2.Виды научной рациональности: от классической к постнеклассической рациональности.
История развития науки, с которой мы кратко ознакомились, протекала не чисто эволюционно накопительным, постепенным путем, а с периодами коренных изменений. Именно в эти моменты происходила смена научных картин мира, философских оснований науки, мировоззренческих парадигм науки. Эти моменты сопровождались одновременно и изменением типа научной рациональности. Научной рациональностью мы будем называть мировоззренческие представления ученого сообщества об идеалах и нормах научного исследования, принципах детерминизма в науке и характере отношений объекта и субъекта.
Такие периоды в развитии естествознания, сопровождающиеся перестройкой оснований науки, получили название научных революций. Последняя может осуществляться в двух разновидностях: а) как революция, связанная с трансформацией специальной картины мира (например, физической) без существенных изменений идеалов и норм исследований, и б) как революция, в период которой вместе с картиной мира радикально меняются идеалы и нормы науки, тип научной рациональности. Именно последний вариант революции называют глобальной научной революцией. Примером первого варианта научной революции служит переход от механистической к электродинамической картине мира, осуществленный в физике последней четверти 19 века в связи с построением классической теории электромагнитного поля. Этот переход, хотя и сопровождался довольно радикальной перестройкой видения физической реальности существенно не менял познавательные установки классической физики. Примером глобальной научной революции может служить история квантово-релятивистской физики, сопровождающаяся перестройкой классических идеалов объяснения, описания, обоснования и организации знаний. Более того, эти изменения, которые имеют место в отдельной отрасли науки, начинают оказывать воздействие и на другие области знания.
Пересмотр картины мира и идеалов познания всегда начинается с критического осмысления природы новых открытий. Если ранее проводимые исследования воспринимались как выражение самого существа исследуемой реальности и процедур научного познания, то теперь осознается их относительный, преходящий характер. Такое осознание предполагает постановку вопросов об отношении картины мира к исследуемой реальности и понимании историчности идеалов познания. Постановка таких вопросов означает, что исследователь из сферы специальных научных проблем выходит в сферу философской проблематики. Философский анализ является необходимым моментом критики старых оснований научного поиска. Именно в этих моментах просматривается органическая связь философии с конкретно научным знанием.
Но кроме критической функции философия выполняет и конструктивную роль. Ни новая картина мира, ни идеалы объяснения, обоснования и организации знаний не могут быть получены чисто индуктивным путем из нового эмпирического материала. Сам этот материал организуется и объясняется в соответствии с некоторыми способами его видения, а эти способы задают картина мира и идеалы познания. Новый эмпирический материал может обнаружить лишь несоответствие старого видения новой реальности, но сам по себе не указывает, как нужно перестроить это видение.
Перестройка картины мира и идеалов познания требует особых идей, которые позволяют перегруппировать элементы старых представлений о реальности и процедурах ее познания, включить новые элементы, отбросить старые. Это формируется в сфере философского анализа познавательных ситуаций науки. Философско-методологические средства активно используются при перестройке оснований науки и в той ситуации, когда доминирующую роль играют факторы междисциплинарного взаимодействия.
Остановимся подробнее на глобальных научных революциях. Их в истории естествознания было четыре. Первой из них была революция 17 века, ознаменовавшая собой становление классического естествознания.
Что характерно для классического естествознания?
Во-первых, требование «чистой» объективности и предметности исследования без какого-либо влияния субъекта. На этом основании складывалась убежденность в том, что полученное знание – это абсолютная, вечная истина.
Во-вторых, убежденность в возможности создать на основе полученных научных знаний исчерпывающую, абсолютно истинную картину природы, в которой что-то открывать или изменять не будет необходимости. Эта картина на все времена.
В-третьих, эта картина мира строилась на механистическом пониманию природы, подтверждалась наглядными опытами и такими вытекающими из них онтологическими принципами, на базе которых можно строить однозначные теории, объясняющие и предсказывающие опытные факты.
В-четвертых, механистическое понимание природы предписывало поиск механических причин и субстанций – носителей сил. Причинные связи считались жестко детерминированными.
