1.4. Принципы построения правовой модели управления в системе банкротства

Управление, подлежащее правовой регламентации, должно быть построено с учетом принципов права, поскольку "управление (всех видов) взаимосвязано с нормативной системой общества, включено в нее, обеспечивает ее функционирование и развитие"*(161).

Вместе с тем, система управления имеет собственные принципы построения, в основе формулирования которых лежат положения теории систем управления. И те, и другие принципы важны для жизнедеятельности системы управления и представляют собой единый алгоритм создания и функционирования системы, рассматриваемый в разных плоскостях. Очевидно, что правовая наука не может успешно развиваться, не обращаясь к положениям и выводам экономической и других социальных наук, не изучая механизма проявления социальных законов в правовой сфере*(162), в связи с чем, учет законодателем тех положений теории систем управления, которые раскрывают сущность и содержание общесистемных принципов управления, крайне важен для построения эффективной модели управления в системе банкротства.

В теории систем управления к общесистемным принципам построения и функционирования системы управления принято относить принципы:

- целостности;

- целенаправленности;

- первичности функций управления (зависимости состава подсистем, организационной структуры от содержания, количества и трудоемкости функций управления);

- правовой регламентации управления;

- оперативности (своевременности принятия решений по предотвращению и / или оперативному устранению отклонений);

- комплексности (взаимной увязки всех формируемых элементов, подсистем, стадий и иерархических уровней);

- преемственности;

- оптимальности (многовариантной проработки управленческих решений);

- устойчивости (удержания системы в относительно стабильном состоянии)

и пр.*(163)

Между тем, право как социальный регулятор общественных отношений, основано на собственных принципах - принципах права, рассматриваемых как основополагающие начала существования и развития правовой действительности.

Таким образом, необходимо рассмотреть, с одной стороны, влияние принципов права на обеспечение устойчивости, оптимальности и эффективности управления банкротством как социального явления, с другой - воздействие общесистемных принципов, выделяемых теорией систем управления, на процесс правового регулирования отношений в области банкротства.

Исследование такой фундаментальной и многогранной категории права как принципы права проводилось в теории права на различной методологической основе, при этом анализу подвергались понятие и сущность принципов, их система и классификация, формирование принципов права и процесс их познания.

Латинское слово "principium" переводится как "основа", "начало", "руководящая идея". Современная юриспруденция принципы права определяет, прежде всего, как руководящие идеи, руководящие положения, нормативные обобщения, основополагающие начала. Обилие определений понятия "правовой принцип" или "принцип права", попытки выявления сути данных понятий не привели, однако, к единству позиций ни в науке, ни в правоприменительной практике.

В этой связи необходимо отметить большое внимание правоведов к поиску новых методологических подходов к изучению правовых категорий, среди которых принципы права являются стержневыми, краеугольными.

Одной из основных задач правоведения было и остается объяснение и оценка действующих норм права. Рассматривая право в нормативном смысле, Г.Ф. Шершеневич придавал первостепенное значение формально-догматическому методу, иные методы рассматривались ученым как производные. Известно его определение догматического метода, как систематического изложения норм, действующих в данное время и в известной стране, как сложного процесса, включающего описание, обобщение, классификацию, выявление принципов и выработку юридических определений*(164). Однако, сейчас уже не вызывает сомнений тот факт, что догматического подхода явно недостаточно для глубокого исследования правовых явлений. В научной литературе справедливо отмечается, что акцент на "нормах" уводит сложное многомерное явление, именуемое "правом", в сферу сугубо нормативных феноменов, устраняет из поля зрения все богатство юридической материи*(165).

"Развитие догматической юриспруденции всегда имеет свой логический предел: она имеет дело с правом как оно есть", - отмечал А.И.Покровский и добавлял: "Между тем право интересует человеческую мысль не только с этой стороны. Оно есть не только явление из мира "сущего", но в то же время и некоторое стремление в "мир должного": Вследствие этого всякая норма права предстоит нашему сознанию не только с точки зрения ее "данности", но и с точки зрения ее "должности"; мы стремимся ее познать как она есть, но в тоже время оценить, какая она должна быть"*(166). Ученый предлагал исследовать право не только с точки зрения истории и догматики, но и с точки зрения правовой политики и философии, de lege ferenda, приводя в пример изречение Лютера: "юрист, если только он юрист, жалкая вещь!". Поиск верховной идеи, верховной цели права привел ученого к мировоззренческому подходу, выраженному как персоналистическое воззрение: право и государство есть лишь некоторая система служебных средств в интересах развития личности, в противовес трансперсонализму, согласно которому человеческая личность является лишь "служебным членом", находящим свое оправдание в справедливости права.

Новейшие исследования по вопросу сущности принципов права предлагают многоаспектный подход к изучению этой фундаментальной правовой категории. Проблема подвергается анализу не только и не столько с точки традиционного формально-догматического подхода, но и изучается с мировоззренческих позиций философии, социологии и правовой политики.

По мнению Н.И. Асланян термин "принцип" обозначает нечто, в отрыве от мыслительного процесса человека, не возникающее, а именно представление, идею. Более широкий охват имеет термин "начало", характеризующий объективные процессы реального мира, происходящие вне зависимости от человека. В связи с этим, рассматривая категории "принцип" и "начала" в гносеологическом и онтологическом аспектах, Н.И. Асланян приходит к выводу, что смысл термина "принцип" имеет гносеологический характер, в то время как, термин "начало" правомерно употреблять как в гносеологическом, так и онтологическом смысле. Применительно к праву автор рассматривает назначение категории "начала" в соответствии с различными методологическими подходами: для догматика начала права тождественны началам законодательства, в историческом и социологическом аспектах данная категория предполагает исследование возможных вариантов правового развития, на генетическом уровне - исследование права, как воплощение идей относительно более целесообразного регулирования общественных отношений. Принцип права - это представление о желаемом правопорядке*(167).

В свою очередь, Р.Л. Иванов, определяет принципы права в гносеологическом плане, как особые юридические понятия, адекватно отражающие уровень познания общесоциальных и специфических закономерностей права. В функциональном плане - как исходные начала правового регулирования, служащие для создания внутренне согласованной и эффективной системы юридических норм, а также для непосредственного регулирования правоотношений при ее пробельности и противоречивости. По мнению ученого, принципам права присущ и онтологический смысл, выражающий их как общепризнанные основополагающие идеи, закрепленные не только в различных источниках права, но и выраженные их в устойчивой юридической практике на примере англосаксонского права, где первоначально принципы были сформулированы и закреплены посредством судебных прецедентов*(168).

Разделяя позицию относительно существования начал и принципов в праве, Е.Г. Комисарова определяет основные начала как принципы "выкристаллизовавшиеся" в процессе законотворчества, нормативно оформленные, основополагающие идеи, носящие характер фундаментальных и опорных для всего правового регулирования, другие принципы (субпринципы), по мнению ученого, относятся к группе производных (неосновных) начал. Функционально основные начала - принципы выполняют три задачи: правоприменительную, конструктивную, т.е. задачу системного подхода к кодификации, и правовосполнительную*(169). Соотношение понятий "начала" и "принципы" Г.А. Волков раскрывает через категории "цели" и "задачи", полагая, что цели и задачи как элементы основных начал правового регулирования обеспечивают формирование принципов, в свою очередь нормы-принципы выступают носителями целей и задач права, необходимыми правовыми средствами их достижения и решения*(170).

