Контрольные вопросы

1. Что понимают под дуализмом экономики развивающихся стран?

2. Что означает избыточная занятость в традиционном (аграрном) секторе?

3. Каким образом преодолевается дуализм экономики согласно модели А. Льюиса?

4. Какие положения модели А. Льюиса не соответствуют реалиям развивающихся стран?

5. Чем модель структурных преобразований Х. Ченери отличается от модели А. Льюиса?

Глава 6. Институциональные теории развития

6.1. «Азиатская драма» Г. Мюрдаля. Если в 40–50-е гг. XX в. веду­щую роль в обществоведческом знании о развивающихся стра­нах играла экономическая наука, то в 60–70-е гг. центр тяжести переместился в социологию. Именно значительный прогресс в социологии предопределил тот общий фон, на базе которого в 70–80-е гг. идеи институционализма получили широкое распространение в развивающемся мире. Институционализм, в отличие от классического и неоклассического подхода, исследует экономическое поведение индивидов, обусловленное сложившимися социально-экономическими институтами, поскольку явления экономической жизни невозможно объяснить не принимая во внимание образ и стиль мышления, особенности мироощущения, привычки и традиции, этические нормы.

Пример развитых стран побуждает развивающиеся страны использовать модели их развития. Однако применять эти модели нужно в странах с идентичной институциональной средой, то есть имеющих много общего в культурных, исто­рических, политических, структурных особенностях. Модели Харрода – Домара и Ростоу молчаливо предполагают наличие тех же исходных условий в развивающихся странах. В иной институциональной среде эти модели работают совершенно непредсказуемо и могут привести к глубочайшему кризису во всех сферах общества. Как показывает практика, некоторые ры­ночные законы, эффективно действующие в развитых странах и импортируемые в развивающиеся и переходные экономики, дают обратный эффект, замедляя процесс развития страны. Именно институциональный подход позволяет дать объяснение явлениям, перед которыми неоклассика остается бессильной.

Наибольшее влияние на социально-экономическую мысль развивающихся стран оказали работы крупного шведского учё­ного, почётного профессора Стокгольмского университета, экс­перта ООН Г. Мюрдаля.

Шведский экономист Карл Гуннар Мюрдаль (1898–1987) вместе с Фридрихом фон Хайеком в 1974 г. стал лауреатом Но­белевской премии за анализ взаимозависимости экономиче­ских, социальных и структурных явлений.

В 1968 г. вышла его монография «Азиатская драма. Исследования бедности народов», в которой он рассматривает проблемы развития стран Южной и Юго-Восточной Азии (Индии, Пакистана, Шри-Ланки, Бирмы, Таиланда, Малайзии, Филиппин, Индонезии).

Мюрдаль доказывает, что поверхностным является взгляд, согласно которому проблемы развития этих стран сводятся лишь к необходимости сдвигов в экономической области. Исследуя структурную перестройку в ходе развития стран Азии, Г. Мюрдаль доказывает, что она всегда сопровождается изменениями в обществен­ных институтах, поведении людей и идеологии. Примерами могут служить общий про­цесс урбанизации и комплекс институциональных и духовных перемен, который приня­то называть "модернизацией".

Г. Мюрдаль выделил следующие принципы модернизации:

• Рационализм: замена старого традиционного образа мышления, методов производства, распределения и потребления новыми моделями во всех сферах производства и жизни. Поиск рациональности предполагает, что выбор экономической стратегии и политики должен максимально основываться на знаниях и точных фактах.

• Экономическое планирование: поиск рациональной системы мер экономической поли­тики, нацеленной на ускорение развития

• Равенство: обеспечение более равного социального и правового статуса, доходов и уровня жизни для всех.

• Перемены в общественных институтах и сознании. Это такие перемены, которые повышают производительность труда, стимулируют конкуренцию и предпринимательскую инициативу, открывают более равные возможности для всех, повышают уровень жизни, стимулируют развитие. Институциональные перемены, необходимые для достижения перечисленных целей, включают земельные реформы, борьбу с монополизмом, совершенствование систем образования и государственного аппарата. Что касается общественного сознания, то модернизация означает распространение таких идеалов, как эффективность, трудолюбие, честность, рациональность, опора на собственные силы, готовность к переменам и т.д.

