34.Когнитивная лингвистика.

Возникновение когнитивной лингвистики явилось реакцией на бихевиористскую методологию исследования поведения в терминах стимула и реакции в конце 50-х гг. в США. Она распространилась впоследствии также в Европе как междисциплинарное направление, представители которого ставят целью исследование ментальных процессов при усвоении и использовании и языка, и знаний. За поведением признаётся лишь роль опосредствующего звена в исследовании ментальных процессов. Когнитивные/ментальные структуры исследуются путём анализа когнитивных стратегий, используемых людьми в процессах мышления, накопления информации, понимания и порождения высказываний. Исследования активно продолжаются в 70-80-х гг. Издаётся журнал "Language and cognition".

Когнитивная грамматика была построена (1986) Роналдом Уэйном Лангакером (р. 1942) как концепция лингвистического описания, кладущего в свою основу представления о процессах когнитивной переработки. Её представители отказываются признавать грамматику автономной системой, отводя ей служебную роль в процессах структурирования и символизации понятийного содержания. Лексические, морфологические и синтаксические единицы определяются как единицы символические, входящие относительно произвольно в различные образования. Отождествляются значение и концептуализация, указывается на возможность характеристики семантических структур лишь по отношению к элементарным когнитивным сферам (эмпирический знание времени и пространства и т.п.). Когнитивная лингвистика ставит перед собой задачу выявить возможности разной (в зависимости от языка) категоризации определённых перцептуально или концептуально заданных ситуаций. (по Сусову И.П.)

В настоящее время можно с уверенностью утверждать, что внутри когнитивной лингвистики представлены следующие разделы:

1. Исследование процессов производства и понимания естественного языкаИсторически это наиболее ранний раздел. Из ведущих лингвистов когнитивного профиля наиболее значимые результаты в этой области имеет У.Чейф, разработавший категории текущего сознания и активации, а также ряд производных от них понятий.

2. Исследование принципов языковой категоризацииИм уделил значительное внимание Дж.Лакофф, развивавший идеи Элеоноры Рош. Последняя показала неадекватность традиционных (восходящих еще к Аристотелю) представлений о категориях как множествах с четкими границами, которым некий объект может либо принадлежать, либо не принадлежать, причем все члены некоторой категории имеют одинаковый статус. Эксперименты показывают, что на самом деле границы категорий размыты, а сами категории имеют внутреннюю структуру: некоторые их элементы представляют категорию лучше, чем другие, т.е. являются прототипическими ее членами.

3. Исследование типов понятийных структур и их языковых соответствийЭти работы также были начаты в рамках искусственного интеллекта.В исследованиях подобного типа когнитивная лингвистика взаимодействует с социологией и культурологией.

4. Исследование когнитивно-семантических суперкатегорий связано, прежде всего, с лингвистом Л.Талми

5. Исследование пространственных отношений и типов концептуализации движения в языкеЭто та точка, в которой пересекаются почти все основные программы когнитивной лингвистики. Лакоффом было разработано понятие образной схемы и рассмотрены некоторые важные типы схем (вместилище, часть-целое, путь, связь) и их языковые соответствия; среди образоформирующих схем Талми наиболее подробно разработана категория конфигурационной структуры, в рамках которой рассматриваются такие грамматически зафиксированные понятийные категории, как количество, разделенность, протяженность, ограниченность, членение пространства и др.;

6. Исследования телесного базиса человеческого сознания и языкаВ их основе лежит идея так называемого концептуального воплощения, в соответствии с которой устройство понятийного мира человека, обусловлено биологической природой человека и его опытом взаимодействия с физическим и социальным миром. Понятийные представления о теле выступают опосредующим звеном между телесной природой человека и его языком. Дж. Лакофф, М. Джонсон, Ф. Варела, Э. Рош;(Ю.Д. Апресян).

7. Исследование метафорических и метонимических отношений в языкеЭто - «фирменное блюдо» Дж. Лакоффа, трактует метафору как инструмент осмысления новых понятийных сфер в терминах сфер, стоящих ближе к с непосредственному опыту человека. Исторически когнитивная лингвистика выступала в качестве альтернативы генеративизму Н. Хомского.

