Глава II. Эстетика клоунады. Разбор ее принципов на примере номеров в. Полунина «Пальто» и «Асисяй».

2.1. Эстетика циркового искусства.

Добраться до тончайшего понимания эстетки клоунады, я предлагаю в 3 небольших шага: эстетика искусства, эстетика циркового искусства и непосредственно клоунады.

Начну с рассмотрения общих эстетических функций искусства. Через идейно-эстетическое воздействие на людей, искусство преобразует реальность. Тем самым это является преобразующей функцией. Французский эстетик М. Дюфрен полагает, что искусство обладает утешительно-ком­пенсаторной функцией, и призвано иллюзорно восстанавливать в сфере духа гармонию, ут­раченную в реальности. А французский социолог Э. Морен считает, что, воспринимая художественное произведение, люди разряжают внутреннее напряжение, порожденное ре­альной жизнью, и компенсируют монотонность повседневности.  Искусство осваивает конкретно-чувственное богатство мира, раскры­вает его эстетическое многообразие, показывает новое в привычном. Искусство возвращает миру его первозданную прелесть, оттачивает наши чувства, учит по-человече­ски воспринимать жизнь. Оно становится призмой цивилизации между глазом человека и природой. Искусство формирует че­ловеческую чувственность, видение мира. Искусство формирует строй чувств и мыслей людей. Воспитательное воздействие других форм общественного сознания носит частный характер: мораль формирует нравственные нормы, политика — политические взгляды, фи­лософия — мировоззрение, наука готовит из человека специалиста. Ис­кусство же, если не побояться тавтологии, готовит из человека человека: воздействует комплексно на ум и сердце, и нет такого уголка человеческо­го духа, который оно не могло бы затронуть своим влиянием.

На основе всемирно-истерической практики человечества, в процессе жизнедеятельно­сти людей возникло богатство человеческого духа, развились эстетические чувства челове­ка, его музыкальное ухо, глаз, умеющий наслаждаться красотой. Многообразие видов искусства позволяет эстетически осваивать мир во всей его сложности и богатстве. Нет главных и второстепенных ис­кусств, но каждый вид обладает своими сильными и слабыми сторонами в сравнении с другими искусствами.

Углубимся в эстетику циркового искусства. Цирк — искусство акробатики, эквилибристики, гимнасти­ки, пантомимы, жонглирования, фокусов, клоунады, музыкальной экс­центрики, конной езды, дрессировки животных. Цирк задает эстетике од­ну из самых сложных загадок: что это за искусство? В чем его специфика? Да и искусство ли это? А может быть, лишь зрелище? Чтобы ответить на эти вопросы важно найти специфику содержания цирка для чего следует понять какова цель циркового представления.

Первое, что бросается в глаза при попытке выявить специфику цирка, — это его «бесцельность», отсутствие сколько-нибудь прямого практиче­ского значения исполняемых номеров. Какой смысл учить льва прыгать через огненное кольцо? Кому нужна собачка, послушно лающая столько раз, сколько того требует цифра, нарисованная дрессировщиком на доске? Ведь лев никогда не станет пожарным, а собака — математиком. Путь к пониманию природы цирка в принципе найден эстетикой при разработке теории прикладного искусства. Ведь еще раньше цирка роди­лась и существует поныне столь же «бесполезная» деятельность, как и обучение собачки делать сальто-мортале. Это изготовление украшений. И впрямь, какое практическое значение имеют бусы или браслет? Казалось бы, работа ювелира бесполезна. Он гранит алмаз, заставляет его сверкать. Но бриллиант не просто сверкает, он выражает силу и власть человека над природой. Если даже самый твердый в мире минерал — алмаз — человек способен огранить, то он свободно владеет всем царством минералов, и нет такого камня, который не был бы покорен человеком. «Бесполезное» занятие ювелира имеет глубокий смысл и основание: созданные им цен­ности воспринимаются как прекрасные.

Искусство цирка — в известном смысле искусство ювелира. Цирковой артист — ювелир не только потому, что от него требуется такое же мастер­ство, такая же точность и филигранность в работе, но и потому, что по са­мому своему смыслу и значению его работа схожа с работой человека, шлифующего алмаз. Дрессировщик подчиняет своей воле царя зверей и тем самым раскрывает безграничную власть человека над всем царст­вом животных. Тот же принцип лежит и в работе акробата, который своим головокружительным полетом раскрывает свободное владение человека пространством, своим телом, чувством равновесия. Марко Поло, венецианский путешественник XIII в., рассказывал, как владыка Китая Кублай изгнал фокусников и акробатов из своей страны. Их было так много, и они так хорошо владели своим оружием, что, перей­дя через многие горы и пустыни, завоевали дальние страны. Объяснить такую распространенность циркового искусства можно только его жиз­ненной необходимостью. Решить сверхзадачу — победить пространство, выказать власть над животным миром, над своим телом — еще недостаточно, чтобы возник цирковой номер. Спортсмен, демонстрирующий рекордные достижения, тоже решает сверхзадачу, но, даже если он будет это делать на арене, он не станет от этого артистом. Артист цирка решает сверхзадачу, добивается сверхъестественных результатов — находит в вещи ее сверхмеру и творит по закону эксцентричности и создает образ человека, решающего сверх­задачу. Благодаря этому возникает номер — художественное произведе­ние циркового искусства, обладающее ритмической и композиционной организацией, продуманным чередованием трюков, реприз, украшенное артистическим общением партнеров. Только обретя образную силу, трюк становится художественно выразительным. Цирк — это не рекордсменство, а образ человека, демонстрирующе­го свои высшие возможности, решающего сверхзадачи, творящего в со­ответствии со сверхзадачей, по законам эксцентрики.