Однако эти принципы в реальных условиях рассматриваемых стран оказываются недостижимыми. Как объективное развитие освободившихся стран, так и субъектив­ное осознание возникших перед народами третьего мира про­блем, позволяют говорить о «драме» этих стран. Демографический взрыв сопровождался падением жиз­ненного уровня в ряде развивающихся стран. Он совпал с кри­зисом надежд на быстрое преобразование традиционного общества, разочарованием в неокейнсианских и неоклассиче­ских теориях. Слаборазвитость стала восприниматься не как бы­стро преодолимое зло, а как драма, центральными фигурами в которой оказались «сами народы Южной Азии и прежде всего интеллигенция»⁸.

Г. Мюрдаль рассматривает реальные трудности с которыми сталкивается внедрение принципов модернизации в развивающихся странах. Мюрдаль справедливо обращает внимание на значение ази­атских ценностей, которое не замечают большинство западных исследований. Но многие из этих азиатских

ценно­стей противоречат идеалам модернизации. Критика традиционного об­щества вступает в противоречие с религиозными оценками, поскольку религия оправдывает традиционную социально-экономическую стратификацию, сложившуюся в этих странах. В этих странах людям присущ сильный естественный консерватизм, поскольку их культура основана на традициях и не содержит, по существу, никаких элементов научного и технического опыта, а следовательно, привычки к экспериментированию. Люди безынициативны, немобильны, не склонны к принятию нового не только в обыденной жизни, но и в сфере производства. По словам первого премьер-министра Индии Дж. Неру, "Новая техника приходит вслед за новым сознанием. Человек не может владеть новым инструментом, сохраняя старый образ мышления". В этих условиях даже освоение заимствованных технологий крайне затруднено.

Государство в третьем мире высту­пает как решающий фактор общественной эволюции, притом, что отсут­ствуют такие факторы, как компетентные управленцы, способные планировать и управлять большим количеством проектов, связанных с развитием. В этих условиях планирование не может быть эффективным. Мюрдаль подробно рассматривает значение и специфику планирования в странах региона. Переход к экономическому планированию порожден осознанием крайней бедности и демографическим взрывом.

Фактически экономическое планирование сведено к составлению прогнозов, разрабатываемых правительством в условиях ограниченной статистической информации. В таких условиях планы никогда не выполняются. При этом на практике, как это ни парадоксально, политика планирования ведёт к усилению монополизации производства. Каким образом?

Частный сектор регулируется чиновниками, которые могут либо осуществлять дискреционное регулирование – решать вопросы по праву собственного усмотрения, либо осуществлять регулирование «автоматически в соответствии с установленными пра­вилами» – недискреционное. В странах Южной Азии используется преимущественно первый вид. Всё решают связи и предприниматели, которые сумели «поладить» с правительственными чинов­никами, не остаются внакладе, «поскольку им по доступным ценам предоставляются дефицитные ресурсы» и они получают гарантии монопольного или полумонопольного производства и сбыта, что обеспечивает им исключительно высокие прибыли. К тому же для них открываются лазейки в налоговом законодательстве, позволяющие уклониться от уплаты налогов. Предприимчивость на Востоке означает умение ладить с регу­лирующими органами правительства. Чем больше распространено дискреционное регулирование, тем меньше стимулов «повышать производительность и совер­шенствовать производственные процессы». Но такое положение устраивает обе стороны: и чиновников, и предпринимателей, реализующих собственные интересы в ущерб интересам развития национальной экономики. Это типичный пример «провала государства» в развивающихся странах.

При таком положении дел во всех странах региона планирование, вопреки его декларируемым целям, не привело «к уменьшению экономического неравенства и ослаблению кон­центрации экономической власти»⁹.

Законы, принятые в ряде стран, не обеспечивают достижения даже формального равенства. Законодательство о труде, об уровне заработной платы и видах социального обеспечения не коснулось большинства — сельского населения, что способствует сохранению социального неравенства. В этих условиях внушить населению уважение к принципу законности, веру в государство как гарант развития невозможно.