С точки зрения трехмерности правовой материи (догмы права, юридического содержания, правовых идей) рассматривает значение принципов права С.С. Алексеев. Ученый полагает, что принципы каждого из звеньев имеют свой особый характер, при этом догма права представлена в виде юридических принципов - обобщенных нормативных положений, которые не могут охватывать всю правовую материю. Для юридического содержания (структуры) права характерен принцип построения правовой матери (принцип юридико-логического порядка). Что касается идей права, то они представлены как "обобщенные, суммированные выражения самой сути, природы права: его философское, мировоззренческое кредо", призванное объективироваться в правовой материи в виде основополагающих правовых начал, правовых принципов*(171). Сущность правовых идей, ученый представляет, как центрального звено, "изюминку" юридической материи, изначально пребывающие в ней, независимо от того, поняты ли они как идеи наукой и практикой, выделены ли они в качестве интеллектуальных начал, и закреплены ли они в законодательстве в виде идей-принципов*(172).

До настоящего времени не утихают споры относительно формы выражения принципов права. Позицию советских ученых Н.А. Чечиной, М.А. Гурвича, Т.Н. Добровольской, согласно которой принцип права должен иметь непосредственное выражение в норме права*(173), в настоящее время поддерживают Е.Г. Комиссарова, А.Ф. Воронов и др. Такой постулат базируется на том основании, что никакие идеи сами по себе не могут регулировать правовые отношения, пока они не обретут общеобязательного характера посредством их законодательного закрепления. Сравнивая роль принципов права с ролью английской королевы: "царствуют, но правят", А.Ф.Воронов видит причину неэффективности принципов в том, что содержание того или иного принципа часто не закреплено в конкретной правовой норме, оно выводится путем сложных логических сопоставлений, умозаключений, научных взглядов, судебной практики. По его мнению, правовой принцип не только должен быть закреплен в нормах, он сам есть норма права*(174).

Предлагается также рассматривать принципы права в двух аспектах: как логико-языковые феномены в виде явлений научного, профессионального, обыденного сознания, имеющее отношение к правовой действительности, но не участвующие в процессе правоприменения (неправовые принципы), и как нормативные обобщения идеологических и нравственных начал, отражающие специфику правового регулирования (правовые принципы)*(175).

Иное мнение относительно формы выражения принципов права озвучил в свое время выдающийся советский ученый В.П. Грибанов: "отождествление правового принципа с нормой права практически равнозначно отрицанию правовых принципов вообще"*(176). Различие между правовыми нормами и правовыми принципами ученый видел в том, что нормы права составляют содержание определенной системы, отрасли или института права, тогда как правовые принципы выражают сущность права, его направленность. Регулирующая роль их также различна. Нормы регулируют правила поведения, принципы, наряду с этим, еще и определяют основное содержание, характер толкования и применения норм данной системы, отрасли или института. Данная позиция созвучна теории "права как целостности" американского философа Рональда Дворкина, согласно которой, если правила (нормы) подразумевают "все или ничего", то принципы работают совершенно по другому: они могут противоречить друг другу при рассмотрении одного дела, что вовсе не означает, что некоторые из них могут быть отброшены или заменены. Сущностное качество принципов (в отличие от правил), позволяющее правоприменителю руководствоваться тем или иным принципом, определяется их "весом" по отношению друг к другу и к правилам в каждой конкретной ситуации. Принципам права присуща функция контроля за действием, как законов, так и договоров: никому не должно быть позволено выиграть от собственного мошенничества, получить выгоду от собственного преступления, получать несправедливое преимущество и пр. В трудных делах судьи выходят за рамки правил и "взвешивают" ценности, оперируя принципами. По мнению Р. Дворкина судья должен стремиться, что бы его решение наилучшим образом соответствовало юридическому материалу и в то же время, чтобы оно было лучшим с точки зрения политической морали и соображений государственной политики*(177).

Разграничение принципов права в зависимости от их закрепления в законодательстве на нормы-принципы и принципы, выводимые из норм права, обосновывается Р.З. Лившиц тем, что во втором случае принцип обретает жизнь не в одной норме, а в их множестве, как бы растворяясь в них*(178).

Таким образом, сторонники второго подхода придерживаются взгляда на возможность выявления отдельных принципов из содержания норм права "в результате установления их наиболее существенных общих черт"*(179), обнаружения принципов "из общего смысла самих норм"*(180). Однако выявленные, обнаруженные в законодательстве правовые принципы, по справедливому замечанию В.П. Грибанова, не могут быть объяснены и поняты из самого права*(181). Основываясь на марксистко-ленинской философии, В.П. Грибанов полагал, что при раскрытии содержания принципа права необходимо ориентироваться на основополагающие идеи коммунистической партии в области регулирования общественных отношений. Понятно, что иное заключение в условиях советской действительности сделать вряд ли было возможно. Между тем, современные тенденции в правовом развитии ориентируют и законодателя и науку на объяснение сути правовых принципов, исходя из общечеловеческих ценностей, составляющих ядро естественного права, которое в свою очередь призвано оказывать непосредственное влияние на формирование позитивного права. Как верно, в свое время, отмечал И.А. Покровский: "Чем больше углубляется исследование юридических проблем, тем яснее обнаруживается, что сплошь и рядом в основе вызываемых ими споров и разногласий лежит не что иное, как именно глубокое расхождение в философской подпочве этих проблем, в самых этических предпосылках для их разрешения"*(182).

Современное правоведение все чаще обращается к исследованию категориям "справедливость", "свобода", "гуманизм" как универсальному мерилу действительности, основополагающему свойству правовой материи, которое является непременным элементом содержания принципов права*(183).

По мнению автора, следует присоединиться к позиции тех авторов, которые допускают фиксацию правовых принципов в ряде случаев непосредственно в нормах права, не отрицая возможности в других случаях логического выведения, обнаружения принципов, исходя из смысла правовых норм, поскольку общепризнано, что принципы права имеют восполнительную функцию и при наличии пробелов в праве выполняют регулирующую роль в правоприменении. Если встать на позицию, что принцип есть норма права, то функциональное назначение принципов сужается, они теряют свойство ориентира в правоприменительном процессе в случае противоречивости норм права или его пробельности.

Классификация принципов права знает несколько типов деления. По форме выражения принципы права, как уже указывалось, делятся на принципы-нормы, принципы-идеи. По сфере их действия - на общеправовые, межотраслевые, отраслевые и институционные. Наряду с этим, в литературе предлагается классифицировать принципы в силу их различной функциональности: на заглавные для всей сферы отраслевого регулирования в виде основных начал и иные принципы (субпринципы)*(184). В.М. Сырых, определяя систему правовых принципов и принципов права как совокупность однородных положений правоведения и других социальных наук, классифицирует их как: экономические законы и принципы (например, принцип многообразия форм собственности, как принцип гражданского права); политические принципы (народовластие, демократический централизм ит.д.); этические категории (справедливость, гуманизм); правовые принципы (законность, равноправие граждан и иных лиц перед законом, сочетания убеждения и принуждения, неразрывная связь прав и обязанностей, ответственность за вину). При этом ученый предостерегает от автоматического заимствовании экономических и социальных принципов: "в процессе познания юрист должен не только выявить действие какого- либо явления, фактора на право, но и раскрыть результат и механизм такого влияния"*(185).

