Вопрос 10. Критическое направление в историографии второй четверти XIX века.

Новый этап в развитии отечественной историографии связан с возникновением критического направления в исторической науке. В ходе полемики вокруг «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина подверглись критике мировоззренческие основы его концепции, понимание задач и предмета исторических исследований, отношение к источнику, трактовке отдельных явлений русской истории. Наиболее ярко новое направление проявило себя в творчестве Г. Эверса, Н.А. Полевого и М.Т. Каченовского.

Эверс Густав (1781–1830). Труды Эверса посвящены начальным этапам русской истории, например «История Руссов» (1816). В своем исследовании, в отличие от Карамзина, происхождение русского государства он рассматривает как результат внутренней жизни восточных славян, которые еще в доваряжский период имели самостоятельные политические объединения, верховных властителей (князей), использовавших для укрепления своего господства наемных викингов. Потребность объединения княжеств для решения внутренних и внешних проблем и невозможность осуществить ее в силу раздоров между ними в борьбе за главенство, привели к решению передать управление чужеземцу. Призванные князья, по мнению Эверса, пришли уже в государство, какую бы форму оно не имело. Элементы государственности, пишет Эверс в своей книге «Древнейшее право Руси», существовали у славян ещё в VI веке. Этот его вывод разрушал традиционное для русской историографии представление о том, что история России начинается единодержавием Рюрика. Эверс также подверг сомнению господствующее в историографии утверждение о скандинавском происхождении варягов-русов. Эверс приходит к выводу, что нужно изучать историю общества, а не государства.

Михаил Трофимович Каченовский (1775–1842). Труды Болтина подтолкнули его к критической разработке источников русской истории. Вдохновителем Каченовского стал немецкий историк Нибур, отвергавший древнейший период римской истории как баснословный. Идя по его стопам, Каченовский объявил баснословным весь киевский период, а летописи, «Русскую правду», «Слово о полку Игореве» назвал подделками. По мнению Каченовского, на Руси, приблизительно до XIII века, будто бы ещё не сложился соответствующий уровень грамотности и культуры, которые бы позволили составить такие источники, которыми пользовался Карамзин. Следовательно, ПВЛ и другие источники были составлены в значительно более позднее время. Каченовский предлагает свою методику источниковедческого анализа – по двум уровням критики: внешней (палеографический, филологический, дипломатический анализ письменных источников с целью установления даты и подлинности) и внутренней (представление об эпохе, отбор фактов).

Своей постановкой вопроса о необходимости критического рассмот­рения древних русских памятников Каченовский заставил не только современников, но и последующие поколения истори­ков думать над ними, «терпеть беспокойство, сомневаться, рыться в иностранных и отечественных летописях и архивах». Предложенные им принципы анализа источников в целом были правильными, но заключения относительно древнейших русских памятников и русской истории в IX–XIV вв. были несостоятельны и отвергались как их современниками, так и последующими поколениями историков.

Николай Алексеевич Полевой (1796–1846) вошел в историческую науку как историк, выдвинувший и утвердивший в ней ряд новых понятий и проблем. Он являлся автором 6-томной «Истории русского народа», 4-томной «Истории Петра Великого». Полевой часто делал субъективные выводы. Он говорит, что прежде всего нужно описывать историю народа, а не государства. Однако Полевой не смог написать историю русского народа, не пошел дальше общих фраз о «духе народа», ограничившись некоторыми новыми оценками тех или иных событий. В конечном итоге история народа в концепции Полевого остается все той же историей государства, историей самодержавия.