В-пятых, господствовала идея редукционизма, суть которой состояла в сведении знания не только о природе, но и об обществе к фундаментальным принципам и представлениям механики. В соответствии с этими установками и принципами строилась и развивалась механистическая картина природы, которая выступала одновременно и как картина реальности, применительно к сфере физического знания, и как общенаучная картина мира.
В-шестых, естествознание 17-18 вв. опиралось на систему философских оснований, в которые входили механистические и метафизические представления. В качестве гносеологической составляющей этой системы выступали представления о познании как наблюдении и экспериментировании с объектами природы, которые раскрывают тайны своего бытия познающему разуму. Причем сам разум наделялся статусом суверенности. В идеале он трактовался как дистанцированный от вещей, как бы со стороны наблюдающий и исследующий их, не детерминируемый никакими предпосылками, кроме свойств и характеристик изучаемых объектов.
На этом этапе развития науки изучаемые объекты были достаточно просты и наглядны, состояли из небольшого количества элементов. Простейшим элементом материи признавался неделимый атом. Изучались силовые взаимодействия и жестко детерминированные связи между элементами. Для их изучения достаточно было полагать, что свойства целого полностью определяются состоянием и свойствами его частей. Вещь представлялась как относительно устойчивое тело, а процесс как перемещение тел в пространстве с течением времени, причинность трактовалась в лапласовском смысле. Трактуемые в указанном смысле категории «вещь», «процесс», «часть», «целое», «причинность», «пространство», «время» и т. д. составляли философские основания естествознания 17-18 веков. Эти категориальные представления обеспечивали успех механики и целостность ее положений, предопределили редукцию к ее представлениям всех других областей естествознания и обществознания.
В конце 18 – первой половине 19 века начинается процесс становления отдельных дисциплин – биологии, зоологии, ботаники, геологии и др. Возникает дисциплинарно организованная наука. С этим процессом связана вторая глобальная научная революция. Механистическая картина мира утрачивает статус общенаучной. В биологии, химии и других областях знания формируются специфические картины реальности, не редуцируемые к механистической. В связи с этим изменяются философские основания науки – они становятся гетерогенными, отражающими специфику изучаемых объектов. Одновременно происходит дифференциация дисциплинарных идеалов и норм исследования. Например, в биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения, в то время как физика продолжает строить свое знание, абстрагируясь от идеи развития. Однако диалектизация естествознания начинает проникать и в физику с разработкой теории электромагнитного поля. Это отражается на смысловом содержании таких понятий как «вещь», «состояние», «процесс», «причинность».
Центральной проблемой гносеологии становятся методологические вопросы, в частности, проблема соотношения разнообразных методов наук, синтеза знаний и классификации наук. Все это в дальнейшем в 19 веке приводит к вычленению вопросов методологии как самостоятельной области философии, существующей наравне с гносеологией и логикой. Однако именно в 19 веке выдвигается задача поиска путей единства науки, а проблема дифференциации и интеграции знания превращается в одну из фундаментальных философских проблем, сохраняя свою актуальность на протяжении всей последующей истории развития науки.
Становление оснований дисциплинарного естествознания конца 18 – первой половины 19 столетий происходило на фоне резко усиливающейся производительной роли науки, превращения научных знаний в особый продукт, имеющий товарную ценность и приносящий прибыль при его производственном потреблении. В этот период начинает формироваться система прикладных инженерно-технических наук как посредника между фундаментальными знаниями и производством. Различные сферы научной деятельности специализируются и складываются соответствующие этой специализации научные сообщества. При всех внутренних изменениях в структуре науки для всего периода развития науки в 17 – первой половины – середины 19 века сохраняются общие познавательные установки на идеал знания, понимание отношения субъекта и объекта, стиль мышления. Поэтому первая и вторая глобальные революции в естествознании протекали в рамках классической науки как этапы ее формирования и развития.
