Чтобы тайное стало явным

В результате проведенного расследования появляется литературное про­изведение — «расследование», в котором действия журналиста, его приемы, вскрывающие ситуацию, могут быть наглядно продемонстрированы: «как я вел расследование», а могут — лишь упоминаться в «мозаике фактов» или в развернутой версии — «истории мысли». Отсюда разные формы, преимуще­ственно «репортажная» или «статейная»; все они, однако, предполагают и сообщение выводов, и знакомство с действиями и методами автора.

Почти детектив

«Жанр публицистического детектива», как иногда называют расследова­ния-репортажи, предполагает наглядное воссоздание этапов поиска разоб­лачительных фактов. Сбор информации предстает как сюжет.

Здесь важны фиксация версий «героя» и других собеседников. Фиксация реакций. Фиксация свидетельств. Желательно выделение центра новости

(обнаруженной в процессе поиска), а значит, правильное сцепление деталей, рассказов нескольких очевидцев, их перепроверки собственным опытом ре­портера.

В подобном «детективе» подробно показаны препятствия, которые возни­кали во время расследования и тут же, по ходу изложения — осмысление при­чин чинимых препятствий в процессе поиска, во время интервьюирования.

При такой манере изложения учитывается эффект оперативного коммен­тирования, при котором читатель ждет не точный вывод, но подсказку, в ка­ком плане событие можно интерпретировать. Идет как бы экспертиза на хо­ду: проверяются реплики и реакции.

Работая над расследованием-репортажем журналист, как и в обычном, событийном репортаже, демонстрирует умение прояснять и показывать на­глядные особенности происшедшего, воссоздавать его, вводить значимые детали и попутные эмоциональные оценки.

Все ситуации, которые воссоздает журналист, призваны показывая — разъяснять. Ни один из найденных фактов не стоит оставлять непрояснен­ным, каким бы говорящим, очевидным он ни казался.

Иногда в изложение версии, возникшей во время расследования, вво­дится момент сомнения, если журналист хочет намекнуть на тенденциоз­ность источника.

Текст опубликованного расследования, как и метод его проведения, к со­жалению, тоже часто «отсвечивает» шантажом. Например, если в процессе поиска было открыто высказано нежелание давать информацию законным путем (напр., следователь заявил: «Я не хочу вам показывать это дело, не хо­чу, и все!»), в опубликованном журналистском репортаже «скромно» сооб­щат, что дело лежит без движения в сейфе больше года.

Репортажному варианту журналистского расследования свойственны

наглядность и сенсационность

Факт расследования выступает как новость и как интрига. Тут есть обост­ренная конфликтность «детективной истории».

Подчеркивается трудность налаживания личных контактов. Читатель ви­дит, как люди сдержаны в беседах, как они нервничают, кто-то боится про­ронить лишнее слово... (Люди, к которым я ехал, были предельно осторож­ны. Боялись, видимо, не подставлю ли кого из них...).

И журналист, и читатели внутренне готовы к этой настороженности — ведь разворачивается «детектив»! Журналист намекает на немалую долю риска, указывает на необходимые заботы о личной безопасности, красочно представляя конспиративную обстановку встреч. (Договорились о встрече за городом, но он на нее так и не решился... Оставлял машину в нескольких кварталах от назначенного места встречи и шел пешком...)

В репортаже-расследовании интерес сосредоточен на том, как

журналист искал и находил «следы», и шел по этим следам