2. 5. Огонь и свет в ландшафтном зрелище

Огонь издревле символизирует очищение, дающую жизнь производящую силу Солнца, обновление жизни, оплодотворение, силу, мощь, энергию. Огонь домашнего очага – центр дома. Многие народы считали огонь живым существом со своеобразным характером. Огонь дает свет. Свет, в свою очередь ассоциируется со знанием, просвещением, открытием сущности в противовес тьме, олицетворяющей заблуждение, духовную слепоту и т. п.

Праздник огня завершает карнавалы. Одно из таких огненных действ в Риме издревле носит название «Moccoli» (т. е. огарки). Это грандиозная циркуляция огня по Корсо и по прилегающим улицам. Каждый обязан нести зажженную свечу. «Sia ammazzato chi non porte moccolo!» то есть «Смерть тому, кто не несет огарка!» С этим кровожадным криком каждый старается погасить огонь у другого (12, с. 269).

Э. Золя впечатляюще отобразил в романе «Лурд» картину массового шествия с зажженными свечами. «Стало светло, как днем. Освещенные снизу, деревья зеленели, словно нарисованные, напоминая декорацию. Хоругви с вышитыми на них фигурами святых, украшенные толковыми шнурами, стояли неподвижно, резко выделяясь над этим движущимся костром. Вся скала, до самого собора, шпиль которого белел на черном фоне неба, была озарена отблеском пламени от свечей; холмы по ту сторону Гава были также освещены, и среди темной зелени мелькали светлые фасады монастырей.

Зрелище было изумительное. Дрожащие огоньки отделялись от огромного костра и медленно плыли в гору; казалось, ничто не удерживает их на земле и они вот-вот взмоют ввысь, словно солнечная пыль, клубящаяся во тьме. Вскоре они слились в косую све­товую полосу, которая внезапно сломалась под острым углом, чуть повыше обозначилась новая полоса, также переломившаяся. Наконец, весь холм избороздили ог­ненные зигзаги, словно падающие с темного неба молнии, как их изображают на картинках. Однако линия огоньков медленно и мягко скользила вверх, как светящийся поток. Лишь время от времени, когда шествие скрывалось за деревьями, цепь вдруг обрывалась. Но огоньки тотчас же появлялись опять, то вновь пропадая, то возвращаясь. Наконец шествие поднялось на вершину холма и скрылось за последним поворотом» (38, с. 256).

Процессия все шла и шла, яркие язычки пламени непрерывной цепью появля­лись из-за собора, искрясь в темноте, как неиссякаемый источник. Гигантский поток огоньков опоясывал тьму горящей лентой. Но самое красивое зрелище представ­ляла собою площадь Розер: голова процессии, медленно двигавшаяся вперед, повернула теперь в обратную сторону – образовался круг, который все суживался; от этого круговорота усталые паломники совершенно теряли голову, и пение их перешло в исступленный вопль. Вскоре круг стал горящим ядром звездной туманности, опоясанным бесконечной огненной лентой, ядро расплывалось и стало озером. Вся обширная площадь Розер превратилась в море огня, катившее в бесконечном водовороте свои сверкающие волны. Отблеск зари освещал собор, а весь горизонт погрузился в глубокий мрак. Несколько свечей бродили вдали, похожие на светлячков, которые прокладывают себе путь во тьме. На вершине Крестовой горы, очевидно, блуждало оторвавшееся звено процессии, потому что и там, под самым небом, мигали звездочки. Наконец появились последние паломники со свечами; они обошли лужайки и утонули в море огней. Тридцать тысяч свечек с разгорающимся пламенем кружили под необъятным спокойным небом, где бледнели звезды. Светящаяся мгла возносилась ввысь вместе с песнопением, звучавшим все с той же настойчивостью. Гул голосов и припев «Ave, ave, ave, Maria!», казалось, исходил из огненных сердец, изливавших свою мольбу об исцелении плоти и о спасении души» (Там же с. 269).

Хождение с зажженными свечами, это, как писал Дж. Фрэзер, «средство максимального распространения благотворного влияния солнечного света, слабой имитацией которого являются мерцающие огни» (Цитир. по: 17, с. 278).

Культ огня в самых различных формах повсеместно дожил до начала XXI века.

Вот финал восторженного рассказа Юрия Бриля, одного из гостей театрального проекта, реализованного на археологических раскопках древнего поселения Аркаима, открытого в Челябинской области: «Бум! Бум! Бум! Бу-бу-бум! Ночь, тьма египетская, откуда барабан? На вершине Шаманки вдруг вспыхивает костер, через мгновение, чуть ниже, рядом, – другой. И еще ниже вспыхивает, еще... Костры, полыхая, сбегают в долину, будто сам Агни-бог решил наведаться к людям. Две друидессы в белых одеждах среди ярко пылающих костров начинают свой восхитительный танец, а это, похоже, злой дух Ракшас, изрыгающий пламя. Под небом Аркаима разыгрывается древняя мистерия.

Еще одна реконструкция. Ее осуществила приехавшая сюда молодежь из Питера, ландшафтный театр, еще не имеющий своего названия, – Игорь Богданович и его друзья. Ничего подобного, ничего более впечатляющего потомки ариев не видели. Приветствую тебя, эгрегор Аркаима!» – «Отсюда, с нашего кладбища видна Магнитная гора, вернее, ее отроги. Самой горы уже нет. Дымят трубы металлургического комбината, крупнее которого мир еще не создал. А три – четыре тысячи лет назад здесь, возможно, паслись стада Страны Городов. Здесь, к востоку от Магнитогорска, начиналась ее территория: с севера на юг 400 км, с запада на восток – 150 км» (19).