Население исстари расколото на отдельные этнические группы, имеющие не только различный уровень жизни, но и различный образ жизни, и взгляды на жизнь. Обретение национальной независимости часто лишь усиливало распри и напряжённость внутри страны. Преодолеть это ограничение на пути развития, по мнению Мюрдаля, необходимо, но это требует очень длительного времени.

Мюрдаль доказывает, что национальная интеграция и экономический прогресс невозможны без широких переспределительных реформ. Многие западные эксперты считали, что для использования «избыточной» рабочей силы в азиатских странах необходимо лишь предоставление работы (в частности, модель Льюиса). Однако ещё в колониальный период существовала парадоксальная ситуация: недостаток рабочей силы в условиях её избытка, и для решения производственных про­блем широко практиковалось внеэкономическое принуждение к труду. Чем объясняется такая ситуация? В качестве важнейших причин её назывались лень и нетребовательность рабочей силы, жаркий влажный климат и расовая неполноценность. По мнению Мюрдаля, действительными причинами этого являются плохое пита­ние и слабое здоровье, низкий уровень жизни, институциональ­ные условия и несовершенство рынка труда. Он считает, что кейнсианский подход не применим к развивающимся странам. В отличие от развитых стран, большинство так называемых безработных в странах Азии отнюдь не готовы к выполнению ра­боты в современном секторе из-за неграмотности и плачевного физического состояния, что препятствует их вовлечению в процесс производства, замедляя развитие.

Следовательно, главная причина слаборазвитости заключается не в недос­татке иностранного капитала, как предполагалось во многих моделях экономического роста, а в недоиспользовании трудовых ресурсов. Люди, не заинтересованные в своём труде, работают плохо и мало, в большинстве стран не пре­одолено презрительное отношение к простому физическому труду – это результат господства традиционных «азиатских ценностей».

По существу, Г. Мюрдаль полемизирует с С. Кузне­цом, который вывел своеобразную взаимосвязь между неравенством и доходом на душу населения в процессе развёртывания индустриализации развитых стран. Кривая Кузнеца показывает, что на ранних этапах индустриализации снижается доля беднейшего населения в национальном доходе и растёт коэффициент Джини, достигая 0,6 – 0,7 к концу индустриализа­ции. Мюрдаль отстаивает прямо противоположный подход. Он счи­тает, что для подъёма экономики развивающихся стран необходимо ослабление неравенства. «С ростом дохода должны повыситься работоспособность и эффективность труда»¹⁰. Поэтому главную проблему Мюрдаль видит не в росте нормы накопления капитала, а в обеспечении населения продовольствием таким образом, чтобы стимулировать более интенсивный, более производительный труд.

Согласно Г. Мюрдалю, рост, который не сопровождается улучшением положения большинства населения – это рост без развития, поскольку он оставляет в стороне подавляющую часть на­селения и осуществляется за счёт неё. Именно исследование Мюрдаля стимулировало подготовку стратегии удовлетворения основных потребностей («basic needs»), рекомендуемую экспертами ООН освободившимся странам в 1970-е гг.

Та­кой многомерный подход позволяет оценить развитие той или иной страны более глубоко и всесторонне и, главное, поставить проблему развития личности как основную долгосрочную цель. Именно под влиянием институционалистов ООН был разработан индекс развития человека.

В соответствии с этим подходом проблема инвестиций в производственные фонды уступает проблеме инвестиций в человеческий капитал.

Применительно к развивающимся странам проблему инвестиций в человеческий капитал одним из первых поставил американ­ский экономист, профессор Чикагского университета Теодор Шульц (1902–1998), который за работы по экономике развивающихся стран вместе с Уильямом Артуром Льюисом был удостоен в 1979 г. Нобелевской премии. В своих работах Шульц обо­сновывает первоочерёдность институциональных изменений.

К инвестициям в человеческий капитал Шульц относит не только прямые затраты на образование в средних и высших учеб­ных заведениях, но и самообразование дома, повышение опыта на работе, а также капиталовложения в сферу здравоохранения, обра­зования и науки. Именно вложения в человеческий капитал, рост ценности человеческого труда становятся важнейшими факторами преобразования экономики, модернизации экономических и юри­дических институтов. В силу низких доходов и сбережений в развивающихся странах ограничены возможности частных инвестиций в человеческий капитал по сравнению с развитыми, поэтому особое значение принадлежит государству.

