Вопрос 4.

Вопрос 5. ЯЗЫК — важнейшая знаковая система в человеч. культуре, средство членения, классификации и надындивидуальной фиксации опыта, посредством к-рого осуществляется речевое общение и понятийное мышление. Благодаря Я. возможны собственно человеч. формы социального взаимодействия, а также порождение, переработка и хранение информации в культуре. В отношении к системам коммуникации животных Я. человека обладает важным сходством (использование выразительных движений тела, у чел. — преим. артикулярного аппарата) и рядом качеств. отличий, среди к-рых основные: произвольность язык. знаков, возможность отсылки к предметам и ситуациям, не представленным в данный момент в чувственном опыте; наличие т. н. двойного членения; возможность построения неогра-нич. числа сообщений; возможность построения метавысказываний, отсылающих к Я., а не к внеязык. действительности; культурная передача Я. при помощи традиции; возможность реализации не только в изначально присущей Я. звуковой субстанции, но и в письменной или жестовой речи, в др. кодах; возможность построения вторичных знаковых систем на осн. языка.

Идеология — система концептуально оформленных взглядов и идей, выражающая интересы различных социальных классов, групп, обществ, в которой осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, а также либо санкционируются существующие в обществе формы господства и власти (консервативные идеологии), либо обосновываются их преобразования (радикальные, революционные идеологии).

Идеология — не наука (хотя может включать в себя научные знания): в отличие от науки идеология не только представляет собой знание о социально-политической жизни, но также включает в себя оценку (степень желательности/нежелательности с точки зрения субъекта идеологии) тенденций, процессов и различных сил этой социально-политической жизни.

Вопрос 6.

«Я» и «Мы» в культурах и языках.

Виды культур.

Разница культур в первую очередь ассоциируется с национальными различиями: японцы, англичане, масаи, русские, испанцы, китайцы, эскимосы – все такие разные и физически, и – особенно! – культурно. В этом случае международные, межнациональные различия легко объясняются целым рядом хорошо изученных и описанных в научной литературе причин. Все эти разные народы живут в разных географических зонах, в разных местах нашей очень многообразной планеты, отсюда – разница между культурами юга и севера, запада и востока, островными и континентальными, равнинными и горными и т.п.

Несомненно, географическое положение местопребывания народа, климат, флора и фауна оказывают влияние на образ жизни людей, на их культуру.

В 18 веке идею о влиянии географических факторов на то, что мы теперь называем «национальный характер» (а тогда речь шла о «духе народа»), развивали французские просветители, в особенности Шарль-Луи Монтескье. В своем главном труде «О духе законов» он писал, что «многие вещи управляют людьми: климат, религия, законы, принципы правления, примеры прошлого, нравы, обычаи; как результат всего этого образуется общий дух народа.

Однако, главным фактором, формирующим и культуру, и национальный характер Монтескье считал климат. При этом народы жарких стран робки, ленивы, но эмоциональны, народы холодного климата мужественны, отважны, но равнодушны к удовольствиям. По мнению Монтескье, климат играет решающую роль в начале исторического развития, затем, начинают действовать другие факторы: «над дикарями властвует почти исключительно природа и климат», в то время как «китайцами управляют обычаи, в Японии тираническая власть принадлежит законам» (там же).

География определяет историю, а вместе они формируют культуру: различия климата, растительности, животного мира и, следовательно, способов добывания пищи формируют разные виды образа жизни и, соответственно, разные пути культурного развития. И опять обратимся к нашей поддержке и опоре – к языку. Он подтверждает правоту сказанного. Как уже говорилось (см. Главу I), первоначальное значение латинского слова cultura – это обработка, возделывание земли. Соответственно, исторически культуры разделились по этому параметру на злаковые (рисовые, пшеничные, кукурузные и т.п.) и скотоводческие. Злаковые требуют оседлости: растения не могут следовать за человеком-кочевником. Разные способы добывания пищи требуют разной степени коллективного труда. Рисовые поля, например, можно было обрабатывать только коллективно. Пшеница, кукуруза требуют меньше усилий, и их можно выращивать на уровне семьи или даже индивидуально. Робинзон Крузо, как известно, нашел горсть семян пшеницы в кармане и обеспечил себя хлебом. Соответственно, культуры делятся на коллективистские и индивидуалистские.

