6. Становление однопартийной советской журналистики в годы гражданской войны (1918 – 1920). Публицистика Рейснер, Серафимовича, Фурманова.

Для всех средств массовой информации в условиях большевистской однопартийности все настойчивее выдвигалась задача пропаганды социализма в государственном масштабе. Многочисленные ленинские декреты, документы, статьи нацеливали на превращение прессы в орудие социалистического строительства, на превращение ее в составную часть административного управления обществом. Основополагающими для деятельности печати, радио, информационных агентств, работников издательств стали статьи Ленина «Как организовать соревнование?» (декабрь 1917), «Первоначальный вариант статьи «Очередные задачи Советской власти» (апрель 1918). «О характере наших газет» (сентябрь 1918). Последняя статья появилась за два месяца до открытия Первого съезда журналистов России, проходившего в Москве с 13 по 16 ноября 1918 г. и имела немаловажное значение для принятия его решений. Решения VIII партийного съезда окончательно превращали журналистику в орудие партии, все средства массовой информации в условиях моноидеологии должны были идти в ногу с партией, полностью отражая ее линию в политической, экономической, культурно-просветительской и других областях. Начиная с VIII съезда, на всех последующих съездах и в специальных решениях о печати первостепенное внимание неизменно обращалось на идейно-политическую выдержанность газет и журналов, на превращение их в боевые центры борьбы за марксистскую идеологию и идейное влияние партии в массах.

Существенные изменения в советской журналистике произошли в годы Гражданской войны и иностранной военной интервенции. Даже в самые трудные дни войны пресса, особенно местная, продолжала довольно быстро развиваться. В результате, в 1920 г. насчитывалось 246 губернских и 334 уездных газет. Фронт огневой и фронт тыловой – так можно охарактеризовать основную проблематику всех этих изданий военного времени. Социалистическое отечество в опасности, все на борьбу с Деникиным, Колчаком, Юденичем, Врангелем, борьба за хлеб – борьба за социализм, – эти и подобного рода призывы не сходили с газетных полос. Многочисленными и в центральных, и в местных газетах были сообщения о злодеяниях Колчака, Деникина, Шкуро, Семенова, Мамонтова и других царских генералов: «Чудовища в генеральских эполетах», «Тысячи сожженных», «Шкура» и т.д. Вести с фронтов печатались под постоянными рубриками «На Красном фронте», «Южный фронт», «Восточный фронт», «По ту сторону фронта», «Вести с фронта».

Значительным числом изданий была представлена красноармейская печать. В 1918–1919 гг. выходило около 90 фронтовых, армейских, дивизионных газет. Из 25 газет Восточного фронта особой популярностью пользовалась газета 5-й армии «Красный стрелок», активно работал в которой Ярослав Гашек, опубликовавший в феврале 1919 г. на ее страницах фельетон «Армия адмирала Колчака». Популярными на Восточном фронте были газеты «Революционная армия», «Красная армия», «Красноармеец», «Красный кавалерист». С весны 1920 г. в «Красном кавалеристе» появился Исаак Бабель, написавший на основе газетных публикаций и дневниковых записей свою известную книгу «Конармия».

Многочисленны были и белогвардейские издания. В стане Деникина выходило более ста газет и журналов, у Колчака – 122 газеты и 69 журналов. Имелись в белой армии и свои агитпоезда (у Деникина три агитпоезда). Широко в белых частях использовалось радио. В борьбе с белогвардейской прессой немалую роль сыграли издания на иностранных языках групп коммунистов-интернационалистов, действовавших на территории РСФСР. В 1918 г. интернациональные части формировались в 85 пунктах страны. Если весной 1918 г. в рядах Красной армии насчитывалось несколько тысяч интернационалистов, то осенью того же года их численность превысила 50 тысяч. Объединившись в Федерацию иностранных групп РКП(б), они с ноября 1918 г. начали издавать свой центральный орган – газету «Коммуна», которая выходила в Петрограде на немецком, английском, французском, итальянском, финском, сербохорватском и русском языках до конца 1919 г. Активную пропаганду вели агитпоезда и даже агитпароходы. Походные поездные типографии, кроме многотиражных газет выпускали значительное количество листовок с речами В.И. Ленина, декретами и постановлениями Советского правительства.

Журналистика первого советского десятилетия представлена очерками, фельетонами Л. Сосновского, А. Серафимовича, Л. Рейснер, Д. Фурманова, В. Карпинского, М. Шолохова, А. Платонова, М. Булгакова и других. Некоторые из них являлись фронтовыми корреспондентами «Правды», «Известий», др. центральных и местных газет уже в годы Гражданской войны.

