Глава II. Карл смелый

Карл Смелый (Charles le Téméraire, что значит еще и «безрассудный») стал герцогом Бургундским в 1467 году, но начал борьбу против Людовика XI еще будучи графом де Шароле.

Личность государя

Филипп де Коммин поступил на службу к графу Шароле, будущему герцогу Бургундскому Карлу, в 1464 году, когда ему не было еще и 20 лет. Как Коммин сам пишет в своих мемуарах, в первые годы своей службы он был человеком неискушенным и не мог судить трезво о достоинствах и недостатках своего правителя. Первые страницы его воспоминаний пропитаны гордостью и восторженностью государем: «Меня лишь поражало, что кто-то осмеливается сражаться с моим господином, поскольку я считал его величайшим из всех…»¹⁵.

Наследник Филиппа Доброго, еще не являясь главным лицом в герцогстве, ведет дела, не советуясь с отцом. Сразу видна его напористость, нежелание повиноваться, возбужденность и стремление обрести власть как можно скорее. Коммин начинает свои мемуары с описания суда, касающегося союза графа с герцогом Бретонским против короля. И мы сразу видим, что конфронтация между двумя сильнейшими правителями начинается уже с первых дней службы Коммина и с первых строк его мемуаров.

Карл подозрителен, не терпит намеков на родство с Людовиком – зовет себя португальцем, тем самым подчеркивая независимость от французского короля. Как только появляется возможность распоряжаться властью в герцогстве, сразу ее захватывает – при живом отце вводит в опалу его фаворитов и берет управление герцогством в свои руки. Это связано со старостью Филиппа Доброго и началом войны за общественное благо. Под лозунгами о «возврате к старым добрым временам», снижении налогов и возвращении былых вольностей городам скрывалось желание ослабить королевскую власть и закрепить независимость феодальной оппозиции.

К своим приближенным Карл относился неоднозначно: «он совершенно спокойно подвергал опасности своих слуг, – пишет Коммин, - используя их, когда нужно»¹⁶. Хотя герцог Бургундский ценил своих придворных, в силу тяжелого темперамента и вспыльчивости он мог относиться к ним крайне грубо. Например, известен случай, когда герцог ударил Коммина сапогом по лицу в присутствии других приближенных, за что те окрестили Коммина прозвищем «голова в сапоге»¹⁷.

На мой взгляд, Карл не умел выбирать правильных людей к себе в слуги: пусть они и были мудрыми, но каждый готов был предать своего правителя. Это и сам Филипп де Коммин, а также граф де Кампобассо, который пользовался доверием герцога в конце его жизни и который был готов предать его в любую секунду.

Из союзов с другими государями герцог старался извлечь как можно больше выгоды. Так, когда Бретонский и Нормандский герцоги, которые были в союзе с Карлом Смелым в войне Лиги общественного блага, заключили с королем сепаратный мир и отреклись от союза с Бургундией, Карл был потрясен и остался один в войне против Людовика XI. Но по Пероннскому договору, на который Людовик XI пошел вынужденно (находясь несколько дней в заточении), Карл потребовал от короля предоставить земли герцогу Нормандскому, тому, кто некогда от него отрекся. Правда, заботился он больше не о нем, а о себе – земли, которые должен был получить герцог, находились по соседству с Бургундией (Бри и Шампань) – приобретя их, феодальная оппозиция чрезвычайно окрепла бы. (Конечно, герцог Нормандский земли эти не получил, а уловкой короля принял в удел Гиень, ведь Людовик XI был не глуп и не хотел усиления оппозиции).

Также и союз Карла Смелого с Эдуардом Английским имел под собой холодный расчет: поддерживая Эдуарда в его внутренней войне с графом Варвиком, он преследовал лишь одну цель – уговорить английского короля пойти войной на французское королевство. Правда, когда это наконец осуществилось, Карл Смелый был занят другим: «герцог с таким упрямством осаждал Нейс, эту сильную и хорошо защищенную крепость, видя, что впервые за всю его жизнь Английское королевство решилось переправить армию по сю сторону моря…»¹⁸. Филипп де Коммин, будучи уже на стороне французского короля, все равно будто расстраивается ошибке Карла: «если бы господь не помутил разум герцога Бургундского и не пожелал спасти наше королевство, которому он оказал столько милостей…»¹⁹. (Естественно, воспользовавшись ошибкой Карла, король не преминул заключить мир с обескураженным Эдуардом, так и не дождавшимся поддержки Бургундии).

