2.2 Перспективы развития отношений
Даже в декабре 2008 года, в период глубокого охлаждения отношений, председатель комитета СФ по международным делам Михаил Маргелов говорил, ссылаясь на президента России Дмитрия Медведева, что о вечном отказе России от членства в НАТО речь не идёт. В январе 2010 года вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Игорь Юргенс писал:
Россия должна вступить в ЕС и НАТО. Долгий процесс, очень непростой, но это будет менее болезненно для нации, чем другие варианты… Для решения глобальных проблем, стоящих перед Россией, другого пути, кроме как сырьевой придаток Китайской Народной Республики, нет.
По его мнению, предпосылки для интеграции с НАТО есть, и Юргенс ссылается при этом на высокопоставленных должностных лиц блока и его членов:
Министр обороны Соединённых Штатов говорит о создании глобальной противоракетной системы вместе с Российской Федерацией, о других очень важных вехах сотрудничества. То, что сказал в своем выступлении генеральный секретарь НАТО Расмуссен, может быть, даже Варшавскому договору не снилось.
По данным Юргенса, российские офицеры начинают обучаться в американских военных академиях, «союз России и НАТО уже давно занимается унифицированием оружия», а одно из перспективных направлений сотрудничества — закупки у стран НАТО вертолётоносцев и других платформ для российских вооружённых сил.
В июле 2010 года член-корреспондент Академии военных наук (АВН), директор Информационного центра по вопросам международной безопасности при Московском государственном лингвистическом университете Александр Бартош оценивал перспективы отношений между Россией и НАТО более сдержанно, отмечая следующие препятствия:
при расширении НАТО Брюссель упорно не желает учитывать интересы Москвы;
элементы американской ПРО планируется разместить в Восточной Европе;
НАТО обвиняет Россию в невыполнении ДОВСЕ, не признавая того, что нынешняя редакция договора радикально устарела — например, ограничения, которые он накладывает на Болгарию и Румынию, были приняты до того, как эти страны вступили в НАТО, а многие современные члены блока вообще не участвуют в ДОВСЕ;
в Болгарии, Польше и Румынии модернизируется инфраструктура аэродромов и портов и готовится законодательная база для размещения в этих странах боевых частей США на постоянной основе, что нарушает Основополагающий акт 1997 года;
действия блока во время грузино-российского конфликта в августе 2008 года, а именно одностороннее решение приостановить работу Совета Россия-НАТО, противоречат Римской декларации 2002 года, в которой участники обязуются использовать Совет как «форум для политического диалога по широкому кругу проблем, включая не только те, по которым есть согласие, но и те, по которым согласия нет».
Тем не менее, Бартош видит и предпосылки для развития сотрудничества, основанные, главным образом, на прагматизме руководителей НАТО: в настоящее время администрацию США в первую очередь интересует безопасность на средневосточном направлении, а это значит, что Россия, наряду с европейскими странами НАТО, оказывается в тылу «глобальной военной кампании США против международного терроризма», а в тылу лучше иметь союзников или партнёров.
В ноябре 2010 года Александр Бартош, будучи уже начальником Управления по координации международных проектов и программ Московского государственного лингвистического университета, отметил, что из трёх исторически сложившихся сфер контактов России и НАТО — политический диалог, военное сотрудничество и так называемое «третье измерение» (гуманитарная, научная и образовательная области, а также публичная дипломатия) — последняя развивается с явно недостаточной скоростью.
Так, ни один из трёх комитетов и ни одна из восьми рабочих групп СРН не работают над «третьим измерением», хотя долгосрочная и перспективная работа именно в этой сфере способна преодолеть кризис доверия и обеспечить понимание сторон. Для этого, считает Бартош, под эгидой СРН было бы целесообразно развернуть совместные исследования по конфликтологии и межкультурной коммуникации, а также организовать консорциум, включающий несколько российских и западных вузов и организаций гражданского общества.