Важно сказать, что в начале 1918 г. выходило 884 газеты, поддерживающих Советскую власть. Закрывая старые газеты, большевики стремились открывать новые. Пресса формировалась на основе 3-х принципов: 1) партийность; 2) классовость; 3) идейность. 1) пресса должна поддерживать идеи новой власти, пропагандировать их, подчиняться партийным директивам. 2) большевики выражали интересы рабочего класса и пресса должна быть защищать интересы рабочих. 3) провозглашение марксистского учения как главного, необходимость защищать его от буржуазных извращений марксисткой идеологии. Но газеты должны были критиковать ошибки новой власти, указывать ни них. Ленин считал что необходимо реагировать на газетную критику, т.е. на каждую критическую статью нужно было устраивать разбирательство. Газеты должны быть интересными. Нужно было публиковать не только политическую информацию, но и факты повседневной действительности, фельетоны, очерки. Подчеркивалась необходимость «обратной связи». В газете должны были присутствовать письма читателей и ответы на эти письма тоже должны были быть. Формирование системы печати заключалась в том, что печать должна была охватить все слои населения страны.

печать должна быть партийной («Правда» - центральный орган партии, ред. Бухарин Н.);

печать должна быть советской («Известия»);

печать должна быть молодежной (журнал «Интернациональная молодёжь»);

печать для рабочих («Труд»);

специализированная печать («Химик», «Гудок»);

печать для крестьян (газета «Беднота», с 1923 переименована в «Крестьянскую газету»);

военная печать («Центральная газета», «Флот», «Газета Рабоче-крестьянской Красной армии»). Были также специализированные газеты для женщин «Работница», «Крестьянка».

Публицистика Серафимовича. В статье «Корреспондент «Правды»» А. Серафимович вспоминает: «Тяжкая осень восемнадцатого года. На Восточном фронте Красная Армия с переменным успехом билась с Колчаком, с чехословаками. С фронта систематических известий не было. Что доходило оттуда – было отрывочно, случайно. Не было кадров постоянных корреспондентов. Случайные же корреспонденции неизменно возглашали «гром победы» даже и тогда, когда красные полки с «громом победы» пятились. «Правда» первая эту «линию» попыталась выправить и послала меня на Восточный фронт». Первый очерк А. Серафимовича «В теплушке» появился в «Правде» 1 января 1918 г. Затем писатель некоторое время выступал в «Известиях», под рубрикой «Впечатления» в этой газете были опубликованы очерки: «Только уснуть», «Красный праздник», «На родине». Со второй половины 1918 г. в течение всего военного периода под постоянной рубрикой «Впечатления» очерки и рассказы публиковались регулярно в «Правде». Только в декабре 1918 г. на ее страницах появились очерки «Политком», «На позиции», «Подарки», «Волчий выводок», «По усам текло». Нельзя не отметить, что деятельность А.С. Серафимовича как военного корреспондента началась еще в дооктябрьский период. В годы Первой мировой войны он сотрудничал в газете «Русские ведомости», опубликовав в ней очерки «Встреча», «На побывке» и др. Сравнивая свою деятельность в «Правде» и «Русских ведомостях», писатель отмечал, что старый дореволюционный корреспондент «выуживал материал» в верхах, штабах, канцеляриях, а в годы Гражданской войны необходимо было «стать как можно ближе к красноармейской массе», чтобы в ее гуще черпать «необходимый материал». И этого «необходимого материала» у писателя хватало не только на многочисленные рассказы, очерки и статьи в «Правде», «Известиях», «Петроградской правде». На их основе автор намеревался создать целый цикл произведений о революции под общим заглавием «Борьба», однако, из задуманного цикла появился только один роман «Железный поток», опубликованный в 1924 г. в альманахе «Недра» с подзаглавием «Из цикла «Борьба». Не только герои этого самого крупного романа А. Серафимовича имеют своих прототипов, но и сюжет сохраняет реальную канву действий – героический поход в августе – сентябре 1918 г. Таманской армии, отрезанной от красных войск на Северном Кавказе, сумевшей пробиться к своим и принять затем участие в успешном наступлении на Южном фронте. Главное достоинство военной публицистики А. Серафимовича в том, что в его очерках не было «выдумки», что «ужасы войны» представали во всей правдивости, так ярко, что некоторые его очерки, как заметил А. Луначарский «больно читать». Уже самый первый, появившийся в «Правде» очерк «В теплушке» зримо передает картину «побелевших от морозов», переполненных голодными красноармейцами с «заколелыми ногами» теплушек, когда «зубы стучат от неодолимой внутренней дрожи», когда от «раскаленной докрасна печки несет нестерпимым жаром, а из сквозивших щелей вагона – нестерпимым холодом, когда приходится всячески изворачиваться, стараясь найти среднее положение, чтобы не так жгло и морозило». В каждом очерке все новые и новые картины нечеловеческих страданий на войне. Воочию видишь и обросших сосульками, старающихся хоть как-то укрыться от «нижущего уфимского ветра, который сколько глаз хватит бело дымится поземкой»; и сутками сидящих зажатыми в углу вагона, измученных до того, что голова плохо держится на шее»; и «неделями валяющихся в переполненных теплушках тифозных»; и шагающих через головы, руки и ноги, лишь бы найти на вокзале «кусочек свободного места».

