5.43. Метакоммуникация между Джорджем и Мартой

Поскольку как Джордж, так и Марта говорят или пытаются говорить о своей игре, то в течение пьесы они метакоммуникатируют. Это представляет интерес (182/183) по ряду причин, например, в отношении предполагаемого «сознания игры» Джорджем и Мартой. Может показаться, что их многочисленные ссылки, указания и цитирование правил игр делают их необычной парой, чей паттерн интеракции является по существу обсессивно-компульсивной озабоченностью с разыгрыванием причудливых и безжалостных игр — действительно, как утверждает Джордж: «Злые детки забавляются такими ...ах! такими грустными играми, вприпрыжку скачут по жизненному пути и т.д. и т.п.» [стр. 180]. Но это подразумевает, что их игровое поведение полностью взвешено (или руководствуется разными метаправилами) и, что следовательно возможно, что принципы, которые они демонстрируют, являются только идиосинкратическим содержанием их игры и не могут быть применены к другим парам, особенно реальным. Природа их метакоммуникации непосредственно опирается па этот вопрос, так что становится понятно, что даже их коммуникация об их коммуникации является объектом правил их игры.

В двух поразительных примерах Джордж и Марта подробно обсуждают свою интеракцию. Первый из этих метакоммуиикационных обменов показывает, как по-разному каждый из них видит интеракцию, и как только эти различия обнаруживаются, возникают взаимные обвинения в сумасшествии или неспособности (3.4). Марта возражает против игры «Хами гостям», которую она очевидно считает не соответствующей правилам:

Джордж (теперь едва сдерживая злобу). Тебе-то можно сидеть тут в креслице, сидеть и пускать вожжой джин изо рта, тебе можно унижать меня, рвать на части... ВСЮ НОЧЬ... и это в порядке вещей... тебе это можно...

Марта. Ты это терпишь.

Джордж. Не могу терпеть.

Марта. Нет, можешь! Поэтому и женился на мне. (Молчание.)

Джордж (вполголоса). Это бессовестная ложь.

(183/184)

Марта. Ты не понимаешь этого, все еще не понимаешь.

Джордж (мотая головой). Что ты говоришь... Марта?

Марта. Сколько я тебя хлестала, что у меня уже рука отваливается.

Джордж (смотрит на нее, не веря своим ушам). Ты в своем уме?

Марта. Целых двадцать три года.

Джордж. Ты заблуждаешься... Марта, ты заблуждаешься.

Марта. НО МНЕ-ТО СОВСЕМ ДРУГОЕ БЫЛО НУЖНО!

Джордж. Я думал, ты хоть о себе знаешь... правду. Я не догадывался. Я... не подозревал... [стр. 155-6].

Это необычно ясное обвинение в патологии упорядочивания последовательности событий, в которой Джордж считает, что ему позволительно отвечать на нападки Марты, а Марта считает себя проституткой, нанятой для того, чтобы «хлестать» его; каждый считает, что он лишь отвечает на поступки другого, но не является стимулом для поступков другою. Они не видят всю природу их игры, она действительно кругообразна. Эти противоречивые взгляды становятся материалом для дальнейшей симметричной эскалации. Продолжим вышеприведенный эпизод:

Джордж. Я думал, ты хоть о себе знаешь... правду. Я не догадывался. Я... не подозревал...

Марта (вне себя от злобы). О себе я все знаю.

Джордж (глядя на нее, точно на какое-то мерзкое насекомое). Нет... нет... ты... больна.

Марта (снова кричит). Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, КТО ИЗ НАС БОЛЕН! Я ТЕБЕ ПОКАЖУ! [стр. 156].

Перебранка о том, кто болен, кто ошибается или не понимает, продолжается до привычного конца, где они демонстрируют свою неспособность «идти вместе» по пути, па котором они могли бы объединиться:

Джордж. Раз в месяц, Марта! Я к этому привык... раз в месяц пред нами предстает непонятная Марта, под наносным песком существо добрей(184/185)шее, та самая девушка, которой только скажи ласковое слово, и она расцветает добротой и лаской. И я сколько раз в это верил, что вспоминать тошно, ведь не хочется считать себя таким уж простофилей. Теперь я тебе не верю... не верю и все. Теперь не бывает такой минуты... и никогда не будет, когда мы могли бы... стать близкими друг другу.