В центре внимания первых стоит, как это ясно из названия, коллектив, вторые также явно сосредоточены на интересах отдельного человека. Восточные культуры, как правило ориентированы на коллектив, западные – на индивидуума.

Коллективизм и индивидуализм, лежащий в основе культур и определяющий существенные различия между ними, тесно связан с представлениями о горизонтальном (для индивидуалистских) и вертикальном (для коллективистских) типах общества.

Горизонтальные общества и культуры заявляют, что они зиждутся на идее равенства всех людей: люди всех возрастов и рангов родились равными, стоят на одном уровне («горизонтальном») и должны иметь равные возможности. Западные культуры и особенно Америка, которую населяют обиженные неравенством на родине эмигранты, считают себя примером горизонтальных общественных устройств.

Вертикальные культуры признают общественную иерархию, разницу в статусе (старшие выше младших, учитель выше ученика, офицер выше рядового и т.п.). Еще Конфуций, величайший философ древнего Китая, развивал эту мысль, считая, что вертикальная, иерархическая система нужна для соблюдения порядка.

Основной принцип японцев и китайцев – быть, как все. Это значит: не выделяться из коллектива ни внешне, ни внутренне, подчинить свои личные нужды, интересы, способности, таланты нуждам и интересам коллектива, не возвышаться над ним ни в коем случае – ни в переносном смысле слова, ни даже в прямом.

Когда я приехала читать лекции в университет Хоккайдо в 2001 году, вошла в аудиторию и начала с обычных вводных слов, меня очень вежливо остановили и почтительно попросили сесть. Я никогда в жизни не читала лекции сидя. На лице моем отразилась такая степень недоумения и беспомощности, что мне сразу объяснили: «Если Вы стоите, Вы противопоставляете себя аудитории, и возвышаетесь над нею, смотрите на людей сверху вниз». Читать лекцию сидя было мучительно: не было визуального контакта с аудиторией, я видела только первые ряды, все было непривычно, а главное, в моем сознании, обусловленном моей родной культурой, стоять перед сидящими людьми означает выказать им особое уважение: они удобно сидят, а я стою перед ними и как бы отчитываюсь, обслуживаю или прохожу испытание.

Вторую лекцию я начала со слов: «Я знаю, что в Вашей стране лектор должен сидеть наравне со слушателями, хотя для представителя русской культуры это странно и неудобно». Аудитория реагировала очень одобрительно, и моя надежда на что-нибудь «вежливое» (с нашей точки зрения) вроде: «Пожалуйста, поступайте, как Вам удобно, Вы наш гость» и т. п. угасла. Как лингвист я всегда культуру «поверяю» языком, (как музыканты алгеброй – гармонию) и после первой лекции спросила у коллег, знающих японский язык, что говорят японские пословицы по этому поводу, т.к. именно этот вид фольклора особенно ярко представляет культуру, систему ценностей, представления о правильном и неправильном, нормы поведения своего народа.

Японские пословицы «поверили» и «подтвердили» японскую культуру: «торчащий гвоздь забивают», «торчащую сваю волны бьют». Помимо основного содержания обеих пословиц – не высовывайтесь, не выделяйтесь из себе подобных, обратите внимание на оттенок угрозы в первой из них и на «островное» (или «приморское?») мышление во второй.

Всякое «выпадение» из коллектива, даже по совершенно объективным обстоятельствам, вызывает у японцев негативную и даже агрессивную реакцию. Интересные данные по этому вопросу приводятся в немецком журнале «Wirtschaftswoche» в статье под названием «Чужие на Родине» (Fremd in der Heimat) с еще более откровенным подзаголовком: «с японцами, которые возвращаются из-за границы домой, обращаются, как с прокаженными».