В начале 2011 года глава департамента европейского сотрудничества МИД РФ Владимир Воронков заявил, что никаких серьёзных противоречий между РФ и НАТО нет и что стороны очень близки к прорыву в отношениях. Это, по его мнению, обусловлено и тем, что «предел своего расширения на обозримую перспективу» альянсом уже достигнут. Тем самым устранены основания для самых острых в прошлом разногласий. Тогда же это признавал и Дмитрий Рогозин:
Я думаю, что ресурс для расширения НАТО на восток исчерпан. Когда я приехал в Брюссель три года тому назад, вопрос о вступлении Украины и Грузии в НАТО обсуждался как почти решённый. На сегодняшний момент мы видим, что Грузия и Украина намного дальше от НАТО, чем раньше.
У другой принципиальной проблемы в отношениях — европейской системы ПРО — тоже есть варианты решения, предусматривающие взаимодействие. Её можно строить совместно с Россией, и рабочая группа Россия-НАТО проводит консультации по этому вопросу. Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен официально заявил, что эта система не направлена против России, и пригласил РФ к сотрудничеству, а президент РФ Дмитрий Медведев сформулировал российскую позицию следующим образом:
ЕвроПРО может быть только с Россией или против неё.
Российский вариант построения совместной системы заключается в её секторальном принципе: основная ориентация — на южном направлении, откуда, по версии НАТО, и исходят основные ракетные угрозы; информационно-аналитическая система, система предупреждения о ракетном нападении и центр принятия решений — общие для двух сторон, а каждая сторона уничтожает воздушные и космические цели (независимо от того, кому они угрожают) над своей территорией. Такой общий стратегический проект, по словам директора Московского центра Карнеги Дмитрия Тренина, способен полностью устранить враждебность из отношений между Россией и США:
В противном случае мы непременно получим ПРО — но уже в качестве проблемы, а не решения.
Подобного мнения в целом придерживается и генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен:
Сотрудничество по ПРО стало бы ответом на наши общие угрозы.
Эксперты отмечают и более реалистическую позицию НАТО в Закавказье: никто уже не вспоминает о требовании НАТО вывести российские войска на позиции до 8 августа 2008 года как непреложного условия возобновления контактов, а республики Закавказья всё больше рассматриваются не как перспективные члены альянса, а лишь как источник пополнения контингента международных сил в Афганистане.
Осенью 2010 года Институт современного развития (ИНСОР), попечительский совет которого возглавляет президент РФ Дмитрий Медведев, подготовил доклад «О перспективах развития отношений России и НАТО», вызвавший значительный резонанс в СМИ. В докладе рассматриваются три варианта развития отношений: институциональная интеграция (Россия «встраивается» в существующие структуры альянса), двусторонний стратегический «союз с союзом», создание общего координационного органа. В качестве основных предпосылок таких процессов указываются цивилизационная общность, объективная общность интересов, единые для обеих сторон угрозы и полная устарелость концепции, в рамках которой создавалась НАТО. Сроки реализации сценариев в докладе не названы.
По мнению одного из авторов доклада профессора МГИМО Александра Никитина, среди ближайших шагов — пересмотр функций и состава Совета Россия-НАТО, расширение функций российского представительства при НАТО, практическое взаимодействие по региону афгано-таджикской границы и совместная подготовка миротворческих операций. для их осуществления достаточно года, а реализация самих идей доклада, считает директор ИНСОР Игорь Юргенс, может занять и несколько десятков лет. Тем не менее, он считает это достижимым:
По данным, которыми я располагаю, 60 % россиян уже говорят о том, что нам надо налаживать более тесные отношения с НАТО… А я хочу сказать, что встречался с офицерами НАТО, ставшими таковыми уже очень прилично после распада СССР, и у них нет фобий по отношению к нам.
Более скептически настроенный Дмитрий Рогозин, соглашаясь с тем, что доклад заслуживает внимания, идею интеграции с НАТО, тем не менее, отвергает, считая, что в этом случае придётся уступить часть суверенитета, а это неприемлемо, поскольку Россия имеет возможность обеспечить его и самостоятельно.