Рассматривая принципы права как "упорядоченную внутренне согласованную и непротиворечивую систему", И.К. Дмитриева, исследует проблему с точки зрения структуры системы и обособления отдельных самостоятельных элементов. Структура системы отражает иерархию принципов в зависимости от сферы распространения: охватывают ли они всю систему права, либо несколько отраслей, либо отдельную отрасль или институт. Отдельные элементы данной системы соотносятся между собой посредством взаимосвязи принципов внутри одного и разных уровней. Конституционные принципы являются фундаментом для отраслевых принципов, последние, в свою очередь, их конкретизируют и дополняют гарантиями*(186). Конституционные принципы, являясь общеправовыми, таким образом, определяют тенденции правового регулирования общественных отношений в целом, устанавливая основные начала регуляции всей правовой системы, включая процессы правотворчества и правоприменения.

Согласно Конституции РФ общепризнанные принципы международного права (в том числе взаимность) являются составной частью российской правовой системы. Прямое закрепление принципа взаимности установлено в ст. 1 Закона о банкротстве, в соответствии с которой при отсутствии международного договора решения судов иностранных государств по делам о банкротстве признаются на территории РФ на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Природу правового регулирования института банкротства выражают принципы, относящиеся к различным уровням системной иерархии - общеправовые, межотраслевые, отраслевые принципы права и принципы, присущие собственно правовому институту банкротства.

Специфика действия общеправовых принципов в правовом регулировании банкротства нашла свое отражение в выводах Конституционного Суда РФ при рассмотрении конкретных дел, а также в изложении правовой позиции относительно соответствия отдельных норм законодательства о банкротстве положениям Конституции РФ.

Конституционный принцип правового государства, возлагающий на Российскую Федерацию обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина как высшую ценность предполагает, как следует из Постановления Конституционного Суда РФ от 3 июля 2001 г. N 10-П*(187), установление такого правопорядка, который должен гарантировать каждому государственную защиту его прав и свобод (ч. 1 ст. 1, ст. 2, ч. 1 ст. 45 Конституции РФ).

Федеральный законодатель, в соответствии со ст. 71 Конституции РФ устанавливая правовые основы единого рынка и осуществляя при этом регулирование и защиту прав и свобод своих граждан, для защиты общественных интересов вправе применить публично-правовой тип регулирования рыночных отношений, который - в силу взаимодействия частноправовых и публично-правовых интересов - предполагает в то же время сочетание частноправовых и публично-правовых элементов. Располагая широкой свободой усмотрения в выборе правовых средств, законодатель, вместе с тем связан, конституционно-правовыми пределами использования публично-правовых начал. Одним из таких средств, направленных на защиту, как частных, так и публичных интересов, является институт банкротства. В силу различных, зачастую диаметрально противоположных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, законодатель должен гарантировать баланс их прав и законных интересов, что, собственно, и является публично-правовой целью института банкротства*(188).

На современном этапе решение вопроса о том, "сколько государства" должно быть в экономике зависит от целей, преследуемых государством, и общественных потребностей в государственной регулировании. Выделяют три правовых режима государственного регулирования экономики: режим активного регулирования (охватывает наиболее значимые сферы с точки зрения экономической безопасности), умеренное государственное регулирование (ограничивается определением параметров для коммерческих организаций: стандарты, правила и т.д.), минимальный режим (организация общественных мероприятий)*(189). Вместе с тем, такая классификация представляется довольно упрощенной, она не дает ответа на вопрос о критерии выбора того или иного типа государственного регулирования, а также об объеме вмешательства государства в экономику. Ведь даже при умеренном типе государственного регулирования ограничить параметры деятельности субъектов предпринимательства можно таким образом, что умеренным такой тип регулирования можно будет назвать лишь условно. В связи с этим, вопрос объема вмешательства государства в виде государственного регулирования предпринимательства является основополагающим в поиске баланса публично- и частноправовых начал в предпринимательской деятельности. Нельзя, поэтому, согласиться с мнением Е.П. Губина относительно безосновательности споров юристов об объеме государственного регулирования на конкретном этапе развития экономики и необходимости решения этой задачи исключительно в рамках экономической науки*(190). Вместе с тем, эффективность правого регулирования рыночной экономики зависит не только от оптимизации объема вмешательства государства, но и от регулирования рыночной экономики зависит не только от оптимизации объема вмешательства государства, но и от лишь условно рационального и обоснованного выбора того или иного метода (способа) воздействия. Проблему в применении тех или иных методов Ю.А. Тихомиров видит в недооценке комплексного и взаимосвязанного их использования, а также в путанице со способами государственного управления, регулирования и контроля. Результатом непродуманного применения методов государственного регулирования становится неоправданное изменение объема и характера государственного регулирования. Гибкое сочетание методов, обоснованный выбор с учетом специфики объектов воздействия и использование методов на основе анализа динамики объектов является залогом эффективного применения государственно - правовых способов регулирования экономики*(191).

Взаимопроникновение публично- и частноправовых начал в правовом регулировании никем не оспаривается в настоящее время, вопрос заключается лишь в том, какова величина нагрузки публичных начал на гражданско-правовые отношения. Неверным представляется утверждение, что широкое применение публично-правовых средств регулирования предпринимательской деятельности нельзя рассматривать как государственное вмешательство в частноправовые отношения*(192), в связи с чем, следует согласиться с позицией ряда ученых относительно необходимости строго согласования норм, включенных в смежные с гражданским отрасли законодательства и затрагивающих гражданские правоотношения, с другими связанными нормами гражданского права, которое представляет собой единую логическую систему. В случае же отступления от правил ГК РФ необходимо тщательно взвесить все возможные последствия*(193).

Раскрывая содержание общеправового принципа равноправия (равенства всех перед законом и судом) в условиях несостоятельности должника, Конституционный Суд РФ высказал правовую позицию, согласно которой установление Законом о банкротстве режима, не допускающего удовлетворение требований к должнику в индивидуальном порядке, позволяет обеспечивать определенность объема его имущества в течение всей процедуры банкротства, создавая необходимые условия как для принятия мер к преодолению неплатежеспособности должника, так и для возможно более полного удовлетворения требований всех кредиторов, что, по существу, направлено на предоставление им равных правовых возможностей при реализации экономических интересов, в том числе, когда имущества должника недостаточно для справедливого его распределения между кредиторами. С учетом приведенной правовой позиции и законодательных норм, регулирующих вопросы ликвидации юридических лиц, Конституционный Суд РФ в Определении от 8 июня 2004 года N 254-О*(194) пришел к выводу о том, что возможность предъявления кредиторами своих требований к должнику за рамками дела о банкротстве, тем более в условиях полного отсутствия у должника средств для удовлетворения данных требований, противоречила бы самому существу конкурсного производства.

При этом, правовое регулирование моратория на удовлетворение требований кредиторов в процессе банкротства как способ публично-правового вмешательства в частноправовые отношения, обеспечивающего защиту экономических и юридических интересов кредиторов должника, должно основываться на общеправовом принципе соразмерности и пропорциональности вводимых ограничений, с тем, чтобы исключалось произвольное ухудшение положения отдельных кредиторов (например, гражданина - вкладчика, являющегося, как правило, экономически слабой стороной в договоре банковского вклада)*(195).