Стоит отметить, как ловко Карл Смелый манипулировал женихами своей дочери: «он вовсе не желал иметь сына и не хотел, пока он жив, выдавать дочь замуж, а стремился лишь привлечь к себе тех, кто домогался ее руки, чтобы пользоваться их помощью и услугами»²⁰. В женихах Марии Бургундской ходили герцог Карл Гиенский (брат короля), Максимилиан Габсбург, наследник Священной Римской Империи.

Порой Карл принимал безрассудные решения, что часто приводило его к смертоносной опасности. Так думали об этом приближенные: «если этот юный государь, безрассудный или потерявший голову, погубит себя, то не дадим погибнуть его дому и делу его отца и нашему…»²¹. Вспомнить только, как он заключил в заточение короля Франции Людовика XI в Перонне – кто бы еще осмелился посягнуть на свободу и жизнь венценосной особы?

Любовь Карла Смелого к войне пришла после успеха в одном из сражений на стороне Лиги общественного блага: со слов Коммина, Карл «ликовал, возомнив, будто к нему пришла слава». Впоследствии это ему дорого обошлось: «он перестал прислушиваться к советам других людей и все стал решать сам»²², что совсем не было для него полезным.

Коммин говорил о Карле, что «как только герцог возьмет один город или закончит одну войну, он начнет другую, поскольку такой уж он человек, что никогда не ограничится чем-то одним…»²³. В этом, по мнению Коммина и Людовика XI, и была его слабость.

Уметь контролировать ситуацию и ловко маневрировать в непредвиденных обстоятельствах нужно не только на поле боя, но и в вопросах политики. В этом Людовик XI был намного проворнее и прозорливее Карла Смелого.

Во второй главе своих мемуаров Филипп де Коммин рассказывает о войне против города Льеж, в которой король был вынужден не на долгое время объединиться с Карлом. И по одну сторону фронта они проявили себя совершенно по-разному: Людовик взял на себя командование, и по тому, как «он держал себя и отдавал распоряжения, можно было понять, что он наделен большой доблестью и недюжинным умом…», в то время как Карл смутился и «в этот час вел себя не так хорошо, как хотелось бы многим его людям»²⁴. Это похоже и на поведение государей в политике: Карл был не силен в принятии быстрых решений, тем более тогда, когда перестал слушать советы. Действительно, сам Коммин отмечает, что в распоряжении Карла было много людей и богатств, «но не доставало ему ума и хитрости, чтобы вести свои дела»²⁵.

В конце его неосмотрительность, недальновидность и стремление к славе на поле боя приводят к роковой ошибке: вкупе с нежеланием слушать других это определило его погибель. По словам Коммина, «чем больше он впутывался, тем сильнее запутывался, и лучший способ ему отомстить – предоставить полную свободу действий»²⁶.

Одной из политических целей Карла Смелого, о которых будет сказано ниже, было сделать Бургундию центром Европы. К началу правления Карла это было отчасти осуществлено: под властью Бургундского дома сложилось богатое и густонаселенное государство, уже являющееся европейским культурным центром: «тогда их земли имели больше права называться землей обетованной, чем любые другие в мире»²⁷.

Карл всячески старался поддерживать этот статус: бургундский двор был самым пышным и расточительным: «они [бургундцы] упивались богатством и покоем… и мужчины и женщины тратили значительные суммы на одежду и предметы роскоши; обеды и пиры задавались самые большие, какие я только видел; бани и другие распутные заведения с женщинами устраивались с бесстыдным размахом…»²⁸ – словом, все средневековые развлечения сосредоточились в Бургундии.

Во время войн, помимо хорошо снабженной многочисленной армии, у Карла Смелого были пышные лагеря, производящие впечатление на посольства союзников: «при нем были лучшие драгоценности, много посуды и большое количество других украшений…»²⁹.

Бургундский рыцарский орден Золотого Руна был одним из самых богатых в Европе. У Карла часто устраивались рыцарские турниры, разыгрывавшие сцены из легендарных историй. Коммин и сам участвовал в одной из легендарных постановок, но предпочел не упоминать об этом в своих мемуарах. Стоит отметить, что, по мнению Коммина, именно расточительность и излишняя показушность привели государство Карла в упадок. Символично, что Карл оставил Бургундию разоренную, а печатку, которая раньше висела на его камзоле, продали в Милане за два дуката.

Политические цели, действия, идеалы

Несмотря на то что дух Карла Смелого был пропитан рыцарскими романами, а мечтал он о крестовых походах, немыслимых завоеваниях, от которых уже отказались более современные люди, у него было и много практичных талантов. Т.Н. Грановский пишет о Карле: «Это был человек, который смотрел назад, но употреблял для своей цели новые средства»³⁰.

