Случай с аполлоном

Бывает в жизни так: при самых лучших намерениях получается совсем наоборот.

Однажды у нас в Москве случилась ошибка - пустяшная, как бы это сказать: недоразумение в области науки,

А именно общество людей хороших и почтенных создало в Москве училище живописи, ваяния и зодчества, откуда вышли художники, архитекторы и ваш покорный слуга, и это Московское художественное общество однажды резонно, нашло, что художникам надо дать лучшее образование, поднять их научные познания.

Вот и назначен был новый директор. Преподаватели радовались, сияли ученики. В прекрасную квартиру (отопление и освещение) приехал новый директор, человек серьезный, роста небольшого... Его фамилию я теперь забыл: не то Випнер, не то Гипнер. Извините - память стала изменять⁴¹⁰.

Преподаватели наши были все художники славные: Саврасов, Перов, Прянишников, братья Павел и Евграф Сорокины, Поленов, Маковский - ныне люди умершие.

Собрались учителя и ученики в актовом зале прекрасной школы нашей послушать нового директора. Он появился на возвышенном месте, где был покрыт зеленым сукном небольшой стол, в вицмундире и при орденах.

Посмотрев на нас строго сквозь большие роговые очки, новый директор сказал:

- Отсутствие знаний в художниках лишает их произведения смысла, который они должны иметь... Вот пример: картина Куинджи «Украинская ночь», вызвавшая столько шума в публике и имевшая такой успех⁴¹¹. Однако художник ошибся... Всякий, кто знаком хотя бы немного с астрономией, видит, что на картине Куинджи нет звезд Южного созвездия...

- Скажу, что не только художники, - продолжал директор, - но и поэты русские отличались недостатком научных знаний. Вот хотя бы прославленный Пушкин не знал ботаники... Он писал:

Люблю ваш сумрак неизвестный

И ваши тайные цветы...

Как же это «тайные»? Позвольте! Названия цветов все известны. Не секрет! Никаких тайных цветов в природе не существует...⁴¹².

Другой случай: Лермонтов, тоже поэт знаменитый, в зоологии делал непростительные промахи. Вот его стихи:

И Терек, прыгая как львица,

С косматой гривой на хребте...⁴¹³.

Какая лее у львицы грива? Где же-с? Грива у льва, а львица без гривы. Только мифология античных греков не делала ошибок: боги их и музы имели реальный образ людей.

- Позвольте спросить, господин директор, - вдруг раздался голос одного из учеников по фамилии Пустышкин, - а что, и теперь в Греции есть кентавры?

Все как-то сразу приумолкло.

* * *

Еще случай... В залах прекрасной школы нашей стояли античные статуи - гипсовые копии Венеры Милосской, Аполлона Бельведерского, Лаокоона, Германика, Вакха, Дианы, Гладиатора, Гермеса и других. И все они - как есть голые...

Это показалось нашему мужу науки не совсем приличным. Прежде, в Элладе, все это ничего, ну а теперь, в Москве, хотя, конечно, они и гипсовые, да все же нехорошо как будто...

И вот позвал новый директор мастеров-штукатуров, заказал им виноградные листья и в одну ночь все незаметно исправил: антики украсились листьями - Аполлон, Лаокоон с сыновьями и даже Венера - все прикрылись листьями.

Все бы ничего... Но тут кто-то (из учеников, должно быть) взял потихоньку и нацепил Аполлону штаны, такие легонькие, в полоску. Он проделал это ночью, а утром вся школа хохотала.

И началось... Преподаватели заседали, член Академии художеств приехал из Петербурга. Заседали долго и решили вновь снять виноградные листки. Но как восстановить утраченное? Гипсы стыдливой операцией были до известной степени, искалечены. Надо в Рим отправлять, в Париж - формовать... Невозможно! Вся Москва тогда потешалась. А московский генерал-губернатор в ту пору, князь Владимир Андреевич Долгорукий, был попечителем Училища⁴¹⁴. И вот меня, ученика, вызывают в канцелярию школы и приказывают явиться к одиннадцати утра в контору самого генерал-губернатора на - Тверскую.

- Не знаете ли, зачем? - спрашиваю.

- Там узнаете, - сухо ответил мне письмоводитель и дал письмо от инспектора...

Иду я и думаю: «Что бы это значило? Ведь я стипендиат князя. Сам выбрал за успехи. В чем дело?»

Пришел, секретарю письмо подал. Секретарь прочел и сказал курьеру:

- Проводи к князю.

В большой комнате с каменным полом около плиты стоял небольшого роста, седой, плотный и бодрый старик. Военная тужурка была расстегнута, в руках он держал вертел, на котором были куски мяса. Он положил вертел в открытую плиту, где пылал огонь. Около стояла изящно одетая в черный шелк женщина с небрежно взбитыми волосами. Ее красивые и ласковые глаза с улыбкой смотрели на меня. Она сказала:

- Ты знай, красивый малшик, некорош сердить твой добрый нашальник. Ступай на мой Париж: полушить изящный манер, снимай шляпа пред твой добрый экселянс.

- Аполлону надеть штаны! - сказал по-французски Долгорукий. - Это ты сделал?

- Нет, не я, - отвечаю.

- А кто?

- Знаю, но сказать не могу.

Старик Долгорукий пристально посмотрел на меня:

- Передай-ка, что шутить довольно, иначе это уже пошло будет. Ведь Аполлон - ваш бог... Пошлость не может быть рядом с высоким. Ступай...

На другой день шел дождь.

Я видел, как около подъезда Училища ломовые тащили рояль и мебель из квартиры директора: он уезжал.

* * *

Вскоре я получил серебряную медаль за - живопись. Левитан тоже. В училище состоялся торжественный годичный акт. В огромном чудесном зале Растрелли за большим столом сидели члены Художественного общества и преподаватели. Посредине - князь Долгорукий, рядом с ним - княгиня С.С. Голицына⁴¹⁵. Выдавали дипломы школы и награды.

Меня вызвали. Долгорукий вынул из коробки медаль и передал Голицыной, а та положила мне блестящий кружочек в протянутую руку в белой перчатке. Долгорукий, смеясь, что-то сказал ей, показывая на меня. «Это про Аполлона», - подумал я. Голицына засмеялась. Долгорукий передал мне два запечатанных конверта. После этого я отошел к ученикам и видел, как Левитан тоже получил медаль и конверты.

Церемония окончилась. Мы оба с Левитаном, удалившись в угол натурного класса, вскрыли конверты: в них оказались дипломы на звание художника и потомственного почетного гражданина⁴¹⁶. В других конвертах были бумажки по сто рублей, совершенно новые.

Мы тотчас поехали к Антону Павловичу Чехову - звать его в Сокольники. А.П. Чехов посмотрел на наши медали и сказал:

- Ерунда! Не настоящие.

- Как не настоящие! - удивился Левитан.

- Конечно. Ушков-то нет. Носить нельзя. Вас обманули - ясно.

- Да их и не носят, - уверяли мы.

- Не носят!.. Ну вот. Я и говорю, что ерунда. Посмотрите у городовых вот это медали. А это что? Обман.