2. Подчинение матери против воли дочери,

зависимость от матери.

Если в первом случае речь шла о «добровольном» согласии дочери на роль «создателя жизни для своей матери», то в данном случае, девушки ощущают явную угрозу своей свободе, но не знают когда и как вырваться из-под этой власти. Они в душе тихо ненавидят, презирают и стыдятся своих матерей, мечтая сбежать от них, высказать вслух всю свою злобу, но боятся, выбирая путь тихого бунта.

***Случай из практики. Олеся, 20 лет. Ее мать имела многочисленные романы с мужчинами, но серьезных отношений так и не смогла создать, замуж не вышла. Сделав в юности 3 аборта, последнюю беременность в 32 года решила сохранить. Так родилась Олеся. Все детство мать внушала девочке отвращение к мужчинам, рассказывала, как трудно найти порядочного, который бы не пил, не изменял, достаточно зарабатывал, любил детей. Олеся была отличницей, примерной девочкой. Мать превозносила ее над всеми остальными сверстницами, внушала дочери, что та уникальная, практически «святая». А попутно настраивала, что ей нужно вырасти, окончить институт, устроиться на хорошую работу и содержать мать в благодарность за все то, что та за нее выстрадала.

Мать хранила девственность дочери как зеницу ока, внушала, что не о каких мальчиках и думать нельзя, пока не закончишь институт. Мать все еще сама покупала дочери одежду на свой вкус, запрещала делать стрижку и сама заплетала ей косички. Однокурсницы считали девушку странной и за спиной смеялись над ней, а она с завистью смотрела на ровесниц, ходивших на свидания. Из-за скованного характера, неумения общаться и неприглядной внешности Олеся не привлекала юношей. Отсутствия внимания к себе девушка воспринимала болезненно, низкая самооценка перерастала в ненависть к себе и матери. Подруг у Олеси не было, а мать продолжала настойчиво говорить с ней как с 8-им ребенком. В Олесе медленно зрело желание бунта.

Она сама стала проявлять внимание к однокурснику Стасу, имевшему инвалидность (заметный горб на спине). Он был также неуверен в себе, как и Олеся. Девушка старательно скрывала эти отношения от матери. Никакой любви к юноше не было: она стеснялась его перед другой молодежью, в стенах института старалась не общаться с ним, чтобы никто не догадался об отношениях. Стас этого не замечал. Он пригласил ее к себе домой, познакомил с родителями. Его родители очень обрадовались, что он нашел себе девушку, отнеслись к Олесе с большим теплом и вниманием. Вскоре выяснилось, что девушка беременна.

Стас и его родители искренне обрадовались. Мать Олеси выступала за аборт, убеждала дочь не связывать свою жизнь с инвалидом, пугала, что может родиться такой же больной ребенок. Но Олеся внутренне очень хотела вырваться из-под маминого гнета. Поэтому выбрала брак с нелюбимым человеком, как меньшее из двух зол.

На консультацию к психологу обратился Стас, когда девочке был год, и когда мать Олеси предложила отдать ребенка ей на воспитание. Жаловался, что теща манипулирует дочерью, постоянно вмешиваясь в их отношения. В итоге этот брак закончился разводом, Олеся сбежала с каким-то дальнобойщиком, оставив ребенка Стасу и его родителям, напоследок попросив, ни в коем случае не отдавать ребенка ее матери. «Мать-захватчица» осталась совершенно одна.***

В данном случае опасность может заключаться в том, что беременная будет руководствоваться деструктивными мотивами сохранения беременности, когда ребенок будет выступать как средство эмоционального отделения от матери, а не как ценность сам по себе. В таком случае высок риск повторения эмоционального захвата (когда дочь будет воспитывать своего ребенка также как мать «захватила» ее), либо отвержения ребенка (когда ребенок, выполнив задачу отделения от матери, больше оказывается не нужен беременной, как в предыдущем случае с Олесей). При любом развитии событий беременная нуждается в психологической поддержке для коррекции деструктивных мотивов сохранения беременности и актуализации конструктивных. Таким женщинам настоятельно рекомендована психологическая помощь в проработке нарушенных отношений с матерью.