Марта (снова во всеоружии). Может ты и права, детка. С пустотой не сблизишься. А ты вот пустое место. ФУК! И погасло. И случилось это сегодня вечером у папы. (Всем существом своим источает презрение, но под ним прячется ярость и горькое чувство утраты.) Я сидела у папы и наблюдала за тобой... Наблюдала, как ты восседаешь там, наблюдала за теми около тебя, кто помоложе, за теми, кто чего-то добьется в жизни. Сидела и наблюдала за тобой, а тебя ТАМ ПРОСТО НЕ БЫЛО! И вот сразу — фук! Погасло, наконец-то погасло! Я не стану молчать, я взвою не своим голосом, Я на все пойду... И такой будет взрыв, какого ты в жизни не слышал!

Джордж (подчеркнуто). Только попробуй, Марта, увидишь, чем это кончится.

Марта (с надеждой). Это угроза, Джордж? Хм?

Джордж. Это угроза, Марта.

Марта (будто бы плюет на него). Смотри, все получишь сполна.

Джордж. Будь осторожней, Марта... От тебя живого места не останется.

Марта. Ты же не мужчина... у тебя кишка тонка.

Джордж. Война? Тотальная?

Марта. Тотальная. (Молчание. У них точно свалилась тяжесть с плеч. Оба чувствуют подъем.) [стр. 159].

Опять Джордж бросил вызов Марте, которая не должна его отклонить и начинает этот раунд так, как и любой другой; не существует иного реального начала этих раундов. Она фронтально контратакует, и он увенчивает ее атаку вызовом, который она не сможет отклонить. Так что он начинает новый раунд той же старой игры, даже с более высокими ставками, остав(185/186)ляя их освобожденными, даже ликующими, но не умудренными или различными. Нет ничего, чтобы отличить их метакоммуникацию от их обычной коммуникации; комментарий, призыв, ультиматум по поводу их игры не являются исключениями из правил игры и, следовательно, не могут быть приняты или, в некотором смысле, даже услышаны другим. В конце, когда Марта покорно умоляет и занимает полностью ведомую позицию и неоднократно призывает Джорджа остановиться, результат неумолимо такой же:

Марта (нежно протягивает к нему руки). Прошу тебя, Джордж, не надо никаких игр, я...

Джордж (сильно хлопает ее по протянутой руке). Не смей меня трогать! Прибереги свои лапы для студентиков! (Марта чуть слышно, испуганно вскрикивает.) (Хватает ее за волосы, оттягивает ей голову назад). Теперь послушай меня, Марта. Вечер удался на славу ...и ночку ты себе тоже устроила неплохую. Так что же? Насосалась крови, и хватит? Нет, мы на этом не остановимся, я тебе такое разыграю, что все сегодняшние номера покажутся светлым пасхальным праздником. Ну-ка, взбодрись немножко. (Свободной рукой легонько шлепает ее по щеке.) Больше жизни, детка. (Снова шлепок.)

Марта (отбиваясь от него). Перестань!

Джордж (шлепок). Ну, соберись с духом. (Снова шлепок.) Мне нужно, чтобы ты держалась на ногах и действовала, радость моя. Я намерен тебя поколотить, так что будь готова дать мне сдачи. (Снова шлепок, делает шаг назад, отпускает ее, она встает.)

Марта. Хорошо, Джордж. Что ты хочешь?

Джордж. Хочу боя на равных, детка. Только и всего.

Марта. Ладно, будет бой.

Джордж. Хочу, чтобы ты рассвирепела.

Марта. Я и так свирепая.

Джордж. Будешь еще свирепее.

Марта. Не беспокойся, буду!

(186/187)

Джордж. Молодец, девочка! Так вот в игру эту будем играть до смертного часа.

Марта. До твоего!

Джордж. Это как сказать! А вот и ребятишки пожаловали. Так что приготовься.

Марта (она расхаживает по гостиной, подражая повадкам боксеров). Я готова [стр. 186-187].

Появляются Ник и Хани, и начинается изгнание беса.

Таким образом, они играют в то, что будет детально описано в 7.2 как «игра без конца», в которой анализ правил приводит к парадоксальной неразрешимости проблем внутри системы.