Этика «мимикрии» Маски ролевого репортажа

Рассматривая в предыдущем разделе ролевые варианты интервью, уси­лия журналиста по созданию своего «имиджа», мы уже говорили о естест­венности, профессиональной необходимости доли «актерства» в практике любого репортера.

В ролевом репортаже, как свидетельствует само название жанра, тоже широко используется «мимикрия».

Некоторые из «масок» репортера помогают до поры до времени

скрывать истинную цель автора, другие — позволяют приспособиться

к новой «среде обитания»

Так, изучая «виды» и «подвиды» профессионального нищенства (Способов выжимания слез не итак уж много ...) репортеры интервью­ируют людей, протягивающих руку за милостыней, и сами «меняют об­личье», пытаясь постичь секреты поведения этой профессии, сродни актерской...

В прессе появляются «записки дворника», принадлежащие перу журна­листа, репортеры осваивают и новые профессии, изучая, к примеру, все тон­кости нелегкой работы «челноков», с их проторенными маршрутами за де­шевыми товарами Турции, Польши, Китая.

Есть маски репортера, работающего в стиле ролевого репортажа, кото­рые усиливают весомость, масштаб его личности, заинтересовывают, зама­нивают окружающих выгодными видами на будущее при общении с ним.

Журналистка одной из центральных московских газет, много общавша­яся с официальными лицами из силовых структур, например, долгое время следовала совету своего главного редактора использовать «природные данные».

. ..Во-первых, я женщина. А во-вторых, огромное значение имеет мой ин­фантильный вид. Как ни странно, многие опытные следователи, которые вели дела, просто проговариваются, потому что уверены — я не пойму, о чем идет речь. А я играю, хлопаю глазами, задаю глупые вопросы. И записы­ваю, записываю... Со временем, правда, такую маску удается использовать реже. ( Н. Геворкян)

Во многих случаях, исследуя проблему средствами ролевого репортажа, журналист поневоле вынужден скрывать свою заинтересованность в ин­формации, переводить ее в сферу личных отношений с источником.

Поэтому, некоторые маски нацелены на то, чтобы собеседника к себе расположить, даже если это — потенциальный антигерой. Такая професси­ональная задача, порой, очень ответственна.

Например, репортер внедряется в среду чиновников. Ему важно форми­рование имиджа: «человек, достойный уважения».

Необходимые бумаги, блокнот, диктофон — в атташе-кейсе, не в сум­ке через плечо.

Документы, если их приходится показывать, надо положить в папки. Доставая их, цитируя какое-либо места из них и спрятав обратно, всем сво­им видом нужно показывать, что аккуратно относишься к бумагам и вооб­ще многое понимаешь в бюрократии. Это располагает... (Р. Арифджанов)

Эпатажные роли и имидж журналиста

Есть немало ситуаций, когда злоупотребляют самим методом перемены про­фессии, приходится защищать права людей ...от назойливости журналиста.

Когда речь идет о ролевом репортаже, особенно ясно, что не всегда цель оправдывает средства, и не все средства хороши.

Необходимо строго отнестись к выбору роли

В последнее время многие редакции поручают репортерам роли самые невероятные. То и дело мелькают сенсационные заголовки: «Репортер полу­чил задание... родить», «Три дня с протянутой рукой» и т. п.

Безусловно, не просто этически сомнительно, но попросту недопустимо пре­бывание журналиста в роли сутенера (что проделал репортер одной из столич­ных газет). Не особенно красиво в этическом плане выглядят «внедрения» в среду профессиональных нищих, нелегальные пересечения границ в роли кон­трабандистов и прочие приключения интереса читателя ради...

Необходима доля здоровой этической брезгливости хотя бы для того, чтобы сбор информации журналистом отличался от профессиональной ра­боты платных осведомителей, чтобы не ставить себя с ними на одну доску.

Прием перемены профессии добавляет весомости суждениям журналис­та (поработав официантом, «получаем право» судить о чаевых).

Смена профессии почти постоянная, у журналистов-расследователей. Есть мнение, что для журналистов этого профиля необходима врожденная склон­ность к следственной работе; репортеры подчас совершенно сживаются с ро­лью «детектива» и в материалах создают соответствующий имидж.

Встает вопрос, вправе ли собеседник журналиста, ведущего расследова­ние, знать, что о нем думают и что напишут. Игровые возможности профес­сии нельзя превращать в проблему «замочной скважины». С другой сторо­ны, в процессе «перетекания информации» игровая находчивость журнали­ста очень важна.

Собеседника надо к себе расположить. И тут, как уже говорилось, важна даже самая малость в формировании имиджа не «репортеришки», но до­стойного человека.

Коллеги делятся опытом.

... С бизнесменами надо держаться no-деловому и быть очень пунктуальным. С представителями среднего звена правоохранительных органов и спецслужб надо держаться на равных. Знать и понимать, чем они занимаются, уважать их работу. И, no-возможности, всячески это подчеркивать. Но не лебезить.

Таких и подобных «рецептов самому себе» немало у каждого действую­щего журналиста. Поскольку расследователь постоянно вращается в среде правоохранительных структур, важен имидж «законопослушного журналис­та», не превышающего своей компетенции. Очень важно иметь репута­цию журналиста, который не сболтнет лишнего, не исказит или неправильно интерпретирует факты.

Расследователю необходима и профессиональная выдержка,

и некоторая гибкость

Когда в окружении интересующего «объекта» есть человек, согласный помочь, стараются добиться, чтобы он не видел в журналисте потенциаль­ную опасность.

Желательно подчеркнуть, что тот, кто «выведывает» — не обличитель, но и не «адвокат», что он пытается разобраться, и благодарен за любую помощь и на любых условиях, включая условия анонимности.

Активно используется имидж важного и сильного человека, которого лучше иметь другом, нежели противником.

Чаще, однако, бывают нужны подчеркнутая бесстрастность, объектив­ность, общий корректный фон беседы.

Журналистка Н. Логинова рассказывала, как ее поразил профессиона­лизм коллеги А. Ваксберга, автора судебных очерков, умевшего разговари­вать в спокойной манере с убийцами, нелюдями, да так, что они «проговари­вались», принимая журналиста из-за его профессиональной выдержки, за понимающего, им сочувствующего, чуть ли не «своего».

Игра помогает, когда журналист противится попытке использовать бесе­ду в каких-то целях (ведомственных или личных): для саморекламы, для то­го, чтобы очернить конкурента...

Когда нет уверенности, «в какие игры играет этот человек», а он опытен и хитер, — журналисту стоит вести себя особенно осторожно, отстраненно-доброжелательно.

Есть люди, с которыми можно быть запанибрата, есть те, на которых приходится прикрикнуть, потребовать...

Но основное, все-таки, — «объективность». Это как у борцов, когда они мажутся маслом для того, чтобы выскользнуть, не дать возможности ухватить себя.

(Н. Логинова.)