Третья глобальная научная революция была связана с преобразованием стиля мышления и становлением нового, неклассического естествознания. Она охватывает период с конца 19 до середины 20 столетия. В это время происходят весьма значительные открытия в различных областях знания: в физике – открытие атома, становление релятивистской и квантовой теорий, в космологии – концепция нестационарной Вселенной, в химии – квантовая химия, в биологии – генетика. Возникает кибернетика и теория систем, сыгравшие важнейшую роль в становлении современной научной картины мира. В процессе этих революционных открытий формировались идеалы и нормы новой, неклассической науки.
Что характерно для неклассической науки?
Во-первых, утверждение относительной истинности теорий и научной картины мира, выработанной на том или ином этапе развития естествознания. В противовес идеалу единственно истинной теории допускается истинность нескольких отличающихся друг от друга конкретных теоретических описаний одной и той же реальности, поскольку в каждом из них может содержаться момент объективно-истинного знания.
Во-вторых, те или иные постулаты науки утверждаются одновременно с указанием на характеристики метода, посредством которого осваивается объект, а также средства и операции познавательной деятельности, которые обеспечивали те или иные постулаты. Наиболее ярким образцом такого подхода выступали идеалы и нормы объяснения, описания и доказательности знаний, утвердившиеся в квантово-релятивистской физике. Если в классической физике идеал объяснения и описания предполагал характеристику объекта «самого по себе», без указания на средства его исследования, то в квантово-релятивистской физике в качестве необходимого условия объективности объяснения и описания выдвигается требование четкой фиксации особенностей средств наблюдения, которые взаимодействуют с объектом.
В-третьих, классический способ объяснения и описания может быть представлен как идеализация, рациональные моменты которой обобщаются в рамках нового подхода. В неклассической науки действует принцип соответствия. Он требует выяснения связи между новой и предшествующей ей теориями: новая теория должна включать в себя предыдущую как свой предельный случай.
В-четвертых, в неклассической науке исследуются сложные самоорганизующиеся системы. Такие объекты характеризуются уровневой организацией, наличием относительно автономных и вариабельных подсистем, массовым стохастическим взаимодействием их элементов, существованием управляющего уровня и обратных связей, обеспечивающих целостность системы.
В-пятых, природа стала рассматриваться как сложная динамическая система. Этому способствовало открытие специфики законов микро-, макро- и мега- миров в физике и космологии, интенсивное исследование механизмов наследственности в тесной связи с изучением над организменных уровней организации жизни, обнаружение кибернетикой общих законов управления и обратной связи. Тем самым создавались предпосылки для построения целостной картины природы, в которой прослеживалась иерархическая организованность Вселенной как сложного динамически организованного единства.
Картины реальности, вырабатываемые в отдельных науках, на этом этапе еще сохраняли свою самостоятельность, но каждая из них участвовала в формировании представлений, которые затем включались в общенаучную картину мира. Последняя, в свою очередь, рассматривалась не как точный и окончательный портрет природы, а как постоянно уточняемая и развивающаяся система относительно истинного знания о мире.
В-шестых, претерпели трансформацию философские основания науки. Утвердилась идея исторической изменчивости научного знания, относительной истинности вырабатываемых в науке положений, получил развитие взгляд на активную роль субъекта познания. Субъект стал рассматриваться уже не как дистанцированный от изучаемого мира, а как находящийся внутри него и детерминированный им.
Возникает понимание того обстоятельства, что ответы природы на наши вопросы определяются не только устройством самой природы, но и способом нашей постановки вопросов, которые, в свою очередь, зависят от исторического развития средств и методов познавательной деятельности. На этой основе вырастало новое понимание категорий истины, объективности, факта, теории, объяснения и т. п.
В-седьмых, в философских основаниях науки радикально изменилось содержание многих понятий, в том числе причинности, необходимости, случайности, категорий части и целого, вещи, процесса, состояния и др. Так, представление о соотношении части и целого применительно к сложным объектам предполагает не сводимость состояний целого к сумме состояний его частей. Важную роль при описании динамики системы начинают играть категории случайности, потенциально возможного и действительного.