Десятилетняя Шиори Осава вернулась в Яопнию после шестилетнего пребывания с родителями в Германии. В школе ее восприняли как чужую, как отщепенку, ее «отрезали от коллектива и терроризировали как аутсайдера». Ее перевели в частную женскую школу, но дистанция сохранилась и там. Сегодня 27-летняя Шиори объясняет это с помощью известной уже нам пословицы: «Я приехала из вне, у меня был другой опыт, другие впечатления. Я была гвоздем, выпирающим из стены». Ее положение улучшилось только когда она стала осторожной и перестала высказывать свое мнение, упоминать Германию и, главное, воздерживаться от оценок.

Коллективная культура японцев определяет их образ жизни и поведение с самого раннего возраста и до последнего дня.

В японских семьях дети обычно спят в одном помещении с родителями несколько лет: это должно развить у них чувство зависимости и тесной связи с семьей. Напротив, в американской культуре как явно индивидуалистически ориентированной дети очень рано отделяются в другую комнату: это должно развить у них чувство независимости и самостоятельности.

В Саппоро где-то около 4 часов вечера в зимнее время и в 5 часов летом на улице раздается мелодичный звуковой сигнал – знак, что дети находящиеся вне дома (на прогулке, в гостях и т.п.), должны вернуться домой.

Когда в Москве в аэропорту Шереметьево девушка из японской туристической группы была задержана для уточнения каких-то деталей в ее документах, вся группа вышла из самолета, чтобы не оставить ее одну. Все проблемы с документами решились очень быстро.

Для представителей индивидуалистических культур западных стран наиболее естественной реакцией было бы «это ее проблемы, меня это не касается». Боюсь, что в такой ситуации представители русской – коллективистской – культуры, травмированные строгостью советского режима, сидели бы в самолете с тайной приятной мыслью: «Слава Богу, у меня все в порядке».

Из западных культур наиболее ярким воплощением индивидуалистической культуры являются английская и американская культуры. Если культуры типа японской требуют растворения человека в коллективе, подчинения своих нужд и интересов общественным, осознание своей полной зависимости от общества, то индивидуалистические культуры основываются на противоположном принципе подчеркнутого уважения к «правам человека», к его индивидуальным способностям, потребностям и стараются воспитать независимость.

Английская культура всегда отличалась повышенным

вниманием к индивидууму, провозглашая принцип максимальной неприкосновенности его частной жизни и всячески сопротивляясь неизбежному влиянию со стороны общества, его насильственному вторжению в духовный мир человека. Сразу же оговорим очевидную вещь: обе задачи – и абсолютная свобода, и абсолютная зависимость человека от общества одинаково недостижимы, речь идет о тенденциях культуры и, соответственно, идеологии, общественной пропаганды и т.п.

Яркий пример из ранней истории Северной Америки. Первыми европейскими переселенцами были, как известно, англичане. Все переселенцы ехали в Америку не от хорошей жизни. Для того, чтобы оставить родную страну, дом, друзей, привычный образ жизни и поехать навстречу неизвестным опасностям, должны были быть очень серьезные причины недовольства жизнью. Переселенцы ехали в Новый Свет со своими представлениями о Хорошей Жизни, со своей Английской Мечтой о прекрасном, которая и легла в основу Американской Мечты – стержня культуры и идеологии современных США.

Нет сомнения, что ключевое понятие западной культуры – это культ индивидуума, уважение к потребностям и чувствам отдельного человека и игнорирование коллектива. Соответственно, и все системы – экономика, политика, культура – направлены на максимально полное обслуживание индивидуума. В качестве примера – неожиданный (для нас, представителей другой культуры) материал: текст, напечатанный на оберточной бумаге отеля «Хилтон» в Чикаго, своего рода идеологический манифест или даже гимн, ода индивидуальности: «Our commitment to diversity. We respect the individuality of all our customers and employees – a fact that guides the way we do business every day. We strive to create a comfortable, welcoming atmosphere for all of our customers, complete with a wide array of quality merchandise and excellent personal service. All of our employees and their individual viewpoints, beliefs, experiences and backgrounds are highly values, and we are dedicated to making the most of each person’s abilities». (Наша преданность разнообразию. Мы уважаем индивидуальность всех наших клиентов и работников – вот тот факт, который каждый день определяет принцип нашей работы. Мы стремимся создать удобную, гостеприимную атмосферу для всех наших постояльцев, предлагая им массу качественных товаров и прекрасное индивидуальное обслуживание. Все наши работники и их личные точки зрения, верования, опыт и происхождение очень ценятся, а мы нацелены на то, чтобы извлечь как можно больше пользы из способностей каждого).

