1632 Г. Оштрафован на 50 тыс. Руб., лишен университетского диплома и адвокатского

звания и выставлен у позорного столба; у него были отрезаны уши, наложены

клейма, и он был посажен в тюрьму. Поучительно, однако, бессилие суровости.

По выходе из тюрьмы Прайн вернулся к литературной деятельности и за нападки

на духовенство снова очутился у позорного столба с новыми клеймами на щеках.

В ту же эпоху типографщик Твин за напечатание неразрешенного цензурой листка

был повешен за руки; у него были вскрыты и изжарены внутренности, четвертовано

тело и части трупа выставлены в разных местах города в назидание...

Печать в правовом государстве

С переходом от полицейского государства к правовому наступает освобождение

печати,- правда, лишь относительное и постепенное. Впервые предварительная

цензура отменяется в Англии в 1694 г.; во Франции декларация прав 1789 г.

объявляет свободный обмен мыслей и мнений одним из наиболее драгоценных прав

человека.

Предупредительные меры

Однако, когда обратным течениям абсолютизма удавалось временно возвратить

утраченное влияние, снова восстановлялась цензура и другие стеснения печати.

При Наполеоне I сразу были закрыты все враждебные ему газеты, и предписано,

чтобы нигде не издавалось ни одной новой. В министерстве полиции было учреждено

для надзора за печатью "бюро общественного разума". Людовик XVIII, заменивший

Наполеона, требовал, чтобы газеты открывались не иначе, как с министерского

разрешения, нуждающегося каждые три месяца в возобновлении: "Во все эпохи,-

гласил его ордонанс 26 июля 1830 г., - повременная печать была ничем иным,

как орудием беспорядка и восстания, и по своей природе она чем-либо иным не

в состоянии явиться", После июльской революции предварительная цензура была

во Франции окончательно упразднена: по словам конституции 1830 г., "она никогда

не может быть более восстановлена". Но позднее, при Наполеоне III, в отношении

печати была изобретена особая система стеснений, по вреду своему для свободы

слова не уступавшая отмененной цензуре. Это - система административных взысканий:

она состоит в предоставлении администрации права делать редактору предостережения

и, в случае их безуспешности, приостанавливать или прекращать повременное

издание за вредное направление. С первого взгляда эта система не кажется столь

тягостной, как предварительная цензура: но именно в ее мягкости и лежала ее

опасность для печати. Под угрозой материального ущерба, а, может быть, и разорения

в случае прекращения издания, редактор невольно становился собственным цензором:

эта необходимость для самого издателя приспособляться к изменчивым видам правительства

должна была оказывать на печать нравственно разлагающее влияние. Тяжесть системы

административных взысканий усугублялась для повременного издания требованием

предварительного разрешения и залога и установлением так наз. штемпельного

сбора,- особого налога с каждого номера и экземпляра газеты,- благодаря которому

дешевая уличная печать удорожалась во много раз.

Однако, как ни разнообразны и ни суровы были все эти предупредительные

меры в отношении печати, они не могли удержать роста общественного самосознания.

Там, где печать не могла развиваться открыто, она уходила в душное подполье,

делаясь еще более непримиримой и фанатичной.

Карательная система

Система предупредительных мер теперь на Западе уже уступила место системе

карательной. Печатать можно все, что угодно, произведение не подлежит предварительному

просмотру и исправлению со стороны цензора; издателю более не грозят взыскания

в административном порядке. Но за всякое правонарушение в печати автору, издателю,

редактору и даже типографу грозит уголовная кара. Печать приобретает ту же

гарантию, что и личная неприкосновенность: она ставится под защиту закона

и суда. Печать не страдает больше за вредное направление, по усмотрению правящей

власти: ответственность устанавливается за нарушение закона - в судебном порядке.

При этом, судом, наиболее авторитетным в вопросах о закономерности мысли и

слова, признается суд присяжных.

Карательная система установилась на Западе - в Англии в первой половине

прошлого века, в Германии-с 1874 г. и во Франции-с 1881 г.: это - годы издания

в названных странах действующих законов о праве печати.

Административные требования в отношении печати по действующему праву

на Западе очень ограничены. Для того, чтобы установить ответственное лицо,

требуется обозначение на каждом печатном произведении имени и местожительства

типографа, при чем на последнего возлагается обязанность сохранять сведения

о своих заказчиках. Если представление нескольких экземпляров и требуется,

то, главным образом, для национальных книгохранилищ. Повременные издания должны

иметь ответственного редактора из числа полноправных граждан: он ставит свою

подпись на каждом номере издания. Во Франции для выпуска в свет нового периодического

издания требуется предварительная заявка прокурору; зато типографию или книжный

магазин можно открывать без всякого заявления какой-либо власти. В Германии,

наоборот, не нужно никакой заявки для выпуска в свет нового периодического

издания, но необходимо предварительное заявление администрации для открытия

типографии или книжной торговли. Однако лишение права содержать типографию

или книжный магазин не может последовать, по германским законам, ни в административном

ни даже в судебном порядке. Германское право допускает наложение полицией

ареста на произведения печати, однако с тем, чтобы в течение 12 часов дело

было передано прокурору и в следующие 12 часов - в суд; если к исходу пятого

дня со времени полицейского ареста суд не подтвердит последнего, издание освобождается.