Герцог Бургундский стремился создать централизованное государство, ведь его земли включали в себя Нидерланды, Фландрию, Франш-Конте, Брабант, у которых не было не только единой системы управления, но и культурного единства. Множество местных правил ограничивали власть герцога, и было сложно взимать налоги с подчиненных земель. Поэтому Карл Смелый учреждает общие для всей Бургундии Генеральные штаты, развивая сословно-представительную систему. Единые штаты выражают интересы всего государства, а, следовательно, представляют не центробежные, а центростремительные силы. Коммин вскользь упоминает о Генеральных штатах в третьей книге – Карл просил их о введении постоянной армии³¹.

Судебная система была также реформирована, и появились парламенты для отдельных владений, а также высшая судебная инстанция – Большой Совет. Была налажена государственная налоговая система: введены упорядоченные налоги и Счетная палата. До Карла Смелого бургундские герцоги не обременяли свой народ тальей – постоянным прямым налогом. Он вводился только в экстраординарных случаях с согласия сословного представительства отдельных земель, а Карл сделал его обязательным и за десять лет правления собрал с подданных столько же денег, сколько его отец, Филипп Добрый, за сорок пять. Такая резкая утрата былой независимости выразилась в восстаниях городов, которые Карл не уставал подавлять в течение всего правления.

По военной реформе, как просил того Карл, появилась регулярная наемная армия. Коммин не раз описывал армию бургундского герцога, которая была одной из самых хорошо оснащенных и богатых в Европе, а также включала в себя наемных воинов из Италии, Англии.

Все реформы Карла были направлены на создание централизованного государства из разрозненных в экономическом, а главное, культурном плане земель. Поэтому любовь Карла к рыцарским обычаям не была просто отсылкой к прошлому – это было государственной идеей, объединявшей все земли вокруг герцога – главного рыцаря Бургундии.

Карл хотел создать собственное государство, соизмеримое с королевством Лотаря, внука Карла Великого. Вот что говорит Коммин: «У него были столь великие замыслы, что и целой жизни не хватило бы для их осуществления, и они были настолько обширны, что и пол-Европы его бы не удовлетворило»³².

По своим владениям Карл был вассалом и германского императора, и французского короля, и он желал получить от них формальную независимость (так как фактически вел политику свободно и находясь в подчинении). Но могущественные монархи не хотели такого сильного противника, поэтому всячески препятствовали образованию независимой Бургундии. Карл Смелый даже добивался королевской короны и получил согласия от Фридриха III. Но встречи так и не состоялось – император не исполнил обещания.

Также Карл Смелый предпринял попытки захватить Лотарингию и Бар, которые вклинивались в его владения, но союз немецких князей, городов и швейцарцев нанес герцогу полное поражение (Между прочим, Людовик XI организовал этот союз, а также ввел Бургундию в экономическую блокаду, приведя ее к разорению).

Возможно, если бы у Карла было больше времени и сил, могущественное государство Бургундия все-таки бы образовалось. Но из двух амбициозных государей – Карла Смелого и Людовика XI – мог остаться только один, и победил более хитрый и расчетливый – человек нового типа, Людовик.

Под властью Бургундского дома складывалось богатое и густонаселенное государство, являющееся культурным центром Европы, чей пышный двор и рыцарский культ привлекал современников. Рыцарство было не только увлечением Карла, но и связующей идеей всего государства. Герцог Бургундский мечтал культурный центр Европы соединить с политическим и создать могущественную державу.

Он упорно шел к своей цели: предпринял попытки централизации путем введения Генеральных штатов, судебной реформы, единой налоговой системы, регулярной армии. Бургундия имела свободу действий во многом благодаря смелой политике Карла. Но где была смелость, там недалеко и до отчаянности и самолюбия. Коммин пишет: «его благодеяния были не слишком великими, поскольку он хотел всем дать почувствовать их… он жаждал великой славы, что более всего и толкало его к войнам, и желал походить на тех государей древности, о которых после смерти говорили: он был храбр, как никто иной в его время»³³.

В силу его тяжелого темперамента и прямолинейности многие не любили Карла, что видно и в предательстве приближенных, и в том, как за его спиной его поднимали на смех, изображая топанье ногами, клятвы святым Георгием и вечные ругательства. Также о многом говорит отношение Коммина к военным кампаниям герцога на исходе лет Карла: он называет осаду Нейса «безумной затеей»³⁴, осаду Нанси – «поиском вчерашнего дня»³⁵.

Филипп де Коммин считает приход к власти Карла Смелого началом конца Бургундского дома. Действительно, после его смерти Бургундия распалась, и части бургундских владений отошли Франции и Германской империи.

По мнению Грановского, несправедливо считать Карла поверхностным, «бешеным» человеком. Просто он был «последний представитель феодализма в Европе, которая оторвалась от феодализма»³⁶.