35.Анализ дискурса.

В самое последнне десятилетие широкое распространение в мировой лингвистике получил анализ дискурса как совокупность ряда течений в исследовании дискурса (обычно отличающихся своим динамизмом от статичной лингвистики текста). Термин дискурс используется в англо-американской, а также во франкоязычной литературе.

Дискурс может пониматься: а) как текст в различных его аспектах; б) как связная речь (З.З. Харрис); в) как актуализованный текст в отличие от текста как формальной грамматической структуры (Тойн А. ван Дейк ), д) как текст, сконструированный говорящим для слушателя (Джиллиан Браун, Джордж Юл); е) как результат процесса взаимодействия в социокультурном контексте (К.Л. Пайк); т.д.

Анализ дискурса в начальных его вариантах был исследованием текстов (последовательностей предложений, трансфрастических структур) с позиций структурализма, трансформационной грамматики, теории речевых актов, формальной логики в плане выполнения условий его правильной оформленности и следования дедуктивным правилам, т.е. анализ дискурса совпадал по существу со структуралистски ориентированными грамматикой текста, лингвистикой текста, семантикой дискурса в первоначальном европейском понимании .

Функционально-лингвистическое течение в анализе дискурса сложилось под влиянием коммуникативно-прагматических моделей языка и идей когнитивной науки. Оно обращает внимание на динамический характер дискурса как процесса конструирования говорящим / пишущим и процессов интерпретации слушающим / читающим (Дж. Браун и Дж. Юл, Т.А. ван Дейк). Здесь считается необходимым учёт при анализе прагматических факторов и контекста дискурса (референция, пресуппозиции, импликатуры, умозаключения), контекста ситуации, роли топика и темы, информационной структуры (данное – новое), когезии и когеренции, знания мира

Этнографическое течение в анализе дискурса выросло из этнографии речи и имеет целью исследовать правила конверсационных умозаключений (conversational inferences),. Контекст понимается не как уже данное, а как создаваемое участниками в ходе их вербальной интеракции, как множество процедур, предполагающих использование контекстуализационных намёков как указаний на фоновое знание Взаимодействие намёков может создавать избыточность, обеспечивающую надёжность интерпретации в случае неулавливания всех намёков. Признаётся возможной опасность непонимания в межкультурной коммуникации в связи с социокультурной обусловленностью рамок.

Исследуются стратегии дискурса (особенно в связи с правилами передачи роли говорящего, построением связанных пар как последовательностей взаимно соотнесённых речевых ходов, выбором определённых языковых и неязыковых средств). Анализом дискурса (и конверсационным анализом) заимствуется из социологической теории Э. Гоффмана

С 70-х гг. анализ дискурса становится междисциплинарной областью исследований, использующей достижения антропологии, этнографии речи, социолингвистики, психолингвистики, когнитивной науки, искусственного интеллекта, лингвистической философии (теории речевых актов), социологии языка и конверсационного анализа, риторики и стилистики, лингвистики текста. Аналогичное движение наблюдается и в европейской науке: от формальной лингвистики текста через семантику текста и прагматику текста к теории текста (текстоведению, текстологии; Зигфрид Й. Шмидт).

Лингвистика текста

Тексты издавна привлекали внимание как особый объект изучения. Изначально это касалось сакральных текстов, играющих центральную роль во всех крупнейших религиях. Позже объектом изучения стали тексты других типов, в частности юридические и литературные. С конца 19 в. тексты стали предметом пристального внимания этнологов. Однако текст как структура становится объектом специального интереса, по-видимому, лишь в 19–20 вв. Наиболее известная ранняя работа о структуре текста принадлежит русскому фольклористу и литературоведу В.Я.Пропп (Морфология сказки, 1928). Открытие Проппа состояло в том, что в волшебных сказках имеется ограниченное число типов событий и персонажей, и они весьма стабильны, хотя могут реализоваться по-разному , оказала существенное влияние на ряд научных направлений, в том числе семиотику и лингвистику текста.