В неклассической науке кардинально меняются представления о причинности. Теперь причинность не может быть сведена к ее лапласовской формулировке – возникает понятие «вероятностной причинности», которое расширяет смысл традиционного понимания данной категории.
В-восьмых, новым содержанием наполняется категория объекта. Оно рассматривается уже не как себе тождественная вещь (тело), а как процесс, воспроизводящий некоторые устойчивые состояния тела и изменчивый в ряде других его характеристик.
Переход от классического к неклассическому естествознанию был подготовлен не только достижениями самого естествознания, но и изменением структур духовного производства в европейской культуре второй половины 19 – начала 20 века. Это проявилось в кризисе мировоззренческих установок классического рационализма (пример, «материя исчезла»), формированием в различных сферах духовной культуры нового понимания рациональности, постижение того факта, что познающее сознание не чувствует себя свободным и автономным от социальной действительности, а ощущает свою зависимость от социальных обстоятельств, которые во многом определяют установки познания, его ценностные и целевые ориентации.
В последней трети 20 столетия происходят новые глобальные изменения в науке, которые приводят к рождению постнеклассической науки и характеризуются как четвертая глобальная научная революция.
Формирование постнеклассической науки было подготовлено научно-технической революцией 50-х – 60-х годов. Следует отметить, что научно-техническую революцию характеризовали следующие особенности: 1) двустороннее взаимодействие науки и техники, когда достижения в науке прямо воздействуют на технику, и, наоборот, изменения в технике используются в науке. Это приводит к превращению науки в непосредственную производительную силу, а материальное производство – в технологическое применение науки. Создается единая система «наука-техника».
2) Научно-техническая революция приводит к возникновению и последующему развитию трехкомпонентной системы: «наука – техника – человек». В эту систему человек входит как личностный элемент производительных сил общества. Он представляет производящую и управляющую производственно-техническими процессами силу. Революционные изменения в системе «наука – техника - человек» ведут к качественным изменениям характера труда человека, его места и функциональной роли в производстве.
3) Резкое ускорение темпов практического применения научных открытий. Если в прошлые периоды истории использование науки в производстве носило случайный характер, то теперь дальнейшее развитие производительных сил невозможно без постоянного и всестороннего использования научных знаний.
Научно-техническая революция в корне изменила производственный процесс. Появились заводы-автоматы, повсеместно тяжелый труд человека стал заменяться автоматизированными линиями, на которых функции человека свелись к контролю за производством, широкое применение получили новые материалы, принципиально новые технологические процессы, новые источники энергии, электронно-вычислительная техника и пр.
Таким образом, исходным пунктом научно-технической революции 50-х – 60-х годов стала автоматизация производства. Если раньше в период индустриализации машины способны были заменять только физический труд людей, выполнять механические функции человека, то научно-техническая революция началась с изобретения и распространения таких машин, которые приспособлены для автоматического выполнения по заранее заданной программе определенных функций умственного труда человека. Так, например, ЭВМ, информационно-логические, управляющие, самообучающиеся системы способны контролировать производственный процесс и в определенной степени управлять им. Переход от автоматизации физического труда к автоматизации умственного привел к появлению наукоемких технологий и резкому возрастанию эффективности производства. Механизация и автоматизация сферы умственного труда выразила основную сущность научно-технической революции середины 20 века.
Именно на фоне научно-технической революции стала формироваться и качественно новая наука – постнеклассическая.
Что характеризует постнеклассическую наук?
Во-первых, наряду с дисциплинарными исследованиями на передний план все более выдвигаются междисциплинарные и проблемно-ориентированные формы исследовательской деятельности. Классическая наука была ориентирована на постижение фрагмента действительности, выступавшего в качестве предмета той или иной научной дисциплины. Наука конца 20 – начала 21 века опирается на комплексные исследовательские программы, в которых принимают участие специалисты различных областей знания.
Во-вторых, организация таких исследований во многом зависит от определения приоритетных направлений, их финансирования, подготовки кадров и др. В самом же процессе определения научно-исследовательских приоритетов наряду с собственно познавательными целями все большую роль начинают играть цели экономического и социально-политического характера.
В-третьих, в междисциплинарных исследованиях наука, как правило, сталкивается с такими сложными системными объектами, в изучении которых эффект достигается только при синтезе фундаментальных и прикладных аспектов в проблемно-ориентированном поиске.
В-четвертых, объектами современных междисциплинарных исследований все чаще становятся уникальные системы, характеризующиеся открытостью и саморазвитием. Такие объекты постепенно начинают определять и характер предметных областей основных фундаментальных наук, детерминируя облик современной, постнеклассической науки. Исторически развивающиеся системы представляют собой более сложный тип объекта даже по сравнению с саморегулирующими системами. Последние выступают особым состоянием динамики саморазвивающегося объекта, своеобразным срезом, устойчивой стадией его эволюции.
Развивающаяся система характеризуется переходом от одной относительно устойчивой системы к другой системе с новым уровнем организации и саморегуляции элементов. Исторически развивающаяся система формирует с течением времени все новые уровни организации, причем возникновение каждого нового уровня оказывает воздействие на ранее сформировавшиеся, меняя связи и композицию их элементов. Формирование каждого такого уровня сопровождается прохождением системы через состояние неустойчивости (точки бифуркации), и в эти моменты небольшие случайные воздействия могут привести к появлению новых структур.
Работа с такими системами требует принципиально новых стратегий. Их преобразование уже не может осуществляться только за счет увеличения энергетического и силового воздействия на систему. Чтобы вызвать изменение, нужно действовать особым способом, а именно: воздействием на точки бифуркации в нужной пространственно-временной точке. При этом система перестраивается и возникает новый уровень организации с новыми структурами.
В-пятых, саморазвивающиеся системы характеризуются синергетическими эффектами, принципиальной необратимостью процессов. Взаимодействие с ними человека протекает таким образом, что само человеческое действие не является чем-то внешним для данных систем, а как бы включается в систему, видоизменяя каждый раз поле ее возможных состояний. Включаясь во взаимодействие, человек уже имеет дело не с жесткими предметами и свойствами, а со своеобразными «созвездиями возможностей». Перед ним в процессе деятельности каждый раз возникает проблема выбора некоторой линии развития из множества возможных путей эволюции системы. Причем сам этот выбор необратим и чаще всего не может быть однозначно просчитан.
В-шестых, современная общенаучная картина мира пронизана идеями глобального эволюционизма. Она создана на основе синтеза картин реальности, вырабатываемых в фундаментальных науках, первыми из которых столкнулись с необходимостью учитывать особенности исторически развивающихся систем были биология, астрономия и геология. В них сформировались картины реальности, включающие идею историзма и представления об уникальных развивающихся объектах (биосфера, Метагалактика, Земля как система взаимодействия геологических, биологических и техногенных процессов).
Представление об исторической эволюции физических объектов постепенно входит в картину физической реальности, с одной стороны, через развитие современной космологии (идея «Большого взрыва» и становления различных видов физических объектов в процессе исторического развития Метагалактики), а с другой – благодаря разработке идей термодинамики неравновесных процессов (И. Пригожин) и синергетики.
В-седьмых, меняются идеалы и нормы исследовательской деятельности. Поскольку системный объект вариабелен в своем поведении и историчен в его исследовании применяются особые способы описания и предсказания его состояний – построение сценариев возможных линий развития системы в точках бифуркации. Наряду с аксиоматически-дедуктивными теориями появляются теоретические описания, основанные на применении метода аппроксимации (метод, состоящий в приближенном выражении каких-либо величин или геометрических объектов через другие, более простые величины), теоретические схемы, использующие компьютерные программы, используются исторические реконструкции, ранее применявшиеся преимущественно в гуманитарных науках. Например, в современной космологии и астрофизике модели описывают развитие метагалактики, что может быть расценено как историческая реконструкция, посредством которой воспроизводятся основные этапы эволюции этого уникального исторически развивающегося объекта.