Ограничением права на справедливое и публичное разбирательство дела, несоблюдением общеправового принципа audi alteram partem (выслушать обе стороны) признал Конституционный Суд РФ установленные Законом о банкротстве 1998 года нормы, предусматривающие ограниченную возможность обжалования целого ряда определений суда, затрагивающих права и законные интересы кредиторов*(196). Выносимые по делам о банкротстве определения, не предусмотренные АПК РФ, не могли быть обжалованы, кроме случаев, когда это прямо предусмотрено указанным Законом о банкротстве (п. 3 ст. 55). Наблюдение, как одна из процедур банкротства, вводилась с момента принятия заявления о признании должника банкротом, на основании одного лишь заявления кредитора без проведения судебного заседания, без вызова сторон было, что было признано нарушением принципов состязательности, равенства сторон и права на справедливое и публичное разбирательство дела. Конституционный Суд РФ постановил, что для приведения действующего порядка возбуждения производства по делам о банкротстве в соответствие с Конституцией РФ необходимо нормативное закрепление как права должника обжаловать в вышестоящую судебную инстанцию определение о принятии заявления о признании должника банкротом, так и его возможности представить суду в той или иной процессуальной форме свои разъяснения и возражения по требованиям заявителя до принятия арбитражным судом решения о введении наблюдения. Кроме того, была высказана позиция о необходимости обеспечения права лиц, участвующих в деле, на судебную защиту по делам о банкротстве, поскольку конституционное право на судебную защиту предполагает как неотъемлемую часть такой защиты возможность восстановления нарушенных прав и свобод граждан, правомерность требований которых установлена в надлежащей судебной процедуре и формализована в судебном решении, и конкретные гарантии, которые позволяли бы реализовать его в полном объеме и обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости, что согласуется также со статьей 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В ныне действующем Законе о банкротстве указанные выше противоречия норм законодательства о банкротстве конституционным принципам устранены: процедура наблюдения вводится после проверки обоснованности требований заявителя, у должника имеется возможность представить в суд свои возражения в связи с поступившим заявлением. Широкое развитие в Законе о банкротстве нашли процессуальные нормы, предусматривающие правовые возможности лиц, участвующих в деле, для пересмотра судебных актов, что является реальным наполнением одного из основных правовых принципов - права на судебную защиту. При этом в целях обеспечения непрерывности движения дела о банкротстве, законодатель предусмотрел специальный процессуальный порядок, устанавливающий более короткие процессуальные сроки рассмотрения и обжалования судебных актов, принимаемых в деле о банкротстве, а также меньшее количество судебных инстанций по их пересмотру.

Влияние межотраслевых и отраслевых принципов права на правовое регулирование общественных отношений в области банкротства обусловлено, прежде всего, делением норм конкурсного права на материально- и процессуально-правовые. "Конкурсное право как совокупность положений, определяющих порядок равномерного распределения ценности, какую представляет имущество несостоятельного должника, между кредиторами, ввиду вероятной его недостаточности для полного удовлетворения всех требований, по характеру норм разделяется на две части, - писал Г.Ф. Шершеневич, - Одна часть его положений обнимает материальное конкурсное право, или конкурсное право в тесном его значении, другая формальное конкурсное , или конкурсное производство"*(197). В материально-правовом аспекте принципы правого института банкротства формируются, прежде всего, на основе начал гражданского законодательства, поскольку основанием системы правового регулирования банкротства в силу ст. 1 Закона о банкротстве являются положения Гражданского Кодекса РФ. С процессуально-правовых позиций правовое регулирование банкротства базируется на принципах гражданского (арбитражного) процессуального права, поскольку п. 1 ст. 32 Закона о банкротстве предусматривает, что дела о банкротстве юридических лиц и граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, рассматриваются арбитражным судом по правилам АПК РФ, с особенностями, установленными Законом о банкротстве. В соответствии с п. 1 ст. 223 АПК РФ дела о банкротстве рассматриваются арбитражными судами по правилам, предусмотренным Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Гражданское законодательство, регулирующее отношения участников гражданского оборота, в том числе отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, основано на принципах свободы экономической деятельности, признания и защиты собственности, а также на гарантируемых в Российской Федерации свободном использовании имущества для предпринимательской деятельности и осуществлении прав владения, пользования и распоряжения имуществом. Исходя из этого, ГК РФ устанавливает в качестве основных начал гражданского законодательства неприкосновенность собственности, свободу договора, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела. Свобода гражданско-правовых договоров предполагает соблюдение принципов равенства и согласования воли сторон. Следовательно, регулируемые гражданским законодательством договорные обязательства, а значит, и порядок расторжения договоров в сфере имущественных отношений должны быть основаны на равенстве сторон, автономии их воли и имущественной самостоятельности. Ограничением принципа свободы договора признал Конституционный Суд РФ положения нормы абз. 3 п. 2 ст. 77 Закона о банкротстве 1998 года, предусматривавшей право внешнего управляющего без согласия контрагента, по своему усмотрению расторгнуть договоры должника, если они заключены на срок более одного года*(198). Как отметил Конституционный Суд РФ в данном случае вводится произвольный критерий, не отвечающий принципам соразмерности и справедливости, которые должны соблюдаться при ограничении свободы договоров и прав владения, пользования и распоряжения имуществом и предполагают необходимость обеспечения справедливого баланса между общественными интересами и правами частных лиц в договорных отношениях. Исходя из закрепленных Конституцией РФ принципов защиты частной собственности, Конституционный Суд РФ указал на недопустимость чрезмерного ограничения права собственности, которое допущено законодателем при регулировании правового режима имущества должника, не включаемого в конкурсную массу и предусматривающему безвозмездную передачу ряда социально-значимых объектов соответствующему муниципальному образованию по фактическому состоянию без каких-либо дополнительных условий (п. 4 ст. 104 закона о банкротстве)*(199).

Вместе с тем, природа общественных отношений в сфере банкротства предопределяет специфику ограничений действия основных начал и принципов таких фундаментальных отраслей права как гражданское право и гражданский (арбитражный) процесс. Это вытекает из принципа lex specialis derogat generali, который в данном случае положен в основу формирования иерархии материальных и процессуальных норм, регулирующих отношения в процессе несостоятельности должника.