Другим источником идей чешская лингвистическая школа. Под прямым и косвенным влиянием чешской школы в Западной Европе в 1960-е годы начала формироваться лингвистическая теория В этой традиции текст первоначально анализировался в основном структурными, таксономическими методами, по аналогии с более привычными языковыми объектами. Однако к середине 1970-х годов текст был переосмыслен как коммуникативный процесс, и вслед за этим лингвистика текста «переродилась» в дискурсивный анализ.

В СССР также возник интерес к языковым объектам, большим, чем предложение. Такие объекты иногда выступали под псевдонимом «сверхфразовые единства» или «сложные синтаксические целые», Особенно активно лингвистика текста развивалась в СССР в 1970–1980-е годы в работах таких авторов, как Т.М.Николаева, И.Р.Гальперин, и др. Круг вопросов,:

1. просодия и интонация в тексте;

2. использование служебных слов как маркеров структуры текста;

3. текстовая реализация более мелких языковых единиц (фонем, морфем и т.д.);

4. общая структура текста;

5. время и модальность в тексте;

6. референция в тексте;

7. типология текстов;

8. вклад лингвистики текста в литературоведение и обучение языкам.

Один из лучших трудов, М.И.Откупщиковой Синтаксис связного текста (Ленинград, 1982). В этом труде резюмируются исследования по основным вопросам лингвистики текста – о границах и единицах текста, о законах связности, о средствах реализации связности (к их числу относятся замещения и коннекторы), о статусе предложения и актуального членения и др.

Исследования текста проводились и проводятся также в связи с прикладными задачами. Среди задач автоматической обработки текста следует особо выделить проблему автоматического реферирования – компьютерного порождения сжатого изложения на основе исходного текста В компьютерной лингвистике возникла идея построения так называемых повествовательных грамматик. схема рассказа порождается по правилам, несколько напоминающим правила построения синтаксических структур из ранних версий генеративной грамматики. В настоящее время проводятся исследования по компьютерной реализации этой теории. Текст является объектом, как литературоведения, так и языкознания. Главной проблемой, стоящей перед семиотикой текста, является определение и функционирование вымысла как человеческой семиотической, — в частности, и интерпретативной, — деятельности.

Сложилась эта дисциплина в атмосфере триумфа формальных грамматик в середине 1960-х — начале 1970-х гг.: возникла гипотеза, что можно создать «грамматику текста», ориентированную на текст, генерирующую тексты, но организованную не так, как грамматика предложения. Лингвистическая теория текста, как представлялось тогда — множество подтеорий, определяющих различные виды принципов текстообразования, а именно, как минимум: а) теория линейного строения текста, б) теория композиции текста, в) теория грамматики.

К созданию лингвистики текста подтолкнуло и предположение, что понятие грамматичности не абсолютно, а относительно: адекватная грамматика должна формулировать правила и ограничения (фильтры), определяющие, как структура предложений зависит от структуры предшествующего и последующего текста. А так как дискурс многие считают частью контекста, грамматика текста, возможно, была эквивалентна — по крайней мере, частично, — «грамматике контекста» и могла бы быть к ней сведена.

Влившись в общее языкознание, «лингвистика текста» стала напоминать скорее новый облик текстологии — дисциплины столь же древней, сколь и респектабельной, заслуженно почитаемой. Текстология — наука о тексте, в рамках которой различаются два направления:

1) описание внутренних свойств текста, текста как такового,

2) выяснение места текста в социальном контексте, т. е. выявление внешних функций текста.

В то же время, привлечение категории текста в грамматическое описание оказалось весьма плодотворным для решения чисто грамматических задач.

Таким образом, данная наука является на сегодняшний день одной из передовых областей языкознания.

37,38.Концепция Э.Сепира,гипотеза Сепира – Уорфа

этнолингвистика, крупнейшим представителем которой являлся Эдуард Сепир (1884–1939), учившийся у Ф. Боаса, долгое время работавший в Канаде, где им в 1921 г. была написана самая известная его книга «Язык», а по возвращении в США занимавший должность профессора в Чикагском, а затем в Йельском университете.