Своеобразный манифест индивидуализма, или, вернее, плач по ослаблению культа индивидуума, его права на неприкосновенность индивидуального мира представляет собой статья Уильяма Фолкнера с характерным названием: «What Happened to It? [Что с ней случилось?]».

Оказавшись в центре внимания «свободной прессы» после получения Нобелевской премии, Фолкнер с горьким разочарованием обнаружил, что Американская Мечта о священном праве на индивидуальность, на личную жизнь, на свой отдельный, индивидуальный мир не сбылась.

Уже первая фраза этой статьи говорит сама за себя: «The American dream was a sanctuary on the earth for individual man [Американская Мечта была земным убежищем для личности]».

С самого раннего возраста американским детям внушают мысль о самостоятельности, независимости, ответственности за самого себя, собственной индивидуальности и уникальности. Выше говорилось о том, что их отселяют от родителей в отдельную комнату в очень раннем возрасте – с этой целью. При этом по заведенному порядку (читай: в соответствии с правилами общей культуры) никто не имеет права переступить порог этой комнаты, не постучав в дверь.

Для сравнения: в японских семьях принято, чтобы мать сидела с ребенком, когда он спит. Это высшая форма общения, обеспечивающая их самую тесную связь и взаимозависимость, и это важнее, чем активное общение с ребенком.

Итак, американский ребенок с самого детства знает: он индивидуум, он личность, его право на индивидуальность священно.

Даже маленькие дети в Америке имеют право на собственное мнение. Гари Алтен в своей книге, посвященной американскому образу жизни, приводит следующий пример: родители всегда спрашивают своего ребенка, которому исполнился всего лишь год, какого цвета воздушный шарик он хочет, какую ему купить шоколадку или рядом с кем хочет сидеть – с мамой или с папой.

В сознании американцев индивидуализм напрямую ассоциируется со словом «свобода», свобода же в свою очередь значит «независимость», «независимость от диктата государства и какого-либо другого органа власти».

Однако, люди рождаются не только равными, но и разными. Равенство людей предполагает равные права и возможности для всех. Однако равенству противостоит «разность» людей, их разнообразие, отдельность, индивидуальность.

Идея равенства людей, таким образом, противоречит идее их индивидуальности, их разнообразия. Одно из неразрешимых противоречий американского общества и американской культуры – это то, что Американская Мечта, предполагающая, что все люди будут иметь равные возможности ее осуществления, находится в противоречии с индивидуалистической культурой, культом отдельного человека, индивидуума, требующего от общества своего особого внимания, ухода, особых прав, соответствующих его уникальному «Я».

Равенство предполагает нивелирование, усреднение людей, подчиняющих свои желания и нужды требованиям коллектива, растворяющим свое «я» в «мы».

Советский союз был гигантским историческим экспериментом равенства, «мы» всячески вытесняло «я», на это были направлены огромные усилия идеологии и государства. Как продукт советского общества могу свидетельствовать, что мы росли с мыслью: подчинить желание и нужды личности коллективу, обществу, «стране героев, стране мечтателей, стране ученых». За нас решало, как нам жить, мудрое правительство, могучая Партия, великий Вождь – отец, пекущийся о нашем отечестве. Мы получили многое: бесплатное образование для всех (как оказалось в последствии, одно из лучших в мире, что доказала, в частности, интенсивная «утечка умов» - brain drain), бесплатную систему здравоохранения, статус супердержавы, наконец.