Во время проведения Московской театральной олимпиады в 2001 году в условиях окружающей среды почти каждый творческий коллектив использовал в качестве основного выразительного средства открытый огонь. Артисты театра «Карабосс» из Франции разожгли в своем действе 10 000 маленьких и больших костров. Для огней использовались небольшие горшки с горючим материалом. Они устанавливались среди деревьев сквера на металлические конструкции, напоминающие огромные светильники. Затем артисты вкатывали на поляну повозку, предназначенную для сожжения. Она напоминала фургон труппы бродячих комедиантов и была обернута легко загорающимися холстами. Сгорание повозки порождало многообразные ассоциации. Заканчивалось зрелище множеством водяных струй, хлещущих из металлических труб. Они гасили огонь. Это была борьба воды и огня, света и тьмы, живого пламени и мертвого железного каркаса.

Труппа из Германии «Пан оптикум» также представила огненное зрелище. Под ритм ударных инструментов вращались на длинных шестах в разных плоскостях полосы холста, имитируя причудливый рисунок полета бабочек. Эта артистическая группа выступала на фестивале под девизом: Театр анархии и естества.

Русско-немецкий театр «Аларм!» и французский «Малобар» заявили о себе как театры пиротехники. Они показали всевозможные вариации игры с зажженными предметами. Вращая и размахивая ими, они создавали разнообразные огненные рисунки, которые смотрелись особенно ярко по контрасту с ночной темнотой.

Польский театр «Бюро путешествий» напомнил о недавних военных событиях в Боснии. Это был спектакль-предостережение с участием воинственных персонажей на высоких ходулях с плетками в руках. Действие напоминало загон, в котором хозяйничают зловещие пастухи то ли в рыцарских латах, то ли в доспехах римских легионеров. «Погонщики», щелкая хлыстом, загоняли за массивные ворота свои жертвы. Затем ворота закрывали и поджигали их. Обшивка из холстины сгорала, открывая жесткий металлический каркас. Создавалось зрелище, в котором каждый домысливал что-то свое. Эти конструкции могли напомнить и вполне реальные крепостные ворота, и ворота лагерей смерти, и ворота из «Гамлета» в известной постановке Н. Охлопкова.

С «живым» огнем работают многие. Жонглируют горящими факелами, прыгают сквозь горящие арки, выдыхают пламя. Часто используют веревки, пропитанные керосином или мазутом. Ими оплетают элементы оформления, из них выкладывают слова и фигуры, а когда их концы поджигают, появляются огненные орнаменты. В качестве источника освещения используются различные горючие смеси, петарды, взрывные устройства. Главное – добиться такого впечатления, при котором не только созданы условия видимости, но и с помощью огня, света выявлена сущность разыгрываемого действа.

Когда уличное зрелище ставится в ночное время, главным выразительным средством становится свет. Функции света – создание соответствующего настроения, атмосферы. Праздничную атмосферу в городе помогает создать иллюминация.

Свет может заменить отсутствующее оформление, т. е. определить место действия номера, фон, настроение и т. п. Светом удобно переносить место действия с одной площадки на другую, «прятать» перестановки, направлять внимание зрителей на определенный объект, «кадрировать» площадку.

Большую роль в условном театре играет цветной свет. Красный – цвет тревоги, войны, пожарищ; желтый – цвет солнца, мира, счастья; синий – цвет ночи, космоса, тайны и т. д. Цвет фокусирует идею. Эффект усиливает музыка.

У «цветомузыкального контрапункта» есть своя предыстория, связанная с профессиональными исканиями крупнейших режиссеров кинематографа и театра.

У истоков этих исканий стоят «непрофессионалы», т. е. нережиссеры. Первым в их ряду оказался великий русский композитор Н. А. Римский-Корсаков. В авторских комментариях к опере «Млада» (1890 г.) – есть «ремарка для осветителя сцены»: шкала «цвет – тональность». Эти цветотональные ассоциации были внесены композитором в партитуру оперы (так называемая «световая партия»), что позволило впоследствии аналитикам его творчества говорить о «системе образно-цветовой символики тональностей Римского-Корсакова» (92, с. 96-98).

Спустя 20 лет, в 1910 г. идее зрительного воплощения симфонического произведения («световой симфонии») посвятил свои эксперименты другой замечательный композитор – А. Н. Скрябин. К партитуре поэмы «Прометей» он прилагает раскладку на цвета музыкально-световых строк произведения, имея в виду погружение всего зала в «световую игру» во время ее исполнения.

При работе ночью на пленэре очень легко создать нужную атмосферу, подсветив зелень или листву деревьев. Подсветка позволяет создавать игру цветовых оттенков на траве, деревьях; голубизну неба, подчеркнуть рябь на поверхности воды, желтизну песка и цвета зданий вокруг.

Приемы иллюминирования горящими кострами, факелами, плошками с зажженным жиром, фонариками на службе у человека с древнейших времен. Представления, разыгрываемые ночью, обладают особой магией, исходящей от света, зажженного человеком. Эта магия способна преобразить и торжественную службу культовых организаций, и олимпийские игры спортсменов всего мира, и музыкальное театрализованное действо песенников-бардов.