Будучи ученым очень широкого профиля (ему принадлежат труды по индейским языкам, компаративистике, культурологии и т. д.), Сепир уделял большое внимание проблеме взаимоотношения языка и мышления. Отмечая, что «границы языка и мышления в строгом смысле слова не совпадают», он указывает: «… Язык можно считать лишь внешней гранью мышления на наивысшем, наиболее обобщенном уровне символического выражения… Мышление можно считать естественной областью, отличной от искусственной сферы речи, но речь есть единственный возможный путь приводящий нас к этой области».

Особое место в книге занимает Сепира типологическая классификация языков. Отмечая связанные с нею сложности и указывая, что предыдущие классификации «не столько охватывают известные нам языки, учитывая их особенности, сколько втискивают их в свои узкие… рамки», ученый подчеркивает нецелесообразность подхода к языковому типу с оценочной точки зрения: «В своих основных формах язык есть символическое выражение человеческой интуиции. Она может оформляться на сотни разных ладов, безотносительно к материальной развитости или отсталости народа, пользующегося данными речевыми формами и, как правило (о чем даже едва ли стоит говорить), их не осознающего. Поэтому, если мы стремимся понять язык в его истинной сущности, мы должны очистить наш ум от предвзятых “оценок” и приучить себя взирать на языки английский и готтентотский с одинаково холодным, хотя и заинтересованным, беспристрастием».

Считая, что языки нельзя характеризировать только с какой-то одной точки зрения, Сепир предложил три аспекта такой классификации. Во-первых, выделяется так называемый основной тип языка, связанный с типами значений. Последние подразделяются на корневые, выражаемые отдельными словами или корнями, деривационные, выражаемые обычно словообразовательными суффиксами, смешанно-реляционные, выражаемые аффиксами и внутренней флексией, и чисто реляционные, выражаемые также порядком слов. При этом оговаривается, что первый и четвертый типы значений имеются во всех языках, тогда как второй и третий могут отсутствовать. Второй аспект составляет сама техника выражения отношений. Все языки с этой точки зрения подразделяются на изолирующие, агглютинирующие, фузионные и символизирующие, последние выражают грамматические значения путем изменения в корне. В-третьих, учитывается «степень синтезирования» (т. е. сложности слова), с учетом которой языки подразделяются на аналитические, синтетические и полисинтетические. Итог такой классификации представлен у Сепира в виде таблицы, характеризующей выделенные типы на примерах конкретных языков.

Для собственно этнолингвистической проблематики (т. е. изучения связей языка с культурой, народными обычаями, представлениями, нормами поведения и т. п.) большое значение имели и отдельные статьи американского ученого («Статус лингвистики как науки», 1928, «Язык», 1933 и др.).

В этих работах американский языковед сформулировал знаменитое положение о связи языка и культуры, во многом напоминавшее идеи В. фон Гумбольдта: «Язык приобретает все большую значимость в качестве руководящего начала в научном изучении культуры. В некотором смысле система культурных стереотипов всякой цивилизации упорядочивается с помощью языка, выражающего данную цивилизацию. Наивно думать, что можно понять основные принципы некоторой культуры на основе чистого наблюдения, без того ориентира, каким является языковой символизм, только и делающий эти принципы значимыми для общества и понятными ему . Миры, в которых живут различные общества, – это разные миры, а вовсе не один и тот же мир с различными навешанными на него ярлыками… мы видим, слышим и вообще воспринимаем окружающий мир именно так, а не иначе, главным образом благодаря тому, что наш выбор при его интерпретации предопределяется языковыми привычками нашего общества».

Правда, наряду с подобными высказываниями в трудах Сепира (прежде всего в его основной книге «Язык») содержится и ряд оговорок. Так, ученый неоднократно отмечал, что в ряде случаев «с особой очевидностью выступает внутренняя несвязанность языка и культуры. Совершенно неродственные языки обслуживают одну и ту же культуру, а близкородственные языки, иногда один и тот же язык, относятся к различным культурным сферам». В связи с этим высказывалась и мысль о том, что – по крайней мере, на данном этапе развития науки, пока не обнаружены врожденные для каждой культуры формальные стороны – «лучше будет, если мы признаем развитие языка и развитие культуры несопоставимыми, взаимно не связанными процессами». Однако именно процитированное выше положение стало основой для вызвавшей в середине XX в. оживленную дискуссию так называемой «гипотезы лингвистической относительности», вошедшей в историю языкознания как «гипотеза Сепира – Уорфа», хотя подлинным ее автором был несомненно именно второй из названной пары ученых – Бенджамен Ли Уорф (1897–1941).