6.2. Неоинституциональный подход Э. де Сото. В 1989 г. выходит в свет книга перуанского экономиста Эрнандо де Сото (род. 1941 г.) «Иной путь. Невидимая революция в третьем мире», в которой Де Сото рассматривает эволю­цию нелегальных форм деятельности, показывая их значение в становлении рыночной экономики «снизу».

В книге рассматриваются проблемы урбанизации в Перу, в ре­зультате которой создаются предпосылки для развития современной промышленности. Однако урбанизация, которую на Западе стимулировала промышленная революция, существенно отличалась от урбанизации в развивающихся странах. В ходе урбанизации на Западе шёл параллельный рос­т городов и мануфактур, отсутствовал разрыв между ростом городского населения и ростом занятости в промыш­ленности. В развивающихся странах темпы роста городского населения значительно опережают темпы роста заня­тых. Это приводит к росту как явной безработицы – среди недавно урбанизированного населения, так и скрытой – в городском неформальном секторе. Именно в этом причины и высокой устойчивой безработицы, и роста теневого сектора экономики. Де Сото рассматривает три сферы нелегальной деятельности в Лиме: жилищное строительство, торговлю и транспорт. В отличие от западных экономистов, де Сото не порицает нелегальную деятельность, поскольку последняя, во-первых, носила вынужденный характер, во-вторых, способствовала решению важнейших городских проблем, перед которой официальная экономика оказалась бессильной.

Что же толкает людей на организацию обширной неле­гальной деятельности? Прежде всего высокие трансакционные издержки первичной легализации и поддержания легального биз­неса, а также бюрократическая заорганизованность, препятству­ющая свободному развитию рыночных отношений. Но без легальных прав собственности предпринимателям постоянно угрожает лишение возможности продолжения бизнеса. В этих условиях невозможно делать длительные капитальные вложения, даже в том случае если есть соответствующие финансовые ресурсы. Во второй книге «Загадка капитала» (2000 г.) де Сото образно называет их «мёртвым капиталом бедняков», подчеркивая, что «большинство граждан так и не получили возможности, опираясь на закон, обратить свои накопления в капитал»¹¹. Отсутствие легально зафиксированных прав собственности при­водит к неэффективному хранению и использованию нелегалами своих ресурсов. К тому же они не могут свободно отчуждать свою собственность или использовать её в качестве залога. Отсюда широкое развитие нелегальной экономики. Причины неразвитости рынка капитала скрываются за этой, на первый взгляд, пустой формальностью.

Помимо новой, позитивной оценки нелегальной деятельности в процессе развития рыночной экономики, де Сото объясняет причины столь масштабной неле­гальной деятельности высокими трансакционными издержками, которые он классифицирует на основе критерия «легальность – нелегальность» (таблица 6.1).

Первая их группа – «цена подчинения закону», т. е. издержки законопослушного поведения. Предприниматель в легальном бизнесе должен нести единовременные «издержки доступа», связанные с получением права заниматься определённым видом экономической деятельности. Получив официальную санкцию на свой бизнес, он должен постоянно нести издержки «продолжения деятельности в рамках закона»: выплачивать налоги и социальные отчисления, подчиняться бюрократической регламентации про­изводственных стандартов; соблюдать обязательные нормы при руководстве персоналом, нести потери из-за неэффективности судопроизводства при разрешении конфликтов или взыскании долгов.

Делая выбор в пользу нелегальной организации, предприниматель вынужден опла­чивать «цену внелегальности» в которую входят «цена уклонения от легальных санкций» (риск поимки и наказания частично снижается взятками как особой формой страхования), издержки, связанные с трансфертом доходов, повышенные ставки на теневом рынке капиталов, невозможность участвовать в

Таблица 6.1 – Сравнительный анализ издержек в легальном и нелегальном секторах экономики