Указывая правовые гарантии для печати на Западе, нельзя не отметить и

отрицательных сторон в ее современном положении. Карательная система не всегда

обеспечивает в достаточной мере свободу печатного слова в виду крайней широты

некоторых определений действующего уголовного законодательства о печати. Так,

по английскому праву печать отвечает за всякий "пасквиль". Это понятие весьма

растяжимо: английская практика считает пасквилем "возбуждение народного недовольства",

"нарушение общественного мира" и т. д. Впрочем, вследствие того, что дела

о преступлениях печати разбираются судом присяжных, в Англии получается следующее

явление: каждый может огласить в печати все, чего двенадцать его сограждан

не считают предосудительным, и, с другой стороны, подлежит наказанию всякий,

оглашающий то, что в глазах присяжных является предосудительным.

История цензуры в России

У нас, в России, первая типография была устроена в Москве в начале шестидесятых

годов XVI столетия. В 1564 году была отпечатана первая книга: Деяния Апостольские

и послания св. апостола Павла. Первопечатниками были диакон Никольского Гостунского

собора Иван Федоров и его товарищ Петр Мстиславец. Они вскоре должны были

бежать из Москвы вследствие подозрения в ереси.

Лет через двадцать книгопечатание в Москве возобновилось. В течение XVII

века печатались почти исключительно церковные и богослужебные книги. Лишь

в ХVIII столетии начинают печататься богословские и другие сочинения, а вместе

с тем устанавливается и цензура. Первым цензурным учреждением явилась Духовная

Коллегия: так первоначально назывался Святейший Синод. Впоследствии цензура

светских книг была поручена Академии Наук.

До второй половины XVIII века печатать книги можно было только в казенных

типографиях. Первая частная "вольная" типография устраивается в Петербурге

в 1771 году иностранцем Гартунгом: ему разрешено было, впрочем, печатать книги

только на иностранных языках, "дабы казенным типографиям в доходах их подрыву

не было". Оживилось дело книгопечатания с 1783 г., когда было дозволено "каждому

по своей собственной воле заводить типографии", с правом печатать книги на

русском и иностранных языках. Цензура книг была при этом поручена управам

благочиния.

Но уже в конце царствования Екатерины II и при Павле I усиливается отрицательное

отношение правительства к печати. Частные типографии, за исключением лишь

некоторых, устроенных по особому дозволению, упраздняются. Цензура поручается

особым цензурным управлениям. Павел I запрещает впуск в Россию всякого рода

книг, на каком бы языке оные ни были, и даже музыкальных нот, так как "через

вывозимые из-за границы разные книги наносится разврат веры, гражданского

закона и благонравия". Просветом для печати является первая половина царствования

Александра I: он отменяет суровые меры своих предшественников и передает цензуру

книг университетам.

Общая реакция во вторую половину царствования Александра I и особенно

во времена Николая I отражается крайним усилением цензурного гнета. По цензурному

уставу 1826 года, цель цензуры состоит в том, "чтобы произведениям словесности,

наук и искусств... дать полезное или, по крайней мере, безвредное для блага

отечества направление". В чем же этот вред и польза? Запрещаются "всякие частных

людей предположения о преобразовании какихлибо частей государственного управления

или изменении прав и преимуществ" разных сословий и состояний. "История не

должна заключать в себе произвольных умствований, которые не принадлежат к

повествованию"; запрещается описывать бывшие в разных странах возмущения,

если сочинитель "всех горестных последствий возмущения не представляет в спасительное

поучение современникам и потомкам". Философские книги, "наполненные бесплодными

и пагубными мудрствованиями новейших времен, вовсе печатаемы быть не должны".

"Отнюдь не должны быть одобряемы к напечатанию сочинения о правах и законах,

заключающие в себе теории о праве естественном, народном, о первобытном зверском

состоянии человека, будто бы естественном, о мнимом составлении первобытных

гражданских обществ посредством договоров, о происхождении законной власти

не от Бога и т. под." Цензор наблюдает, чтобы в произведениях словесности

"сохранялась чистая нравственность и не заменялась бы одними красотами воображения";

что бы в медицинских науках не выражалось сомнения в духовности души, во внутренней

ее свободе и в ее высшем определении к будущей жизни.