Будучи по своей основной специальности инженером по технике пожарной безопасности, Уорф обратил внимание на случаи, когда язык влияет на поведение людей. Например, около склада бензиновых цистерн люди обычно ведут себя с достаточной осторожностью, тогда как надпись «Пустые бензиновые цистерны» провоцирует их на опасное с точки зрения соблюдения противопожарных правил поведение: они могут курить, бросать окурки и т. п., хотя такие цистерны, содержащие взрывчатые испарения, гораздо более пожароопасны «При наличии реально опасной ситуации, – указывает Уорф, – лингвистический анализ ориентируется на слово “пустой”, предполагающее отсутствие всякого риска». По мнению исследователя, объясняется это тем, что слово «пустой» (англ. empty) может употребляться как в значении «порожний», «бессодержательный» и т. п., так и для обозначения физической ситуации, не принимая во внимание наличие паров, капель жидкости и прочих остатков в цистерне или каком-либо другом вместилище. «Обстоятельства, – резюмирует исследователь, – описываются с помощью второго случая, а люди введут себя в этих обстоятельствах, имея в виду первый случай. Это становится общей формулой неосторожного поведения людей, обусловленного чисто лингвистическими факторами».

Прослушав затем на правах вольнослушателя лекции Э. Сепира и занявшись изучением индейского языка хопи в штате Аризона, Уорф написал несколько статей, впоследствии вошедших в посмертно изданную в 1956 г. книгу «Язык, мысль и реальность». Сравнивая европейские языки, составляющие «среднеевропейский стандарт» (SAE – от английского Standard Average European) с языком хопи, Уорф приходит к выводу, что даже грамматика языка хопи отражала в какой-то степени культуру хопи, так же как грамматика европейских языков отражает «западную», или «европейскую культуру». Так, благодаря тому, что в европейских языках существует трехвременная система глагола и возможность представить себе ее в объективизированной форме (в виде точек на линии), для европейской культуры характерна историчность и стремление к регистрации фактов (датировка, хронология, дневниковые записи, летописи и т. п.), тогда как у индейцев, язык которых Уорф изучал, дело обстоит по-иному. «Представление хопи о времени слишком тонко, сложно и постоянно развивается, оно не дает готового ответа на вопрос о том, когда “одно” событие кончается и “другое” начинается. Если считать, что все, что когда-либо произошло, продолжается и теперь, но обязательно в форме, отличной от того, что дает память или запись, то ослабляется стремление изучать прошлое. Настоящее же не записывается, а рассматривается как подготовка». Оговаривая, что «между культурными нормами и языковыми моделями есть связи, но нет корреляций или прямых соответствий», Уорф вместе с тем подчеркивал, что «нашей цивилизации присущи определенные лингвистические категории и нормы поведения, складывающиеся на основании данного понимания времени, и они полностью соответствуют друг другу». При этом Уорф не ставит вопроса об относительной ценности той или другой модели: они просто различны, и каждая не лучше и не хуже другой.

Труды Уорфа вызывали ожесточенные споры, а отношение к ним колебалось от безоговорочного принятия до столь же безоговорочного отрицания. Однако подавляющее большинство лингвистов сходятся во мнении, что как в период создания данной гипотезы, так и в настоящее время наука не располагает средствами, с помощью которых можно было бы с должной степенью доказательности подтвердить или опровергнуть ее

Билет 38 Этнолингвистика. Сепир-Уорф.

изучении связей языка с культурой, народными обычаями и представлениями и с народом или нацией в целом. каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит. теоретическую разработку еще в трудах В. Гумбольдта.«неогумбольдтианства» и представляет прямое развитие теоретических принципов В. Гумбольдта. Эрнст Кассирера Иост Трир и особенно Лео Вайсгербер. языке как «промежуточном мире», стоящем между человеком и внешним миром и фиксирующем в своей структуре, в своей лексике особое национальное мировоззрение. В США возникновение этой проблемы было тесно связано с изучением языков и культуры американских индейцев.