В новых условиях оказывается и эксперимент как метод познания. Идеал воспроизводимости эксперимента применительно к развивающимся системам должен пониматься в особом смысле. Если исследуемая развивающаяся система подвержена типологизации, то можно проэкспериментировать над многими образцами, в которых исходные состояния одинаковы. В таком случае эксперимент даст один и тот же результат с учетом вероятностных линий эволюции системы. В целом же с развивающимися системами практически не возможен повторный эксперимент, так как в принципе невозможно привести систему в начальное состояние, поскольку процессы развития необратимы. Особенно это касается уникальных исторически развивающихся систем. В этой связи эмпирический анализ развивающихся систем чаще всего осуществляется методом вычислительного эксперимента на ЭВМ, что позволяет выявить разнообразие возможных структур, которые способна породить система.
В-восьмых, среди исторически развивающихся систем современной науки особое место занимают природные комплексы, в которые включен в качестве компонента сам человек. Например, объекты экологии, биотехнологии, системы «человек-машина» и др. При изучении такого типа систем поиск истины оказывается связанным с определением стратегии и возможных направлений преобразования такого объекта. Здесь непосредственно затрагиваются гуманистические ценности. С этими системами нельзя свободно экспериментировать, поскольку это потенциально содержит в себе катастрофические последствия. Именно поэтому к собственно гносеологическим ценностям (истине, росту знания) подключаются ценности общесоциологического характера. Они учитываются при социальной экспертизе исследовательских программ природных комплексов.
Вместе с тем в ходе самой исследовательской деятельности в объектами природных комплексов исследователю приходится решать ряд проблем этического характера, определяя границы возможного вмешательства в объект. Развитие всех этих новых методологических установок и представлений об исследуемых объектах приводит к существенной модернизации философских оснований науки.
В-девятых, научное познание начинает рассматриваться в контексте социальных условий его бытия и его социальных последствий. Признается детерминируемость науки общим состоянием культуры данной исторической эпохи, ее ценностными ориентациями и мировоззренческими установками. Осмысливается историческая изменчивость не только онтологических постулатов, но и самих идеалов и норм познания. Соответственно развивается и обогащается содержание категорий «теория», «метод», «факт», «обоснование», «объяснение» и т. п. В онтологической составляющей философских оснований науки возникают новые понимания категорий пространства и времени, возможности и действительности, категории детерминации (избирательное реагирование системы на внешние воздействия) и др.
Возникновение очередного нового типа рациональности и нового образа науки не означает, что каждый новый тип приводит к полному исчезновению представлений и методологических установок предшествующего этапа. Напротив, между ними существует преемственность. Неклассическая наука вовсе не уничтожила классическую рациональность, а только ограничила сферу ее действия. Точно так же становление постнеклассической науки не приводит к уничтожению всех представлений и познавательных установок неклассического и классического исследования. Они будут использоваться в некоторых познавательных ситуациях, но только утратят статус доминирующих и определяющих облик науки.
В.С. Степин, В.Г. Горохов и М.А. Розов в книге «Философия науки и техники» (М., 1995) предлагают схематично выразить три известных науки типа рациональности следующим образом:
Рис. 1. Классический тип научной рациональности.
В этом случае исключается все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания. Хотя цели и ценности науки детерминированы доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями, классическая наука не осмысливает этих детерминаций.
Рис. 2. Неклассический тип научной рациональности.
Этот тип рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Включение этих связей является условием объективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя скрыто и влияют на характер знания.
Рис. 3. Постнеклассический тип рациональности.
В этом типе рациональности учитывается соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем в этом случае эксплицируется связь внутри научных целей с вне научными, социальными ценностями и целями. Когда современная наука на переднем крае своего поиска поставила в центр исследований уникальные, исторически развивающиеся системы, в которые в качестве особого компонента включен сам человек, то требование экспликации ценностей в этой ситуации не только не противоречит традиционной установке на получение объективно-истинных знаний о мире, но и выступает предпосылкой реализации этой установки. Есть все основания полагать, что по мере развития современной науки эти процессы будут усиливаться. Техногенная цивилизация ныне вступает в полосу особого типа прогресса, когда гуманистические ориентиры становятся исходными в определении стратегий научного поиска.