Стремясь как можно обстоятельнее запечатлеть доподлинную правду тяжелейшей из войн, писатель с нескрываемым огорчением замечал, что если империалистическая война освещалась сотнями журналистов, фоторепортеров, литераторов, то Гражданская «проходит молча». «Неужели все это уйдет и потухнет с уходящим днем? – писал он в очерке «Мокрый ветер», появившемся в газете «Петроградская правда» 9 марта 1920 г. И тут же замечал: «Поколениям один маленький рассказ, маленькое воспоминание, один небольшой рисунок даст неизмеримо больше, чем сотня ученых изысканий в архивах». Военные рассказы и очерки А. Серафимовича, запечатлевшие важнейшие события на Восточном, Южном и Западном фронтах – правдивая летопись Гражданской войны, и в этом их непреходящее значение.

Публицистика Фурманова. Такой же правдивой летописью боев на Восточном и Южном фронтах стала публицистика Д.А. Фурманова, являвшегося в марте – августе 1919 г. военным комиссаром 25-й чапаевской дивизии. 31 января 1919 г. он отправился на Восточный фронт, а 15 апреля в иваново-вознесенском «Рабочем крае» появилось его первое «Письмо с фронта». С этого времени «Рабочий край» становится его постоянной корреспондентской трибуной, хотя его очерки все чаще начинают появляться в «Правде», «Известиях» и других газетах. Публицистические произведения Д. Фурманова легли в основу таких его будущих книг, как «Красный десант», «Мятеж» и самого известного произведения – «Чапаев». Немало очерков писатель посвятил В.И. Чапаеву, М.В. Фрунзе, П. Батурину, сменившему Фурманова на посту военного комиссара чапаевской дивизии и погибшему вместе с легендарным героем, Епифану Ковтюху и другим героям Гражданской войны. С 4 на 5 сентября 1919 г. «на берегу стремительного мутного Урала» в казацкой станице Лбищенск погиб В.И. Чапаев. В одном из лучших своих очерков «Лбищенская драма» Д. Фурманов писал: «Может быть нигде не была более ожесточенной гражданская война, чем здесь, в уральских степях. По страдному пути от Уральска до Каспия не один раз наступали и отступали наши красные полки. Уральское казачество билось отчаянно... Сожженные станицы, разоренные хутора, надгробные кресты – вот чем разукрашены просторные уральские степи. Не одна тысяча красных воинов покоится здесь на пшеничных и кукурузных полях, не одна тысяча уральских казаков на веки вечные оставила станицы. Одною из последних и наиболее драматических страниц в истории борьбы по уральским степям, несомненно, останется лбищенская драма». В связи с трагической гибелью Чапаева Политическим управлением Революционного военного совета Туркестанского фронта в Самаре в начале октября 1919 г. была выпущена листовка «Памяти героя пролетарской революции и полководца красноармейцев Василия Ивановича Чапаева», которая представлена очерками Д. Фурманова «Чапаев», «Последние часы Чапаева», «Воспоминания о Чапаеве». В них особо отмечено, что «не было случая, чтобы Чапаевская дивизия отступила в бою и была разбита, что всю свою боевую жизнь Чапаев «горел, как костер; все искал, все стремился куда-то, все рвался вперед и погиб, как подобает погибнуть честному революционеру: с оружием в руках, весь пробитый вражескими пулями». Наблюдавший Чапаева в самой различной обстановке в течение многих месяцев писатель заключал: «Это был замечательный самородок: красивый, яркий и самобытный. С Чапаевым можно было уставать, с ним можно было исстрадаться, но никогда не могли бы вы с ним заскучать. Это был удивительно живой человек». Значительное место в публицистическом наследии Д. Фурманова занимает очерковый цикл о М.В. Фрунзе: «Первая встреча» («Правда»), «Как собирался отряд» (журн. «Красноармеец»), «Последний вечер» (журн. «Красная новь»), «Встреча в Уральске» («Красная звезда»), «Фрунзе под Уфой» («Правда»), «Весть о его смерти» (журн. «Комсомолия»). Все эти очерки, опубликованные в год смерти полководца (1925), воссоздавали не только образ беззаветной храбрости героя, но и «прекрасного, редкостного человека с мудрой головой и с детским сердцем, любившего какой-то особенной нежной любовью» свой северный Ивано-Вознесенский край. В некрологе «Комиссар Дмитрий Фурманов» Л.С. Сосновский отмечал: Фурманову «было, что сказать о революции. И он, бесспорно, рассказал бы о ней очень много достойного. Но он погиб от злосчастной болезни. Оборвалась жизнь такая яркая и содержательная. Только что начавший свою литературную работу по-настоящему, он должен был дать стране еще очень многое».

Публицистика Рейснер. За месяц до смерти Д. Фурманова ушла из жизни Л.М. Рейснер, в публицистике которой героика Гражданской войны получила не менее яркое отображение. Невозможно отделить Рейснер-писательницу от Рейснер-бойца Волжской флотилии, автора цикла очерков «Фронт» от участника боев под Царицыном. В годы Гражданской войны ее постоянной трибуной стала газета «Известия», помещавшая очерки писательницы под рубриками «Письма с фронта» и «Письма с Восточного фронта». Некоторые очерки о фронтовых событиях появились уже после окончания войны, в том числе самый лучший из них – «Казань», напечатанный в 1922 г. в журнале «Пролетарская революция». В послевоенное время в «Известиях», в журналах «Прожектор» и «Красная нива» постоянно публикуются очерки из цикла «Уголь, железо и живые люди». В 1924 г. очерки Л. Рейснер вышли отдельной книгой. Публицистическое наследие Л. Рейснер отличается высоким художественным мастерством. В очерках «Маркин», «Казань», «Астрахань», «Астрахань – Баку», «Казань – Сарапул» запечатлены моряки Волжской флотилии с «их голодом и героизмом», Астрахань, согретая ранней весной 1919 г., среди совершенно голых и неподвижных холмов Каспийского побережья, Казань с уходящими из города, спасающимися от Колчака жителями. «Рядом бежит семейство с детьми, шубами и самоварами, – читаем в очерке «Казань». «– Несколько впереди женщина тянет за веревку перепуганную козу. На руках висит младенец. Куда ни взглянешь, вдоль золотых осенних полей – поток бедноты, солдат, повозок, нагруженных домашним скарбом, все теми же шубами, одеялами и посудой. Помню, как много легче стало в этом живом потоке. Кто эти бегущие? Коммунисты? Вряд ли. Уж баба с козой наверное не имеет партийного билета. При каждом выстреле, при каждой вспышке панического ужаса, встряхивающего толпу, она крестится на все колокольни. Она просто – народ, масса, спасающаяся от старых врагов. Целая Россия, схватив узел на плечи, по вязкой дороге пошла прочь от чехословацких освободителей».

«Это был большой художник, это был большой творец», – так отзывался о Ларисе Рейснер Л. Сосновский. Особенно высокой оценки удостоил он один из последних ее очерков «Молоко», напечатанный в «Гудке». «В этом фельетоне, – отмечает Л. Сосновский, – было нечто совсем новое. Те, кто имел случай прочесть этот фельетон «Молоко», могли увидеть еще один этап в творчестве Ларисы Михайловны... Она как бы вела нас за разносчиком молока, который чуть свет поднимается по лестнице многоэтажного дома, и провела нас через все ступени нищеты берлинского рабочего. Этот новый и ясный обнаженный прием мне показал, что мы еще не знаем и малой доли того, на что способна Лариса Михайловна». Сохранившиеся в рукописном фонде Л.М. Рейснер материалы о состоянии уральской и донецкой промышленности подтверждают, что она действительно вынашивала планы создания еще многих произведений, в том числе трилогии о жизни уральских рабочих.