гипотеза Сепира — Уорфа, составляющая теоретическое ядро этнолингвистики.

Эдуард Сепир (1884 — 1939) — американский лингвист и антрополог и глубоко интересовавшийся вопросами теории языка. Б. Уорф стремится доказать, что даже основные категории субстанции, пространства, времени могут трактоваться по-разному в зависимости от структурных качеств языков. Б. Уорф делает совершенно парадоксальный: вывод о том, что «каждый язык обладает своей метафизикой» и если бы, например, Ньютон говорил и думал не по-английски, то и построенная им система мироздания выглядела бы иначе. Этот вывод, логически вытекающий из всего хода, рассуждений Б. Уорфа, отчетливо демонстрирует ложность его исходных теоретических положений. Уорфа нет четкого разграничения между «содержанием» языка, зависящим как от форм соответствующей культуры, так и от степени ее развитости, с одной стороны, и структурными качествами языка (например, его грамматической структуры). Свидетельства, которыми располагает языкознание, говорят о том, что различные языковые формы мышления не могут привести к созданию различных логических образований, каковыми являются вышеупомянутые понятия. Таким образом, никакой образующей силой в этом смысле, а следовательно, и никакой особой «метафизикой» языки не способны обладать.

Гипотезу лингвистической относительности обычно называют гипотезой Сепира – Уорфа. Сущность этой гипотезы, пожалуй, лучше всего выразил Эдвард Сепир. Он писал: «Люди… в значительной мере находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества… Язык служит руководством к восприятию социальной действительности. Мир, в котором живут общественные образования, говорящие на разных языках, представляет собою различные миры, а не один и тот же мир».Эксперименты показывают, что влияние языка на познание выражается и в том, что членение окружающего мира у людей, говорящих на разных языках, в какой-то мере задается лексической структурой того или иного языка. Это указывает на то, что в гипотезе Сепира—Уорфа содержится рациональное зерно.

Для Эдварда Сепира характерен междисциплинарный подход. Этнопсихология, культурная антропология, культурология (лингвокультурология и межъязыковая коммуникация). Соотношение языка и мышления. Язык – это внешняя граница мышления. Различает в человеческом сознании мыслительную, или познавательную, сферу, волевую сторону и эмоции.

В мыслительной сфере выделяет 2 плана: до-рассудочный и рассудочный. Первый оперирует образами, второй – значениями (как будто совпадают с понятиями). Язык движется главным образом в мыслительной сфере. В языке властвует мышление, а воля и эмоция выступают в нём как второстепенные факторы. Примат мышления объясняет целями и потребностями общения, а также познавательным по преимуществу характером языка. Не признаёт тождества языка и мышления (функционирование языка в значительной мере он относит к бессознательному).Многомерная типология языка.

1. [Шлегель > Гумбольдт] Разграничение и выявление сходств в языках аналитических, синтетических, полисинтетических (инкорпорирующих).

2. Степень спаянности элементов внутри слова (изоляция, агглютинация, фузия, символизм).

3. Тип языкового значения:

1) Основное конкретное значение. Носителями значения являются корни слов, сами слова.

2) Деривационное (словообразовательное) значение (мотивирующее производные слова).

3) Конкретно-реляционное значение (им наделялись слова наиболее формальные: местоимения, артикли).

4) Чисто реляционное значение (синтаксическая роль, позиция слова).

Выделял 4 типа языков соответственно этим признакам (1, 2 – полярные признаки; 3, 4 – промежуточные).

Развитие языка. Drift – "дрейф" (термин Сепира).

Самая главная функция языка – социологизация. Язык – это мощный фактор социологизации (включения в общественную жизнь).

Гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа. Основа языковой системы любого языка (грамматика) не есть просто инструмент для воспроизведения мыслей. Напротив, грамматика сама формирует мысль, является программой и руководством мыслительной деятельности индивидуума, средством анализа его впечатлений и их синтеза. Формирование мыслей – это не независимый процесс. А часть грамматики того или иного языка и различается у различных народов. Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком.