регельсбергер стр. 393.

*(199) Обозрение всего учения можно найти у Гопперта, которого труд и теперь очень ценится, несмотря на трудность изложения. Все учение до сих пор покоится на латинских основах, и контроверзы, связанные с толкованием текстов классиков, длятся века. Профессор Петражицкий делает для русских читателей доступным не только изучение вопроса, как он определяется в юридической литературе западной, но, идя в исследовании труднейших проблем учения глубже своих предшественников, открывает путь к устранению многих спорных пунктов, и дает для разработки вопроса такие солидные н широкие основы. что один из лучших пандектистов нашего времени, берлинский профес. Гейнрих Дернбург становится решительно на его точку зрения и делает существенные изменения в целом ряде соответствующих этому учению параграфов своего пандектного учебника, следуя мыслям профессора Петражицкого.

*(200) Frugem pro reditu appellari non solum frumentis aut leguminibus, verum et ex vino, silvis caeduis, cretifodinis, lapidicinis capitur, Julianus scribit (Юлий Павел 1. 77 D. de V. S.).

*(201) На этом признаке экономически правильно построенной доходности имущества основаны наиболее ценные результаты изысканий проф. Петражицкого для разъяснений многих загадочных вопросов классических источников и для юридической конструкции всего учения о плодах, отдельных приложений этого учения в разных частях системы, особенно в трудной проблеме приобретения плодов вещи добросовестным владельцем. Разработав столь счастливо одну из основных проблем цивилистики, проф. Петражицкий открыл себе верный и самостоятельно им проложенный путь не только к целому ряду других частных задач в области нашей науки, но и к общим методологическим и цивильно-политическим проблемам гражданского права. Для этого недостаточно, конечно, одного усердия, столь распространенного у нас, к наукам экономическим, сопровождаемого обыкновенно нерасположением к гражданскому, особенно римскому праву, а необходима полнота обладания обеими дисциплинами, которая не только у нас, но и на Западе составляет явление весьма редкое. То понятие плода, которое столь долго полагалось в основу всего учения и которое служит заголовком сочинения Гопперта Die organischen Erzeugnisse есть слишком узкое и направляющее мысль на ложный путь изысканий, ибо не нужно быть органическим продуктом вещи, чтобы стать плодом ее эксплуатации, и, с другой стороны, недостаточно этой именно связи произведения с производителем, чтоб иметь критерий экономической доходности данной хозяйственной единицы (ср. Дернбург, там же, _ 8; Нем. Гражд. Ул. 96 г. держится во многом прежней точки зрения, см. ст. 99 и след.).

*(202) Из XVII в. к нам дошел любопытный раздельный акт, в коем предметом дележа служат могущие со временем родиться от пары, еще не состоящей в браке, некоего Перфилки и девки Ириньицы, дети (А. Ю. N 267); римское право не допускало этой заводской точки зрения на рабов qvia non temere ancillae ejus rei causa comparantur ut pariant L. 27 pr. D. H. r. (V, 3 Ulpianus); absurdum enim videbatur, hominem in fructu esse, quum omnes fructus rerum natura hominum gratia comparaverit. читаем у Гая L. 28 _ 1 D. 12, 1.

*(203) См. подробности у Штоббе под двумя титулами особенно (Beispruchsrecht u Ketrakt) __ 87 - 91 его Handbuch.

*(204) На ряду с этим в прибалтийском крае есть особенное ограничение наследственного преемства, основанное на договоре, в определенном союзе лиц, родонаследственном (2501 и след.).

*(205) Мы касались этого вопроса выше, разъясняя историю союзной личности.

*(206) Особенно Федотовым-Чеховским в 60-х годах, г. Мейчиком в 70-х (см. выше) и в последнее время С. А. Шумаковым и другими. Молодой московский ученый П. И. Беляев (однофамилец Ивана Дмитриевича Беляева) воспользовался всем наличным материалом в своем последнем исследовании: "Анализ некоторых пунктов древнерусского завещания". Москва. 1897 г., особ. стр. 89 до 101.

*(207) Особенно у Мейчика.

*(208) Капитал до 5.000 р. может быть объявлен неотчуждаемым из рода (1817 - 1824 г.).

*(209) Ср. Неволина, ч. 3-я, стр. 95 (_ 423) и указ 1737 г. авг. 1-е (7339), п. 12.

*(210) 1785 г. апр. 21 (16188), ст. 88, ср. (16187), ст. 22.

*(211) Об этом любопытном остатке старого послушества мы будем иметь случай говорить в учении о юридической сделке.

*(212) См. особенно указания у Виндшейда Pandekt. I, _ 48 п. 3 и у Bekker'a System. I, 64 и след. Bremer Pfandrecht стр. 39.