Панорама фактов

По-другому рассказать о расследовании можно, делая акцент не на дра­матизме «разведки и слежки», не на процессе поиска, а на его итогах, на том, что именно было обнаружено.

Расследование-панорама — это «мозаика фактов»

Автор складывает мозаику на глазах у читателя — производит сортиров­ку найденных фактов и сведений. Кроме того, он находит и демонстрирует читателю подтверждения собранным фактам (в документах, известных еще до начала поиска), обращается к ассоциациям, проводит параллели.

Задача: наглядно представить находки журналистского поиска;

не процесс расследования, а его очевидные результаты

Сопоставление поведения, поступков людей, их размышлений, зафикси­рованных в беседах с автором, проясненное и подкрепленное документами, — вот что отличает литературную форму «расследования-панорамы».

Сопоставляется поведение людей в схожих ситуациях. Сопоставляются версии собеседников. Порой несколько раз происходит смена угла зрения. Автор на глазах у читателя разбирается в груде собранных фактов, «сорти­рует» их, «раскладывает по полочкам».

Обнаруживая и показывая связь между отдельными фактами, журналист создает и предлагает читателю некий каркас, систему координат, пытаясь сделать читателя соучастником не только поиска, но и размышлений (и ав­тора, и авторитетных лиц, которых он привлек к расследованию). Как и пер­вому варианту — расследованию-репортажу, этой литературной форме так­же свойственна некая «открытость» концовки, незавершенность выводов, характерное репортерское «недоговаривание». На первом плане — нагляд­ность, «самоочевидность», достоверность предъявленных фактов.

Сложности перепроверки

В ряде случаев необходимо дополнительное расследование, удостоверя­ющее, что найденное, обнаруженное с таким трудом — не подделка.

Было ли в действительности то, о чем сообщил источник, в этом надо удо­стовериться. Если событие действительно имело место, значит оно где-то зафиксировано: в сообщениях СМИ, в правоохранительных структурах... Информация, полученная от источников, которые не являются доверенны­ми, проверяется в смежных организациях (у «соперников»).

Один из вариантов проверки, если на официальных бумагах стоят исходя­щие и входящие номера, под любым благовидным предлогом обратиться в организацию, откуда пришел представленный документ и заглянуть в регис­трационные журналы.

Если это невозможно, делают кое-какие выводы по реакции должност­ных лиц — есть ли подтверждения или нет. Осторожно надо относиться к ксерокопиям — фальшивки часто выдают за копии с подлинников; жела­тельно запросить подлинник документа или найти еще людей, которые бы его видели, подтвердили существование данной бумаги.

Постоянно следует помнить, что материалы расследователей могут иметь далеко идущие последствия для «героев». Называть людей преступниками до решения суда никак нельзя. Только опубликованные факты, свидетельст­вующие о неблаговидных делах, должны давать оценку их негативной дея­тельности. (Кстати, если в процессе розыска становится очевидным, что дальнейшее расследование выходит за рамки журналистской работы, нуж­но обращаться за помощью в правоохранительные органы).

Часто отождествляют расследование с разоблачением. (Действительно, чаще всего в таких материалах речь идет о делах неблаговидных, о которых «заинтересованные лица» предпочли бы молчать).

В современной мировой журналистике, однако, расследования связаны не только со скандалами и разоблачениями. Выявление негативного часто используют как повод для разговора о проблеме и поиска возможных «по­ложительных» выходов.

Условно говоря, расследование, начинающееся методом «сужающихся концентрических кругов» и обнаруживающее «болевую точку», может на этом не остановиться. Только посрамить, выставив напоказ, бывает недоста­точно. И «концентрические круги поиска», наоборот, начинают расширяться, вовлекая все новые и новые лица, которые могут (а чаще — обязаны) на си­туацию повлиять. Ответственность за искоренение зла ложится на многих.

Резюме

Смысл репортерского расследования — в высвечивании скрытого для поиска выходов из тупиков, а не в разжигании скандалов.

Расследования, возникшие по горячим следам проведенного розыска, выглядят не веским «последним словом», но версией, открытой в перспекти­ву. Привлекается внимание, либо возобновляется интерес к происшествию, к личности, скандальному факту.

Для успеха расследований необходим опыт, наработка определенной ин­формационной базы, осведомленность в криминальной и политической об­становке; необходим широкий круг информированных источников и тонкое умение работать с ними, компетентность в уголовном законодательстве, в ме­тодах оперативно-розыскной деятельности. Когда действуют отдельные соб­коры на свой страх и риск (хотя и согласовывают с юристом газеты наиболее сложные моменты перед выходом материала), возрастает опасность

преследований за публикацию, и большинство изданий озабочено создани­ем специализированного отдела, команды, которой под силу системный под­ход к организации расследований.

В работе расследователя-«сыщика», безусловно, надо остерегаться на­глого притворства. Но расследователю как журналисту стоит овладевать ка­чествами «диалогической личности», поскольку роли — не самоцель, а один из «легальных» способов сбора материала. Что же касается «глухой маски», то, хотя в современной прессе весьма распространен этот метод добычи ин­формации, он настолько этически опасен и в большинстве случаев предосу­дителен, что ему не стоит подражать. Журналист, скрывая свои намерения, а особенно, утаивая свою профессиональную принадлежность, ставит собе­седника в искусственную и ложную ситуацию доверительной беседы с част­ным лицом, а потому рискует ответственностью перед судом.