Специфика судопроизводства по делам о несостоятельности предполагает выполнение арбитражным судом отличных от искового производства функций и задач. Как отмечал в свое время Г.Ф. Шершеневич, состязательное начало в конкурсном процессе имеет более узкие границы применения, нежели в исковом производстве, в связи с чем "суду предоставляется блюстительная над конкурсами власть с тем, чтобы он имел полное право требовать точного исполнения возложенных на конкурсное управление обязанностей со стороны лиц, составляющих управление:, побуждать конкурсное управление к скорейшему окончанию дела"*(200). Ограниченное действие принципов состязательности и диспозитивности является одной из особенностей судопроизводства по делам о банкротстве. Диспозитивность как "двигающее начало гражданского процесса"*(201) представляет собой один из фундаментальных судопроизводственных принципов, в силу которого лица, участвующие в деле, вправе самостоятельно распоряжаться предоставленными им законом процессуальными средствами защиты своих субъективных прав. В конкурсном процессе целый ряд процессуальных действий, таких как, отказ от иска, признание иска, теряют свое значение, поскольку дело о банкротстве подлежит рассмотрению вне зависимости от воли заявителя. Воля заявителя в отношении введения процедур банкротства как - бы "растворяется" в коллективной воле иных кредиторов, выражаемой посредством принятия решения на собрании кредиторов. Определенной особенностью обладает заключение мирового соглашения. Указывая на особенность заключения мирового соглашения в делах о банкротстве, Конституционный Суд РФ отметил, что по своей юридической природе мировые соглашения по делам о банкротстве значительно отличаются от мирового соглашения, заключаемого в исковом производстве, в частности тем, заключении мирового соглашения в процессе банкротства превалирует публично-правовое начало: эти отношения основываются на предусмотренном законом принуждении меньшинства кредиторов большинством, а следовательно, в силу невозможности выработки единого мнения иным образом, воля сторон в данном случае формируется по другим, отличным от искового производства, принципам*(202). Вместе с тем, согласно выводам Конституционного Суда РФ такой порядок принятия решения кредиторами с учетом принадлежащих им сумм имущественных требований является демократической процедурой, не противоречащей принципу равенства прав всех участников гражданско-правовых отношений (п. 1 ст. 1 ГК РФ), который является проявлением конституционного принципа равноправия. Использование при заключении мирового соглашения иных принципов голосования повлекло бы неоправданное предоставление преимуществ одной группе кредиторов в ущерб другим.

Состязательное начало в гражданском (арбитражном) процессе выражается в возложении на стороны бремени доказывания и наличии у лиц, участвующих в деле, права представлять суду доказательства, участвовать в их исследовании и высказывать свое мнение относительно всех вопросов, подлежащих рассмотрению в судебном заседании, что ставит действия суда в зависимость от поведения сторон (требований истца и возражений ответчика). Судопроизводство по делам о банкротстве, напротив отличается, повышенной активностью суда в процессе доказывания с целью правильного и своевременного рассмотрения и разрешения дела. Законодатель обязывает суд принять судебный акт на основании самостоятельно собранных и исследованных доказательств в отсутствие волеизъявления первого собрания кредиторов относительно введения дальнейшей процедуры банкротства (п. 2 ст. 75; ст. 171 Закона о банкротстве). Суд из субъекта доказывания превращается в активный субъект доказывания, в связи с чем, на него возлагается обязанность применить общие и специальные правила о распределении обязанностей по доказыванию*(203).

Значительна роль принципа судейского усмотрения в делах о банкротстве. На основе дискреции осуществляется рассмотрение разногласий между конкурсным управляющим и собранием кредиторов относительно порядка, условий и сроков продажи имущества должника, по итогам которого суд вправе освободить конкурсного управляющего от исполнения обязанностей либо принять его позицию, отказав в защите кредиторам (п. 2 ст. 139 Закона о банкротстве). Принимая судебный акт о введении реабилитационной процедуры банкротства вопреки воле кредиторов получить удовлетворение собственных требований в рамках ликвидационной процедуры (конкурсного производства), арбитражный суд руководствуется, прежде всего, реальным состоянием дел должника и платежеспособностью гаранта, и принимает решение в защиту как интересов всех участников дела о банкротстве, так и публичного интереса (п. 3 ст. 75 Закона о банкротстве).

Состав и содержание принципов правового института банкротства являются недостаточно изученными в правовой науке. Наиболее целостно формулирует состав принципов конкурсного права М.В. Телюкина, которые, по ее мнению, хотя не закреплены прямо в законодательстве о банкротстве, однако вытекают из смысла его норм. К ним относятся:

- осуществление субъектами мероприятий конкурса, исходя из соображений экономической целесообразности на основании анализа финансового состояния должника, осуществляемого на всех этапах развития конкурсных отношений;

- последовательное развитие конкурсных отношений в рамках определенных стадий, предполагающих определенный комплекс прав и обязанностей субъектов, а также осуществление ряда мероприятий в определенных целях;

- применение норм конкурсного права только с учетом признаков и критериев несостоятельности;

- дифференциация признаков, достаточных для инициирования конкурсных отношений и необходимых для признания должника банкротом;

- независимое управление делами должника при осуществлении восстановительных мероприятий конкурса (за исключениями, установленными законом);

- наличие больших возможностей у кредиторов с большим количеством требований (т.е. более заинтересованных в судьбе должника), т.е. решение основных вопросов на собрании кредиторов большинством голосов по сумме требований при учете интересов мелких кредиторов и защите последних;

- участие в конкурсных отношениях кредиторов, имеющих хозяйственные отношения с должником (установление законодательных ограничений для кредиторов, основывающих свои требования исключительно на договорах цессии);

- применение имущественных (а не личных) последствий к должнику - физическому лицу в течение конкурсного процесса и при его окончании;

- пропорциональность и соразмерность при удовлетворении требований кредиторов в порядке очередности;

- недопустимость использования норм конкурсного права (на любой стадии развития отношений) для неэкономических целей, в частности, для изменения структуры корпоративных отношений (увеличения определенными субъектами своего влияния на управление делами юридического лица);

- контроль государственных органов за действиями кредиторов и арбитражных управляющих;

- окончание завершающей стадии конкурсных отношений - конкурсного производства - ликвидацией юридического лица только при наличии признаков банкротства*(204).

Учеными, исследующими проблемы конкурсного права, в качестве принципов правового регулирования банкротства формулируются: принцип сбалансированности прав уполномоченных органов и конкурсных кредиторов; принцип единой правовой защиты интересов кредиторов (невозможность для кредиторов обращаться к должнику в целях удовлетворения своих требований в индивидуальном порядке) который находится во взаимосвязи с принципом приоритетности прав и законных интересов отдельных категорий кредиторов*(205); принцип справедливого распределения конкурсной массы; принцип выбора процедур банкротства на основе финансового анализа положения должника, позволяющем отдать предпочтение реабилитационным процедурам либо ликвидации*(206), принцип конкурсного иммунитета (прекращение возможности для кредиторов самостоятельного осуществления прав)*(207).

Специфика принципов правового регулирования отношений, возникающих в связи с несостоятельностью должника, по мнению С.А. Карелиной, предопределена: во-первых, воздействием общих принципов права; во-вторых, особенностями регулируемых отношений; в-третьих, неоднородным характером используемых средств, способов и методов правового регулирования; в-четвертых, специфичной целью института несостоятельности (банкротства); в-пятых, комплексным характером исследуемого института*(208). К их числу ученый относит такие принципы как: процессуальный плюрализм; оптимальное сочетание частноправовых и публично-правовых интересов; принцип всеобщности, пропорциональности и соразмерности удовлетворения требований кредиторов; свободной конкуренции, принцип сочетания государственного регулирования и саморегулирования. Выделяются также субинституционные принципы применительно к порядку предъявления и установления требований, рассмотрению дела о несостоятельности и введению той или иной процедуры, связанные с защитой прав и интересов участников конкурсных отношений и порядком удовлетворения требований кредиторов и т.д.