Цена подчинения закону	Цена внелегальности
Издержки пер-вичной легализации	Издержки, связанные с уклонением от наказаний (легальных санкций)
Издержки легального бизнеса	Издержки, связанные с трансфертом чистых доходов
	Издержки, связанные с уклонением от налогов и нарушением законов о труде
	Издержки, связанные с отсутствием легально зафиксированных прав собственности
	Издержки, связанные с невозможностью использования контрактной системы
	Издержки, связанные с исключительно двухсторонним характером нелегальной сделки
	Издержки доступа к нелегальным процедурам разрешения конфликтов

1. Источник: Де Сото Э. Иной путь... С. 176—215; Олейник А.Н. Институциональная экономика : учеб. пособие. М. : ИНФРА-М, 2000. С. 160

наукоёмких и капиталоёмких областях производства, относительно слабая защищённость прав собственности, «цена невозможности использовать контрактную систему» (опасность нарушения деловых обязательств) и недостаточная эффективность внеконтрактного права.

Таким образом, основной причиной теневой эконо­мической активности следует считать нерациональный правовой режим. Возникает своего рода порочный круг: рост теневого сектора приводит к сокращению легального, что при сохранении уровня общественных расходов приводит к необходимости увеличения налогов на легальный бизнес, а это – к растущей привлека­тельности теневого сектора и т. д. (рисунок 6.1).

Чтобы радикально изменить ситуацию, не­обходимо решить институциональные проблемы, сдерживающие нормальное развитие как в текущем периоде, так и перспективе.

Для настоящего времени наиболее актуальным является ликви­дация препятствий, мешающих интеграции легального и теневого секторов, создание единой правовой и экономической системы, исключающей дискриминацию. Это предполагает три меры:

• упрощение, т. е. оптимизация функционирования правовых институтов путём устранения дублирующих и ненужных законов;

• децентрализация, т. е. передача законодательной и админист­ративной ответственности от центрального к региональным пра­вительствам, с тем чтобы приблизить власти к реальной жизни и насущным проблемам;

• дерегулирование, т. е. рост ответственности и возможностей для частных лиц и сужение их для государства.

Рисунок 6.1 – Порочный круг нелегальности

Для будущего необходимо изменить сами процедуры принятия новых законов, с тем чтобы не повторять ошибки прошлого. Это предполагает:

• публикацию законопроектов для их свободного обсуждения;

• анализ законопроектов в терминах издержек выгоды, с тем чтобы оказать дисциплинирующее воздействие на правительство и отвергнуть несовершенные законопроекты ещё до их публикации.

Разработка и принятие хороших законов важны, но не менее важным является и обеспечение их соблюдения в реальной жизни, т.е. механизм принуждения (еnforcement). Только таким образом, по мнению институционалистов, государство может и должно создать благопри­ятные институциональные условия для постепенного рыночного развития.

Выводы. Институциональный подход позволяет объяснить, почему рекомендации представителей неокейнсианского и неоклассического направлений не дают желаемых результатов в развивающихся странах. По мнению Г. Мюрдаля, главная причина слаборазвитости заключается не в недос­татке иностранного капитала и низкой норме накопления, а в недоиспользовании трудовых ресурсов. Поэтому главной проблемой является обеспечение населения продовольствием для того, чтобы стимулировать более интенсивный, более производительный труд. Это предполагает более равномерное распределение доходов в этих странах. Исследование Мюрдаля стимулировало выработку стратегии удовлетворения основных потребностей, рекомендуемую экспертами ООН освободившимся странам в 1970-е гг.

Т. Шульц, развивая подход Г. Мюрдаля, обо­сновывает первоочередность институциональных изменений, которые возможны лишь при соответствующих инвестициях в человеческий капитал: в образование и самообразование, в сферу здравоохранения и науки. Именно вложения в человеческий капитал, рост ценности человеческого труда становятся важнейшими факторами преобразования экономики, модернизации экономических и юри­дических институтов.

Э. де Сото объясняет существование развитого теневого сектора в экономике развивающихся стран сложившимися институтами: отсутствием или нечёткой спецификацией прав собственности из-за высоких трансакционных издержек первичной легализации и поддержания легального биз­неса. Для радикального изменения ситуации и постепенного рыночного развития этих стран только государство может и должно создать благопри­ятные институциональные условия: создать качественную нормативную базу и обеспечить её соблюдение в реальной жизни.