Цензура была изъята из ведения университетов. Под главным управлением

министра народного просвещения учреждаются для надзора за печатью Верховный

Цензурный Комитет и несколько местных комитетов.

Цензурная практика

Как же на деле выполняли цензоры сложные обязанности, возложенные на

них уставом?

Интересные сведения по этому предмету дает история столкновений с цензурой

великих русских писателей - Пушкина, Грибоедова, Лермонтова, Гоголя.

О драме Пушкина "Борис Годунов" был представлен Николаю I особый доклад

шефом жандармов гр. Бенкендорфом: "Литературное достоинство (пьесы) гораздо

ниже, нежели мы ожидали... Все - подражание, от первой сцены до последней.

Прекрасных стихов и тирад весьма мало. Некоторые места должно непременно исключить".

"Представлено, что народ с воплем и слезами просит Бориса принять царский

венец (как сказано у Карамзина), а между тем изображено: что люди плачут,

сами не знают о чем... Затрудняюсь в изложении моего мнения насчет сей сцены.

Прилично ли так толковать народные чувства?" "Сцену в корчме можно бы смягчить:

монахи слишком представлены в развратном виде. Пословица: вольному воля, спасенному

рай, переделана вольному воля, а пьяному рай. Хотя эти монахи и бежали из

монастыря, и это обстоятельство находится у Карамзина, но, кажется, самый

разврат и попойка должны быть облагорожены в поэзии, особенно в отношении

к званию монахов". "Разумеется, что играть ее (пьесу) невозможно и не должно".

Пушкину было предложено "с нужным очищением переделать комедию свою в

историческую повесть или роман наподобие Вальтера Скотта". Он ответил, однако,

что не в силах уже переделать однажды написанное. Три года спустя, по новому

ходатайству Пушкина, ему было, наконец, разрешено напечатать "Бориса Годунова"

"под собственной ответственностью автора".

В комедии "Горе от ума" Грибоедова мы находим множество цензурных поправок.

"Он вольность вздумал проповедать" - цензор исправил: "Вот что он вздумал

проповедать". Вместо "Да он властей не признает" исправлено: "Он ничего не

признает". Слова Чацкого: "Чины людьми даются, а люди могут обмануться", были

исключены, как направленные к колебанию доверия к той власти, которая жалует

чины.

У Лермонтова в "Маскараде" цензор не допустил слова "небесный" рай (про

любовь), заменив его словом "прекрасный". В стихе "Я сам свершу свой страшный

суд" цензор нашел более уместным слово "ужасный". Вместо "Но я - не Бог, и

не прощаю" - поправка цензора: "Но я,- я нет, я не прощаю"...

А вот образцы цензурных поправок в "Мертвых душах" Гоголя. "Он (полицеймейстер)

у нас чудотворец". По цензурной поправке: "чудный человек". "Русь! Русь! Вижу

тебя из моего чудного, прекрасного далека, тебя вижу: бедно, разбросано и

неприятно в тебе". Цензор нашел неуместной такую характеристику, заменив ее

словами: "бедна природа в тебе".

Цензурный террор

Несмотря на строгость цензоров, правительство Николая I находило все

еще недостаточным надзор за духом и направлением книгопечатания. В 1848 году

учреждается цензура над цензурой: создается особый комитет под председательством

Бутурлина для рассмотрения, правильно ли действует цензура. Этот Бутурлинский

комитет обращает внимание не столько на "видимую", сколько на "предполагаемую"

цель автора,- на междустрочный смысл сочинений. Наступает "эпоха цензурного

террора". Подозрительность цензоров доходит до крайних пределов: один цензурный

комитет затребовал в свой состав музыканта для рассмотрения нот, действительно

ли они содержат музыкальное произведение, а не какое-либо безнравственное

и вредное сочинение, написанное в виде нот.

Особое внимание цензуры было направлено на книги для народного чтения.

По правилам 1850 г., цензор наблюдает с особенной строгостью, чтобы в книгах

этого рода не было "не только никакого неблагоприятного, но даже и неосторожного

прикосновения" к правительству "и ко всем поставленным от него властям и законам".

"Цензор не должен дозволять описания особенных бедствий или нужд того состояния,

к которому принадлежит многочисленный класс читателей этого рода книг, ни

современных происшествий, сильно действующих на простонародье с невыгодной

стороны". "Сочинения, в которых изъявляется сожаление о состоянии крепостных

крестьян, описываются злоупотребления помещиков или доказывается, что пере

мена в отношениях первых к последним принесла бы пользу, не должны быть вообще

разрешаемы к печатанию, а тем более в книгах, предназначенных для чтения простого

народа".

Дарование облегчений

При Александре II последовало у нас некоторое улучшение в положении печати.