Идеи и принципы, положенные в основу удовлетворения требований кредиторов, по мнению В.А. Химичева составляют концепцию правового регулирования конкурсных отношений. Основополагающие принципы удовлетворения требований кредиторов при банкротстве составляют суть конкурсных правоотношений, в рамках которых устанавливается комплекс правовых ограничений, связанных с особым порядком предъявления и удовлетворения требований кредиторов, в том случае, когда имущества должника недостаточно для справедливого его распределения между кредиторами. К ним относятся:

- запрет на индивидуальное удовлетворение требований кредиторов;

- удовлетворение требований кредиторов в порядке очередности;

- удовлетворение требований каждой очереди после полного удовлетворения требований кредиторов предыдущей очереди;

- удовлетворение требований кредиторов при недостаточности денежных средств должника для удовлетворения требований кредиторов одной очереди пропорционально суммам их требований*(209).

Указанные принципы обеспечивают экономическое равенство всех кредиторов за счет некоторого ущемления права отдельного кредитора на удовлетворение собственного требования в полном объеме.

Исходя из указанных принципов подвергаются критике положения Закона о банкротстве, предусматривающие изъятие имущества из конкурсной массы при присуждении к исполнению обязанности в натуре в пользу отдельного кредитора, равно как невозможность предъявления им требования о включении в реестр производного денежного требования. При этом в качестве примера справедливого регулирования рассматривается Положение о несостоятельности Германии 1994 г., § 69 которого содержит правило о пересчете неденежных обязательств в денежный эквивалент для целей их включения в реестр кредиторов*(210).

Анализируя специфику производства по делам о несостоятельности в Германии, которой присущ характер сводного исполнительного производства, С.С. Трушников отмечает, что современное законодательство базируется на началах:

- единого производства, объединяющего ликвидационные (конкурсное производство) и реабилитационные процедуры (конкурсный план, переносимая санация), их выбор производится после возбуждения производства;

- усиления реабилитационной направленности, поскольку ликвидация не имеет приоритета перед санацией, основной целью является достижение большей выручки, которая более вероятна при сохранении бизнеса должника;

- дерегулирования производства - посредством конкурсного плана участники вправе самостоятельно определить порядок и форму погашения долгов;

- предупреждения возможной недостаточности имущества должника для покрытия процессуальных расходов (возможность возбуждения производства на более ранних стадиях финансового кризиса, введение дополнительных оснований возбуждения производства, усиление прав по конкурсному оспариванию);

- детальной регламентации несостоятельности граждан, позволяющей им освободиться от долгов*(211).

Указанные начала служат основанием для формулирования специальных принципов института несостоятельности, к которым автор относит:

- принцип соразмерности удовлетворения требований (равенства);

- принцип следствия, когда именно на суде лежит обязанность по установлению всех обстоятельств, имеющих значение для дела;

- принцип универсальности, понимаемой в двух значениях - по кругу лиц и в международно-правовом плане;

- принцип автономии кредиторов, отражающий диспозитивные права кредиторского сообщества по делам о несостоятельности;

- принцип реальности, предполагающий преобразование всех требований кредиторов в денежные требования, в результате чего требования кредиторов становятся сопоставимыми, а их соразмерное удовлетворение - возможным*(212).

Ссылаясь на зарубежный опыт, в частности Австрии, Канады, Дании, Финляндии, Германии, Португалии, Великобритании, В.Ф. Попондопуло подвергает сомнению необходимость законодательного закрепления принципа очередности удовлетворения требований кредиторов первой и второй очереди. Соглашаясь с мнением М. Хоумана, ученый полагает, что социальная защита лиц, отнесенных Законом о банкротстве к первой и второй очереди удовлетворения требований кредиторов, должна обеспечиваться государством и не зависеть от возможностей должника быстро погасить эти требования, поскольку использование высвобождаемых финансовых ресурсов может быть направлено на сохранение бизнеса должника (в т.ч. рабочих мест), а конкурсные кредиторы, оценивающие риск дальнейшего сотрудничества с неплатежеспособным должником, смогут оказывать ему поддержку*(213). Кроме того, автор предлагает отказаться от принципа множества процедур в ходе банкротства и выстроить законодательство о банкротстве, исходя из принципа единой ("унитарной") процедуры банкротства - конкурсного производства, в ходе которой должник либо подлежит ликвидации либо заключает с кредиторами мировое соглашение, которое, по - сути, заменяет все имеющиеся на сегодняшний день реабилитационные процедуры, являющиеся, по мнению ученого, малоэффективными (указанный принцип закреплен в настоящее время законодательством о банкротстве Германии, Англии). Таким образом, российское законодательство о банкротстве, по мнению ученого, должно быть реформировано с учетом современных мировых достижений, исходя из принципов упрощения законодательства о банкротстве, сокращения сроков производства по делам о банкротстве, усиления защиты прав и интересов кредиторов в деле о банкротстве, обеспечения равенства конкурирующих кредиторов.

Анализируя реформы законодательства о банкротстве стран Восточной Европы М.Г. Прохоров предлагает учесть опыт европейских стран и регулировать отношения в сфере банкротства на основе принципов, заключающихся в следующем:

- законодательство не должно быть направлено на наказание нечестного должника, но в то же время должно реабилитировать честного. Недопустимо смешение личной ответственности руководства компании с ответственностью самой компании;

- любая норма законодательства о несостоятельности, дающая возможность реорганизации, должна учитывать, что кредиторам и должнику необходимо время, порой достаточно продолжительное, для достижения взаимовыгодного соглашения. Вместе с тем такая норма должна защитить права кредиторов и предотвратить возможность уменьшения активов должника. Реорганизация должна представлять собой процедуру переговоров, контролируемых судом, но никак не судебный спор;

- закон о несостоятельности следует основывать на понимании того, что на экономическую составляющую сделки влияют рыночные отношения. Закон не должен вмешиваться в экономическую составляющую принимаемого решения*(214).

Представляется, что состав и содержание принципов правового регулирования банкротства в его нынешнем виде могут быть сформулированы на основе выделения в процессе движения дела о банкротстве стадий: непосредственно предшествующей банкротству и собственно банкротства. С этим связан и характер правоотношений, регулируемых нормами законодательства о банкротстве.

До вынесения судебного акта о признании должника банкротом правоотношение между должником и каждым из его кредиторов носит охранительный характер и предполагает субъективное право кредитора требовать погашения долга в полном объеме, и, соответственно, правовую обязанность должника удовлетворить требование в полном объеме. Такое содержание правоотношения должно быть подкреплено возможностью должника изыскать дополнительные ресурсы для удовлетворения всех требований кредиторов и восстановления собственной платежеспособности. Правовое регулирование на этой стадии, охватывающей наблюдение, финансовое оздоровление и внешнее управление, строится в соответствии с принципами:

- продолжения производственно-хозяйственной деятельности должника в условиях ограниченной дееспособности под контролем кредиторов, арбитражного управляющего и суда;

- ограничения размера начисляемых процентов на требования кредиторов (в процедурах финансового оздоровления и внешнего управления);

- ограничения гражданских прав кредиторов в части требования исполнения должником денежных обязательств (режим моратория в широком смысле при введении наблюдения и реабилитационных процедур, ограничение использования зачета встречного однородного требования).

Правоотношение несостоятельности (банкротства), возникающее с момента вынесения судебного акта о признании должника банкротом - это регулятивное правоотношение, возникающее между должником и каждым из его кредиторов по поводу соразмерного пропорционального удовлетворения первоначального обязательства в определенной законом очередности. Развитие указанного правоотношения предполагает прекращение деятельности должника и его ликвидацию. В основу правового регулирования указанной стадии, охватывающей конкурсное производство, положены принципы соразмерного удовлетворения требований кредиторов и максимально полного формирования конкурсной массы, на что и направлены нормы законодательства о банкротстве, регламентирующие данную процедуру.

Общими для всех стадий (процедур банкротства) являются принципы очередности и пропорциональности удовлетворения требований кредиторов, предъявления и установления денежных требований к должнику только в рамках дела о банкротстве.

Одним из важнейших принципов правового института банкротства является принцип, определяющий признаки банкротства (ст. 3 Закона о банкротстве), и считающийся отправным как для начала производства по делу, так и для вынесения завершающего судебного акта - решения о признании должника банкротом. В основу определения признаков, необходимых для возбуждения дела о банкротстве, положен принцип (критерий) неплатежеспособности, суть которого состоит в предположении о невозможности должника исполнить денежные обязательства или осуществить обязательные платежи в бюджет и во внебюджетные фонды. Признание должника банкротом должно быть основано на принципе (критерии) фактической неплатежеспособности, предполагающем достоверное знание о несостоятельности должника и невозможности восстановления платежеспособности.

Все рассмотренные выше общеправовые, межотраслевые, отраслевые и институционные принципы проходят сквозной линией через систему управления банкротством, являясь ориентиром для построения оптимальной и эффективной правовой модели управления в системе банкротства. Вместе с тем, правовое моделирование управления должно учитывать и общесистемные принципы управления, выработанные наукой управления, с тем, чтобы управление, в конечном счете, обеспечивало эффективную организацию и функционирование объекта управления (в нашем случае - всей системы банкротства). Учет законодателем общесистемных принципов управления, реальное воплощение их в нормах права, позволяют сбалансировать систему управления и упорядочить внутрисистемные связи и отношения.

Воплощением общесистемного принципа целостности системы управления является законодательное обособление института банкротства, членение системы управления которого позволяет выделить относительно неделимые, совместно функционирующие, взаимодействующие и взаимозависимые между собой элементы (многосубъектность управления): арбитражного управляющего, кредиторов и их коллективных образований (собрания кредиторов, комитета кредиторов), должника, арбитражного суда, федеральных органов исполнительной власти (при банкротстве отдельных категорий должников), Банка России (при банкротстве кредитных организаций).

Комплексность управления, как общесистемный принцип, предполагает взаимную увязку всех формируемых элементов, подсистем, иерархических уровней и комплекса организационных, экономических, социальных, производственных и иных мероприятий по управлению. В связи нахождением субъектов управления банкротством в разных линейных несубординационных (несоподчиненных) подсистемах, иерархия уровней управления имеет свою специфику, которая позволяет выстроить уровни управления по принципу важности принимаемых управленческих решений и многоступенчатости контроля за их исполнением элементами системы. Согласно ст. 12 Закона о банкротстве основополагающие, магистральные решения, воздействующие на ход процедур банкротства принимаются собранием кредиторов (решения о выборе процедуры банкротства, кандидатуры арбитражного управляющего или выборе СРО, об отстранении управляющего и т.д. и о подаче соответствующих ходатайств в суд). Комитет кредиторов, в свою очередь, реализует полномочия предоставленные собранием кредиторов и контролирует деятельность арбитражного управляющего (ст. 17 Закона о банкротстве). Органы управления должника ограничены в принятии управленческих решений, влияющих на движение дела о банкротстве, сфера их деятельности подчинена основной цели системы банкротства - максимальному удовлетворению требований кредиторов. Волеообразование арбитражного управляющего при принятии решений, зависит от воли, выраженной кредиторами через посредство собрания кредиторов, а также интересов иных кредиторов, должника и публичного интереса, обеспечение которого является обязанностью управляющего. Судебное подтверждение отдельных, как правило, наиболее важных управленческих решений (например, введение процедуры банкротства, утверждение арбитражного управляющего, утверждение графика погашения задолженности должника и т.д.) имеет своей целью обеспечение баланса прав и законных интересов всех участников банкротства и ставит арбитражный суд во главе управленческой иерархии.

Многоступенчатость контроля призвана обеспечить управляемость системой, уровни управления здесь распределяются в зависимости от возложения функции контроля на конкретного субъекта управления в той или иной процедуре банкротства (об этом подробнее в параграфе 2 главы 2).

Первичность функций управления, как общесистемный принцип, предполагает зависимость организационной структуры и требований, предъявляемых к деятельности и поведению субъектов управления от содержания, количества и трудоемкости функций управления. Г.В. Атаманчук, рассматривая управление как общественное явление в рамках категории долженствования, видит суть его проявления в активном, преобразующем, наступательном поведении и деятельности: "субъект управления не имеет права ждать, когда кто-то придет к нему за услугой или когда случится какое либо событие, происшествие, требующее его вмешательства"*(215). Однако, поскольку функциональная нагрузка на каждого из субъектов управления различна, их активность в системе банкротства проявляется по-разному. Если арбитражный управляющий осуществляет свои функции на постоянной профессиональной основе, то иные субъекты оказывают управляющее воздействие на систему банкротства по мере движения дела о банкротстве, принимая решения по основополагающим вопросам ведения процедур банкротства и осуществляя контроль за деятельностью друг друга. Арбитражный суд выполняет управленческие функции в рамках осуществления правосудия по делу о банкротстве.

Арбитражному управляющему, как самому активному субъекту управления, законодатель предписывает действовать разумно и добросовестно в интересах кредиторов, должника и общества (п. 4 ст. 20.3 Закона о банкротстве). Вместе с тем, требования разумности и добросовестности поведения иных субъектов управления вытекают из презумпции добросовестности и разумности действий субъектов гражданских правоотношений, установленной п. 4 ст. 10 ГК РФ.

Защита интересов лиц, участвующих в процедурах банкротства, по мнению Э.Н. Ренова, осуществляется управляющим на основании принципов порядочности, объективности, компетентности, профессионализма и этичности, что составляет основу разумности и добросовестности*(216). Отсутствие личной заинтересованности и компетентность, как полагает В.А. Химичев, позволяют арбитражному управляющему действовать разумно и добросовестно в интересах кредиторов и должника и в конечном итоге достичь целей конкурсного процесса*(217).

На основе системного анализа норм ГК РФ, включающих понятия добросовестного или недобросовестного поведения (в частности, ст. 302, 234, 303, 220, 157, 1109), В.И. Емельянов обоснованно приходит к выводу, что "лицо следует считать добросовестным в том случае, когда оно действует без умысла причинить вред другому лицу, а также не допускает легкомыслия (самонадеянности) и небрежности по отношению к возможному причинению вреда"*(218). При этом, ученый выводит формулу добросовестности - "лицо не знало и не могло знать" об определенном факте или событии, повлекшем нарушение права, и, напротив, формула недобросовестности заключается в том, что "лицо знало или должно было знать" о такого рода фактах или событиях. Аналогично формулирует понятие добросовестности участников гражданских правоотношений Е.А. Богданов считая, что под ней следует понимать "субъективную сторону поведения, то есть когда они не знали и не могли знать о правах третьих лиц на соответствующее имущество или иной своей неуправомоченности"*(219).

В отличие от добросовестности, предполагающей незнание лица о возможном причинении вреда другому лицу, разумность, по мнению ряда ученых, характеризует объективную сторону его действий, которые сравниваются с эталонными действиями среднего человека. При этом, если оказывается, что они менее полезны или более вредны для указанного в законе лица, чем действия в той же ситуации разумного человека, значит требование разумности соблюдено не было*(220).

В отношении арбитражного управляющего принцип разумности означает соответствие его действий определенным стандартам, установленным, помимо законодательства о банкротстве, Правилами профессиональной деятельности арбитражного управляющего либо федеральными стандартами, а также выводами правоприменительной практики в процессе реализации законодательства о банкротстве. Добросовестность действий арбитражного управляющего выражается в отсутствии умысла причинить вред кредиторам, должнику и обществу.

Например, согласно постановлению Федерального арбитражного суда Московского округа от 13.03.2003 г. по делу N КГ-А40/1023-03-П установленная Законом о банкротстве обязанность конкурсного управляющего действовать добросовестно и разумно в интересах должника и кредиторов предполагает ее выполнение конкурсным управляющим в соответствии с порядком, предписанным законодательством о несостоятельности. В другом случае, арбитражный суд кассационной инстанции, отметил, что исполняющий обязанности внешнего управляющего продемонстрировал недобросовестное отношение к требованиям закона и арбитражного суда, которое выразилось в уклонении от проведении собрания кредиторов по вопросу утверждения кандидатуры внешнего управляющего, в связи с чем, конкурсные кредиторы вынуждены были по собственной инициативе созвать и провести собрание кредиторов.

Принцип независимости арбитражного управления вытекает из положения нормы п. 2 ст. 20.2 Закона о банкротстве, исключающей заинтересованность управляющего по отношению к должнику и кредиторам.

Недопустимость личной заинтересованности управляющего по отношению к должнику и кредиторам, как элемент содержания принципа независимости арбитражного управления, имеет различное толкование. По аналогии с доверительным управлением раскрывает ее суть А.И. Белоликов. Как только управляющий приобретает интерес в имущественных последствиях управления, он встает в один ряд с выгодоприобретателями, т.е. с кредиторами, что недопустимо в силу сосредоточения в руках управляющего прав распоряжения имуществом должника. А поскольку на собственника не может быть возложена обязанность управлять своим имуществом в чужих интересах, управляющий не может при управлении отстаивать интересы собственника, а значит, арбитражным управляющим не может быть лицо, заинтересованное в отношении должника*(221).

Представляется более уместным провести аналогию с корпоративным законодательством, согласно которому установление критерия заинтересованности участников сделки направлено на предотвращение конфликта интересов между органами юридического лица, которые должны действовать от имени юридического лица добросовестно и разумно, и акционерами, в том числе миноритарными, не способными на этапе заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, защитить свои законные интересы. При этом законодатель преследует цель ввести такой порядок защиты миноритарных акционеров, который позволил бы минимизировать возможный ущерб их законным интересам*(222). Арбитражный управляющий, призванный подобно органам управления юридического лица действовать добросовестно и разумно, не должен быть "заинтересованным ни отдельной имущественной выгодой кредиторов, ни отдельной выгодой самого должника, заботясь в то же время о соблюдении выгод и тех, и других"*(223).

В рамках общесистемного принципа оперативности, предполагающего своевременное принятие управленческих решений по предотвращению и устранению отклонений, можно рассматривать установленную законодателем процедуру принятия решений субъектами управления. Осуществление управленческих функций кредиторами реализуется посредством формирования коллективной воли на собрании кредиторов на основе принципа подчинения меньшинства кредиторов большинству (ст. 15 Закона о банкротстве). В основу определения числа голосов, которым обладают кредиторы, положена зависимость числа голосов, принадлежащих каждому кредитору, от размера его требований к должнику. По общему правилу ст. 15 Закона о банкротстве решения собрания кредиторов по вопросам, поставленным на голосование, принимаются большинством голосов от общего числа голосов конкурсных кредиторов и уполномоченных органов или от числа голосов конкурсных кредиторов и уполномоченных органов, присутствующих на собрании кредиторов. Указанный принцип сформулирован законодателем аналогично принципу проведения собрания акционеров (участников) в рамках корпоративного управления, в связи с чем, указанное правило находится в плоскости гражданско-правового регулирования. Такому пониманию созвучна и правовая позиция Конституционного Суда РФ, содержащаяся в Постановлении N 14-П от 22 июля 2002 г.: "Принятие решения большинством голосов всех кредиторов с учетом принадлежащих им сумм имущественных требований - демократическая процедура, не противоречащая принципу равенства прав всех участников гражданско-правовых отношений...". Реализации общесистемного принципа оперативности служит нормативное закрепление достаточно сжатых сроков обжалования определений арбитражного суда в рамках п. 3 ст. 61 закона о банкротстве.

Общесистемному принципу устойчивости, предусматривающему удержание системы в относительно стабильном состоянии, корреспондирует принцип повышенной активности и дискреции арбитражного суда при рассмотрении дела о банкротстве. Дестабилизация системы управления может возникнуть, например, при отсутствии решения первого собрания кредитора о выборе процедуры банкротства либо в случае ходатайства первого собрания кредиторов о введении конкурсного производства в условиях возможности восстановления платежеспособности должника. В этом случае, законодатель устанавливает обязанность суда самостоятельно определить процедуру банкротства (п. 2 ст. 75 закона о банкротстве) либо отказать первому собранию кредиторов во введении конкурсного производства и ввести реабилитационную процедуру (п. 3 ст. 75, п. 2 ст. 126 закона о банкротстве). Устойчивости управленческих связей способствует и норма п. 7 ст. 45 Закона о банкротстве в редакции от 30.12.2008 г., устанавливающая возможность выдвижения кандидатуры арбитражного управляющего иными лицами, участвующими в деле о банкротстве, помимо заявителя.

И, наконец, оптимальность управленческой деятельности, подразумевающая в общесистемном смысле, многовариантную проработку управленческих решений и выбор в соответствии с определенным критерием оптимального для всей системы варианта, реализуется в положениях Закона о банкротстве, регламентирующих разработку и утверждение плана внешнего управления, плана финансового оздоровления и графика погашения задолженности, сроков и порядка продажи имущества должника в конкурсном производстве.

Оптимальности, как общесистемному принципу, сопутствует принцип участия основных заинтересованных лиц (кредиторов, должника, арбитражного управляющего) и суда в выработке решений, влияющих на ход процедур банкротства на основе диспозитивности. Например, собрание кредиторов вправе принять либо отклонить план внешнего управления, обязав внешнего управляющего доработать план, или обратиться в суд с ходатайством об отстранении управляющего, или принять заявить ходатайство о введении конкурсного производства. В свою очередь, должник в рамках свой компетенции вправе принять решения относительно возможности реализации отдельных мер по восстановлению платежеспособности, а также определить конкретные параметры их осуществления (например, количество выпускаемых дополнительных акций и пр.)

В целом, можно констатировать, что основы, на которые опирается механизм правового регулирования управления в системе банкротства, являют собой организационное начало, с помощью которого происходит реализация общеправовых, межотраслевых, отраслевых принципов и принципов правового регулирования собственно института банкротства.